Опыт ДМТ

Ранее в этой главе ДМТ отмечался как особо интересное соединение. Что же можно сказать о ДМТ-переживании и о ДМТ в связи с нашей духовной опустошенностью? Предлагает ли он нам какие-то ответы? Представляют ли триптамины кратковременного действия какую-то аналогию экстазу общества партнерства до того, как Эдем стал лишь воспоминанием? И если представляют, что же можно об этом сказать?

Всякий раз одно впечатляло меня во многих моих прорывах в мир галлюциногенных индолов, что, в общем, остается не упомянутым: преображение способности изложения и самого языка. Переживание, захватывающее все существо, проскальзывающее под покров экстаза ДМТ, ощущается как проникновение через какую-то мембрану. Ум и “я” буквально разворачиваются перед глазами. Такое ощущение, будто обновился, хотя и не изменился, как будто был сделан из золота и просто перековался в новую форму в горниле своего рождения. Дыхание нормальное, сердцебиение ровное, ум ясный и наблюдательный. Но что это за мир? Что воспринимают чувства?

Под влиянием ДМТ мир становится арабским лабиринтом, дворцом, каким-то более чем возможным марсианским сокровищем, наполненный мотивами, затопляющими изумленный ум многосложным бессловесным восторгом. Цвет и ощущение раскрывающей реальность тайны буквально пронизывают все переживание. Есть ощущение иных времен, а также собственного детства, чуда, чуда и еще раз чуда. Это аудиенция у чужестранца-нунция. В гуще этого переживания, очевидно, в конце человеческой истории, сторожевые врата, которые как бы открываются под ревущим вихрем невыразимой межзвездной пустоты в Вечность.

Вечность, как заметил прозорливо Гераклит, это дитя, играющее цветными шарами” Здесь находятся много мини-сущностей – малышей, самопреобразующихся механических эльфов гиперпространства. Может, это дети, которым предназначено быть человеку отцами? Впечатление вхождения в экологию душ, скрывающихся за порталами того, что мы наивно зовем смертью? Не знаю. Может, они – синестезийное воплощение нас как Иного или Иного как нас? А может, это эльфы, утраченные для нас с угасанием магического света детства? Здесь – потрясение, которое едва ли можно выразить, богоявление за пределами наших самых диких грез. Здесь царствие того, что страннее всего того, что мы можем предположить. Здесь тайна, живая, невредимая, все еще столь же новая для нас, как и тогда, когда наши предки переживали ее пятнадцать тысяч лет назад. Триптаминовые сущности предлагают дар нового языка: они поют жемчужными голосами, которые рассыпаются цветными лепестками и разливаются в воздухе, как горячий металл, чтобы стать игрушками и такими дарами, какие, наверное, боги дарили своим детям. Ощущение эмоциональной связи потрясающее и жуткое. Раскрытые таинства реальны и, если когда-нибудь их высказать целиком, они не оставят камня на камне в том малом мире, в котором мы стали так больны.

Это не какой-то переменчивый мир НЛО, вызванных с отдаленных вершин; это не песнь сирен погибшей Атлантиды, звучащая на площадках свихнувшейся на крэке Америки. ДМТ – не какая-то из наших иррациональных иллюзий. Я уверен, что воспринимаемое нами в присутствии ДМТ, – это подлинные вести. Это какое-то соседнее измерение, пугающее, трансформативное, выходящее за пределы нашего воображения и, тем не менее, доступное обычному исследованию. Мы должны послать бесстрашных экспертов – что бы под этим ни подразумевалось – исследовать все, что они найдут, и сделать об этом отчет.

ДМТ, как уже говорилось ранее, встречается в качестве составной части обычного нейрометаболизма человека и является наиболее сильным из встречающихся в природе индольных галлюциногенов. Необычайная легкость, с какой ДМТ совершенно разрушает все границы и переносит в невообразимое и неотразимое измерение Иного, – это буквально одно из чудес самой жизни. И за этим первым чудом следует второе: необычайная легкость и простота, с какой системы ферментов человеческого мозга опознают молекулы ДМТ в синапсах. Всего за несколько сотен секунд эти ферменты полностью и безо всякого вреда дезактивируют ДМТ. То, что обычные уровни аминов в мозге восстанавливаются столь быстро после приема самого сильного из всех галлюциногенных индолов, свидетельствует о том, что, возможно, существовала давняя совместная эволюционная связь между людьми и галлюциногенными триптаминами.

Хотя псилоцибин и псилоцин, галлюциногенные индолы, активные в грибе Stropharia cubensis, имеющем отношение к крупному рогатому скоту, ныне не считаются непосредственно метаболизирующимися в ДМТ до того, как они станут активными в мозге, тем не менее их проводящий путь наиболее родственен нервному пути активности ДМТ. И действительно, они могут быть активны в тех же синапсах, что и ДМТ, хотя и при большей реактивности последнего. Источник этого различия, вероятно, фармакокинетический, то есть ДМТ может проходить гемоэнцефалический барьер легче и, следовательно, достигать места активности за более короткое время. Сродство же этих двух соединений к месту связи примерно равное.

Как упоминалось ранее, исследование ДМТ, особенно на людях, было в общем неадекватным. Когда изучали ДМТ, его вводили путем инъекции. Это предпочтительная процедура с экспериментальным веществом, поскольку можно точно знать дозировку. Тем не менее, в случаях с ДМТ подход этот маскировал тот необычайный эффект “обращения времени”, который имеет место при курении ДМТ. Переживание ДМТ при внутримышечной инъекции длится около часа. Пик же переживания, достигаемый при курении, приходит где-то через минуту. В бассейне Амазонки у некоторых племен есть традиция потребления ДМТ-содержащих растений. Они потребляют сок деревьев Virola, родственных мускатному ореху, или же молотые и поджаренные семена огромного стручкового дерева Anadenanthera peregrina. Обычно применяемый метод активирования индола – втягивание через нос порошкообразного растительного материала. Эта процедура не делается самостоятельно. У потребителя есть помощник, который вдувает порошок через полую, набитую порошком тростинку сначала в одну, потом в другую ноздрю (илл. 27). Явная обдуманность этого процесса не оставляет сомнений, что шаманы Амазонии узнали то, чего не знали современные исследователи ДМТ, а именно, что наиболее эффективный путь потребления – адсорбция через слизистую оболочку носа.

Илл. 27. Нюхачи ДМТ. Из книги Р.-Э. Шульца “Там, где царят Боги” (London: Synergetic Press, 1988). С. 195.

Дата добавления: 2015-07-26