Куликовская битва. “только тогда можно понять суть вещей,

“Только тогда можно понять суть вещей,

Когда знаешь их происхождение и развитие”

(Аристотель)

Все уже привыкли, что с 1917 года история России многократно переписывалась. Многие из нас предполагают, что и до большевиков тоже не всё писалось начисто, и с первого раза. И уж совсем немногие – догадываются, что и в глубине веков происходили зачистки истории не сравнить как масштабнее и круче. История – вещь непредсказуемая: запутанная-перепутанная, где случайно, где методично, а где и вовсе умышленно...

Я предлагаю своим читателям познакомиться с альтернативной историей древности с точки зрения независимого эксперта, не принадлежащего ни к одной из политических партий и религиозных конфессий.

Суть в том, что в XVI-XVII веках произошёл глобальный политический переворот, сильно затронувший почти всю евразийскую цивилизацию: перекроены карты, переназваны города, сожжены и переписаны книги и летописи. И только после этого начала складываться традиционная историческая наука, которая сегодня не в состоянии толком объяснить многие несоответствия и противоречия. Прямые подтверждения этому находятся и в России.

А теперь разрешите мне познакомить вас с шокирующей реконструкцией Куликовской битвы на основании тех источников, которые мною изучены и проанализированы.

Жил-был в начале XIX века дворянин Степан Дмитриевич Нечаев – директор училища Тульской губернии, масон, декабрист, член “Союза благоденствия”, близкий знакомый Рылеева. Как и все декабристы, он проявлял большой интерес к борьбе русского народа против Орды.

В июне 1820 года тульский губернатор В.Ф.Васильев выступил с ходатайством перед Александром I о сооружении памятника, “знаменующего то место, на котором освобождена и прославлена Россия в 1380 году”.

Надо ли говорить, что место битвы нашлось на земле богатого помещика Степана Нечаева. В 1821 году в журнале “Вестник Европы” Нечаев писал: “Куликово поле, по преданиям историческим, заключалось между реками Непрядвою, Доном и Мечею. Северная его часть, прилегающая к слиянию двух первых, и поныне сохраняет между жителями древнее наименование”. Далее Нечаев указывает на сохранившиеся “в сем краю” топонимы – село Куликовка, сельцо Куликово, овраг Куликовский и др. В этих местах, по словам Нечаева, “выпахивают наиболее древних оружий, бердышей, мечей, копий, стрел, также медных и серебряных крестов и складней. Прежде соха земледельца отрывала и кости человеческие”. Но сильнейшим доказательством своего мнения автор полагал “положение Зелёной дубравы, где скрывалась засада, решившая кровопролитное сражение”. По мнению Нечаева, остатки дубравы и теперь существуют в дачах села Рождествено или Монастырщины, “лежащего на самом устье Непрядвы ”.

Увы, все аргументы Нечаева не выдерживают элементарной критики. Например, почему “Зелёная дубрава” – имя собственное? И сколько на огромной территории поля Куликова таких дубрав? Что же касается Непрядвы, то недостатка в мелких речках, речушках и ручейках, впадающих в ещё мелкий в Тульской губернии Дон, в уделах Нечаева не было. Но ни одна из них не называлась Непрядвой. Более того, во всей России не было реки, протоки и прочего водоёма с таким именем или даже с близким к нему! Как доказательство не существования летописной Непрядвы – я привожу вышедший в 1776 году 540-страничный труд “Географическое и методическое описание Российской Империи, с надлежащим введением к основательному познанию Земнаго шара и Европы вообще, для наставления обучающихся при императорском Московском университете юношества, из лучших новейших и достоверных писателей собранное трудами университетского питомца Харитона Чеботарева”. В подробнейшем указателе всех географических имён, всего того, что находилось на территории Империи, - такое название, смазанное мёдом летописей и сказаний, как Непрядва, отсутствует в реальности напрочь!

В 1995 году в "Российской газете" за 6 июля появилась статья Николая Киреева под символичным названием “Где ты, поле Куликово?”. В которой рассказывается о продолжающихся уже много лет безуспешных попытках археологов отыскать какие-либо следы Куликовской битвы в Тульской области, куда её отправили романовские историки и помещик Нечаев. Я процитирую выводы этой статьи: ”Сотрудники Тульской археологической экспедиции вместе с коллегами из Государственного Исторического музея проводят раскопки Куликова поля с 1982 года. Обнаружено и исследовано более 350 археологических памятников. Восстановлены общая картина облика поля на протяжении трёх тысяч лет ... флора, фауна, почва... Специалисты для изучения 70-километрового коридора... использовали не только геомагнитную съёмку. Здесь были прокопаны сотни метров траншей. Местность в прямом смысле слова прочёсывали солдаты и школьники. Приглашали даже экстрасенсов. Однако за годы поисков не было найдено ни одного важного предмета, позволившего бы, достоверно утверждать, что битва происходила именно в северной части поля рядом с деревней Хворостянкой и рекой Смолкой... А вот на этот раз археологи были оснащены новейшими американскими металлоискателями фирмы “Фишер”. Приборы позволяют обнаруживать металл на глубине до 30 сантиметров, устанавливать его тип. Результат не замедлил сказаться: уже за первую неделю в районе Зеленой Дубравы был найден наконечник стрелы. У деревни Хворостянка – ещё несколько, в том числе от бронебойной стрелы, а также поясные прядки, входившие в снаряжение воина. Работы продолжаются”.

Итак, нашли один наконечник стрелы, потом ещё несколько, плюс поясные прядки. Это слишком мало для места крупнейшей битвы. Во многих книгах, рассказывающих о Куликовской битве, приводят фотографию кольчуги, якобы найденной на Куликовом поле в Тульской области. Однако её прекрасная сохранность выглядит крайне подозрительно для кольчуги якобы шестисотлетней давности. Нас хотят убедить, будто эта рубашка, сплетённая из тонких металлических колец, пролежала в земле около шестисот лет. Потом её якобы выкопали, аккуратно расправили, стряхнули с неё влажную землю и отнесли в музей. Однако за столько лет она должна была бы превратиться в спёкшийся каменно-металлический клубок, который невозможно было бы не то чтобы расправить, но даже отделить от него отдельные кольца. Мне представляется, что эта кольчуга изготовлена сравнительно недавно. Её выдали за “ древнюю”, чтобы показывать нам хотя бы один образец старинного военного снаряжения, якобы выкопанного на “Куликовом поле” Тульской области.

Следует заметить, что при отражении набегов “ крымских татар” (тюрок крымчаков) в течение всего XVI века в районе Куликова поля происходили десятки сражений и стычек. Тем не менее, на Куликовом поле (в его широком понимании) было найдено сравнительно немного оружия. Причём находки почти равномерно распределялись как территориально, так и хронологически – от XI до XVII века, (не могут же чугунные ядра, свинцовые пули и кремневый пистолет относиться к 1380 году!). Самое же удивительное, что на Куликовом поле, и в узком, и в широком смысле, не было найдено групповых захоронений воинов.

В ходе большого сражения, закончившегося полным разгромом воинов Мамая, неизбежно должны быть сотни, а то и тысячи пленных. В русских летописях ещё с Х века всегда приводится их число, называются по именам самые знатные пленники. Но в этом случае о них молчат все русские источники XIV-XV веков, да и современные историки и беллетристы прошли мимо сего любопытного факта.

Где же на самом деле находится Куликово поле? Используя все доступные на сегодняшний день документы, а также Наследие наших Предков попробуем внести ясность в поставленный выше вопрос.

Сегодня, как и почти два столетия тому назад считается, будто Куликово поле расположено в Куркинском районе Тульской области. Это – примерно в 300 километрах к югу от Москвы. Якобы именно в этом месте и произошла самая знаменитая в русской истории битва между русскими войсками под предводительством Дмитрия Донского с татаро-монгольскими войсками под предводительством Мамая.

Однако известно, что никаких следов знаменитой битвы на этом Тульском “Куликовом поле” почему-то не обнаружено.

Кроме того, размер этого поля явно мал для такой крупной битвы. На это обращали внимание и многие историки. Стоило ли ехать так далеко, на такое маленькое поле и тому и другому войску? Вопрос: а там ли все ищут Куликово поле?

Предлагаю читателю пока, что в качестве версии перенести Куликовскую битву на территорию Москвы.

Начнём с того, что некоторые летописи прямо говорят о том, что Куликово поле находилось в Москве.

Например, известный Архангелогородский летописец, описывая встречу иконы Владимирской Божьей Матери в Москве во время на­шествия Тимура в 1402 году, сообщает, что икону встретили в Москве “на поле на Куличкове”. Вот полная цитата:

“И принесоша икону и сретоша Киприян митрополит со множеством народу, на поле на Куличкове, иде же ныне церкви каменна сто­ит во имя Сретенья Пречистая, месяца августа, в 26 день”.

Упомянутая церковь стоит, как известно, на Сретенке. А недалеко от Сретенки в Москве есть место, до сих пор известное под своим древним названием — Кулишки.

Именно на Кулишках до сих пор стоит церковь Всех Святых, которая “по старому преданию, была построена Дмитрием Донским в память воинов, убитых на Куликовом поле”. “Каменная церковь Всех Святых на Кулишках, упомянутая в известии 1488 года. В переделанном виде церковь сохранилась до нашего времени”. До сих пор она так и называется: “Церковь Всех Святых на Кулишках”. Сегодня прямо около неё — нижний выход из станции метро “Китай-Город”. Площадь сегодня называется Славянской. Недавно на ней по­ставлен памятник Кириллу и Мефодию. Чуть ниже — Москва-река. Здесь же — улица Солянка, называвшаяся раньше также Кулижки, т. е. Кулишки.

Считается, что “Кулижки также обозначали болотистую местность”. Кроме того, “кулижка” — вырубленный, выкорчеванный, выжженный под пашню лес (см. Толковый Словарь В. Даля). А в Мо­скве “большую часть района у Кулишек занимали сады”.

Московские Кулишки захватывали также площадь Покровских во­рот, именовавшихся и как Кулишские ещё относително недавно – три столетия назад.

Основным первоисточником по истории Куликовской бит­вы считается “Задонщина”. Есть все основания^: полагать, что “Задонщина” была написана в восьмидесятые годы XIV века, вскоре после Ку­ликовской битвы и, во всяком случае, ещё при жизни Дмитрия Донско­го. Более поздним источником является “Сказание о Мамаевом побоище”, которое «вероятнее всего было написано в первой четверти XV века». Считается, что “Сказание о Мамаевом побоище” опирается на “Задонщину”: “Из Задонщины делались вставки в Сказание о Мамаевом Побоище — как в первоначальный текст этого произведения, так и в последующие его редакции ”. Существует также летописная “Повесть о Куликов­ской битве”, однако историки полагают, что она была создана не ранее середины XV века как произведение публицистическое. Отсюда следует, что “Задонщина” – это основной источник современной исторической науки.

“Задон­щина” дошла до нас в 6 списках. Самый ранний из них представляет со­бой сокращённую переработку только первой половины всего произведения. Что касается остальных, то остальные списки “Задон­щины” дают сильно искажённый переписчиками текст... Каждый в отдельности список “Задонщины” имеет такое количество искажений и дефектов, что издание произведения по какому-либо одному из списков не даст достаточно полного и ясного представ­ления о тексте произведения. Поэтому уже с давних времён принято да­вать реконструкцию текста “Задонщины” на основе сравнительного анализа всех списков памятника.

Все списки, кроме одного, датируются XVI-XVII веками. Самый ранний список (содержащий только половину “Задонщины”) да­тируется концом XV века. В фундаментальном издании “Задонщины” сразу обращает на себя внимание тот факт, что значи­тельная часть географических названий выделена в тексте курсивом. Это означает, что эти фрагменты были восстановлены, реконструированы позднейшими историками (на ос­нове сравнения нескольких версий текста). При этом, оказывается, довольно часто исходные географические названия, присутствовавшие в основном списке, почему-то заменялись на другие. Среди ”кур­сивных названий” особо часто почему-то встречаются Дон и Непрядва. Но тогда возникает законный вопрос: а какие же исходные географические имена стояли здесь в первичном памятнике? На каком основании они изменены на названия Дон и Непрядва? Попробуем внести ясность.

Согласно летописным источникам, ставка Мамая во время Куликовской битвы была расположена “на Красном Холме”. За несколько дней перед началом битвы русские “сторожа Мелика отошли постепенно под на­жимом татар к Непрядве, к Красному Холму, с вершины котораго была видна вся окрестность”. Во время сражения “Мамай с тремя князьями находился на Красном Холме, от­куда руководил войсками”. “Царь же Мамай с тремя темными Князи взыде на место высоко, на шоломя, и ту сташа, хотя видети кровопролитие”. Таким образом, рядом с Куликовым полем находился Красный Холм. Есть ли в Москве такой Холм?

Да, есть. Прямо к Кулишкам (к Яузским воротам) спускается очень высокий крутой холм, который ранее назывался Красным Холмом. На его вершине — известная всем москвичам Таганская площадь. Вспомните крутой спуск к высотному зданию у Яузских ворот. Не на этом ли Красном Холме, т. е. на Таганской площади, была ставка Мамая? Более того, рядом с этим местом до сих пор находится Краснохолмская набережная (Москвы-реки) и известный Краснохолмский мост.

Перед началом Куликовской битвы войска Мамая остановились на “Кузьмине гати”. Любой москвич тут же воскликнет — так это же московские Кузьминки! Известный район Кузьминки. В районе Кузьминок, на другом берегу Москва-реки мы видим большой район Нагатино, то есть на Гати (слово Гать означает замощённое чем-либо болотистое, сырое место, по которому просто так пройти нельзя).

Стоит отметить, что историкам не удаётся указать Кузьмину Гать в окрестностях современного Дона. Каждая из предлагаемых ими версий вступает, оказывается, в противоречие с летописными данными. В итоге историки предпочитают обвинять летописцев в неправильном понимании истории. Пишут они так: “Возникают трудноустранимые противоречия...по-видимому, или неверно отождествление Кузьминой Гати, сделанное исследователями, или автор “Сказания” имел довольно смутные представления о маршрутах войск Мамая и Дмитрия Московского к Куликову полю”. Это признание содержится в большом научном исследовании, под редакцией академика Б.А.Рыбакова.

А теперь полезно взять карту Москвы, положить её перед собой и следить за дальнейшим рассказом.

Итак, продолжаем: Мамай подходил к Кулишкам (в центр современной Москвы) с восточной стороны Москвы, находясь на левом берегу Москва-реки. То есть — на том берегу, где сейчас про­изойдет Куликовская битва.

А Дмитрий шёл ему навстречу с южной стороны Москвы, находясь на правом берегу Москва-реки. Перед битвой Дмитрий форсировал реку.

Войска сошлись в центре современной Москвы — на Кулишках (в районе Славянской площади и Сретенки). Взгляните снова на карту.

Для полноты картины сообщим, что в то время как Мамай стоит на “Кузьминой гати”, Дмитрий стоит “на Березуе”, т. е. — на берегу, “на брезе” реки.

Согласно летописи, Дмитрий выступил на Кули­ковскую битву из Коломны, где он соединился со своими союзниками. Сегодня считается, что Дмитрий вышел из города Коломна под Москвой (примерно 100 километров от Москвы). Возможно. Но нельзя не обра­тить внимание на другой весьма вероятный вариант: Дмитрий Донской выступил на битву из знаменитого села Коломенское, на­ходящегося сегодня внутри Москвы (метро «Коломенская»). Напомним, что именно в этом Коломенском находился огромный деревянный царский дворец. Эта версия подтверждается также следующим свиде­тельством “Сказания о Мамаевом побоище”. Дмитрий, узнав о готовя­щемся нападении, приказал своим соратникам явиться в Москву, куда они и прибыли. Тут же, через страницу, летопись бук­вально в тех же словах ещё раз говорит о точно таком же (полностью идентичном!) приказе Дмитрия своим соратникам, приказывая им со­браться, но на этот раз — в Коломне. По всей ви­димости, здесь попросту идет речь об одном и том же приказе Дмитрия своим сподвижникам собраться в Коломенском – в Москве. Летопись два раза повторила один и тот же фрагмент.

Летопись постоянно фактически накладывает Коломну на Москву. Так, сказав, что Дмитрий собирает полки в Коломне (см. выше), она тут же продолжает, что войска выступают на битву из Москвы. Это снова помещает Коломну в известное село Коломенское в Москве. Более того, Москва была тем центром, куда сходились отряды из русских городов: “...снидошася мнози от всех стран на Москву к великому князю”. Сюда пришли белозерские полки, ярославские, ростовские, устюжские. Главная сила русского войска составилась из москвичей. Это видно из рассказа об уряжении полков на Коломне и на Куликовом поле”.

Итак, мы видим, что Дмитрий Донской выступил именно отсюда из района Коломенского, расположенного на правом берегу Москва-реки, недалеко от центра Москвы.

Куда он направился далее со своими войсками?

Как говорит летопись, Дмитрий движется по направлению “на Котёл”. Если это — в Москве, то где? Посмотрите на карту. Вы сразу увидите реку Котловку недалеко от Коломенского (в Москве), же­лезнодорожную станцию Нижние Котлы (находящуюся недалеко от Коломенского, в Москве). Следовательно, выступив из Коломенского, Дмитрий направляется вверх по течению Москва-реки в сторону речки Котловки. Между прочим, двигаясь в этом направлении, Дмитрий дол­жен был бы вскоре оказаться в районе Новодевичьего монастыря (прав­да, по другую сторону Москва-реки). Давайте проверим по летописи — оправдается ли наша версия?

По дороге на поле битвы, Дмитрий устроил своему войску смотр “на поле Девичьем”. “Более 150 тысяч всадников и пеших стало в ряды, и Дмитрий, выехав на обширное поле девичье, с душевной радостью видел ополчение столь много­численное”. Более того, “Сказание о Мамаевом побоище” прямым текстом говорит следующее: “На­утро же князь великий повелел выехать всем воинам на поле к девичьему монастырю ”, “на поле к Дивичю”.

В рамках нашей версии я обязан указать Девичье поле и Девичий монастырь в Москве. Долго искать не надо. Это — знаме­нитое поле в излучине Москва-реки, на котором сегодня стоит Ново­девичий монастырь. Это огромное поле и называлось Девичьем полем. До сих пор здесь остались названия: “Проезд Девичьего поля” (ранее просто “Девичье поле”), Новодевичья на­бережная, Новодевичий переулок.

Таким образом, как мы видим, Дмитрий, выступив из Коломенского, перешёл Москва-реку и попал на Девичье поле, где устроил военный смотр. В летописи этот переход реки непосредственно перед битвой назван “переходом через Дон”.

Возникает естественная мысль, что здесь Доном была названа буду­щая Москва-река. Если это так, то прежнее название Москва-реки — это Дон, то есть просто река (по поводу Дон = Река смотри ниже).

Сегодня название Дон обычно связывается лишь с одной рекой — современным Доном. Но оказывается, что слово дон означало — и во многих языках означает до сих пор — просто “ река ”. Это — из­вестный факт. Этимологический Словарь М. Фасмера сообщает, что слова дон и дунай во многих древних языках означа­ли “ реку ” вообще. Причем, не только в славянских, но и в турецком, в древнеиндийском, в древнем авестийском и т. д. До сих пор в русских наречиях существует слово дунай, означающее ручей (олонецкое наречие), в польском дунай означает “глубокая река с высокими берегами”, а в латышском дунавас означает “речушка, родник”.

Более того, производными от слова Дон являются также названия крупнейших рек Европы: Днепр и Днестр. В составе всех этих на­званий первые две буквы дн означают “ река ”, то есть дон (или дн без огласовок). О реке Дунай и говорить нечего. Это просто чуть иная форма слова дон.

Итак, Дон = “ река ”. А следовательно, доном должны были называться многие реки.

Поскольку я стараюсь показать вам, что Куликово поле было на тер­ритории нынешней Москвы, то возникает вопрос: а где же в Москве “река Дон”? Получается, что сама Москва-река ранее называлась Доном. Та же река, что сегодня зовётся Доном, в средневековье называлась Танаисом. Казаки называли её Тихим Доном, т.е. тихой рекой.

Следы названия “Дон” в Москве сохраняются до сих пор. Недалеко от старого Симонова монастыря (сегодня он расположен рядом с метро «Автозаводская»), который, как мы вскоре увидим, непосредственно связан именно с Куликовской битвой, находилось подворье хорошо из­вестной Сарской и Подонской епархии, с кафедрой этой епархии, архиерейским домом и соборной церковью. Считается, что здесь в Москва-реку впадала речка Сара, что и дало этому месту имя Сарский.

Поразительно, что “Задонщина” явно имеет в виду Москва-реку, ко­гда говорит о реке Дон. В самом деле, княжна Марья рано поутру плакала на забралах стен Московских, так причитая: “ О Дон, Дон, быстрая река... принеси на своих волнах моего господина Микулу Васильевича ко мне”. Итак, река Дон течет через Москву. Какая река течет через Москву? Правильно. Москва-река. Таким образом, версия, что в древности Москва-река называлась Доном, получает прямое летописное подтверждение.

Перед началом Куликовской битвы был густой ту­ман. Известно, что “русские полки... поддерживали между собою связь “ трубными гласами ”. “ Туманное утро было, начали христианские стяги развеваться и трубы боевые во множестве звучать ... Русские кони взбодрились от звука трубного ”.

По-видимому, воспоминание об этом звучании боевых русских труб на Куликовом поле и хранит сегодня хорошо известная московская Трубная площадь.

Согласно летописи, Куликовская бит­ва продолжалась в течение дня, после чего войска Мамая побежали и были прижаты к реке Меча, “где многие татары по­тонули”. А сам Мамай спасся с немногими воинами. Таким образом, Меча - довольно большая река (в ней можно утонуть), находящаяся рядом с полем битвы, так как все события произошли в один день. Где находится река Меча? Конечно, сегодня вы можете найти неболь­шую речку Красивая Меча в Тульской области, где якобы была битва. Но, повторим, следов битвы там нет. Да и само название “Меча” могло появиться здесь уже значительно позже, когда историки перенесли сюда Куликовскую битву. Ведь, следуя указаниям всезнающих историков, именно здесь (в Тульской области) в 1848-1850 годах был воздвигнут памятник героям Куликовской битвы и основан музей. Возможно, только поэтому и появилась здесь на карте “Красивая Меча”.

Но если Куликовская битва была на территории Москвы, то где же здесь “река Меча”? Мой ответ прост: это либо сама Москва-река, либо её приток Моча (длиной в 52 километра). Слова “Меча” и “Моча” практически тождественны! Впрочем, отмеченная на совре­менной карте речка Моча впадает сначала в реку Пахру, а затем Пах­ра — в Москва-реку. Таким образом, сегодняшняя Моча находится за пределами Москвы.

Но скорее всего, летопись имеет здесь в виду саму Москва-реку. Большая река, на берегу которой и находится поле Кулишки. Разгром­ленные войска Мамая были прижаты к Москва-реке, где вполне могли потонуть много воинов. Да и само название “Меча” может быть легким искажением имени Москвы-реки. Дело в том, что имя Москва происхо­дит, как считали в XVII веке, от имени Мосох, или Мешех, т.е. (без огласовок) — МСХ или Mosh — Moch — Moscow. Ясно, что из всех этих вариантов вполне могло родиться слово “Меча”. Напом­ним, что многие русские летописи пришли к нам из Польши.

Куликовская битва происходила на реке Непрядве. Эта знаменитая речка упоминается много раз во всех летописях, го­ворящих о Куликовской битве. Река Непрядва, по описанию летописи, протекала прямо по полю битвы и также, судя по описанию битвы, была маленькой речкой (бились, в том числе, прямо на ней).

Можем ли мы указать реку Непрядву в Москве?

Поразительно, что эта речка действительно есть, причем — там, где ей и следует быть — на московских Кулишках. Это современная Яуза, которая протекает по Кулишкам и впадает в Москву-реку в месте, называющимся Яузские ворота, там где стоит сталинская высотка на Котельнической. На первый взгляд между названиями Непрядва и Яуза нет ничего общего. По звучанию – да, действительно – слова разные. Но по образу эти два названия тождественны. Слово “прядать” означает дёргаться, совершать резкое движение. Например, про лошадей говорят: “прядёт ушами”, то есть подёргивает. Заглянем в Словарь Даля: “Прядать, прянуть, прядывать – прыгать, скакать, сигать, метаться...; Прядун – водопад, ручей, падающий со скалы”. А что такое Яуза? Есть только один русский корень, от которого могло произойти такое слово – “уза”. То есть связь, ограничение. Словарь Даля: “Уза, узы – вязи, цепи, оковы”. Узда ограничивает движение лошади, не даёт ей прянуть в шальную сторону. Другими словами, Яуза – это река, на которую наложены узы – например, укреплённые берега. Это всё равно, что не выходящая на пределы Непрядва. Таким образом, два названия обозначают одно и тоже, а именно – спокойное русло реки.

Надо сказать, что среди московских речушек есть ещё – весьма близкая по названию к слову “Непрядва”. Это речка Напрудная, она же Самотёка в центре Москвы. Труд­но отделаться от впечатления, что Непрядва — это просто вариант имени Напрудная, от слов “на пруду”, “на прудах”. Более того, река Напрудная расположена на московских Кулишках, т. е. прямо на Кули­ковом поле. В самом деле: “Главная, так сказать, становая возвышен­ность направляется... сначала по течению речки Напрудной (Само­тёка), а потом Неглинной прямо в Кремль;... идёт по Сретенке и Лубянке (древним Куличковым полем) и вступает... в Китай-го­род”. Всё это — район большого Куликова поля в Москве.

Возникновение имени Напрудная совершенно естествен­но, поскольку в Москве было (да и есть) много прудов. Сегодня хорошо известны улицы Напрудные (1-я и 2-я), Напрудный переулок, Прудовая улица, Прудовой проезд и т. д.

Более того, к северу от Кремля на Яузе было село Напрудское! Имена Непрядва и Напрудная практически то­ждественны. Легкая трансформация Напрудной в Непрядву также может быть понята из сохранившегося до сих пор в Москве имени Прудовая. Напрудную речку вполне могли называть также Напрудовой, или Непрядвой.

Напомню, что название Непрядва в некоторых местах современных изданий “Задонщины” выделено курсивом (хотя имеются, конечно, “Непрядвы” и без курсива). Это означает, что в этих местах текста “Задонщины” имя “Непрядва” было реконструировано.

Исход Куликовской битвы решила засада, во главе которой был князь Владимир Андреевич с воеводой Дмитрием Боброком. Именно его удар решил судьбу сражения. Этому важному, переломному событию в “Сказании о Мамаевом побоище” уделяется довольно много места. Естественно ожидать, что на месте битвы должны были бы сохраниться какие-то воспомина­ния об этом засадном полке. И действительно, на одном из холмов, со­всем рядом с Кулишками, до сих пор стоит известная церковь “Святого Владимира в Садах” (Старосадский переулок). Здесь, по-видимому, и стоял засадный полк Владимира Андреевича Серпуховского. Это — южный склон, он был сильно заросший, и впоследствии там были сады (отсюда и назва­ние Старосадского переулка и “церковь в садах”).

Воспользуемся изданием “Памятники Куликовского цикла”, где собраны различные версии Сказаний о Куликовской Битве. При описании Куликовской битвы в “Сказании о брани благовернаго князя Димитриа Ивановича с нечестивым царем Мамаемъ еллинским”, сообщается, что ночью перед началом сражения воин Фома из войска Дмитрия Донского был поставлен на стражу на реке Чуре, на Михайлове. Ему было небесное видение, о чём он сообщил князю. Вот этот фрагмент: “В ту же нощь некто разбоиникъ был именем Фома от великого князя на реци на Чюру на Михаилови мужества его ради, на крепком стражи стоя от поганых”. В другом варианте “Сказания” написано так: “Фома разбойникъ поставленъ бысть на реце на Чуру, явися ему в нощи во облаце два юноши, секуще поганых”. И далее: “И на утрии же поведа великому князю единому”. В других списках “Сказания” приводятся прозвища Фомы: Фома Кацибей, Фома Хабычеев, Фома Хецибеев. Итак, перед самым началом Куликовской битвы войска Дмитрия Донского стояли на реке Чуре, на Михайлове.

Спрашивается, есть ли в Москве река с таким названием? Да, есть. Более того, эта речка существует и сегодня и под тем же названием Чура. Она протекает рядом с Даниловским монастырём, недалеко от Ленинского проспекта, по Мусульманскому кладбищу, которое ранее называлось Татарским. Название Чура - старое, оно присутствует и на старых планах Москвы. Недалеко находятся Нижние Котлы, через которые, как мы уже говорили, проходило войско Дмитрия Донского, сближаясь с Мамаем. Таким образом, московская река Чура находится там, где, согласно нашей версии, проходили войска Дмитрия Донского перед Куликовской битвой. А теперь - самое интересное. Почему в “Сказании” отмечено, что войско стояло на реке Чуре, “на Михайлове”? Наверное, река текла по селу Михайлову или по какой-то местности с таким названием. Протекает ли московская река Чура по территории с подобным названием? Да, протекает. Достаточно взглянуть на карту Москвы, чтобы увидеть буквально рядом с рекой Чурой и Мусульманским кладбищем Михайловский проезд. Более того, он тут не один с таким названием. Здесь - целое скопление Михайловских проездов. Восемь проездов!

Совершенно ясно, что вся эта территория тесно связана с названием Михайлов. Скорее всего, это название - старое. Может быть, тут была старая Михайловская слобода и что-то ещё с таким именем. Надо сказать, что московская река Чура не длинная, поэтому она практически целиком расположена около этого “Михайловского места” Москвы. С полным правом стоянку войск в этом месте летописцы могли указать как стоянку “на Чуре, на Михайлове”. Это скопление “Михайловских названий” на территории Москвы - Единственное. Согласно справочнику “Улицы Москвы”, есть ещё лишь улица Михайлова и Михайловский проезд, проходящие около станций метро “Таганская”, “Пролетарская” и “Рязанский проспект”. Других “Михайловских улиц” на территории Москвы в справочнике не упомянуто.

А что расскажут историки по поводу реки Чуры и Михайлова в Тульской области? Оказывается, здесь у них - большие трудности. Указать реку Чуру, протекающую через Михайлово, в Тульской области они не могут. Вероятно поэтому некоторые историки предлагали искать вместо реки - селение под названием Чур Михайлов. Впрочем, сегодня такого селения в Тульской области тоже нет. Уклончиво они пишут так: “ По мнению К.В.Кудряшова, Чур Михайлов лежал близ впадения в Дон реки Кочуры в 50 с лишним километрах ниже по Дону от устья Непрядвы”. Впрочем, по поводу же летописной фразы, опираясь на которую предлагали искать вместо реки - селение, сами же признают следующее: “Фраза испорчена описками и позднейшей неверной интерпретацией текста, которые затемняют её смысл”. Вот так.

Сегодня нам объ­ясняют, что на Куликовом поле сражались русские с татарами. Русские победили. Татары проиграли. Первоисточники почему-то придерживаются другого мнения.

Сначала посмотрим, кто сражался на стороне татар и Мамая. Ока­зывается, “волжские татары неохотно служили Мамаю, и в его войске их было немного”. Войска Мамая состояли из поляков, латышей, эстонцев, испанцев, генуэзцев (фрязей), венецианцев, тюрок, армян, грузин и черкас. Финансовую помощь Мамай получал от генуэзцев!

Кстати, отметим малоизвестный факт. Оказывается, Мамай - это христианское имя, до сих пор присутствующее в христианских святцах греческой церкви в форме Мамий. По-видимому, это - слегка искажённое Мама, Мамин, то есть “сын матери”. Если кто то из читателей обратил внимание на титул Мамая в “Сказании о брани благовернаго князя Димитриа Ивановича с нечестивым царем Мамаемъ еллинским ”, то многое становится понятным. Более подробно я расскажу об этом позднее.

Изображение христианского Святого Мамая на грузинской чеканке якобы XI века:

А теперь посмотрим — кто же сражался в русских войсках? “Мо­сква... продемонстрировала верность союзу с законным наследником ханов Золотой Орды — Тохтамышем, стоявшим во главе волжских и сибирских татар”.

Совершенно ясно, что описывается междоусобная борьба в Орде. Волжские и сибирские татары в составе “русских войск” воюют с тюрками, поляками и генуэзцами в составе войск Мамая! Русское войско “состояло из княжеских конных и пеших дружин, а также опол­чения... Конница... была сформирована из татар, пере­бежавших литовцев и обученных бою в татарском конном строю русских”. Союзником Мамая был литовский князь Ягайло, союзником Дмитрия считается хан Тохтамыш с войском из сибирских татар.

Сегодня никого, конечно, не удивляет, что войска Мамая называются в летописях Ордой. Но оказывается, И русские войска также называются Ордой! Причем, не где-нибудь, а в знаменитой “Задонщине”. Вот, например, что говорят Мамаю после его поражения на Ку­ликовом поле: “Чему ты, поганый Мамай, посягаешь на Рускую землю? То тя била Орда Залеская”. Напомню, что Залеская зем­ля — это Владимиро-Суздальская Русь.

Кстати, древнерусские миниатюры, изображающие Куликовскую битву, одинаково изображают русских и татар — одина­ковые одежды, одинаковое вооружение, одинаковые шапки и т. д. По рисунку невозможно отличить “русских” от “татар”.

Внесём ясность о междоусобной борьбе в Орде.

В начале XIV века на территории Евразии существовала могущественнейшая держава. Территорию от Забайкалья до Карпат и от Ледовитого океана до Кавказа, Арала, Балхаша и южных острогов Саяно-Алтая занимала Великая Славянская Держава Рассения (Тартария; Grand Tartaria – согласно западным источникам). Впоследствии, слово Рассения перешло в латинский язык, как Ruthenia, и переводить его стали просто Русь. Народом, создавшим эту державу, были славяно-арии, профессиональное ордынское войско которых, держало в подчинении огромные территории, включая Московское княжество. Ставка части этого ордынского войска находилась на Волге (Болге). Возглавлялась она темниками-атаманами, в подчинении которых находились русские князья и тюркские ханы. Прибывавшие в ставку представители подчинённых народов, княжеств и ханств видели в ставке шатры с позолоченным верхом. Этот факт и дал христианским летописцам повод назвать ставку западного ордынского войска Золотой Ордой, которой на самом деле никогда не существовало, как не было никогда и татаро-монгольского ига.

Территория за Рипейскими горами (покрытыми репьём), то есть Уральскими горами называлась Венея (Энея). Восточная часть её называлась Гардарика (страна множества городов). В её состав входили: Русь Новгородская (Словения), её основал князь Словен со столицей Словенск (после пожара он был переименован в Новогород – Новгород). Русь Поморская и Пруссия, куда входила Латвия и Восточная Пруссия. Русь Красная (Червонная), куда входила Польша и Литва (позднее Речь Посполитая). Русь Белая – Белорусь. Русь Срединная – Московия, град Владимир, Суздаль и т.д. Русь Малая – Киевская Русь (впоследствии Малороссия). Карпатская Русь – Румыния, Венгрия. Серебрянная Русь – Сербия и другие.

Средняя Азия, Синьцзян, Монголия, Китай и другие страны входили тогда в Империю Моголов. В 1368 году, вследствие “окитаивания” династии Хубилая, Китай освободился, и Могольская Империя распалась. Китаю даже удалось захватить Восточную Моголию. Его войска взяли и разрушили столицу Могольской Империи город Каракорум. На остальной части Могольской Империи образовалось несколько самостоятельных государств. На территории нынешнего Синьцзяна и Западной Монголии образовался Моголистан. В Средней Азии (Асии) возникло сразу несколько тюркских государств.

Великая Славянская Держава Рассения-Тартария в это время вынуждена была выделить значительную часть своих воинских сил для противодействия аримам (китайцам) на востоке и оказания помощи Моголистану в борьбе с аримами. Туда с войском был направлен молодой талантливый тысячник Тимур. Совместными действиями войск “тартаров” и “моголов” продвижение аримов было остановлено. В ходе этой войны себя хорошо показали темник Урус и тысячник Тимур. Аримы были вынуждены пойти на заключение мира. Правитель моголов упросил правителей Рассении-Тартарии оставить Тимура у него. Его расчёт был прост. Он хотел использовать Тимура для завоевания Средней Асии.

Тому удалось завоевать Среднюю Асию, после чего он поставил Тимура управлять этой областью. Однако бесчинствовавшие моголы вызвали недовольство местного населения – тюрок. Тимур попытался воспротивиться бесчинствам моголов и навлёк на себя гнев правителя Моголистана, после чего был вынужден скрываться и собирать силы. К 1375 году он объединил Среднюю Асию под своей властью. А так как правители Рассении-Тартарии не оказали ему помощи в период лишений, да ещё стали претендовать на Хорезм, то Тимур начал поддерживать сына хана ”Синей Орды” Тохтамыша (сам хан Туй-Хаджа-оглан был казнён верховным атаманом Урусом за отпадение от Рассении-Тартарии). Так, между Рассенией-Тартарией и Тимуром началось противостояние.

“Синяя Орда” включавшая в себя Южный Урал, Мангышлак и Хорезм была вотчиной внука Чинги Бату-хана, которая после его смерти распалась на три ханства. Таким образом, ко времени Куликовской битвы, западное ордынское войско распалось на большое число тюркских ханств, погрязших в междоусобных войнах.

Верховный атаман Урус поначалу имел успехи и неоднократно изгонял Тохтамыша из Саурана, Отрара и Сыгнака. Однако зимой 1377 года верховный атаман Урус заболел и умер. Сменивший его старший сын Тимур-Мелек разбил Тохтамыша и вновь захватил Сауран. После чего успокоился и загулял, чем и воспользовался Тимур. К тому же правители Расссении-Тартарии выявили недовольство Тимур-Мелеком. Они предложили Тимуру стать верховным атаманом Рассении-Тартарии, сохраняющим за собой пост правителя Средней Асии, а также попросили его сместить Тимур-Мелека. Тимур согласился и направил Тохтамыша с войском, чтобы тот схватил Тимур-Мелека, которого отказалось поддерживать войско.

В 1379 году Тохтамыш внезапно напал на ставку Тимур-Мелека и схватил его. После чего последний был казнён, а Тохтамыш назначен атаманом западного ордынского войска, так как обнаружилось, что возглавлявший его темник Мамай повёл себя как самостоятельный правитель. Мамай решил отделиться от Тартарии и образовать своё государство в Крыму, опираясь на генуэзских купцов и тюрок, набиравших силу. Способствовали этому войны Рассении-Тартарии с Аримией и Тимуром. Однако он просчитался. К 1380 году кризис в отношениях Рассенией-Тартарии с Тимуром был преодолён, и Мамаю пришлось столкнуться с готовившимся к походу Тохтамышем и не пожелавшей подчиниться Мамаю Московией, бывшей уже на половину христианизированной, но сохранявшей верность Великой Славянской Державе Рассении-Тартарии.

Во второй половине XIV века Мамай находился в теснейшем союзе с генуэзцами: в частности, его зафиксированные в армянской записи “сборы” в 1365 году в очередной поход на Сарай проходили при поддержке генуэзцев. За эту поддержку Мамай расплачивался землями своих крымских владений. Ко времени Куликовской битвы генуэзские города были неплохо укреплены и содержали весьма значительные, хорошо вооружённые и обученные войска. Кафа (современная Феодосия) по укреплённой площади и количеству населения несколько уступала в то время Константинополю, но была центром причерноморской торговли и транзитной торговли с Востоком.

Как и во всяком средневековом городе, в Кафе было множество храмов, в большинстве своём католических (к середине XV века их насчитывалось 17), а также греческие храмы и два греческих монастыря, мусульманские мечети и синагоги. Католические монастыри являлись центрами, руководившими миссионерской деятельностью ромейско-католической церкви на Востоке – в Средней Асии, Персии, Индии и на Дальнем Востоке. Прибывая в Кафу, молодые миссионеры изучали восточные языки, а затем присоединялись к торговым караванам, отправлявшимся в далёкие страны.

В XIV веке Кафу населяли преимущественно греки и армяне (этнические эллины), “...Армяне и Греки братья навеки” (Армяне это потомки Армениоса, а Армениос выходец из Греции и спутник Ясона – согласно армянским источникам). В городе жило и много иудеев. Документы упоминают среди жителей - валахов, румын, поляков, грузин, мингрельцев, черкасов (восточные народности генуэзцы объединяли под названием “сарацины”). Это был большой многоязычный морской торговый и ремесленный город.
В гавани Кафы грузились товары, доставлявшиеся из Поволжья, Средней Асии, из далёкой Индии и Руси. Очень большой удельный вес получил вывоз зерна, особенно проса, затем ячменя, и наконец, пшеницы, производившихся в Крыму, на равнинах Приазовья и Прикубанья, и солёной рыбы. Продовольствие направлялось главным образом в Константинополь, который в те времена снабжался преимущественно из Крыма. Перебои в подвозе доводили столицу восточной части ромейской империи чуть ли не до голода; об этом рассказывает ромейский хронист Никифор Григора.

Крым снова стал одной из житниц Венеи (современной Европы). Добывавшаяся в Крыму соль, торговлю которой генуэзцы монополизировали, шла в рыбацкие посёлки северокавказского побережья. Вывозили и строевой лес с южного побережья Чёрного моря.
Генуэзцы широко вели работорговлю: в Кафе продавали черкасов, абхазцев, грузин, татар и росов (современных русских). Невольников отправляли египетским султанам для их войска и вывозили на Запад. Работорговля, о которой прямо говорится в Уставе Кафы 1449 года, приносила генуэзцам большие барыши.

Итак, Кафа действительно была своеобразной столицей генуэзской торговой империи в Причерноморье. А стражем феодальных владений генуэзцев, сосредоточенных в Крыму, стала крепость Солдайя (современный Судак).

В то время Крым являлся центром Мамаевой Орды, то есть Мамай фактически являлся крымским “князем”. Тому есть доказательства – Памятные записи армянских рукописей XIV века: “…написана сия рукопись в городе Крым… в 1365 году, 23 августа, во время многочисленных волнений, потому что со всей страны – от Керчи до Сарукермана – здесь собрали людей и скот, и находился Мамай в Карасу с бесчисленными татарами, и город в страхе и ужасе”. Более поздняя запись: “завершена сия рукопись в 1371 году во время владычества Мамая в области Крым…” И ещё: “…написана сия рукопись в 1377 году в городе Крыме во время владычества Мамая – князя князей…”

Титул Мамая в “Сказании о брани благовернаго князя Димитриа Ивановича с нечестивым царем Мамаемъ еллинским ” подтверждается вышеприведёнными цитатами как нельзя кстати.

Но постоянная война, которую Мамай вёл за господство в Западной Орде, требовала всё новых и новых ресурсов – людских и, главное, денежных. И Мамай, естественно, обращался за помощью к самым крупным ростовщикам того времени – генуэзцам. Сперва он расплачивался с ними за кредиты плодородными землями на крымском побережье.
Так, Мамай в 1365 году передал под власть генуэзцев город Солдайю, а затем и её плодородные окрестности. И новые хозяева тут же принялись превращать этот город в неприступную крепость. Солдайя стала военно-стратегическим форпостом генуэзцев в Крыму и оставалась им до тюркского завоевания. Из Солдайской крепости можно было контролировать обширный район, который славился виноградарством, виноделием и садоводством. Земли эти с 18 селениями (протяженностью около 40 км) также были захвачены генуэзцами.
Солдайя имела свою особую администрацию, подчинённую Кафе, во главе с консулом (являвшимся и комендантом крепости и её казначеем). В обширной каменной крепости находился небольшой гарнизон (20 наёмных солдат и 8 конных стражников). Во время военных действий Солдайская администрация, видимо, рассчитывала на поддержку всего населения города. А в случае необходимости крепость могла послужить убежищем не только для самих горожан, но и для тысяч окрестных жителей.

Опираясь на денежную поддержку генуэзцев, Мамай с 1372 года начинает контролировать район Прикубанья. Летом 1373 года он совершает поход на Рязань. Начиная с 1374 года отряды Мамая регулярно совершают набеги на Нижний Новгород. В 1377 году Мамай подчинил себе мордовские земли. К 1379 году он подчинил себе северокавказский регион, а в 1380 году захватил Астрахань.
Таким образом, Мамай постепенно прибирал к рукам разрозненные территории западного ордынского войска. Походы на Русь были частью его завоевательной политики. В 1378 году он впервые решил нанести удар по Московии.

Проникнув в черноморский регион ради сверхприбылей от торговли на Шёлковом пути, генуэзцы постепенно освоили и местные рынки. Распад Западной Орды и раздробленность её на большое число тюркских ханств привело к тому, что поток товаров по Шёлковому пути к концу XIV века сократился и резко выросло значение торговли с ближайшими соседями. Генуэзцы обращают внимание на богатую Русь. Именно они были организаторами и спонсорами похода Мамая. В своего рода бухгалтерских книгах Кафы “Массариях”, нашлись сведения об их переговорах с Мамаем. Генуя в то время располагала огромными средствами, в том числе и для ведения войны. На подготовку этой войны генуэзские банкиры выделили гигантские деньги, на которые к лету 1380 года Мамай сумел нанять большое войско. На эти же деньги в Европе для Мамая генуэзцы наняли 4 тысячи пехотинцев-копейщиков, которые должны были усилить конное войско Мамая. Этот отряд был доставлен из Европы на генуэзских кораблях через Средиземное, Чёрное и Азовское море к устью Дона, откуда двинулся на соединение с войском Мамая. Вместе с этим отрядом к Мамаю прибыли 10 представителей крупнейших генуэзских банков и торговых компаний, выделивших деньги на поход Мамая и решивших контролировать этот поход. В “Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского” читаем: “Мамай же, подстрекаемый лукавыми советниками, которые христианской веры держались, а сами творили дела нечестивых, сказал князьям и вельможам своим: “Захвачу землю Русскую, и церкви их разорю””.

Итак, советники-генуэзцы направляют Мамая на Русь. Слова о разорении церквей связаны с угрозой насаждения христианства Вселенской (католической) церкви. В то время на папском престоле находился Урбан VI, который издал буллу, предписывающую магистру Ордена доминиканцев назначить специального инквизитора “для Руси и Валахии”. В булле подчёркивалось, право и обязанность инквизитора, пользуясь всеми средствами, какими инквизиция располагает, искоренять “заблуждения” на Руси. Тот же папа предложил насильственно обращать в христианство славян на землях, подвластных Литве и Польше, применяя со всей строгостью принудительные меры вплоть до телесных наказаний. Понятно, что никаких добрых чувств к христианам на православных землях люди не испытывали. Генуэзцы же действительно сотрудничали с агентами папы – миссионерами и францисканскими монахами. Для генуэзцев это был выгодный бизнес, но в глазах русских князей все они являлись папскими шпионами.

“Фрязи” (древне-русское название генуэзцев и других итальянцев) появились в Московии уже в первой половине XIV века, как показывает грамота Дмитрия Ивановича Московского. Великий князь ссылается на старый порядок, “пошлину”, существовавшую ещё при Иване Калите. Великий князь жалует Печорою некоего Андрея Фрязина и его дядю Матвея. Отдельные купцы, покупавшие у великого князя за большую плату лицензии (откупа), разумеется, не представляли для Московского княжества опасности. Но появление их на наших землях свидетельствует о серьёзной устремлённости крымских “фрязей”.

Став атаманом западного ордынского войска Рассении-Тартарии и опираясь на поддержку Тимура, Тохтамыш стал деятельно готовиться к походу. Одновременно он разослал ярлыки во все западные уделы Рассении-Тартарии, включая Московию, с требованием не поддерживать Мамая и выступить против него. Тюрки Донского и Украинного уделов, а также Черкасский удел на Северном Кавказе поддержали Мамая. Московия отказалась его поддерживать, и ей пришлось выступить против Мамая, который поспешил с ней разделаться до подхода Тохтамыша. Ярлык, доставленный Дмитрию Ивановичу Московскому, тот довёл до сведения своих приближённых, в том числе Алексию I – главе христианской правоверной церкви. Возник вопрос, кого поддерживать? Большинство высказалось за то, чтобы выступить в поддержку Тохтамыша. Меньшинство же во главе с церковными иерархами, предлагали от Мамая откупиться.

Спор решил Дмитрий Иванович (Донской). Он твёрдо высказался за поддержку Тохтамыша, законного ставленника правителей Рассении-Тартарии. Это решение Дмитрия и определило все дальнейшие события. Об этом официальная история умалчивает, так как летописи, служащие для официальной науки историческими источниками, писались монахами, которыми негативная позиция христианской церкви, в виде предложения откупиться от Мамая, не была отражена. Правда, позднее этот факт приписали Сергию Радонежскому, которого христианские летописцы приписали к своим святым, но об этом позже. Также как и союз Дмитрия и Тохтамыша, после взятия последним и разорения им Москвы в 1382 году, было невыгодно отражать в летописи великим князьям. Выступив в поддержку Тохтамыша, Дмитрий присёк неподчинение в среде русских князей, которые со времён Александра Ярославича (Невского) хорошо знали, что в случае неповинавения пощады от ордынского войска не будет. Благодаря этому ему удалось собрать внушительное войско, но не 120 и не 150 тысяч человек, как указывается во многих официальных источниках. Если судить по потерям – 600 князей, бояр и воевод, то это даёт, около 18 тысяч человек. А если учесть, что это была 1/3 от всего войска, то у Дмитрия собралось 55, максимум 60 тысяч человек.

У Мамая собралось 33 орды. Орда Мамая – это не тьмен Рассении-Тартарии в 10 тысяч воинов (тьма – 10 тысяч), которые могли бы дать в общей сложности 300-330 тысяч человек, о чём пишется во многих официальных источниках. Орда Мамая – это ополчение того или иного народа (племени). Они были разными по численности – от нескольких сотен до нескольких тысяч человек. В среднем орда насчитывала 2,5 тысячи человек. Перемножив 2,5 тысячи на 33 орды, получим 82,5 тысячи человек. То есть у Мамая собралось от 80 до 85 тысяч воинов. Больше Мамай собрать не смог, потому что уделы Рассении-Тартарии, находившиеся восточнее Волги, ему не подчинялись.

Ярлык Тохтамыша получил не только Дмитрий. Его получил Олег Рязанский и Ольгерд Литовский. Каждый из них стал собирать воинскую силу, но для себя решил, что примет сторону победителя, имея в виду Тохтамыша и Мамая. Их стратегия оказалась в тех условиях наиболее дальновидной. Отсюда понятно, почему они “не успели” к полю сражения. Дмитрий Московский поступить так не мог. Он уже втянулся в противостояние с Мамаем, с войсками которого уже приходилось сражаться. Победа над войском мамаевского темника Бегича на реке Воже в 1378 году вдохновляла на новое сражение.

У Мамая выбор тоже был не велик. Ему приходилось решать, против кого выступить вначале, против Дмитрия или против Тохтамыша? Война с Тохтамышем, который был в союзе с Тимуром, верховным атаманом ордынского войска Рассении-Тартарии и владыкой Средней Асии, грозила перерасти в длительную и к тому же с открытым для московского князя Дмитрия тылом. Это грозило неизбежным поражением. Оставалось одно – выступить против Дмитрия и разгромить его до подхода Тохтамыша. Таким образом, выбор стратегии у обоих был результатом сложившихся обстоятельств.

Ринувшись в сражение друг против друга Дмитрий и Мамай обеспечили, в конечном счёте, победу Тохтамышу, хотя он имел значительно меньше воинов, чем их было у Мамая и Дмитрия, всего около 30 тысяч человек. Сражение ослабило и Мамая и Дмитрия. Это дало ему возможность справиться с каждым из них, не прибегая к помощи ни Олега Рязанского, ни Ольгерда Литовского. Стратегия Тохтамыша оказалась не столько дальновидной, сколько выигрышной, потому что его союзник Дмитрий ринулся в сражение, обеспечив ему стратегический перевес.

Дата добавления: 2015-07-26