Боевики минируют автобусы, в которых находятся мужчины.

21.00 – На позиции федеральных войск прибывают 8 выпущенных заложников.

Ситуация в наших рядах не меняется. Информация носит обрывочный характер. Пришло сообщение об отчаянном поступке заложника, уничтожившего боевика, но и в нем не хватает многих подробностей.

Наконец-то развернули полевую кухню…

Первый раз появилась пища в принципе и горячая в частности. Митинги в Хасавюрте становятся все более агрессивными и жесткими. Периодически дудаевцы подкатывают посмотреть, что делается на посту.

Меня чудом разыскивает начальник УФСБ по Дагестану. Поразительно! В этой грязи, одинаковом камуфляже, мы как близнецы-браться. Как патроны в автоматном рожке.

- Привезли заложников!

Рассказывает заложница Алиева Риехан, медсестра поликлиники.

- Ночью мы проснулись от стрельбы. Соседка прибежала, говорит: «Вставай быстро, ребенка одевай. Там боевики пришли». Собрались мы в одной комнате. …На улице стреляли. А потом кто-то кричит: «Пожар на первом этаже». Мы все выскочили на улицу… Нам говорят: «Идите все в больницу». Вот мы пришли в больницу. Нас там по палатам развели…

- Какое к вам было отношение со стороны боевиков?

- Нормальное отношение.

- Когда вас в больницу гнали, вас насильно взяли или вы сами добровольно пошли?

- Сами добровольно пошли. Там мужчины прятались с чужими детьми в тени. Там насильно никого не брали… За мужиков стыдно стало. Они брали чужих детей, прятались по туалетам, в тени, в темноте, в палатах. Лишь бы не пойти… Мы все соседки и пошли.

- Сколько лет дочери?

- Три годика.

- Что было в Первомайском?

- Целый день мы были в автобусе, потом, когда начало темнеть, нас вывели в село. Мы ходили от дома к дому… Мы поселка не знаем, чеченцы тоже поселка не знают… Все закрыто. Потом пошли в мечеть. Мулла разрешил нам войти в дом, который открыт.

- Вы ночевали все время в доме?

- Да.

- Дом охранялся?

- Ну конечно. И снаружи и напротив была комната с боевиками.

- Сколько женщин было в вашем автобусе?

- Двенадцать-тринадцать…

- А детей?

- Трое.

- По какому принципу освобождали заложников?

- Они пришли и сказали: «Уходите все». А тут говорят: «Мы не пойдем. Тут наши мужчины…» У девочки отец там. У некоторых брат там… Да еще темноты боялись. Мы согласились утром поехать, потому что боялись, что нас начнут обстреливать.

- Чем вас кормили?

- Мука у нас была два или три мешка. Кур зарезали, обчистили. Жарили, варили.

Второму заложнику – Андрею Гаджиеву было лет тринадцать-четырнадцать. Отец попросил отпущенных заложниц взять его с собой и вместе с четырьмя женщинами, тремя детьми он оказался в расположении федеральных сил.

Рассказывает Гаджиев Андрей.

«Когда началась перестрелка, мы не думали, что до нас дойдет. Но к нам пришли боевики и сказали, чтобы мы одевались, что нам ничего не будет. Мы оделись и пошли. Нас было три человека. Во время перестрелки мы сидели в больнице. Они нормально к нам относились, ничего нам не сделали. Они кормили. Просили, чтобы мы сами прятались…

Утром они сказали, что половину отпустят. Мы сначала обрадовались, потому что вместо нас нашлись другие люди, которые с боевиками поедут. Потом они спросили добровольцев, кто хочет пойти с ними, потому что слишком мало тех, кто пришел вместо нас, и поэтому может быть атака».

Рассказы этих и многих других заложников поражали своей наивностью. Ко всему с ними происшедшему они относились как к какой-то игре, в которой участвуют добрые разбойники и злые дяди – «федералы». Разбойники их подняли ночью, согнали в больницу – это, конечно, плохо. Но они ничего не сделали, кормили, нормально к ним относились – и это, конечно, хорошо. А злые дяди из федеральных сил обижают этих разбойников, а значит, обижают и нас. Поэтому боевики хорошие, а остальные плохие.

Наутро одна из заложниц вернулась в расположение террористов.

13 ЯНВАРЯ 1996 г. ДОСЬЕ ДНЯ:

Дата добавления: 2015-07-26