Наши проводники навахо.

Индейцы из племени навахо никогда не были особенно дружелюбны по отношению к белым, и я не виню их в этом. В наших отношениях с ними мы не были честны и справедливы, так почему они должны нам доверять? И я видел это недоверие в их глазах. Но когда мы прибыли в Каньон де Шей, я столкнулся с прямо противоположным. Люди племени навахо в этом каньоне отнеслись к нам сердечно, и провели нас к таким местам своей священной земли, которые обычно белым не показывают.

Так же, как они это делают с другими туристами, наши проводники показали нам путь в каньоны своей родины и мы увидели пиктограммы, сделанные анасази, Древними, которые жили там до навахо. Но в нашем случае они показали нам также места, которые их белые посетители никогда не видели, и рассказали истории об их священной земле, которых белые никогда не слышали.

Большая часть нашей группы не знала об этом. Люди думали, что навахо всегда такие дружелюбные. Но многие понимали, что это не так. Наш проводник сказал, что он водил в каньон многие группы, но наша группа другая. Он показывал нам то, чего другие не видели, и учил нас тому, чему не учили других.

На второй день в Каньоне де Шей, на скальном утёсе, возвышающемся над скрытым сердцем каньона, наш проводник навахо присоединился к нам во время нашей церемонии. Все вместе мы вошли в «пространство сердца» и молились за исцеление этой земли. Это было волнующее и удивительное переживание.

Накануне ночью, в нашу первую ночь в Каньоне де Шей многие в группе пережили первое маленькое чудо. Я при этом не присутствовал, я медитировал и готовился к тому, что нам предстояло. Поэтому я передам вам историю словами одного из тех, кто там был.

«Человек из нашей группы по имени Джон Дюма (John Dumas) решил "поучаствовать" в игре на флейте вместе с навахо, который с двумя помощниками, игравшими на барабанах, развлекал гостей в ресторане, где мы ужинали. Джон играет на флейте и диджериду (didgeridoo). И музыка, которую он создавал так искусно и с таким чувством, стала истинным слиянием нашей группы с навахо – удивительной импровизацией, которая продолжалась до поздней ночи.

Хотя те, кто там был, очень сильно устали от перехода, который длился весь день, мы не могли заставить себя уйти. Это было нечто необыкновенное. Сама музыка была удивительной. И сердечное общение не только между музыкантами, но и между навахо и нашей группой было самым изумительным проживанием того, что есть любовь, которое только пришлось испытать каждому из нас. Впервые, по крайней мере в этой небольшой комнате, навахо и белый человек стали Одним. Джон играл с сияющими глазами, и отражение радости, которая от него исходила, можно было видеть на лицах наших друзей навахо.

В конце, как раз когда мы собирались уходить, очень, очень старый человек вышел к микрофону. Он был, как он сказал, Толмачём навахо (Navajo Code Talker) во время Второй Мировой войны, и он был в группе, которая водрузила флаг на Айво Джима (Iwo Jima). На Айво с ним было ещё три навахо. Теперь все они уже умерли, кроме него. Тихо, просто, он назвал их имена и рассказал нам как они умерли.

Он сказал, что написал священную песню, посвящённую тому дню, Айво Джима и сражению, в котором они участвовали. А потом, в комнате, где воцарилось полное молчание, без аккомпанемента он почтил нас по древнему обычаю, спев нам свою песню.

Уходя из комнаты, он остановился и обнял каждого из нас».

Дата добавления: 2015-07-26