Просить. Твои просьбы равносильны приказам. Пытаюсь возразить, но выходит робко и неуверенно.

- Я обещала приехать... и мне надо увидеть своих...

Ласковое поглаживание свежей перевязки, чуть выше запястья. Этого достаточно, чтобы прояснить картину, но аргументов гораздо больше.

- Во-первых, твои шрамы... Ты же не хочешь расстроить мать. Но есть еще кое-что, - пальцы перемещаются на мои волосы, успокаивая, удерживая в зоне нашего теперь общего комфорта. - Если ты уедешь домой, тебя обязательно накроет. Не сразу. Но это неизбежно. Родные будут изводить себя переживаниями, глядя на тебя, задавать вопросы, на которые никогда не получат ответа, накручивать комплекс ложной вины... Ты будешь это видеть, но не поймешь, как с этим справиться. Вдали от меня, на волне этих тревог ты будешь вспоминать те моменты нашей истории, которые хотела бы забыть. Поверь, будет именно так. К концу лета тебе придется вернуться в Харьков, и вот тогда внутри поселится страх. Вдали от меня ты нарисуешь себе придуманную реальность, где останешься жертвой, у которой неизбежный выход - вернуться в руки палача. Тебе будет казаться именно так! Будешь ненавидеть меня, и трястись от страха, возвращаться, заранее похоронив все надежды на лучшее... Юля, будет именно так. Я не хочу этого. Ты разрешишь мне помочь? Просто выслушай...

Мне тяжело его слушать. Рациональность и нежность слов растрогали до невозможности. Вжимаюсь спиной в корсет тугих мышц, вместо ответа, в немом призыве... спаси от этого нас обоих!

- По возвращению мы представим, что все с нуля. Что не было всего этого. Что у каждого своя жизнь, и мы видимся время от времени. Ну, почти как среднестатистическая пара. Без всего того, что тебя так напугало. Обещаю. Ты готова познакомиться со мной снова, по иному сценарию?..

- Да, я хочу, - горло сжимает кратковременной судорогой от осознания того, что я действительно не против... Я обеими руками за re-write этой истории. Доверчиво подтягиваю коленки к груди, и мне кажется, что я теперь полностью отрезана от мира теплом его почти желанной власти и заботы... Еще не понимая, что произошло, уловив на подсознательном уровне безоговорочное падение крепости его эгоизма и стремление защитить меня любой ценой...

ЭПИЛОГ

больше нет сил у меня причинять им боль, в лапах добыча безбожно теряет смысл. слушай меня внимательно - я с тобой так неизбежно, как силы добра и тьмы. пусть ты не чувствуешь глубже, чем видишь суть, пусть говоришь простое /родное мне/, я буду жить тобой даже когда сорвусь, я буду ждать тебя где-то на глубине…

(с) Лилу Сабрум

Дождь в равнодушные оконные стекла косыми ударами, взрывной мелодией тамтамов самой природы по уязвимо-капитулирующей сущности, до каждого радара обостренных нервных окончаний, привычно вцепившихся в шелк простыней пальцев, до того самого барьера, который рушится, не устояв перед агрессией эротической акции протеста под патронатом адреналина...

Страх потерянной девочки, восхитительно-незнакомая беззащитность с зажатым горлом и ласкающими, приятными тисками обреченной неотвратимости. Я не догадывалась о существовании подобной уязвимости, но, если разобраться, именно так я и должна была себя чувствовать рядом с ним. Я сопротивлялась этому с самого начала, но не могла даже предположить, что в этом может быть такая недопустимая трансовая эйфория. Волнующий сладкий страх с попыткой прекратить все это, и тайной надеждой на то, что не услышит, или же услышит, но все равно решит по-своему, руководствуясь неоспоримым правом захватчика...

Мне хочется плакать, но впервые не так, как прежде. Не разрывая струны изнасилованных нервов, не запуская цепные реакции прошлых обид и параллелей, не собирая в памяти разрушающий паззл всей той боли, что мне пришлось вынести от этих рук, которые сейчас просто накрыли мои ладони. Не в классическом захвате над головой, как это было всегда, каждый миг, неотвратимо и без права остановиться. И в этом нежном настойчивом переплетении пальцев с моими его власть вошла в завершительную фазу своего неоспоримого абсолюта.

Жесткая линия, сжигающий изгиб чужих... да почти родных, не беги от себя, губ накрывает податливую мягкость моих, без терзающего захвата, нежно, но вместе с тем неоспоримо и решительно, взрывая сверхчувствительные сканеры сладкой дрожью жертвенной уязвимости, главного генератора самого утонченного и необъяснимого желания. Я не помню своего первого поцелуя... Когда мне будут задавать о нем вопросы, я буду вспоминать именно этот, взорвавший плеяду сверхновых в моей проснувшейся вселенной. На самом дне своего падения, прервавшегося хаотичного полета я приобрела что-то бесценное и еще не прочувствованное до конца.

На что это похоже? Я понимаю, но так страшно признаться самой себе. Ведь при одной только мысли, что я окончательно сдалась, приняла чужую власть и разучилась противостоять, миллиарды искрящихся частиц разгоняют кровь, превращая сладкие волны ответного желания в запредельное цунами, которое неумолимо затапливает континенты "правильно" и "недопустимо", но ему не подняться выше заданной чужой подавляющей и возносящей к вершинам воли отметки, поэтому моему сказочному миру не грозит уничтожение от подобных ласковых апокалипсисов.

Грубая джинсовая ткань скользит по обнаженным ногам, сводя с ума сверхчувствительные рецепторы, холод больше не преследует меня твоей непримиримой тенью, он нейтрализован зашкалившим жаром негасимого возбуждения. Язык с настойчивостью полноправного рабовладельца танцует ритуальный танец приручения, задействовав незнакомые мне методы, после которых ярче бездушные звезды, они больше не поранят мои ладони своим ледяным огнем. Такой привычный шелк под моим позвоночником ощущается беспечной невесомостью, сама гравитация ослабила свое влияние в новой, захватившей нас обоих реальности.

Мои губы обездвижены твоими, робкое, обманчивое "нет, остановись" умирает на кончике пульсирующего под твоими скользящими ласками языка. Наслаждение в уязвимости. В безоговорочной капитуляции. На пике осознания того, что Безопасность, Разумность, Добровольность перестали быть ничего не значащим для тебя набором слов. Ты переписываешь нашу историю заново отрывистым почерком глубокого поцелуя, выводишь готические изломы заглавных букв непримиримо-желанными объятиями с окончательным автографом создателя новых страниц, сжигая недавние рукописи жаром жаждущей неистового единения кожи...

Ледяной порыв ветра, прерванный поцелуй, ударившая в доверчиво раскрытую сущность мимолетная паника, вместе с противоречивыми желаниями - отползти в угол кровати, трогательно обхватив себя руками, словить своими уязвимо-послушными глазами твои, нежно-непримиримые, чтобы уже в следующую секунду пробрало до костного мозга от успокаивающих слов с приправой первобытного вожделения... Или с судорожным взмахом, получивших свободу рук, обхватить твою шею, оторопев от собственной смелости, прижаться сильнее, не отпуская ни на миг, не разрывая одного на двоих биополя. Держи меня крепче, помести весь мой мир в своей ладони, только не отпускай, прошу... Острые когти страха не успевают прошить сознание при щелчке пряжки кожаного ремня, это больше не угроза и не средство заставить меня подчиниться твоим желаниям. Только мышцы рефлекторно сжимаются, пока я, затаив дыхание, наблюдаю за резким рывком черной кожи из шлеек, и внутренне вздрагиваю от глухого стука о поверхность паркета. Понимаю, что неотвратимо должно сейчас произойти, смакую сладчайшую робость от ощущения, почти что, первого раза! Да, на этом преодоленном уровне у нас действительно все впервые... И положа руку на сердце, теперь каждый раз, как первый... Я не хочу знать, каким ты будешь в этот раз. Просто удиви меня!

Цепь быстрых, успокаивающих поцелуев ласковым обстрелом с непременным стартом у виска, по пылающему лбу, дрожащим ресницам, вместе с обволакивающим жаром обнаженного тела, контрударом на расслабление напряженных мышц. Сладкая боль накрытых сухожилий с проникающей атакой переплетения пальцев... Вскрикиваю от нового удара сладкой волны с обреченно-эротизированным послевкусием, ощутив твою эрекцию... Плотно прижатую головку напряженного члена к моему тесному входу, разогнавшейся пульсацией, хаотичным резонансом с биением уязвимо-перепуганного и жаждущего сердечка. Нет больше меня прежней, которая бездумно толкнула бы бедра навстречу, не думая о последствиях, что-то неуловимо изменилось, расставило приоритеты по своим местам... Я прошита твоей неоспоримой волей до самого основания, до каждого биения пульса и капельки крови, до неуловимых сокращений жаждущей киски. Слишком тяжело это далось, чтобы я могла ощущать иначе...

Сердце замирает всего на миг... Я не понимаю, что происходит... почему эффект дежа вю, при всем моем не суеверии - плохой приметы, сжимает горло за секунду до того, как атаковать распахнутое сознание кадрами вымораживающего кошмара.

Жидкая ртуть, или расплавленная платина... Нет, невозможно, платина в таком состоянии не затопит льдом... Графическая абстракция ледяного узора на застывшей оболочке распахнутых глаз, даже не в зеркале, это не отражение, это то, что пряталось внутри, и никогда не надо было это выпускать! Импульс отчаянного безумия, грань резкого надлома за миг до того, как окончательно трескается равнодушная поверхность беспощадного стекла, впиваясь режущими осколками с отражением разлетевшегося паззла сущности той, которую когда-то звали Юлей Беспаловой, взрезая росчерк имени кровавым острием до самой сущности!..

Крик не в состоянии прорвать блокаду связок, рассыпать в прах сплетения колючей проволоки этой панической атаки... Никогда не отпустит предшествующий пятый уровень, его руки добрались до своей жертвы через хаотично открывшийся портал, они не намерены отпускать ее так просто!

- Девочка моя! - огненный залп обеспокоенного шепота по атакующей армаде абсолютного льда, точечная стена защиты скользящих по лицу отогревающих пальцев, осторожный нажим горячей плоти по леденеющим нервным окончаниям. - Не оглядывайся... Смотри на меня! Этого нет! Больше не существует!

Заступы в ледяные стены, сверхчувствительные ментальные тросы, без боли прошивают подрагивающее тело, ловлю спасательный круг твоего взгляда... Жаркий глоток двойного эспрессо обжигающим теплом... снова... еще раз... Источник тепла взрывается пульсирующим водоворотом внизу живота вместе с осторожным вторжением, от первого толчка которого лед, минуя жидкую фазу, моментально переходит в пар, исчезая под натиском, уносясь обратно в закрывающийся портал безумия...

- Все будет хорошо! Слышишь меня? Я никогда больше не дам тебе упасть!

Ты ронял меня так часто и с такой большой высоты, что я могла бы уже приобрести иммунитет. Прогоняю эту мысль, ей нет места в нашей новой истории, вместе с этим поймав ментальные лучи... Ты действительно больше этого не допустишь! Моя отогретая сущность цепляется за это, как утопающий за соломинку, этого достаточно, чтобы ничем не сдерживаемая волна потрясающего возбуждения выгнула позвоночник, толкая меня навстречу твоему теплу, вдавливая в мышечный рельеф всей сутью подчинившегося восхищения с раскруткой огненных спиралей с каждым толчком, превратив истекающую желанием вагину в галактику вспыхнувших точек G...

Мне бесконечно мало. Тело привело все рецепторы в состояние боевой готовности, обострив восприятие до значения критической массы. Медленное скольжение напряженного члена внутри, неумолимо продавливает сверхчувствительные зоны, сплетая сеть очагов эйфории в сумасшедшее шибари вожделения, затягивает тугие сложные узлы с каждым отрывистым толчком контрастного соития. Сжимающиеся внутренние мышцы фиксируют миллиметр за миллиметром рельеф возбужденной плоти, обволакивая осязаемые переплетения вздувшихся вен, скольжение крайней плоти по обостренным нервам внутренних эрогенных точек. Толкаю бедра вперед, я хочу его как можно глубже, если не достать до сердца, то все равно, попытаться, а вдруг! Я сама стала инструментом безотказного желания, от скольжения мужских пальцев по обострившимся ключицам, полушариям груди, ареолам затвердевших сосков. самосознание готово распластаться передо мной на коленях, забросав дарами волхвов за сладчайшую сдачу в руки противника, который уже им, вроде как, и не является...

Поспешное перемещение длинных пальцев поверх ключицы к шее, неумолимый захват стального кольца по центру кожаного ошейника. Пульсирующие стеночки вагины немедленно адаптируются к состоянию мимолетного покоя, обволакивая теплыми складочками сжатой спирали не потерявший восхитительной твердости член, повторяя его очертания, фиксируя в отсеках недоступной сознанию памяти... Властная рука на замкнутой сфере символа моего окончательного сломавшего волю падения непостижимым образом предотвращает рывок бедер навстречу с целью поглотить как можно глубже, сделать эту власть абсолютнее путем такого вот своеволия... Уязвимо всхлипываю от осознания этого факта, но с обреченным удовольствием погружаюсь в омут кофейного мрака потемневшего взгляда, беспрепятственно позволяю ему проникнуть внутрь. Смотри, я ничего не хочу больше от тебя скрывать, ты полноправный Хозяин моих желаний и мыслей. Плыву в этих ласково-жестоких волнах визуального порабощения, в зеркальном отражении ментального полового акта, краем восхищенного сознания улавливаю едва заметный изгиб в уголках губ вместе с размахом стека в глубине твоих глаз... Горячие пальцы свободной ладони ласково касаются моих губ, чуть отведя в сторону, полоснув теплой подушечкой указательного по ровной линии обнажившихся зубов, запустив ток сладкой пульсации через десна по всему телу.

- Обожаю твои губы... - хриплый голос с оттенками волнующей ярости. - Как они могут меня целовать... Сжимать мои пальцы... Отвечать только "да"... Сосать мой член...

Дата добавления: 2015-07-26