Книга первая 6 страница

Германский элемент с самого начала видел себя, несмотря на симпатии многих к антиримским идеям, оттесненным гуситско-таборитским движением, что имело следствием его отождествление с папским лагерем. Здесь, таким образом, из чистого стремления к самосохранению по отношению к мятежному динарийско-альпийскому человеку было сделано чисто внешнее отождествление без необходимого внутреннего согласования. Во времена великих переворотов пощаду естественно никогда не проявляют в достаточной степени, таборитизм же стоил чешской культуре почти всего, что она имела самобытного в своей цивилизации. С тех пор этот народ оставался нетворческим и обязан своим дальнейшим культурным возрождением за последнее время снова притоку немецких формирующих сил. Дикость в сочетании с мелочностью характера осталась, к сожалению, отличительным знаком большей части чешской культуры.

Поставить знак равенства между реформацией и нордической сущностью однозначно нельзя, так как великая нордическая мысль о свободе души и разума из благотворительных побуждений освободила во многих местах и тех людей, которые не обладали ни свободой души, ни окрыленным исследовательским интеллектом.

Такой анализ чешской истории весьма поучителен для всего будущего исследования расовой истории и учит отличать свободу от "свободы". Свобода в германском смысле - это внутренняя независимость, возможность исследования, независимое построение картины мира, истинно религиозное чувство. Свобода для малоазиатских выходцев и родственных им элементов означает безудержное уничтожение иных культурных ценностей. Первое имело следствием в Греции высочайшее культурное развитие, но после того, как "людьми стали" также малоазиатские рабы, произошло полное разрушение этих творений. Признавать за всеми без различия сегодня внешнюю "свободу" означает предаться расовому хаосу. Свобода означает связь с типом, только это обеспечивает возможность более высокого развития. Но связь с типом требует и защиты этого типа. Все это требует также более глубокого изучения чешской истории.

300 000 гугенотов, которые пришли в Центральную Европу, были или чисто нордического типа или являлись, тем не менее, носителями крови, которая была обусловлена германской сущностью и могла вступить с немецкой в братскую гармонию. И когда французская революция 1789 года снова устроила охоту не только на обессиленных царедворцев, но и на истинно аристократическую сущность, то некоторые "французы" нашли в Пруссии новую родину. Фуке, Шамиссо, Фонтане - большое число немецких героев мировой войны носит французские имена. С другой стороны предки Канта - уроженцы Шотландии, Бетховена - голландцы, X. Ст. Чемберлен поднял из глубины на свет лучшие сокровища германской души, будучи англичанином. Все это показывает движение людей и ценностей туда и сюда на равнине германского ощущения жизни. Совсем другая сущность открывается в так называемом сегодняшнем паневропеизме, поддерживаемом всеми интернационалами и евреями. То, что происходит здесь, не имеет ничего общего с теми элементами Европы, которые обусловлены германским, а представляет собой объединение хаотических в расовом плане отколовшихся городов мира, пацифистский коммерческий договор крупных и мелких торговцев, в конечном счете, поддерживаемый финансами евреев при помощи современных вооруженных сил Франции, подавление поверженных германских сил в Германии и во всем мире.

Внешняя государственная форма самосохранения германского народа разбита, мнимому государству, управлявшемуся до изменений 1933 года антигерманскими силами, на западе угрожает наступление всегда враждебной для всех немцев французской культуры. К тому же и на востоке немецкая культура была окружена бурными потоками. Однажды Россию основали викинги и придали жизни государственные формы, позволяющие развиваться культуре. Роль вымирающей крови викингов взяли на себя немецкие ганзейские города, западные выходцы в Россию; во времена, начиная с Петра Великого, немецкие балтийцы, к началу XX века также сильно германизированные балтийские народы. Однако под несущим цивилизацию верхним слоем в России постоянно дремало стремление к безграничному расширению, неугомонная воля к уничтожению всех форм жизни, которые воспринимались как преграды. Смешанная с монгольской кровь вскипала при всех потрясениях русской жизни, даже будучи сильно разбавленной, и увлекала людей на поступки, которые отдельному человеку кажутся непонятными. Такие внезапные и резкие изменения нравственных и общественных моментов, которые постоянно повторяются в русской жизни и в русской литературе (от Чаадаева до Достоевского и Горького), являются признаками того, что враждебные потоки крови сражаются между собой и что эта борьба закончится не раньше, чем сила одной крови победит другую. Большевизм означает возмущение потомков монголов против нордических форм культуры, является стремлением к степи, является ненавистью кочевников против корней личности, означает попытку вообще отбросить Европу. Одаренная многими поэтическими талантами восточно-балтийская раса, оказывается - при проникновении потомков монголов - податливой глиной в руках нордических вождей или же еврейских или монгольских тиранов. Она поет и танцует, но также одновременно убивает и неистовствует; она предана, но при стирании расшатанных форм безудержно склонна к предательству, Пока ее не загонят в новые формы, даже если они имеют деспотический характер. Нигде, как на Востоке не проявляется глубокая правда современного анализа истории, связанной с расовыми вопросами, но одновременно и великий час опасности, в котором уже находится сущность нордической расы. Эти действующие внутри каждой страны силы и взбудораженные потоки представителей преступного мира составляют для каждого, кто заботится об общеевропейской культуре, единый фронт связи с нордической судьбой, который проходит поперек через так называемый фронт победителей и побежденных в мировой войне. (Об этом в третьей книге.) Но такой вывод накладывает на всех глубоких исследователей большую ответственность и требует развития необыкновенных сил характера. Древние христиане обладали сильной верой, чтобы принять на себя все муки и преследования. И они победили. Когда Рим использовал эти действия во зло, в Европе возникли новые сотни тысяч сильных в своей вере, которые даже на инквизиторском костре боролись за свободную веру и свободное исследование. Другие позволили изгнать себя из дома и с родины, они позволили приковать себя вместе с неграми и турками к галерам, они боролись как штединги (Stedinger) и вальденсы до последнего человека за свойственное своей расе существование. И они создали все основы западно-нордической культуры. Без Колиньи и Лютера не было бы Баха, Гёте, Лейбница, Канта. Причем чистосердечная вера протестантов в Библию сегодня так же безвозвратно пропала, как когда-то вера в "божественное призвание Церкви".

Но сегодня просыпается новая вера, миф крови, вера в защиту вместе с кровью вообще божественной сущности людей. Олицетворяющая светлое знание вера в то, что нордическая кровь представляет собой таинство, которое заменило и победило старое причастие.

Если мы заглянем в самое далекое прошлое и в самое последнее настоящее, перед нашим взором развернется следующее многообразие: арийская Индия подарила миру метафизику, глубина которой не достигнута и сегодня; арийская Персия сочинила нам религиозный миф, сила которого подпитывает нас и сегодня; дорическая Эллада грезила о красоте в этом мире, и эта мечта так и не была воплощена в своем, известном нам, завершении; италийский Рим показал нам формальное государственное воспитание как пример формирования и защиты общности людей, находящихся под угрозой. И германская Европа подарила миру самый светлый идеал человечества: учение о ценности характера, как основе всякой цивилизации, с одой высочайшим ценностям нордической сущности, идее свободы, совести и чести. За него шла борьба на всех полях сражения и в кабинетах ученых. И если эта идея не победит в грядущих больших сражениях, то Запад и его кровь пропадут подобно Индии и Элладе, которые когда-то раз и навсегда исчезли в хаосе.

Вывод о том, что Европа в своем созидании стала творческой исключительно за счет характера, раскрыл как тему европейской религии, так и германской науки, а также нордического искусства. Внутренне осознать этот факт, пережить его со всем пылом героического сердца значит создать предпосылку всяческому возрождению. Осознание этого является основой нового мировоззрения, новодревней государственной идеи, мифа нового ощущения жизни, который один даст нам силу сбросить самовольное господство представителей низшей расы и создать свойственную типу цивилизацию, пронизывающую все области жизни.

5Критика и оценка сведений. — Высшая оценка как признак культуры. — Жизнь расы как образование мистического синтеза. — Не познание а признание. — Три борющихся системы. — Внешняя борьба или внутреннее обновление? — Наука без предпосылок и наука с предпосылками. — Наука в качестве создания крови. — Внутренняя законность и одержимость; учение иезуитов. — Современная кабалистическая финансовая наука, еврейское колдовство.

Критика чистого разума имеет цель довести до нашего сознания предпосылки любого возможного опыта и ограничить различные деятельные силы человека определенной, им одним предоставленной областью. Оставление без внимания точки зрения, критикующей познание, привело к величайшему одичанию во всех областях, поэтому критика познания Канта означала осознанное пробуждение в рамках времени, которое начало уставать от религиозно-схоластических, плоско-натуралистических или чувственно-сенсуалистических систем. Признавая это величайшее достижение, критики разума забывают, однако, кроме формальной стороны о внутреннем способе использования духовных сил и разума, т.е. об оценке внутренней сущности различных культур. Это в достаточной степени делали римская система, иудаизм, исламский фанатизм. Культурный народ в своих глубинах также никому не давал права давать своим творениям оценку, хорошую или плохую, правильную или нет. Культуры - это не то, что - неизвестно почему - в виде четко очерченных культурных кругов оседают то в одной, то в другой области земли, а это полнокровные создания, которые существуют, каждое на свой лад (рационально или нерационально), метафизически укореняются, группируются вокруг непостижимого центра, в пересчете на одну самую высокую оценку, и все наполнены, даже и при дальнейшей фальсификации, животворной правдой. Каждая раса имеет свою душу, каждая душа - свою расу, свою собственную внутреннюю и внешнюю архитектонику, свои характерные формы проявления и стиль жизни, свое собственное соотношение между силами воли и разума. Каждая раса в конечном итоге культивирует только один высший идеал. Если он меняется под воздействием других систем воспитания, за счет преобладания проникших чуждой крови и чуждых идей, то последствия этого внутреннего изменения внешне выражаются через хаос, через эпоху катастроф. Потому что высшая ценность требует определенной, обусловленной ею группировки других жизненных заповедей, т.е. она определяет стиль существования расы, народа, родственной этой нации группы народов. Поэтому ее устранение означает распад всего органичного, внутреннего, созидающего состояния напряжения.

После таких катастроф может случиться так, что силы души вновь сгруппируются вокруг старого центра и при новых условиях породят новую форму существования. Будь это после окончательной победы над чуждыми, прорвавшимися на какое-то время ценностями, или в результате терпимости ко второму центру кристаллизации рядом с собой. Но параллельное существование в пространстве и во времени двух или более мировоззрений относительно высших ценностей, в которых должны участвовать одни и те же люди, означает предопределяющее беду промежуточное решение, несущее в себе зародыш нового упадка. Если вторгшейся системе удастся ослабить веру в старые идеи, а носителя этой идеи, расы и народы разложить также физически и поработить, то это будет означать смерть души культуры, которая затем как внешнее воплощение исчезает с земли.

Жизнь расы, жизнь народа - это не логически развивающаяся философия и не развертывающийся по законам природы процесс, а образование мистического синтеза, духовная деятельность, которую невозможно ни объяснить заключениями разума, ни сделать понятной, сформулировав причину и влияние. Дать толкование культуры вглубь поэтому - значит вскрыть религиозные, нравственные, философские, научные или эстетические высшие ценности, которые определяют весь ее ритм, но одновременно также предопределяют связи и расстановку сил между собой. Народ, настроенный главным образом религиозно, породит другую культуру в отличие от народа, которому форму существования предписывают познание или красота. В конечном итоге и любая философия, выходящая за рамки формальной критики разума, меньше ценит познание, чем признание, признание души и расы, признание характера.

Наша современная хаотическая эпоха существует уже в течение нескольких столетий. Благодаря определенным обстоятельствам удалось жизненные законы народов с нордической зависимостью ослабить за счет проникновения других сил, во многих местах лишить нас веры в собственные ценности или включить их в новую систему как подчиненные факторы. Против этих явлений разрушения расовая душа Северной Европы всегда вела непрерывную войну. Пока все же не образовались враждебные ей силовые центры.

ХIХ век показал параллельное существование во всей Европе трех возникших систем. Первую представлял первоначальный Северный Запад, опирающийся на свободу души и идею чести; второй была завершенная римская догма, полная смирения раболепной любви, находящаяся на службе у централизованно управляющего духовенства; третья была очевидным предвестником хаоса: это неограниченный материалистический индивидуализм, имеющий целью политико-экономическое господство в мире денег как единственно типообразующей силы.

Эти три силы боролись и борются за душу каждого европейца. К борьбе на смерть призывали в последнем столетии во имя свободы, чести и народности. Победили, однако, в 1918 году силы плутократии и римская Церковь. Но в страшном развале древняя душа нордической расы проснулась к новому, более высокому сознанию. Она понимает, наконец, что равноправного параллельного существования различных -непременно взаимноисключающих друг друга высших ценностей - быть не должно, то есть не должно быть того, что она когда-то великодушно допускала на свою погибель.

Она понимает, что можно допустить включение родственных в расовом и духовном отношении моментов, но враждебные моменты следует без колебаний выделять и, если необходимо, подавлять. Не потому что они "неправильны" или "плохи" сами по себе, а потому, что они чужды типу и разрушают внутреннюю структуру нашей сущности. Сегодня мы считаем нашей обязанностью с полной ясностью отчитаться перед собой о том, присоединимся ли мы к высшей ценности и основной идее германского Запада или духовно и физически унизимся. Навсегда.

Настоящая борьба современности ведется, таким образом, не столько за внешние перестановки во власти при внутреннем компромиссе, как это было до сих пор, а как раз наоборот, за создание заново духовных элементов у народов с нордическими признаками, за повторное введение тех идей и ценностей в их права властителей, от которых происходит все, что для нас означает культуру, и за сохранение самой расовой сущности. Политическая ситуация власти может, по-видимому, еще долго оставаться не в нашу пользу. Но если однажды где-либо появится или будет создан новый и все-таки древний тип немца, который, обладая духовным, расовым и историческим сознанием, непоколебимо провозглашает и воплощает староновые ценности, то вокруг этого центра соберется то, что ищет в темноте и пускает корни на древней земле своей родины.

Это является предпосылкой для того, чтобы с самого начала признать, что не следует имитировать "науку без предпосылок", что обычно делали и делают мракобесы от науки, чтобы придать своим взглядам видимость общепринятых научных положений. Нет науки без предпосылок, а есть только наука с предпосылками... Одна группа предпосылок - это идеи, теории, гипотезы, которые направляют разрозненные, ищущие силы в одном направлении и путем эксперимента проверяют их степень достоверности. Эти идеи имеют такую же расовую предопределенность, как и ценности, связанные с волей. Потому что определенная душа и раса выходят на встречу со вселенной также с особым образом сформированной постановкой вопроса. Вопросы, которые ставит нордический народ, для еврея и китайца вообще не составляют проблемы. Вещи, которые для жителей Западных стран становятся проблемами, другим расам кажутся разгаданными загадками.

На демократических собраниях и сейчас провозглашают тезис о "международном характере искусства и науки". Нищих духом, которые скомпрометировали весь XIX век этими утверждениями, оторванными от жизни, и безрасовым отсутствием ценностей, уже не убедишь в ограниченности этой "всемирности". Молодое же поколение, которое начинает поворачиваться спиной к этой сущности парника, взглянув непосредственно один единственный раз на многообразие мира, сделает открытие о том, что "чистого искусства" нет, не было и никогда не будет. Искусство - это всегда творение определенной крови, и сущность искусства в связи с его формой по-настоящему понимают только существа одной крови; другим она мало или ничего не говорит (подробнее об этом во второй книге). Но и "наука" тоже является следствием крови. Все, что мы сегодня абсолютно абстрактно называем наукой, является результатом деятельности германских творческих сил. Эта нордически-западноевропейская мысль о последствии событий, связанных с законами вселенной, исследование этой закономерности, не только не является "чистой идеей", которая могла бы стать темой и для творчества любого монгола, сирийца или африканца, а совсем напротив: она (в другой форме возникшая в нордической Элладе) в течение тысячелетий встречала яростную враждебность многих чуждых рас и их мировоззрений. Идея внутренней и собственной закономерности была ударом в лицо всем взглядам, которые выстраивали свою картину мира на произвольной силовой власти одной или нескольких сущностей, вооруженных колдовской силой. Из мировоззрения, с которым нас знакомит ветхозаветный Яхве, так же маловероятно возникновение науки нашего типа, как и из веры в демонов и гипотезы об эволюции африканских людей. Из этой вечно чуждой антитезы возникла также борьба римской церковной системы против германской науки. Она же прошла блестящий путь через потоки собственной пролитой Римом крови. Благочестивые нордические монахи, которые больше значения придают тому, что видит мировоззренческий глаз, а не тому, о чем свидетельствуют пожелтевшие сирийские пергаменты, наказывались ядом, тюрьмой и кинжалом. Смотри Роберта Бэкона, смотри Скотуса Эригену (Scotus Erigena)... Тo, что мы сегодня называем "наукой", является творением исконно германской расы, она является не каким-то техническим результатом, а последствием неповторимой формы постановки вопроса к вселенной. Как Аполлон противостоит Дионису, так Коперник, Кант, Гёте противостоят Августину, Бонифацию VIII, Пию IX. Как вакхическая культура и культ фаллоса стремились разложить древнегреческую цивилизацию, так этрусское учение об аде и ведьмомания перечеркивают, по возможности, любой порыв нордического познания мира. С рассказом об изгнании злых духов Иисусом Христом эта сирийская магия до сегодняшнего дня пристала к христианству. Низвержение в ад и вознесение на небо, адский огонь и муки ада стали впредь христианской наукой, succubi и incubi - установившиеся научные учения, и не было логичным то, что Рим вычеркнул, наконец, в 1827 году (!!) из списка запрещенных работ признанное гелиоцентрическое учение Коперника. Потому что на основании римской "правды" только ее учение является истинной наукой. С тем, что она в течение почти двух тысячелетий, несмотря на все кровопролитие, не смогла протолкнуть эти взгляды, ей пришлось, скрепя сердце, примириться, но она и сейчас делает непрерывные попытки отравить нордический дух исследования при помощи старых магических учений. Самым отчетливым одушевлением этой попытки является орден иезуитов со своими "научными" отделениями. Иезуит Катрейн (Cathrein) заявил: "Если однажды правда надежно установлена верой (что "установлено", то решает Рим), то любое, противоречащее ей утверждение, является неправильным и потому не может никогда быть результатом истинной науки..." И современный теоретик иезуитской "науки", д-р И. Донат, профессор из Иннсбрука, объявляет любое сомнение в истинах веры недопустимым. "Печально дело обстоит с наукой", восклицает он, "которая ничего не может предложить кроме поисков истины"[35].

Вряд ли можно продемонстрировать глубокие различия в духовной позиции более четко, чем этими словами совершенно погрязшего в сирийской демонии альпийского человека. Они означают не меньше, чем претензию на право уничтожения германо-европейской воли к исследованию от имени произвольного тезиса. Еще один пример показывает сегодня опасность превращения признания внутренней законности путем введения произвольной спекуляции в хаос - это современная финансовая "наука".

Европейский исследователь, как только он проявит стремление применить открытие на практике, всегда имеет своей целью действительное достижение, которое он хочет видеть введенным в ткань причины и действия, причины и следствия, как нечто произведенное, созданное. Он воспринимает работу, изобретение и владение как образующие общество силы внутри расового, народного или государственного сообщества. Даже американцы - как Эдисон и Форд - признают себя причастными к этой духовной точке зрения. Биржа также имела раньше один смысл, сделать возможным беспрепятственный переход между действием и следствием, между изобретением, изделием и сбытом. Она была таким же вспомогательным средством, как и деньги. От этой служебной позиции сегодня произошла совсем другая функция. "Биржевая и финансовая наука" стали в настоящее время игрой с фальсифицированными (фиктивными) ценностями, числовой магией, систематическим нарушением известными кругами перехода от производства к сбыту. Хозяева сегодняшней биржи пользуются массовым гипнозом при помощи ложных сообщений, при помощи распространения паники; они сознательно подхлестывают все патологические инстинкты, и естественная посредническая деятельность в экономическом механизме превратилась в произвол, в мировой упадок. Эта "финансовая наука" также не является международной, она чисто еврейская, и болезнь экономики всех нордически настроенных народов происходит от того, что они пытаются этот сирийский, противоречащий природе, исходящий из паразитизма произвол включить в свою жизненную систему. Нечто такое, что, если бы оно удалось до конца, повлекло бы за собой полное разрушение всех естественных предпосылок нашей жизни. "Наука" экспертного заключения Давеса (Dawes), контроля за политической службой информации со стороны банкиров и ее пресса носят антигерманский характер до самой границы и находятся поэтому в состоянии смертельной вражды по отношению к немецким экономистам-мыслителям нордической сущности, т.е. к Адаму Мюллеру, Адольфу Вагнеру, Фридриху Листу. Здесь проявляется также сущность еврейского марксизма, который борется против "капитализма", оставляя, однако, центр этого капитализма, биржу и финансы, нетронутыми.

Таким образом, предпосылка римской "науки" - это установленный произвольный закон навязанной Церковью веры. Предпосылкой еврейской "науки" является фикция, по-немецки - обман; предпосылкой германской науки является признание проявляющейся в различных последствиях закономерности вселенной и человеческой души. Эти признания и познания являются, однако, основополагающими для оценки всей жизни, в том числе тех событий, которые (как сомнамбулизм, ясновидение и т.д.) не могут быть полностью включены в этот способ рассуждений.

И все это означает, что если мы сегодня говорим о познаниях и признаниях, то мы всегда создаем определенные предпосылки. Мы исследуем различные высшие ценности, которые борются за души всех европейцев, определяем соответствующую архитектонику сил, отнесенных к этим высшим ценностям, и причисляем себя к одной из этих систем. Это признание и согласие по крайней мере с их основными идеями может исходить только от одинаковых, родственных, но до сих пор ослепленных душ. Другие будут и должны это отвергать, и если не смогут это заставить замолчать, то всеми средствами подавлять.

Такое освобождение и отделение от мощных сил отмирающего изнутри прошлого отдельного целого народа - болезненно и оставляет глубокие раны. Только у нас есть выбор: погибнуть или вступить в борьбу за выздоровление. Вступить в эту борьбу с ясным сознанием и сильной волей - задача нашего поколения. Завершить ее - дело более позднего поколения.

6Ощущения, разум, опыт, разумные идеи. — Полярность всех явлений. — Динамическая сущность и статическая оценка. — Еврейский культ материи; Яхве. — Рим и раздвоенная сущность протестантизма. — Создание персидской религии и христианство. — Методическое разделение двух миров, исторический факт нордической сути. — Понимание "действительности" в Индии и Германии. — Колдовство Ближнего Востока в христианстве; никейство.

Первобытному человеку "мир" дан в виде беспричинно составленного ряда картинок в пространстве и ощущений во времени. Ум тогда создает причинную связь, рассудок - единство разнообразия путем формулировки руководящих идей. Переплетение этой деятельности мы называем нашим опытом. Это является формальной основой всей жизни. Однако используют ее в корне по-разному. Преобладающая сила создающего идеи рассудка приведет к тому, что разные единства будут собраны под все менее обобщающими идеями с тем, чтобы, наконец, прийти к единственному принципу объяснения мира. Этот формальный монизм опять выражается по-разному, в зависимости от того, 'позволяется ли идее мира возникнуть из идеи материи (абсолютная материя, то есть полная абстракция, является идеей) или из идеи "сила". Логичный механизм предполагает молекулы, атомы, электроны в качестве первичной сущности, различные формы и подбор которых создают интеллект и душу; логичный энергетик признает материю только как латентную, сжатую силу, которая высвобождается в виде электрического, светового или теплового колебания. Как материалистический, так и спиритуалистический монист является догматиком, потому что он лишь слегка формально упоминает о последнем как о материальном проявлении первичного феномена "мира" при помощи единственного, но зато все решающего утверждения, будь это утверждение философским, научным тезисом, или религиозной верой. Этот первичный феномен и после преодоления многообразия (плюрализма) является противоположностью всех явлений, но также и всех идей. Двойственность всего бытия проявляется физически в виде света и тени, горячего и холодного, конечного и бесконечного; с духовной точки зрения в виде истинного и ложного, с моральной точки зрения в виде доброго и злого (что можно оспаривать только тогда, когда понятия относятся также и к чему-то, существующему вне их); с динамической точки зрения в виде движения и покоя; в виде положительного и отрицательного, религиозного как божественного и сатанинского. Противоположность всегда означает одновременность антитез, величины и данности которых нельзя объяснить как выступающие друг за другом. Понятие добра вообще непостижимо без понятия зла, только с его помощью оно получает ограничение, т.е. форму. "Отрицательное" электричество всегда появляется одновременно с "положительным"; обе формы одинаково положительны, только с обратным знаком. "Нет" устанавливает "да", и дух как идея дан одновременно с идеей телесности. Причинная связь между полярно появляющимися, таким образом, до последних границ нашего продвигающегося вперед ощупью познания нигде не могла быть доказана. Но из всегда существующей противоположности "да" и "нет" возникает вся жизнь, все творческое, и даже сам догматический монист - будь он материалистом или спиритуалистом - живет только благодаря существованию вечного конфликта. Только в зеркале тела спиритуалист видит "дух", только при условии разного качества материалист может открыть изменение формы и материальные сдвиги.

Так же противостоят друг другу в виде последних полярных условностей "я" и "вселенная", и упор, который душа делает на то или другое (при подсознательном признании вечной антитезы), определяет сущность, колоритность и ритм мировоззрения и жизни.

Из этого метафизического первичного закона всего бытия и становления (и это тоже две полярные антитезы, которые взаимно исключают друг друга при любом взгляде чисто опытным путем [эмпирически]!), следуют прежде всего два типа ощущений жизни: динамическая сущность или статическая оценка.

Преобладание статического миросозерцания будет склоняться к монизму какого-либо типа; оно будет стремиться проводить один-единственный духовный обзор (синтез), единственный символ, и даже одну единственную форму жизни против любой противоположности, против любого многообразия. В религиозном плане оно будет требовать строгой веры в единого Бога (монотеизм), придаст этому единому божеству все свойства, силы и величия, будет приписывать ему творение, попытается даже объяснить сатанинское. Таким божеством стал Яхве, который затем в виде застывшей односторонней системы пробился при помощи христианской Церкви в западноевропейское мышление. Израильтяне первоначально были вовлечены в совершенно плюралистическую религиозную жизнь, хотя их национальный бог и заботился о них, а они о нем, но никто не сомневался в том, что "другие боги" существовали и действовали также, как и Яхве. Только в плену у персов евреи узнали о всемирном (космическом) Боге и его противоположности: о боге света Ахурамазде и мрачном Ангромайниу, которые затем стали Яхве в качестве единовластного правителя и сатаной в качестве его соперника. Еврей отделался постепенно от всех видов плюрализма, поставил Шаддай-Яхве в центр вселенной; себя самого объявил его полномочным рабом и создал для себя благодаря этому центр управления, который культивировал и сохранял его мышление, его расу, его - даже если чисто паразитический - тип до сегодняшнего дня, несмотря на все примешивающиеся пограничные явления. И даже там, где "мятежные" евреи Яхве устранили, они посадили на его место то же существо, только под другим именем. Теперь он назывался "человечество", "свобода", "либерализм" и "класс". Всюду из этих идей возникал старый закоснелый Яхве и продолжал воспитывать под другими обозначениями своих гренадеров. Так как Яхве был задуман действующим совершенно материально, то в случае иудаизма жесткая вера в единого Бога переплетается с практическим поклонением материи (материализм) и пустейшим философским суеверием, по поводу чего так называемый Ветхий Завет, Талмуд и Карл Маркс высказывают одинаковые взгляды. Это статическое самоутверждение является метафизической основой для выносливости и силы еврея, но также и для его абсолютной культурной бесплодности и его паразитического образа жизни.

Дата добавления: 2015-07-26