Билл сказал правду, Том видел, но эти слова почему-то не радовали. Слушать, как Билл с чувством и личной заинтересованностью критикует, было приятнее, чем эту равнодушную похвалу.

Билл, я же вижу, что что-то не так, - начал он, делая шаг к нему

Билл немного грустно улыбнулся, снова пятясь от него.

Том, ты прекрасный человек. Я очень рад, что у меня есть такой друг, как ты, - он намеренно сделал ударение на слове «друг». - Все на самом деле в порядке. Просто у меня появился новый заказ, я должен максимально быстро закончить его. Я работал все воскресенье, устал, ничего плохого не случилось. Тебе, кстати, тоже нужно работать.

Он показал Тому на мольберт и, не глядя на него самого, снова пошел на место, начиная без энтузиазма что-то смешивать на палитре.

Значит, друг? Но Том ведь и сам хотел, чтобы они были друзьями, разве нет?

Это из-за того, что Билл хочет остаться друзьями? Его поведение демонстрировало именно эту точку зрения. Он был вежлив, но холоден, почти не улыбался и говорил только о красках и живописи. Он больше не брал Тома за руку, показывая мазки, не подходил слишком близко и не позволял им касаться друг друга.

К концу второй недели они стали гораздо более чужими, чем в первый день знакомства.

Тома такое положение дел тяготило, Билл больше не делал ничего, что могло бы его смутить, и он почувствовал, как ему этого не хватает. Он скучал по их случайным прикосновениям, по легкому дыханию у себя на шее и по теплой груди у себя на плече. С каждым днем ему все сложнее было заставить себя сконцентрироваться на работе, но теперь не потому, что Билл был рядом, а потому что его рядом не было. В те же моменты, когда Билл давал задание и отходил не к своему мольберту, а к Свэну, Тому казалось, что вот-вот он услышит, как со звоном разлетается на мелкие осколки его сердце.

Он пытался списать свое состояние на осень, полнолуние, усталость, практику, на то, что он перегрелся, переохладился, не выспался и вообще… Влюблен.

Как ни трудно было это признавать, но Том прекрасно знал, что такое влюбленность, и это было единственное разумное объяснение тому, что с ним сейчас происходило. Часто он ловил себя на мысли, что смотрит на длинные ресницы, прикрывающие гагатовые глаза, и радуется тому, что он художник, потому что, придя домой, он снова и снова может видеть их, рисуя во всех блокнотах и альбомах, и даже на столовых салфетках. Он смотрел на бледную кожу и заставлял себя не подойти ближе, зная, что он снова сбежит. Останавливал взгляд на ключицах, видневшихся в вырезе рубашки, и голова его опустошалась, потому что он боялся тех мыслей, которые могли родиться в ней, опусти он взгляд ниже.

Но если отбросить предрассудки и мыслить позитивно, то во влюбленности ведь нет ничего плохого?..

Дата добавления: 2015-07-17