Индивидуальные эмоции и культурные отражения БПМ-II

Очень интересно замечать глубокие параллели между восприятиями и впечатлениями, закрепленными в сознании человека во время «безвыходной» стадии рождения, и философией таких писателей-экзистенциалистов, как Сёрен Кьеркегор, Альбер Камю и Жан-Поль Сартр. Эти философы мучительно ощущали и живо выражали основные темы данной матрицы, не будучи способными видеть единственно возможное решение — духовное раскрытие и преображение. Многие люди, столкнувшиеся с элементами БПМ-II в своей психике, ощущали глубокую связь с экзистенциальной философией, которая мастерски изображает безнадежность и абсурдность этого состояния. Сартр выбрал для одной из своих самых знаменитых пьес название «Выхода нет». Стоит упомянуть, что на жизнь Сартра оказал важное влияние трудный и неудачно завершившийся опыт с психоделическим веществом под названием мескалин, активным алкалоидом из мексиканского кактуса пейот, который используется в священных ритуалах индейцев. Личные записи Сартра показывают, что его опыт был сосредоточен на переживаниях, которые были явно связаны с БПМ-II. Обычно обнаруживается, что сильному влиянию этого аспекта бессознательного подвержены люди, страдающие от таких симптомов, как депрессия, потеря инициативы, ощущение бесцельности, отсутствие интереса к жизни и неспособность чему-либо радоваться. Даже тем, кто не пережил клинической депрессии, известны сходные чувства, связанные с разлукой, отчуждением, беспомощностью, безнадежностью, и даже с метафизическим одиночеством. И большинство из нас испытали чувства неполноценности и вины, когда обстоятельства нашей жизни, казалось, подтверждали, что мы бесполезные, никудышные или просто дурные люди. Эти чувства зачастую совершенно не соразмерны вызвавшим их событиям — но мы начинаем понимать это только когда прошло достаточно времени, чтобы мы могли взглянуть на вещи объективно. Однако, в то время, когда мы переживаем эти эмоции, мы уверены, что они уместны и оправданы, даже если достигают метафизических размеров описанного в Библии первородного греха. Мысль о том, что они, возможно, обусловлены ранними импринтами БПМ-II, просто не приходит нам в голову.

Переживания БПМ-II лучше всего можно охарактеризовать следующей триадой: страх смерти, страх никогда не вернуться назад и страх сойти с ума. Мы уже упоминали преобладание темы смерти; сюда часто входит ощущение, что наша жизнь подвергается серьезной опасности. Коль скоро такое ощущение есть, ум способен изобретать сколько угодно историй, дающих происходящему рациональное «объяснение» — надвигающийся инфаркт или инсульт, «передозировка», если переживание вызвано приемом психоделического вещества, и многое другое. Клеточная память о рождении может вторгаться в текущее состояние сознания с такой силой, что у человека не остается никаких сомнений в том, что он действительно близок к реальной биологической смерти.

Как правило, полная утрата ощущения линейности времени, связанная с этой матрицей, может вести к уверенности, что этот невыносимый момент будет длиться вечно. Этот вывод связан с той же ошибкой, что присуща традиционным религиям, которые понимают вечность как промежуток линейного времени, а не как переживание безвременности, то есть полного выхода за границы времени. Чувство полной безнадежности и страх «не вернуться», типичные для БПМ-II, просто входят в число эмпирических характеристик этого состояния и не имеют никакого отношения к реальному исходу этого переживания. Как ни парадоксально, но быстрейший выход из этой ситуации состоит в том, чтобы полностью принять безнадежность положения, что в действительности означает сознательное принятие первоначальных ощущений эмбриона.

Мир БПМ-II — с его всепроникающим ощущением опасности, космическим поглощением, абсурдным и гротескным восприятием мира и потерей утратой линейного времени — настолько отличается от нашей повседневной реальности, что, встречаясь с ним, мы можем думать, что находимся на грани безумия. Мы можем чувствовать, что потеряли всякий контроль над психикой или перешагнули за грань и подвергаемся серьезной опасности навсегда остаться психотиком. Догадка о том, что крайняя форма этого переживания всего лишь отражает травму начальных стадий рождения, могла бы помочь — или не помочь — нам справиться с ситуацией. Более умеренный вариант этого состояния характеризуется убежденностью в том, что через переживание БПМ-II мы обрели ясное и окончательное понимание абсурдности существования и того, что мы больше никогда не сможем вернуться к милосердному самообману, который необходим для преуспевания в этом мире.

Дата добавления: 2015-07-16