Блестящий галстук 2 страница

Пара из этого рассказа во многих отношениях похожа на молодую женщину из "Греха". Из-за полученного в детстве жесткого, подавляющего воспитания в работе с ними требуется ясный, директивный подход, помогающий им преодолеть полученные в детстве ограничения. Но у нас может возникнуть вопрос: "Почему Эриксон рассказывает нам эту историю? Ведь мы достаточно поднаторели в вопросах секса и знаем, как соблазнить женщину. Может быть, в рассказе содержится скрытый смысл?"

Конечно, он там есть. И не один, Самая очевидная мысль, которую Эриксон снова хочет довести до нас, состоит в том, что самый лучший способ изменить чьи-либо реакции, это посоветовать человеку сделать то, что он уже делает, или, как в данном случае, собирается сделать. Затем вы привносите некоторое отличие, такое как изменение обстановки или атмосферы. Вы не колеблясь даете указания или дополнительную информацию. (Если вы оказываетесь в роли пациента, то вы получаете подходящую к вашим намерениям информацию).

Главным в этой истории является вера Эриксона в наши возможности и внутренние силы, с помощью которых мы можем решать проблемы и преодолевать различия. Иногда нам нужен только стимул, создаваемый небольшим изменением.

Начните катить снежный ком

Учтите, что двенадцатилетняя девочка - это не ребенок. У меня была одна такая девочка, на которой я демонстрировал чисто детскую технику. Она позвонила мне по телефону и сказала: "У меня произошел младенческий паралич и я забыла, как двигать руками. Вы не могли бы загипнотизировать меня и снова научить двигать ими?"

Я велел ее маме привести ее, и они пришли. Я посмотрел на девочку. Для двенадцатилетней девочки у нее был очень развитый бюст, кроме одного недостатка - правая грудь была смещена к подмышечной области. Я попросил мать раздеть девочку до пояса и осмотрел весь торс, чтобы увидеть, в каком состоянии мышцы.

Я сказал ей, чтобы три раза в день она садилась перед зеркалом, раздевшись до пояса, и строила себе рожи.

А теперь опусти вниз уголки губ с обеих сторон рта, сможешь?

Теперь сделай это еще раз и почувствуй, как двигается кожа на груди. Я могу опустить уголок рта только с одной стороны лица.

Я сказал ей, чтобы она сидела перед зеркалом три раза в день по двадцать минут и тренировалась опускать уголки рта. Иными словами, сокращать соответствующую группу мышц шеи и груди.

Она спросила меня: "Должна ли я сидеть перед зеркалом? "

Я сказал: "А где бы ты хотела сидеть?" Она сказала: "Я бы хотела воображать, что смотрю телевизор". Итак, она смотрела воображаете передачи по воображаемому телевизору. И она начала разрабатывать шейные и грудные мышцы, строя рожи и забавляясь воображаемым телевизором.

Дело в том, что, когда вы начинаете двигать одной мышцей, возбуждение разрастается и движение захватывает другие мышцы. Вы пытаетесь пошевелить только одним пальцем. Но благодаря генерализации, движение начинает распространяться без вашего ведома. Ее руки стали двигаться.

Правая грудь постепенно сместилась из подмышечной области на свое место. Сейчас эта женщина стала юристом и работает в суде.

Клаустрофобия

У другой пациентки была клаустрофобия. Она не могла находиться в маленьком помещениях. Мать в детстве наказывала ее, запирая в небольшом помещении перед входом в подвал, а потом громко стучала каблуками, оставляя девочку одну. Она стучала каблуками по тротуару, делая вид, что уходит очень далеко.

Девочка выросла с сильным страхом маленьких помещений. И вот я попросил ее посидеть в туалете моего офиса.

Она сказала: "Я сделаю это, только если дверь будет открыта настежь".

Я сказал: "Представьте себе, что дверь открыта не настежь, а на один миллиметр меньше?"

Она согласилась. Она осталась в туалете, дверь которого была открыта на один миллиметр меньше, чем настежь. Затем, в процессе работы мы довели это "меньше" до двух миллиметров, до трех, до половины сантиметра, до сантиметра, до полдюйма, до дюйма. И насколько же нужно было открывать дверь?

Итак, она стояла в туалете и медленно прикрывала дверь. Я смотрел и ждал, в какой момент у нее появится реакция страха. Оказалось, что она чувствует себя хорошо даже тогда, когда дверь открыта только на полдюйма и ее рука лежит на дверной ручке. Наконец, она оказалась в состоянии закрыть ее и тогда обнаружила, что может дышать в этом туалете, если не выпускает из рук дверной ручки.

Затем я предложил ей попытаться смотреть через замочную скважину. Поскольку она видела через замочную скважину окружающее пространство, ей больше не нужно было держаться за дверную ручку.

Клаустрофобия - это синдром, который наглядно показывает выработавшиеся у человека ограничения. Теорий, объясняющих возникновение таких фобий много, но Эриксон не озадачивал себя ими. Его целью было помочь страдающему человеку преодолеть напряженное чувство зажатости, выйти за пределы своего страха.

Эриксон говорит нам, что сложную проблему нужно преодолевать шаг за шагом, - сперва мысленно, потом постепенно закрыть одну дверь. Затем так же закрыть вторую дверь, потом окно...

Пределом являются звезды

Зимой ко мне приехал профессор астрономии. Он оставил открытой входную дверь. Он оставил открытыми дверь моего офиса и две другие двери в этом помещении.

Он отодвинул шторы на окне. Потом поднял жалюзи, раздвинул шторы полностью и открыл окно.

Он сказал: "Правительство выбрало меня для проведения фотосъемки всего круга эклиптики в обсерватории в Борнео, а я страдаю клаустрофобией. Для того, чтобы приехать на Борнео, мне нужно лететь на самолете н ехать на поезде. Мне нужно плыть на корабле и ехать на автомобиле. Я должен быть в состоянии работать в темной комнате. Вы можете помочь мне? У меня в запасе два месяца до отъезда".

Я добился того что он представил себе, что одна из дверей закрыта, хотя на самом деле она была распахнута настежь. В конечном счете, он мог воображать себе это под гипнозом. Затем я добился того, что он мог представлять себе, что закрыта другая дверь, затем, что закрыто окно, затем, что закрыта входная дверь в офис.

Он поехал на Борнео проводить панорамную съемку эклиптики.

После того, как он успешно справился с задачей и вернулся, я ввел его в состояние транса и, когда он в воображении представлял себе, что дверь закрыта, я постепенно, от сеанса к сеансу, прикрывал ее все больше и больше, пока она не оказалась закрыта полностью. Постепенно я закрыл одну за другой все двери, предварительно добиваясь, чтобы он сперва увидел это в своем воображении. А начиналось это все с того, что он зрительно представлял себе, что дверь закрыта. Открытую дверь я называл проломом в стене. Я говорил: "Теперь давайте постепенно будем закрывать этот пролом, так чтобы стена была цельной".

Дело в том, что если бы у вас была клаустрофобия, вам захотелось бы держать окна и двери открытыми. Я бы ввел вас в транс и сделал бы так, что на этом месте вы увидели бы широкий пролом. И как бы ни была сильна ваша клаустрофобия, вы смогли бы сидеть на этом диване при открытых окнах и дверях. А когда я изменил бы мысленный образ, имеющийся в вашем воображении, то вы стали бы реагировать на него точно так же, как на реальную стену сзади вас.

В этом-то и состоит преимущество гипноза. В трансе вы можете заставить людей ясно представить себе, что такая-то конкретная дверь является на самом деле проломом в стене. И сзади них действительно будет находиться стена. Важно, чтобы окна и двери были открыты. Когда они превратятся в трещины и проломы в стене, медленно закройте эти проломы.

После того, как он побывал на Борнео и сфотографировал эклиптику, профессор забрался в темную комнату и стал печатать фотоснимки. Он очень хотел снова увидеть землю, на которой побывал, Борнео.

Следующей зимой его жена навестила меня и сказала: "Слава Богу, этой зимой мне не придется спать с открытыми окнами и дверями".

Работая с этим случаем клаустрофобии, Эриксон так же постепенно приучает пациента переносить все более и более замкнутое пространство. Если в первом случае преодоление болезненной чувствительности к замкнутому пространству проводилось с реальными объектами, то в случае с профессором астрономии оно сперва проводилось в воображении. Воображаемый опыт затем подтверждался, когда Эриксон действительно закрывал двери. Эриксон не только закрывает настоящие двери после того, как сперва они оставались открытыми, но и вызывает с помощью гипнотического внушения образ "широкого пролома" в стене. Он показывает, что может управлять и контролировать фобические реакции пациента, равно как и его восприятие - формируя и устраняя такие визуальные галлюцинации. Во время внушения образа широкого пролома в стене, он устанавливает связь с чувством открытого пространства посредством ассоциаций: "вы можете выдержать то, что сидите здесь на этом диване при открытых окнах и дверях". Затем он "меняет воображаемую картину", он может внушить, что чувство безопасности и уюта останется, даже если "широкий пролом" в стене будет заделан.

Кровь на клавишах

У доктора было два сына и дочь. Он решил, что старший сын, Генри, должен стать врачом. Мать решила, что этот сын должен стать концертирующим пианистом. Каждый день она часами заставляла его играть на пианино. Отец не видел в этом ничего плохого. Генри скоро понял, что ему придется как-то перехитрить мать. Он сильно надкусывал ногти и когда садится играть, то на клавишах пианино оставались следы крови. Но у матери был твердый характер и она заставала его играть несмотря на это. Он надкусывал ногти сильнее, но никакое количество крови не помогало. Он продолжал надкусывать ногти. Ему не разрешали ходить в школу, пока он не отыграет четыре часа в день на пианино. А он хотел ходить в школу. В дальнейшем он хотел поступать в высшую школу. Поэтому ему приходилось играть на пианино четыре часа каждый день. Позже, когда он хотел ходить в колледж, ему тоже приходилось играть четыре часа в день, чтобы получить разрешение ходить туда.

Когда Генри закончил колледж, отец хотел, чтобы он поступил в медицинское училище, но сам Генри этого не хотел. Он умудрился уйти из медицинского училища. Его отец был дипломатичным человеком и сделал так, что его приняли в другое медицинское училище. Генри ушел и оттуда. К этому времени у него были свои идеи. Он хотел изучать политические науки, поэтому намеренно мошенничал, откровенно, открыто обманывал, и его исключили из всех медицинских училищ. Отец привел его ко мне и сказал: "Загипнотизируйте его и сделайте так, чтобы он перестал кусать ногти".

Генри было двадцать шесть лет. Он сказал: "Я хочу изучать политические науки, а мой отец оставил меня без денег".

Генри устроился работать в похоронном бюро. Он ненавидел эту работу. Он был водителем катафалка. Я сказал его отцу: "Я позабочусь о вашем сыне. У меня свои методы проведения психотерапии".

Отец ответил: "Мне все равно, как вы ведете терапию, важно, чтобы у Генри выросли ногти. Я никак не могу устроить сына в медицинское училище с такими страшными руками".

Я спросил Генри: "Что ты думаешь о своей привычке? "

Он ответил: "У меня это врожденная привычка. Я не могу не кусать ногти. Вероятно, это происходит во сне. У меня нет никакого желания, чтобы мои ногти так выглядели. Они ужасные! Мне бы не хотелось, чтобы хорошенькая девушка посмотрела на мои руки".

Я сказал: "Что ж, Генри, у тебя на руках десять пальцев. Я вполне уверен в том, что девять пальцев могут вполне обеспечить тебе твой "ногтевой рацион", если уж ты в нем так нуждаешься, а на десятом пальце, любом по твоему выбору, ты можешь отрастить длинный ноготь, благополучно питаясь с остальных девяти".

"Это верно", сказал Генри. Я сказал: "Фактически, ты мог бы отращивать ногти на двух пальцах, преспокойно питаясь с восьми остальных".

Генри сказал: "Понимаю, куда вы клоните. Это кончится тем, что вы скажете мне, что я могу отращивать ногти на девяти пальцах, грызя только один. И, черт побери, мне нравится ход вашей мысли, он захватывает меня". Не потребовалось много времени, чтобы он стал отращивать ногти на всех десяти пальцах.

И тогда я сказал: "Генри, твой отец не поддерживает тебя. Ты работаешь и играешь на пианино четыре часа в день".

Он ответил: "Я люблю музыку, но я ненавижу пианино. Я по-настоящему люблю музыку".

Я сказал: "Но пианино - это не единственный инструмент. У тебя за плечами двадцать два года игры на клавиатуре".

Генри сказал: "Я куплю себе электроорган". И он играл на электрическом органе так прекрасно, что его очень часто стали приглашать на свадьбы и праздники. И он играл на электрооргане все годы учебы в юридическом колледже. Ох, и разозлился же на меня его отец!

Второй сын по решению отца достоин был стать священником епископской церкви. А сын женился на еврейке и стал работать в магазине, торгующем подержанными автомобилями. Он был пьяницей, торговал подержанными автомобилями и был женат на еврейке!

Дочь тоже получила свои указания. Она должна была вырасти и стать платной няней. Но когда ей исполнилось шестнадцать, она убежала из дома, уехала в один из штатов Каролины (прим.: есть Ю. и С. Каролина) и вышла замуж за своего сверстника, которого любила.

Брат Генри решил, что если Генри может изучать и политические науки, и законодательство, то он со своей женой еврейкой вовсе не должны продолжать ненавидеть друг друга. Они оба были несчастны в браке. Он понял, что его никто насильно не заставляет пить. Он разошелся с ней. У служителей епископской церкви развод не поощряется. Он сказал: "Вы не сделаете из меня служителя епископской церкви - я собираюсь стать автомобильным дилером. Я буду продавать новые автомашины!" И он преуспел в этом!

И Генри, юрист, и его брат, автомобильный дилер, поставили условия своей сестре и ее шестнадцатилетнему мужу. Они посетили обе родительские семьи и поставили условия. Ее муж должен, был пойти в колледж учиться и получать хорошие отметки. Он мог учиться, на кого захочет. А сестра должна была пойти учиться, закончить колледж и получить степень бакалавра. Она и ее муж могли принимать свои, совместные решения.

В этой истории показана склонность родителей к принуждению. Отец поглощен одной-единственной мыслью, что его сын должен стать врачом. Мать в не меньшей степени захвачена другой идеей, что сын должен стать пианистом. Характерно, что отец обращается к Эриксону за тем, чтобы он "загипнотизировал его так, чтобы он перестал кусать ногти". И даже после того, как Генри был исключен из всех медицинских училищ, отец слепо продолжает настаивать на том, что причиной всему являются обкусанные ногти, которые не дают возможности Генри поступить в другое медицинское училище. Много дет Генри реагировал на родительское принуждение симптомами, такими, как кусание ногтей. Конечно, он не чувствовал, что сам является причиной симптома. Он говорите "Я не могу не кусать ногти". Давайте посмотрим, как Эриксон работает с ним и со всей его семьей.

Сперва Эриксон вмешивается, беря ответственность на себя, представляя себя в роли "хорошего отца". Он говорит: "Я позабочусь о вашем сыне". Затем он показывает, что является более разумным руководителем, с которым сын может отождествить себя, не отказываясь при этом от своих законных желаний и стремлений. Используя двойную связь (говоря Генри кусать и в то же время не кусать ногти), он заставляет Генри признать в самом начале психотерапии: "Я захвачен вашей логикой". Генри понял, что если он будет следовать тому, что говорит Эриксон, он сможет удовлетворить полностью свою потребность в кусании ногтей и в то же время отрастить их почти все. Иными словами, его побуждали к тому, чтобы выражать любой свой законный импульс, но направлять эти импульсы в данном случае на один ноготь. Делая следующий шаг, Эриксон распространяет этот принцип на игру на пианино. Он определил, что Генри на самом деле любит музыку и побудил его найти способ выражения творческих интересов и удовольствия. Однако Генри сам выбрал музыкальный инструмент. Увидев один раз, что он может делать то, что ему хочется, он смог сделать следующие шаги в определении своего жизненного пути и самостоятельно окончить юридический колледж, прокладывая себе дорогу с помощью таланта и заинтересованности, которые у него уже были развиты.

После того, как Генри вырвался из-под сковывающего влияния своих родителей и нашел более эффективные методы выражения протеста, чем кусание ногтей, он смог помочь своему брату утвердить себя в жизни. Тогда оба брата объединяют усилия, чтобы "поставить условия" своим родителям и фактически всей семье, включая мужа своей сестры и его родителей. Они смогли это сделать потому, что выступали вместе, а также потому, что теперь они воплощали собой рациональные ценности и "здоровые" цели. Интересно, что они не настаивали, чтобы их сестра ушла от своего шестнадцатилетнего мужа. Вместо этого муж был включен в программу саморазвития, которая всегда была семейным приоритетом и это обстоятельство было очень важно для Эриксона.

Было очевидно, что и отец и мать верили в силу образования и в возможности саморазвития. К несчастью, они были слишком косны и нечувствительны в своих попытках передать эти ценности детям. Несмотря на это, в конечном счете все дети смогли удовлетворить наилучшим пожеланиям своих родителей и оправдать их надежды. Генри стал профессионалом, юристом и органистом, осуществив таким образом мечты и отца, и матери. Брат Генри расторг смешанный брак, без сомнения раздражавший его родителей, и преуспел на поприще автомобильного дельца. Сестра получила образование в колледже.

Эриксон иллюстрирует то, что Шпигель называет "волнообразным эффектом". Его можно проследить на каждом члене семьи. Облегчение симптома кусания ногтей у Генри придало ему уверенности в себе, что привело к самоутверждающему поведению. Он избрал "свой собственный инструмент". Освобождение одного члена семьи от давления иррациональных требований привело к освобождению следующего, что, в свою очередь, привело к еще одному освобождению. Даже родители при всей их повышенной тревожности, без сомнения, освободились от ненужной вовлеченности и излишнего участия в делах своих детей. Какую бы психотерапию мы ни проводили, мы знаем, что, работая с одним пациентом, мы вызываем у него изменения, которые повлияют и изменят всех, кто его окружает, кто находится в его "орбите".

6. ПЕРЕСТРУКТУРИРОВАНИЕ

В литературе по психотерапии имеется много примеров процесса переструктурирования. Одним из наиболее запоминающихся примеров является описание Виктором Франклом своего пребывания в лагере смерти, которое можно найти в его книге "Из лагеря смерти в экзистенциализму)’". В то время, как большинство его товарищей по несчастью потеряли надежду и впоследствии погибли, Франкл был занят мыслями о будущих лекциях, которые он будет давать после своего освобождения - лекциях, в которых будет описан весь его опыт пребывания в лагере. Таким образом, он переструктурировал потенциально гибельную и безнадежную ситуацию. В своем сознании он трансформировал ее в источник богатого опыта, который он сможет использовать для того, чтобы помочь другим преодолеть кажущиеся безнадежными психологические и физические обстоятельства. Конечно, найдутся скептики, которые скажут, что его мысли никак не связаны с его спасением или что чувство безнадежности само по себе еще не приговаривало узников к смерти. Но как бы там ни было, такой образ мыслей без сомнения поддерживал в тот момент жизнестойкость его духа и ума. А возможно, и помогал выжить физически. Мы можем также заметить, что переструктурирование, которое производит Франкл, созвучно его общей жизненной ориентации. Он по-настоящему ценил преподавание, и у него действительно был опыт чтения лекций, поэтому для него было естественным использовать опыт в качестве материала для будущих лекций.

Вацлавик, Викленд и Фиш в книге "Изменение" пишут: "Переструктурировать - значит изменить концептуальную и/или эмоциональную настроенность или точку зрения, относительно которой ситуация переживается, и перенести ее в другую систему отношений, в рамки которой "факты" прежней ситуации вписываются не менее точно, а может быть даже лучше, и изменить таким образом весь смысл ситуации",

Эти авторы цитируют философа Эпиктета, который говорит: "Беспокойство мне доставляют не вещи сами по себе, а те мнения, которые мы имеем об этих вещах". Они указывают, что "опыт нашего взаимодействия с миром определяется процессом отнесения объектов нашего восприятия к различным категориям", и что "если мы определяем некоторый объект, как принадлежащий к определенному классу, то очень сложно усмотреть его принадлежность в то же время и к другому классу". При переструктурировании, увидев "альтернативные формы включенности" объекта, его одновременную принадлежность к нескольким классам, нам уже трудно вернуться к прежнему ограниченному видению "реальности".

Приводимые ниже рассказы иллюстрируют то, как Эриксон пользовался переструктурированием.

Увеличение значительности

Мой сын Роберт надстроил на своем доме второй этаж. Прошлой ночью он и его жена перебрались наверх. Маленький пятилетний Дуглас и двухлетняя Бекки страшно боялись, потому что им предстояло оставаться внизу. Роберт пришел ко мне. И вот что я ему посоветовал: "Кроватка Дугласа ниже, чем кровать родителей". Роберту предстояло подчеркнуть, каким большим мальчиком был Дуглас и соотнести его старшинство с величиной родительской кровати, которая оставалась внизу. А Бекки должна была соотносить свое старшинство с величиной кровати Дугласа.

Затем я сказал Роберту, чтобы он убедился в том, что дети знают, как пользоваться входом наверх. И они прекрасно спали, хотя Дуглас и тревожился. Он даже спрашивал, нельзя ли ему поспать наверху первые несколько ночей.

Важно было сосредоточиться на чем-то, что подчеркивало бы "я" ребенка. Например, на величине кровати и на том, что он большой мальчик.

Эриксон обращается к желанию любого ребенка быть большим. Детей Роберта переключают с их страхов и чувства беспомощности на ощущение самих себя, становящихся большими.

Вместо того, чтобы обращаться к утраченному - общество своих родителей - детей ориентируют на будущее. Дугласу сказали, что родительская кровать у него перед глазами и, глядя на нее, он приобретает право первым дорасти до ее размеров. Аналогичным образом Бекки напомнили, что она растет и скоро ей будет в пору кровать Дугласа.

Стиль

Моя дочка пришла домой из школы и сказала: "Папа, все девочки в школе грызут ногти, и я тоже хочу делать так же".

Я сказал: "Разумеется, ты должна соответствовать общему стилю. Я думаю, что сталь - это очень важно для девочек. Ты отстала от них. У девочек уже большой опыт. Поэтому я думаю, что лучший способ догнать подруг, это убедиться, что ты упражняешься в грызении ногтей каждый день достаточное время. Я думаю, что если ты будешь грызть ногти каждый день три раза по пятнадцать минут (я заведу тебе будильник) точно в определенное время, то у тебя есть возможность их догнать".

Сперва она принялась за дело с энтузиазмом. Затем она стала начинать позже и заканчивать раньше, и в один прекрасный день сказала: "Папа, я хочу начать в школе новый стиль - ходить с длинными ногтями".

Начав с "присоединения к пациенту" в ее желании соответствовать общему стилю, Эриксон затем превращает "стилизованное поведение" в элемент распорядка дня. Он часто применяет этот подход при работе с симптомами - превращая их в обузу, которую легче отбросить, чем поддерживать,

Девушка, которую легче всего совратить

А вот письмо от студентки колледжам которая приезжала ко мне, когда училась на последнем курсе. Она рассказывала: "Моей матерью всю жизнь командовала ее мать. И моя мать поклялась, что если у нее в будущем когда-либо будет ребенок, то она не станет над ним так доминировать. Итак, моя мать стала моей лучшей подругой. Мать была мне лучшей подругой и настоящим другом и в младших классах, и в старших. Потом я уехала в Калифорнию учиться в католическом университете. Я ревностная католичка. А мать звонит мне дважды в неделю или я звоню ей, и мы пишем друг другу письма каждую неделю, поскольку она моя лучшая подруга.

Однако во всем этом что-то не так. Когда я пошла в колледж, я прибавила в весе со своих обычных 52 килограмм до 65. В первое же лето, приехав домой, я потеряла в весе и стала весить 40 килограммов. Затем, возвратившись в колледж, я снова поправилась до 65 килограммов. На следующее лето вновь похудела до сорока. В третье лето повторилось то же самое. Сейчас приближается Пасха, и в этом году я заканчиваю учебу. Я вешу 65 килограммов и собираюсь провести лето в Фениксе. Я не могу быть такой толстой. Я ем все подряд, ем все время, и это превратилось в навязчивость. Вы можете мне помочь?"

Итак, я ввел ее в транс и стал расспрашивать о ее весе. И тогда выяснилось: старшее поколение не может быть приятелем ни младшему школьнику, ни старшекласснику.

Я сказал ей, что ее мать не была ей настоящей приятельницей. У девушки не было молодого человека, и она всегда поверяла все своей матери. И когда ей встречался молодой человек, то она бросала его, потому что он вызывал у нее смешные чувства. Она не могла описать эти чувства.

В состоянии транса я сказал ей, что есть некоторые вещи, которые ей следует знать, и что она может слушать меня с помощью своего бессознательного. Затем я собирался построить свою работу так, чтобы она действительно могла слушать с помощью своего бессознательного. В состоянии легкого транса я объяснил ей, почему мать не может быть лучшей подружкой девушки, и что имело место нечто обратное: ее мать доминировала над ней, но только способ этого доминирования был обратным тому, которым над матерью доминировала, в свою очередь, ее мать. Я сказал ей, чтобы она обдумывала это, пока не поймет. Я ей сказал, что проблемой веса мы займемся позже. В это лето она вернулась в Феникс и похудела только до 61 килограмма. Потом она сказала: "Вы правы, моя мать действительно доминирует надо мной, и способ этого доминирования обратен тому, которым пользовалась моя бабушка. Она живет с нами и доминирует и над матерью, и над отцом. А мой отец пьяница. Моя мать доминирует надо мной, а я хочу быть нормальной девушкой. Я знаю, у меня бывают странные чувства, которые я не могу понять".

Тогда я сказал ей: "Ты ревностная католичка, ты действительно веришь, но из всех девушек в Соединенных Штатах легче всего совратить именно тебя".

Было видно, что она испугалась. Она сказала: "Невозможно, чтобы кто-то совратил меня".

Я сказал: "Сейчас я объясню тебе, как легко можно тебя совратить. А ты подумаешь над этим. Если бы я был молодым человеком и хотел бы совратить тебя, я бы попросил тебя о встрече, пригласил бы тебя пообедать, потом повел бы тебя в кино и прекрасно провел бы с тобой время. При втором свидании я сказал бы тебе, что, по-моему, ты очень красива и что у меня к тебе сильное физическое влечение. Оставшуюся часть свидания я провел бы, абсолютно не касаясь вопросов близости. Я старался бы сделать все, чтобы тебе было хорошо. При третьем свидании я сказал бы тебе, что действительно хочу иметь с тобой близкие отношения, но знаю, что ты не та девушка, которую можно совратить. Поэтому я просто оставил бы эту тему, и мы продолжали бы развлекаться. И я дал бы тебе совет: не встречайся со мной в восьмой раз. Во время первых семи свиданий ты в полной безопасности. Но не встречайся со мной в восьмой раз.

Тогда ты могла бы совершенно спокойно идти со мной на четвертое, пятое и шестое свидание. И все это время твои гормоны делали бы в тебе свое дело. Во время седьмого свидания они уже достаточно поработали бы над тобой. Я поцеловал бы тебя на прощание в лоб. Потом подождал бы неделю и назначил бы тебе восьмое свидание. И ты бы уже знала, что должно произойти".

Она согласилась с тем, что произошло бы именно так. Я сказал: "А теперь о твоем весе. За четыре года у тебя выработался порочный стереотип. Ты не можешь преодолеть его сразу. Поэтому я хочу, чтобы к следующему Рождеству ты принесла мне снимки себя в бикини спереди и сзади. И я хочу, чтобы ты отдала мне их из рук в руки именно в Рождество".

Она пришла с фотографиями. Она была в жалком состоянии. "Я весила 63 килограмма, когда снималась. Я ненавидела себя".

Я сказал: "У тебя действительно много лишнего. Я не хочу сохранять эти фотографии. Ты можешь взять их обратно".

"Мне они тоже не нужны, - сказала она, - я собираюсь порвать их".

Год спустя она весила 51-52 килограмма, и у нее был постоянный молодой человек. Она сказала: "Его руки касаются и замирают на моих коленях, и они останавливаются на моих плечах. Я знаю, что это были за смешные чувства. На следующий год я не буду преподавать в католической школе. Я собираюсь устроиться на работу в общественную школу".

Итак, с этого сентября она начала преподавать в общественной школе. А она была очень красивая девушка.

Дата добавления: 2015-07-18