Естественная религия

Однако внутри разных религий существует выходящая за рамки привязанности к семье и группе глубокая личная набожность, хотя и уважающая внешние требования из верности к собственной группе, но внутренне намного перерастающая их содержание. К примеру, мистические течения в христианстве и исламе близки друг другу на­столько, что кажется, будто различий между религиями, из которых они происходят, уже не существует.

Следовательно, над тем, что разделяют традиции, содержания веры и религиозные ритуалы, есть религиозный опыт и религиозная пози­ция, которые являются личными, не зависящими от религии группы. Она связана с общим для всех людей познанием мира и тех пределов, которые он для нас устанавливает. Поскольку эта религиозная позиция одинаково доступна каждому, ее можно назвать естественной религией. Ей не нужны ни учение, ни практика. В противоположность другим ре­лигиям здесь нет превосходства одной религии над другой, нет притяза­ний на власть, нет пропаганды. Здесь каждый сам по себе. Поэтому ес­тественная религия объединяет там, где другие разъединяют.

Естественная религия — это личное достижение, и, может быть, наивысшее. А какого рода, я покажу на примере зарождения филосо­фии. Первым философам, о которых нам на Западе известно, так на­зываемым досократикам, удалось внутренне отказаться от доставших­ся им от предыдущих поколений представлений о человеке и приро­де и вверить себя действительности, такой, как она перед ними лежа­ла, без оговорок и страха. Первое, что они при этом испытали, было удивление — удивление, что что-то есть. Что жизнь возникает из чего-то, что остается скрытым, и что она снова в это скрытое опускается.

Такое удивление перед лицом реальности, какой она себя являет, — это благоговение перед тем, что есть, лишенное стремления этого из­бежать или как-то истолковать. Это смирение перед тайной без же­лания знать больше, чем она сама нам показывает. Это согласие с гра­ницами, которые устанавливает для нас познаваемая действитель­ность, без желания их уничтожить или переступить. Это в высшей степени религиозно, но при этом естественно и смиренно.

Религия как бегство

И напротив, очень многое в унаследованной нами религии пред­ставляет собой попытку уклониться от действительности, какой она себя являет, и искать от нее избавления. Попыткой изменить познава­емую действительность согласно собственным представлениям и же- ланиям. Дать ей иное толкование, вместо того чтобы принять ее вызов. Раскрыть ее тайну, вместо того чтобы ее уважать. Но прежде всего это попытка устоять вопреки потоку исчезновения. Это попытка «Я» овла­деть непостижимой действительностью и подчинить ее себе.

За этими представлениями стоят архаичные, магические надеж­ды и страхи из тех времен, когда человек убеждался в том, что по-прежнему во всех отношениях зависим, и при помощи магических средств пытался заклинать жуткое и опасное. Из этой архаичной глу­бины души происходит потребность в жертвовании, умилостивлении, искуплении и возможности оказывать влияние. Со временем привыч­ка цементирует эту потребность в убеждения, хотя ничто не указыва­ет на то, что за этими убеждениями стоит реальность. Эти архаичные образы, несомненно, в значительной степени являются переносом человеческого опыта на то, что скрыто. Поскольку такая религиоз­ность переносит опыт уравновешивания, умиротворения, искупле­ния и влияния с человеческих отношений на скрытое другое, о кото­ром мы догадываемся, но которого не знаем.

Тем яснее становится на этом фоне, какой отдачи требует от че­ловека естественная религия, какого очищения духа, отказа от жела­ния влиять и властвовать.

Дата добавления: 2015-07-18