Виды неправильного воспитания

Неправильное воспитание при акцентуациях характера способствует возник­новению патохарактерологических реакций и неврозов, формированию психо­патического развития. Оно же утяжеляет конституциональные и органические

психопатии и может играть роль провоцирующего и преципитирующего фактора для эндогенных психических болезней. Некоторые виды неправильного воспи­тания, какими они предстают перед психиатром, были описаны Н. И. Озерецким (1932), Г. Е. Сухаревой (1959), О. В. Кербиковым (1971). Нами (Личко А. Е., 1977, 1983) было подчеркнуто значение следующих видов.

Гипопротекция. В крайней форме проявляется безнадзорностью, чаще недо­статком опеки и контроля, а главное — истинного интереса к делам, волнениям и увлечениям подростка. Лишь иногда гипопротекция простирается до такой сте­пени, что подросток оказывается совершенно заброшенным — ненакормленным, неодетым, живущим в тяжелых бытовых условиях. Обычно же в наши дни в усло­виях всеобщего материального достатка гипопротекция не сказывается на удов­летворении насущных нужд подростка, а проявляется только недостатком вни­мания, заботы, руководства. В духовной жизни подростки оказываются полнос­тью предоставленными самим себе.

Скрытая гипопротекция наблюдается тогда, когда контроль за поведением и жизнью подростка как будто осуществляется, но на деле отличается крайним фор­мализмом. Подросток чувствует, что старшим не до него, что они несут в отноше­ний его лишь тяжкие для них обязанности, что на деле они бы рады от них осво­бодиться. Скрытая гипопротекция нередко сочетается с описываемым далее скры­тым эмоциональным отвержением. Обычно подросток научается обходить формальный контроль и живет своей жизнью.

Гипопротекция особенно неблагоприятна при акцентуациях по неустойчиво­му, гипертимному и конформному типам. Такие подростки быстрее других ока­зываются в асоциальных компаниях и легко заимствуют там праздный, полный поисков увеселений образ жизни.

Доминирующая гиперпротекция. Чрезмерная опека, мелочный контроль за каж­дым шагом, каждой минутой, каждой мыслью вырастает в целую систему посто­янных запретов и неусыпного бдительного наблюдения за подростком, достига­ющего иногда постыдной для него слежки. Непрерывные запрещения, невозмож­ность принять когда-либо собственное решение путают подростка, создают у него впечатление, что ему «все нельзя», а его сверстникам «все можно». Гиперпротек­ция не позволяет с ранних лет учиться на собственном опыте пользоваться свобо­дой, не приучает к самостоятельности. Мало того, она подавляет чувство ответ­ственности и долга, ибо если за подростка все решают и всегда ему указывают, как поступить, то он приходит к убеждению, что он сам может ни за что не отве­чать. У гипертимных подростков доминирующая гиперпротекция еше в младшем или среднем подростковом возрасте приводит к резкому обострению реакции эмансипации. Почувствовав возмужание, такие подростки подымают бунт про­тив «притеснения» и в какой-то момент напрочь рвут все родительские запреты и устремляются туда, где, с их точки зрения, «все можно», то есть в асоциальную уличную компанию.

На подростков с психастенической, сенситивной и астеноневротической ак­центуациями доминирующая гиперпротекция оказывает иное действие — усили­вает их астенические черты: несамостоятельность, неуверенность в себе, нере­шительность, неумение постоять за себя и свое дело. Эти недостатки дают себя знать при вступлении в самостоятельную жизнь, то есть в старшем подростковом

и послеподростковом возрасте.

Потворствующая гиперпротекция. В крайнем проявлении речь идет о том, что ребенок и подросток становятся «кумиром семьи». Здесь дело не столько в посто­янном контроле/сколько в чрезмерном покровительстве, в стремлении освобо­дить любимое чадо от малейших трудностей, от скучных и неприятных обязанно­стей. Это дополняется восхищением мнимыми талантами и преувеличением дей­ствительных способностей. Такие дети растут в атмосфере похвал, восторгов и обожания, ими любуются и восхищаются. Это культивирует эгоцентрическое же­лание всегда быть в центре внимания окружающих, ловить полные интереса к своей особе взгляды, слышать разговоры о себе, а все желаемое получать с легко­стью, без особого труда.

Потворствующая гиперпротекция мешает выработке навыков к систематиче­скому труду, упорства в достижении цели, умения постоять за себя. Для подрост­ка создается кризисная ситуация: с одной стороны, желание быть на виду, лиди­ровать среди сверстников, пользоваться их вниманием, вызывать у них восхище­ние, а с другой стороны — полное неумение осуществлять лидерские функции, подчинять себе, руководить другими.

При истероидной акцентуации потворствующая гиперпротекция толкает к психопатическому развитию по этому же типу. Однако она также способствует появлению истероидных черт при лабильной и гипертимной, реже при шизоид­ной и эпилептоидной акцентуации характера.

Потворствующая гиперпротекция в случае эпилептоидной акцентуации пре­вращает подростков в жестоких семейных тиранов, способных избивать родите­лей (синдром «избитых родителей», по Harbin H. Т., Madden D. J., 1979). Родите­ли же готовы все прощать, скрывать нанесенные побои, обелять и выгораживать своих тиранов, все изображать в лучшем свете; отцы в таких семьях обычно спо­койно взирают, как сын или дочь бьет мать.

Потворствующая гипопротекция. Этот вид неправильного воспитания описан нашим сотрудником А. А. Вдовиченко (1980 — цит. по: Личко А. Е., 1983) у де-линквентных подростков. Здесь сочетается недостаток родительского надзора с некритичным отношением к нарушениям поведения у подростка. Родители пре­небрегают сигналами со стороны о его дурном поведении, негодуют по поводу общественных порицаний, стремятся оправдать его проступки, переваливают вину на других. Выгораживают своего сына или дочь, любыми средствами стараются освободить от заслуженных наказаний. Такое воспитание культивирует и не­устойчивые, и истероидные черты. Попав в воспитательные учреждения, особен­но в условиях строгого дисциплинарного режима, и оказавшись без привычной потворствующей защиты, такие подростки при малейших трудностях и конфлик­тах обнаруживают склонность к истерическим реакциям (суицидальные демон­страции и т. п.).

Воспитание «в культе болезни». Такое воспитание описано Е. С. Ивановым (1980) у детей и подростков с церебральными параличами. По нашим наблюде­ниям, его приходится встречать также при хронических соматических заболева­ниях (например, при бронхиальной астме) или физических дефектах. Болезнь ребенка и подростка становится центром, на котором фиксировано внимание всей

семьи. Подросток привыкает к мысли, что болезнь дает ему многие права, из-за нее все должны идти навстречу всем его желаниям, от всех неприятностей ограж­дать, от вполне посильных обязанностей освобождать, проступки прощать и по­зволять то, что не дозволено другим. Такое воспитание культивирует не только эгоцентризм, но и рентные установки, завышенные притязания.

При столкновении с трудностями в жизни наиболее универсальной становит­ся истерическая реакция с уходом в болезнь, ипохондризацией.

Эмоциональное отвержение. При этом типе воспитания ребенок и подросток постоянно ощущают, что им тяготятся, что он — обуза в жизни родителей, что без него им было бы легче, свободнее и привольнее. Еще более ситуация усугубляет­ся, когда рядом есть кто-то другой — брат или сестра, отчим или мачеха, кто го­раздо дороже и любимее (положение Золушки).

Скрытое эмоциональное отвержение состоит в том, что родители, сами себе не признаваясь в этом, тяготятся сыном или дочерью, хотя гонят от себя подоб­ную мысль, возмущаются, если кто-либо им укажет на это. Силами разума и воли подавленное эмоциональное отвержение обычно гиперкомпенсируется подчерк­нутой заботой, утрированными знаками внимания. Однако ребенок и особенно подросток чувствует искусственную вымученность такой заботы и внимания и ощущает недостаток искреннего эмоционального тепла.

Эмоциональное отвержение тяжело сказывается на лабильной, сенситивной и астеноневротической акцентуациях, усиливая черты этих типов. Однако явное эмоциональное отвержение может заострять также черты эпилептоидной акцен­туации. При сочетании эмоционального отвержения с гипопротекцией лабиль­ные подростки ищут эмоциональных контактов в уличных компаниях — в итоге на лабильное ядро могут наслоиться черты неустойчивости.

Условия жестоких взаимоотношений. Обычно сочетаются с эмоциональным отвержением. Жестокое отношение может проявляться открыто — суровыми рас­правами за мелкие проступки и непослушание или тем, что на ребенке, как на существе слабом и беззащитном, срывают зло на других. Но жестокие отношения в семье могут быть скрыты от посторонних взоров. Душевное безразличие друг к другу, забота только о себе, полное пренебрежение интересами и нуждами других членов семьи, незримая стена между ними, семья, где каждый может рассчиты­вать только на себя, не ожидая ни помощи, ни участия, — все это может быть без громких скандалов, без драк и без избиений. И тем не менее такая атмосфера ду­шевной жестокости не может не отразиться на подростке.

Жестокие отношения могут также культивироваться между воспитанниками в некоторых закрытых учебных заведениях, особенно для трудных и делинквент-ных подростков, несмотря на материальную обеспеченность и строго регламен­тированный режим. Тирания вожаков, издевательство сильных над слабыми, рас­правы за неподчинение, раболепие одних и мучения других — все это особенно легко расцветает, если работа воспитателей отличается формализмом.

Воспитание в условиях жестоких взаимоотношений способствует усилению черт эпилептоидной акцентуации и развитию этих же черт на основе акцентуа­ции конформной.

Условия повышенной моральной ответственности. В таких случаях родители пи-34

тают большие надежды в отношении будущего своего ребенка, его успехов, его способностей и талантов. Они нередко лелеют мысль, что их потомок воплотит в жизнь их собственные несбывшиеся мечты. Подросток чувствует, что родители от него ждут многого.

В другом случае условия повышенной моральной ответственности создаются, когда на малолетнего подростка возлагаются недетские заботы о благополучии младших и беспомощных членов семьи (Сухарева Г. Е., 1959).

Почти все подростки обнаруживают большую устойчивость в отношении воз­вышенных родительских экспектаций или возложенных на них трудных обя­занностей. Несостоятельность и промахи не производят надламливающего дей­ствия. Исключение составляет психастеническая акцентуация, черты которой резко заостряются в условиях повышенный моральной ответственности, при­водя к психопатическому развитию или к затяжному обсессивно-фобическому неврозу.

Противоречивое воспитание. В одной семье каждый из родителей, а тем более бабки и деды могут придерживаться неодинаковых воспитательных стилей, со­четать несовместимые воспитательские подходы, осуществлять разные виды не­правильного воспитания. При этом члены семьи конкурируют, а то и открыто конфликтуют друг с другом. Например, могут сочетаться доминирующая гипер­протекция со стороны отца и потворствующая со стороны матери, эмоциональ­ное отвержение со стороны родителей и потворствующая гиперпротекция со сто­роны бабки. Подобные ситуации оказываются особенно пагубными для под­ростка, создавая большой риск для удара по слабым сторонам его характера.

Подросток оказывается наиболее чувствительным к тому из видов неправиль­ного воспитания, которое адресуется к ахиллесовой пяте его типа акцентуации.

Воспитание вне семьи. Само по себе воспитание вне семьи, в условиях ин­терната, в подростковом возрасте не является отрицательным психогенным фактором. Наоборот, для подростков бывает даже полезным расставаться с семьей на определенные отрезки времени и жить среди сверстников — это спо­собствует развитию самостоятельности, умению устанавливать контакты, вы­работке навыков социальной адаптации. Временное отделение от семьи быва­ет особенно полезным, когда нарушения поведения связаны с тяжелой семей­ной ситуацией.

Отрицательными психогенными факторами являются недостатки в работе интернатов и других воспитательных учреждений — сочетание строгого режима, граничащего с гиперпротекцией, с формализмом в его соблюдении, открываю­щим отдушину для скрытой безнадзорности, дурных влияний, жестоких взаимо­отношений между воспитанниками, а также недостаток эмоционального тепла со стороны воспитателей. Устранить все эти дефекты в интернате гораздо труд­нее, чем в гармоничной семье.

Именно поэтому воспитание в такой семье, дополненное и корригируемое общественным воспитанием, было и остается лучшим для становления личнос­ти, особенно в младшем и среднем подростковом возрасте.

Описанные типы неправильного воспитания, видимо, связаны с теми тенден­циями, которые в какой-то мере оказываются присущими ряду современных се­мей. Социопсихологические исследования (Харчев А. Г., 1981) показали, что в

Москве лишь 50% юношей и 34% девушек 15-17 лет помогают семье в ведении хозяйства; около 20% совершенно не умеют готовить пишу, 54% юношей не уме­ют стирать. В то же время лишь 9% семей обсуждает с подростками покупку доро­гих вещей, лишь 13% - как провести летний отдых и т. п. Зато родительские экс-пектации в отношении своих детей очень высоки. В Тбилиси, например, 96% ро­дителей планируют для своихдетей обязательно высшее образование, 90% готовы их содержать, лишь бы только учились, в то время как сами подростки изъявили желание его получить лишь в 56% случаев.

Э. Г. Эйдемиллер, В. Юстицкис

СЕМЬЯ КАК ФАКТОР, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЙ РЕАКЦИЮ ИНДИВИДА НА ПСИХИЧЕСКУЮ ТРАВМУ*

До сих пор речь шла о тех ситуациях, когда семья оказывалась непосредствен­ным источником травматизирующих переживаний. Именно на их выявление на­правлены многочисленные исследования, изучающие взаимодействие между не­удовлетворенностью семьей, напряженностью в ней, наличием конфликтов, с одной стороны, и различными нервно-психическими расстройствами — с другой (Ушаков Г. К., 1987; Bottcher H., 1968; Trnka V., 1974). Но эти исследования каса­ются лишь малой части ситуаций, в которых семья способствует психической трав-матизации.

Семья — не единственный источник патогенных ситуаций, они могут склады­ваться и вне ее. Однако это не значит, что семья в этом случае оказывается в сто­роне. Напротив, она может активно участвовать в процессе травматизации, опре­деляя степень чувствительности индивида, его способность к противостоянию и выбор способа преодоления патогенной ситуации. Все это имеет место и тогда, когда семья является основным источником травматизирующего переживания. В этом случае она и вызывает это переживание, и в силу других своих особенно­стей определяет чувствительность к травме и особенности реагирования индиви­да на нее.

Как исследователю семьи, так и клиницисту необходимо представлять себе совокупность способов, которыми семья может оказывать влияние на процесс травматизации. Рассмотрим некоторые из них.

1. Семья как фактор сенсибилизации ее члена к психической травме. Одна и та же патогенная ситуация может оказывать различное травматизирующее воздействие в зависимости от «почвы», то есть от личностных особенностей индивида, опре­деляющих его чувствительность к травме. В соответствии с положением В. Мань-яна существует обратно пропорциональная зависимость между чувствительнос­тью нервной системы и массивностью психической травмы, необходимой для развития болезни. Чем чувствительнее нервная система, тем менее интенсивной травмы достаточно для нарушения ее деятельности. Это положение было распро­странено на взаимосвязь реакции и «почвы» в целом, выдвинута концепция континуума реакции — «почвы», в соответствии с которой связь между травмати-зирующим воздействием и «почвой» характерна для любого патологического про­цесса (Ушаков Г. К., 1987). Семья выступает в качестве фактора сенсибилизации различными путями:

' Психология и психотерапия семьи. СПб.: Питер, 1999. С. 43—46.

а) через формирование неспособности противостоять психической травме. Изнеживающее воспитание само по себе не травмирует подростка, однако оно делает его чувствительным к фрустрирующим ситуациям, с которыми он позднее столкнется вне семьи. Точно так же скрытая безнадзорность (гипоопека) сама по себе не травмирует психику, но затрудняет формиро­вание волевых качеств личности. Это сенсибилизирует ее, делает уязви­мой, например, для алкоголизации;

б) через воздействие на психическую сопротивляемость. Непереносимое нервно-психическое напряжение может не только быть фактором травма-тизации, но и ослабить способность индивида сопротивляться самым раз­личным психотравмирующим явлениям;

в) через формирование представления индивида о патогенной ситуации и ее оценки. В. Н. Мясищев (1960) неоднократно указывал на огромное значе­ние представления индивида о патогенной ситуации и оценки им этой ситу­ации. Семья играет важнейшую роль в формировании представления ее чле­нов о самых различных сторонах жизни. Возможны ситуации, представление индивида о которых (сформированное в основном под воздействием членов семьи) объективно оказывается травматизирующим. Например, для под­ростка с пограничной умственной отсталостью неудача в учебе сама по себе не является патогенной ситуацией, однако становится таковой в силу опре­деленного отношения к ней всей семьи и особенно родителей, возлагавших на подростка какие-то надежды. Подросток становится на точку зрения се­мьи, и от этого ситуация приобретает психотравмирующие свойства.

2. Семья как фактор, закрепляющий действие психической травмы («хронифи-цирующее», «аккумулирующее» действие семьи). Психическая травма может вы­звать различные реакции как самого индивида, так и семьи. В одних случаях это реакции противодействия — они направлены на скорейшую ликвидацию психи­ческой травмы и ее последствий. В других случаях реакции могут быть прямо про­тивоположными — они так или иначе стимулируют травму, утяжеляют ее, затруд­няют ее ликвидацию. В результате действия таких реакций травма «хронифици-руется», «закрепляется»; неблагоприятные ее последствия аккумулируются, что проявляется в том, что при повторяющихся травмах новая возникает раньше, чем психика успевает ликвидировать последствия предыдущей, поэтому каждая но­вая травма «накладывается» на все предшествующие.

3. Роль семьи в формировании индивидуальных способов противодействия трав­ме. Психическая травма ставит индивида перед необходимостью как-то противо­действовать ей. Индивид может избрать рациональные методы противодействия, защитные (вытеснение, проекция) или деструктивные (инфантилизация, фикса­ция). Семья, как правило, существенно влияет на выбор способа реакции на трав­му: через представления членов семьи о трудностях и «правильных», «достойных», «наиболее простых» путях их преодоления. Воспитание по типу «потворствую­щая гиперпротекция» в семье, которая к тому же поощряет демонстративное по­ведение, во многом предопределяет реакцию подростка на психическую травму — в данном случае это будет демонстративная реакция.

Итак, семья выступает в качестве важного источника психической травмати-зации, прежде всего непосредственно участвуя в травматизации. Семья — один

из наиболее значимых источников психогенных переживаний личности. Кроме того, существуют различные способы косвенного участия семьи в процессе трав­матизации — когда она определяет уязвимость своих членов по отношению к трав­ме, длительность последствий травмы, ее устойчивость к терапевтическим воз­действиям. В клиническом плане это означает необходимость постоянно иметь в виду весь комплекс возможных видов участия семьи в этиологии психической травмы.

М. Килбом (М. Kihlbom)

СВЯЗЬ РОДИТЕЛИ — РЕБЕНОК. ВИНА РОДИТЕЛЕЙ?¹

В течение долгого периода незрелости и зависимости ребенок находит не­обходимого помощника своему «Я» в родителях. Этот «Я»-помощник защищает от переизбытка стимулов, предотвращает нарушения физических и психичес­ких потребностей, фильтрует и толкует стимулы и успокаивает чрезмерные чув­ства беспокойства, волнения и возбуждения. Два самых важных психологичес­ких условия гармоничного развития ребенка заключаются в том, что родители должны быть способны к сопереживанию и предвидению, а ребенок — к выра­жению своих нужд. Благодаря именно этим способностям симбиоз ребенка и, как правило, матери может обеспечить интенсивную эмоциональную и физи­ческую близость, которая так важна в начальный, самый незрелый период жиз­ни ребенка. Значение обыкновенного эмпатического «достаточно хорошего» материнства подробно описан Winnicott (1972). Хорошие условия нужны во многих отношениях, но главное — энергии, внимания и любви родителей дол­жно быть достаточно, чтобы дать ребенку чувство стабильности и надежности. Жизненная, внешняя ситуация должна быть достаточно благоприятной. Но од­ного этого мало. Психическое, внутреннее состояние родителей также имеет определяющее значение. Анна Фрейд сформулировала это так: «Внутренний мир матери определяет окружающий мир младенца». Различные индивидуальные расстройства родителей могут быть препятствием для успешного выполнения ими родительских функции. Это могут быть (помимо таких очевидно серьезных состояний, как психозы и мании) психическая незрелость, амбивалентность, депрессия, навязчивый контроль и интеллектуализирование, нарциссические расстройства. Подобные сложности могут затруднить родителям возможность найти баланс между «слишком много» и «слишком мало» близости и сочувствия, поддержки и защиты, контроля и справедливости.

Далее следует хорошо известная связь между проблемами во взаимоотноше­ниях родителей и психическим развитием ребенка. Зигмунд Фрейд в своей статье о детской сексуальности выразил это следующим образом: «Если родители ссо­рятся или несчастны в браке, у ребенка есть серьезнейшая предрасположенность к нервному расстройству или болезни» (Freud S., 1998).

Менее очевидна важность связи отношений родителей с ребенком и отноше­ний родителей со своими родителями, но, видимо, она также существует. Чувства и отношения, возникающие у родителей и прародителей, часто накладываются на взаимоотношения родителей и их отношения с ребенком. Трудности матерей в установлении контактов с ребенком в младенчестве и в более поздние периоды,

гъгл ^{Психиат}Р^ия Детского и подросткового возраста / Под ред. К. Гиллберга и Л. Хеллгрена М ■ ГЭОТАР-МЕД, 2004. С. 80-83. '

как показывают многие исследования и клиническая практика, связаны с отно­шениями между ними и их матерями (Shereshefsky och Yarrow, 1973; Nilson, 1970; Uddenberg, 1978).

Согласно поговорке, требуются «три поколения, чтобы создать джентльмена». Исследователи психозов, работавшие с учетом семейной перспективы, считают, что психические заболевания молодых индивидов могут стать результатом бес­сознательных процессов, происходивших между родителями и детьми в несколь­ких поколениях, и начаться из-за неспособности переработать базовые чувства вокруг принадлежности к общности и разделению, например, при травмирую­щей объектной потере (Bowen, 1978).

Дата добавления: 2015-07-18