Яна Люрина. Там, где наша не пропадала

Вся деревня Кузькино – вернее, оставшееся немногочисленное население последней – сбежалась на зрелище: тёплым майским днем по дороге, ведущей мимо села прямо в дремучий Царёв лес, двигалась неуправляемая телега, запряжённая странного вида лошадью. Грива и хвост у неё были черные с белыми прядями, похожими на модное мелирование, а сама – золотистого цвета.

– Глядите-ка, савраска возвращается, – захихикал кто-то. – На автопилоте!

Лошадка невозмутимо двигалась по просёлочной дороге, а в телеге, на куче одеял и какой-то мягкой рухляди, похрапывал мужик. Тоже виду чудного и непривычного. Одет был, ей-богу, в вышитую белую косоворотку, черные джинсы и сапоги: красные, и явно не фабричного производства. Физиономия от солнышка прикрыта джинсовой черной же кепкой, из-под которой доносится храп и свисают приличной длины патлы. Хорошо, хоть не красные – обычные русые.

– А в рубашках этаких разве что в кино снимаются, – предположил тот же голос. – И куда это он прётся, знает хоть? Разбудить, что ли?..

И с этими словами из толпы выбрался обладатель голоса, здоровенный двадцатилетний парень, решительно затопав вслед за телегой.

Тем временем лошадь прибавила шагу: догнать её удалось только в лесу. Мужик, оказывается, уже проснулся, убрал с лица кепку и лениво смотрел вверх, на ветки огромных дубов. Услышав оклик, махнул рукой на лошадь – она остановилась.

Парень подбежал к телеге и скороговоркой выпалил:

– Эй, погоди, ты куда едешь? Там же не живёт никто, и дорога скоро заканчивается!

– Знаю, что не живёт никто, – ответствовал мужик-в-сапогах. – Теперь там я буду жить. Избушку вот купил, на хуторе у озера.

– А ты её раньше видел, покупку свою? – засмеялся парень. – Кинули тебя, мужик – она уж давно рассыпалась от старости. Там тридцать лет никто не жил, откогда Васька ихний родителей похоронил, а сам в райцентр уехал. Небось он тебе, алкаш поганый, и продал… дорого содрал-то?

– Он и продал: родственник мне, дальний. Да не так чтоб дорого – двадцать пять тысяч всего. Рублей.

– А-а-а, тогда не так жалко. Cавраску он тебе, получается, в нагрузку дал. Ну, она эти места помнит, дорогу знает.

– Садись, поехали дом посмотрим, – предложил мужик и протянул руку. – Меня Олегом зовут.

– Здоров, Олег! Никита я. А чего ты в таком виде ходишь, а? Сапоги какие-то… странные.

– Ты в армии служил, и в городах побольше бывал? – поинтересовался Олег. – Слово такое, «медиевист», есть. Ну, ещё ролевиками нас обзывают.

– Это те, кто в игры играют и мечами самодельными дерутся? – смутился Никита. – Ну, слыхал. Это на тебе, получается, средневековая русская одёжа? Так вроде ж нету игры сейчас.

– А привык я, – заявил Олег. – В лесу так удобней, в сапогах: а эти на заказ шиты – примерно такие же носили русские князья. Но меча самодельного у меня нет и не было. Вот это получше, пожалуй, – он откинул край одеяла и продемонстрировал топор – с блестящим длинным лезвием, покрытым затейливыми рисунками. Никита попросил позволения подержать топор в руках и, разглядывая его, не заметил, как приехали на место. Телега остановилась.

Мда, избушка если и не совсем развалилась, то до этого оставалось недолго. Крыша провалилась внутрь из-за подгнивших стропил, дырку когда-то пытались безуспешно накрыть брезентом.

Неподалёку имелся ещё сарай: хотя и выглядел намного приличней дома, его обещала постичь та же участь. Только колодец сохранял более-менее ухоженный вид, навес над ним отличался новизной. Да и тропинка туда расчищена…

– Это что, кто-то сюда захаживает время от времени? – почесал в затылке новый владелец. – Или у вас в селе своих колодцев нет?

– Да не мы это – увидишь, в общем, – туманно разъяснил Никита. – Васька в сарае ночевал, кое-как починил его. А дом – желания не было. Ну, бывай, пошел я домой. Если помощь понадобится, найдёшь меня – другого Никиты в селе нет, авось не перепутают.

Через неделю чинивший избу Олег самолично увидел, кто берет воду из колодца. Сидя на крыше, услыхал цокот копыт и сначала подумал, что это его собственная лошадь ухитрилась выбраться из сарая. Но из-за деревьев показалась целая компания, человек пятнадцать. Конные, длинноволосые, довольно галдящие на незнакомом языке и вооружённые. К удивлению Олега, вооружённые мечами и топорами. Выглядевшими совсем не так, как у приятелей по ролевухам – а намного тяжелее и… опаснее, что ли.

Люди спешились, привязали коней к деревьям и бросили ведро на цепи в колодец. Один, выглядевший круче остальных – плащ на нём был красный, и меч в ножнах побогаче – стоял поодаль, лениво обозревая окрестности. Олега он как будто не видел, хотя не заметить человека на крыше было невозможно. Вдруг крутой мэн прислушался и махнул рукой замолчать своей команде. Олег похолодел – снизу, из дома явственно раздавалась песня:

Упадут сто замков,

И спадут сто оков,

И сойдут сто потов

C целой груды веков,

И польются легенды из сотен стихов

Про турниры, осады, про вольных стрелков…

Это же он нарочно оставил включенным Винамп в ноутбуке, чтоб не скучно было на крыше сидеть. До сих пор там потихоньку мурлыкала Эния, потому и было не так слышно. Олег попытался переместиться на лестницу, приставленную с другой стороны дома, по которой он и влез на крышу. Но нечаянно опустил ногу не на ступеньку, а мимо, сам оттолкнув её. Лестница громко чебурахнулась во двор. Предводитель компании решительно зашагал к дому, на ходу вытаскивая меч из ножен. За ним рванули ещё трое мужиков с мечами и топорами. Но, дойдя до места, где начинался ветхий забор из посеревших от времени низеньких досок, резко остановились, будто наткнулись на каменную стену. Один из мужиков что-то испуганно крикнул предводителю и схватился за шею, на которой висел амулет на шнурке. Предводитель развернулся и жестами погнал мужиков обратно, к лошадям и колодцу. Быстренько напоив коней и набрав воды с собой, гости поспешили уехать.

Олег облегчённо вздохнул и спрыгнул с крыши. Высоцкий пел уже другую, как нельзя более актуальную балладу:

Нет острых ощущений – всё старьё, гнильё и хлам,

Того гляди, с тоски сыграю в ящик…

Балкон бы, что ли, сверху, иль автобус – пополам:

Вот это дело, это подходяще!..

«…Повезло, наконец повезло», – мысленно продолжил Олег. – «Вляпался. А во что – сказать затрудняюсь…»

* * *

Острые ощущения на этом не закончились. Выйдя к колодцу и стоя на тропе, по которой уехали оружные и конные мужики, он обнаружил, что избы отсюда не видать вовсе, будто и нет её. А там, где она должна быть, видна только непролазная чаща, из которой голос Высоцкого доносится… да, любой бы на месте мужиков перекрестился. Вот только, похоже, не христиане они – у того, кто хватался за шнурок на шее, вместо креста было нечто, подозрительно похожее на молот Тора. Олег его хорошо разглядел – с этой стороны от забора до дома было максимум метров пять. Викинги, значит. И вроде как настоящие, не ролевики – было в них этакое ощущение долго находящихся в дороге людей: мятая нестираная одежда, немытые волосы и оружие… С виду – побывавшее во многих переделках почище потешных боёв.

Со стороны тропинки послышались шаги. На всякий случай отступив назад во двор, Олег с облегчением увидел выходящего из-за поворота Никиту.

– Что, гости побывали? – ухмыльнулся тот, ковыряя покрытую следами копыт землю носком кроссовки. – Жди ещё, раз с утра началось. Тропа открывается примерно раз в месяц, но на весь день.

– А ну рассказывай, – не выдержал Олег. – Всё, что знаешь, рассказывай – про дом, день, тропу… И вообще – что это за люди были?

– Ну что тут скажешь… Дорога здесь проходила. И до сих пор ещё иногда проходит. Из варяг в греки. Слыхал? Вот варяги тут до сих пор и шастают. Васька, что дом тебе продал, жить на этом месте боится: как-то сдуру не ушёл с тропы, когда лошадей услыхал, так варяги забрали его с собой. Как раба. Еле убежал через месяц, спёр у них лошадь. Твой-то коник от той лошади, не спутаешь – лет пять назад Васька уж почти собрался вернуться, каждый день на этой телеге барахло потихоньку перевозил, а потом вдруг запил. И уехал обратно. Я девять классов тогда как раз закончил, делать было нечего – ну и полез как-то сюда, там и увидел… ты в сарае ещё порядок не наводил, ничего такого не нашел?

– Нет, пока руки не доходили. Я вообще-то дом чиню. И ещё долго буду. Хотел вот кого из друзей в помощь вызвонить, так тут и мобила не работает. Тем более интернет. Так что, ты говоришь, есть в том сарае?

– А идём, покажу, – предложил Никита.

После долгих поисков в самом дальнем и тёмном углу, на стене, обнаружился здоровенный щит. Около метра в диаметре, обтянутый кожей, выкрашенной в красный цвет, и с характерными украшениями в виде спиралевидных линий из кованого железа. Олег вытащил находку во двор и восхищённо разглядывал, щупал и переворачивал.

– Ты смотри, и вправду были красные щиты, как в сагах! Так, погоди… я хоть и допускаю многие вещи, теоретически – но… что тут у вас не так? Дорога-то проходила по многим местам, городам и сёлам. Но вот такое – только здесь… почему?

– Я тоже думал, – признался Никита. – И у стариков спрашивал – они-то это всё тоже видели, только помалкивают, ничего менять не хотят. Вся штука в том, что у нас тут, в этом лесу, за тыщу лет не изменилось ровным счетом ничего. И если изменить хоть что-то, или, не дай бог, рассказать сдуру учёным или начальству – дорога исчезнет. А так-то в ней вреда нет – проходит себе и проходит, Васькины родители спокойно жили, их с дороги не видно. А если выйти к колодцу, когда все уедут, можно и чего поинтересней найти. – Никита что-то вытащил из-за ворота футболки – на шнурке висел золотой молоточек Тора. – Это они в уплату оставляют: думают, тут нечистая сила живёт… мы, то есть.

Дата добавления: 2015-07-14