Трудности обуздания.

Даже из воспоминаний Шрейдера видно, что реформирование органов шло трудно, «ежовщина» сопротивлялась изо всех сил. На самом деле эта система, конечно, была не ежовской, беспредел в ЧК начался еще при Дзержинском и с тех пор в течение двадцати лет так и не заканчивался. В одночасье такую структуру не реформируешь.

В этом смысле очень показательны воспоминания Павла Судоплатова. Если их внимательно читать, то из них видно, как непросто шел этот процесс на Лубянке и как действовал Берия.

Итак, осень 1938 года. В НКВД работает специальная проверочная комиссия ЦК. В воздухе пахнет грозой. Чекисты, напуганные предшествующими репрессиями, притихли и ждут, на кого теперь обрушится карающий меч. В начале ноября 1938 года последовала резолюция Политбюро о политическом недоверии и аресты руководителей. Судоплатов тогда работал в Иностранном отделе.

«Наступил ноябрь, канун октябрьских торжеств, – вспоминает он. – В 4 часа утра меня разбудил настойчивый телефонный звонок: звонил Козлов, начальник секретариата Иностранного отдела. Голос звучал официально, но в нем угадывалось необычайное волнение.

– Павел Анатольевич, – услышал я, – вас срочно вызывает к себе заместитель начальника управления госбезопасности товарищ Меркулов. Машина уже ждет вас. Приезжайте как можно скорее. Только что арестованы Шпигельглаз и Пассов. (Руководители внешней разведки ОГПУ. – Е. П.)

Жена крайне встревожилась. Я решил, что настала моя очередь.

На Лубянке меня встретил сам Козлов и проводил в кабинет Меркулова. Тот приветствовал меня в своей обычной вежливой, спокойной манере и предложил пройти к Лаврентию Павловичу. Нервы мои были напряжены до предела. Я представил, как меня будут допрашивать о моих связях со Шпигельглазом. Но, как ни поразительно, никакого допроса Берия учинять мне не стал. Весьма официальным тоном он объявил, что Пассов и Шпигель-глаз арестованы за обман партии и что мне надлежит немедленно приступить к исполнению обязанностей начальника Иностранного отдела, то есть, отдела закордонной разведки. Я должен буду докладывать непосредственно ему по всем наиболее срочным вопросам. На это я ответил, что кабинет Пассова опечатан и войти туда я не могу

– Снимите печати немедленно, а на будущее запомните: не морочьте мне голову такой ерундой. Вы не школьник, чтобы задавать детские вопросы".

Через десять минут я уже разбирал документы в сейфе Пассова».

Там Судоплатов нашел представление о собственном награждении орденом Красной Звезды, а также неподписанный приказ о его назначении помощником начальника ИНО.

«Я отнес эти документы Меркулову. Улыбнувшись, он, к моему немалому удивлению, разорвал их прямо у меня на глазах и выкинул в корзину для бумаг, предназначенных к уничтожению. Я молчал, но в душе было чувство обиды – ведь меня представляли к награде за то, что я, действительно рискуя жизнью, выполнил опасное задание. В тот момент я не понимал, насколько мне повезло: если бы был подписан приказ о моем назначении, то я автоматически, согласно Постановлению ЦК ВКП(б), подлежал бы аресту как руководящий оперативный работник аппарата НКВД, которому было выражено политическое недоверие…»

Но самое интересное – то, что было дальше. Начальником ИНО Судоплатов пробыл около месяца. В декабре начальником отдела был назначен Деканозов, несколько позднее – Фитин. Судоплатов же стал заместителем начальника испанского отделения. С приходом в НКВД новых людей «стариков» значительно понижали в должности – впрочем, некоторые потом снова быстро шли вверх, и Павел Анатольевич в их числе.

Затем у Берия состоялось партсобрание. И тут один из сослуживцев Судоплатова, Гукасов, предложил рассмотреть его «подозрительные связи». Кстати, Павел Анатольевич сам писал, что репрессии в органах были обусловлены не столько каким-то политическим заказом, сколько внутренними счетами и завистью сослуживцев.

Партбюро создало комиссию под руководством другого его близкого знакомого, Гессельберга. Комиссия подготовила соответствующий докЖд, и партбюро приняло решение исключить Судоплатова из партии за «связь с врагами народа» (а у кого, спрашивается, не было этих «связей»), в лучших традициях отстраненного наркома. Решение должно было утверждаться на общем собрании, а пока что Судоплатов приходил на службу и сидел в кабинете, ничего не делая – ждал исключения и неизбежного ареста.

Но собрание все откладывалось и откладывалось, и вот однажды в марте его вызвал Берия.

«Неожиданно для себя я услышал упрек, что последние два месяца я бездельничаю. „Я выполняю приказ, полученный от начальника отделения“, – сказал я. Берия не посчитал нужным как-либо прокомментировать мои слова и приказал сопровождать его на важную, по его словам, встречу».

Они приехали в Кремль к Сталину, и Судоплатов получил новое задание – ликвидировать Троцкого.

Тут мы совершенно четко видим стиль работы Берия. Он не размахивал револьвером, не клеймил никого на собраниях, не грозил стереть всех «ежовцев» в лагерную пыль. Он просто оттягивал собрание (если не он – то кто?), а потом доверил Судоплатову важнейшее задание, тем самым дав понять, что его лучше не трогать. И процесс осуждения увял сам собой. И, кстати, не сказал ни слова упрека за безделье, прекрасно понимая его состояние.

Показательна также история Петра Зубова, резидента в Праге. В 1938 году президент Чехословакии Бенеш сделал через Зубова предложение Сталину финансировать военный переворот в Югославии. Советское правительство решило, что это выгодно, и отправило группе сербских офицеров-заговорщиков деньги с тем же Зубовым. Однако, встретившись с офицерами, наш разведчик счел их ненадежными авантюристами и деньги не передал. Взбешенный такой самодеятельностью, Сталин приказал арестовать Зубова, В январе 1939 года его арестовали, и он попал в еще не расформированную ежовскую мясорубку.

Кстати, Зубов был старым знакомым многих из бе-риевской команды, а Кобулов останавливался у него, когда приезжал в Москву. Но, естественно, тут ему помочь никто не мог, против Сталина нет приема…

В одном месте Судоплатов утверждает, что Зубова избивали по приказу Кобулова – и действительно, Кобулов был тогда начальником следственной части НКВД. Но в другом месте он пишет: «В 1946 году, когда министром госбезопасности стал Абакумов, Зубову пришлось срочно выйти в отставку. В свое время именно Абакумов был причастен к делу Зубова и отдавал приказы жестоко избивать его».

Так кто же все-таки приказал бить Петра Зубова?

Но вернемся к Берия и его методам работы. В марте 1939 года Судоплатов предложил использовать Зубова для вербовки полковника Сосновского, начальника польской разведслужбы в Берлине, который в ходе не-мецко-польской войны попал в руки НКВД и сидел теперь в тюрьме. Берия согласился. Их посадили в одну камеру, и Зубов успешно завербовал поляка. Затем его использовали для вербовки князя Радзивилла. Потом потихоньку, не афишируя, освободили, и Зубов проработал начальником отделения у Судоплатова до самого 1946 года.

И, на закуску, еще одна история, показывающая, как непросто все было в наркомате даже несколько лет спустя. В. Н. Новиков в годы войны работал в оборонном комплексе, возглавлял производство стрелкового оружия. И вот он в мемуарах рассказывает о своем друге, наркоме внутренних дел Удмуртии М. В. Кузнецове. Пишет о нем только хорошее и, по-видимому, не всегда сам понимает, что пишет. Вот какую историю рассказывает Новиков об этом «милейшем человеке».

«…В те годы человеческая жизнь ценилась очень дешево.

Один раз захожу к М. В. Кузнецову в кабинет. Он один. Сидит, уставившись взглядом в стену.

– Ты что это, Миша, задумался? Он под хмельком. Как будто очнулся после моих слов и махнул безнадежно рукой:

– Видишь, Владимир, у нас порядок: список лиц, приговоренных к расстрелу, посылаем на утверждение в Москву с краткой справкой – за что расстрел. Сейчас получил список обратно – утвержден на 26 человек. Трех человек вычеркнули почему-то, причем ранее никто никого не вычеркивал, а мы их уже расстреляли»33.

Ну, и кто же дешево ценил человеческую жизнь – Берия, который, не доверяя своим кадрам, требовал на проверку все расстрельные списки – и действительно их проверяли! – или «друг Миша», тот, что сначала расстреливал, а потом отправлял бумажки в Москву?

И что с ними, такими, делать? Самих расстреливать – так ведь всех не перестреляешь!

Дата добавления: 2015-07-14