Читайте также:
|
|
В начале октября 1917 года на состоявшемся в Тифлисе съезде Закавказской партийной организации большевиков, в преддверии революции, разгорелась дискуссия… по национальному вопросу Самое, конечно, время!
До сих пор в программе организации было записано требование самоуправления для национальных областей. Но только что приехавший из Петрограда Степан Шаумян вдруг заговорил о новых ленинских идеях – самоопределении вплоть до отделения. «Мы близко подходим к социальной революции, следовательно, нам меньше следует бояться децентрализации», – говорил он. Разгорелся ожесточенный спор, в результате которого в резолюции съезда под влиянием Шаумяна записали:
«Автономия Кавказа, с созданием сейма…».
По злой иронии судьбы, вскоре на Кавказе появились и автономии, и сейм. Правда, большевики были от них не в восторге, а подчас и в ужасе, ибо история в своем непреклонном развитии забыла посоветоваться с Лениным. Он-то имел в виду, что автономные народы будут существовать под его чутким руководством и жить по его программе – а они взяли и не захотели…
…В отличие от большевиков, все влиятельные партии Закавказья – и «Дашнакцутюн», и «Мусават», и грузинские меньшевики – все были за единство с Россией. Кое-кто на словах, чтобы не отталкивать население – мусульмане-мусаватисты с самого начала тяготели к Турции, но до поры это тяготение предпочитали не афишировать. Другие вроде бы на деле – армяне-дашнаки, представители народа, на собственной шкуре испытавшего прелести турецкого владычества и резни «неверных», понимали, что, кроме России, от турок их никто не спасет. У грузинских меньшевиков были свои идеи – Великой Грузии, но о них несколько ниже… Надо только упомянуть, что они с самого начала своего существования были «грузинской» партией, в отличие от большевиков, состав которых был интернациональным. Это чтобы не думать долго, почему в других республиках националисты, а в Грузии вдруг – меньшевики.
А потом пришло известие, что 25 октября 1917 года в Петрограде взяли власть большевики. Относиться к этому событию серьезно было немыслимо – ну кто на Кавказе серьезно относился к большевикам? В первые дни так никто толком и не понял, что, собственно, произошло в столице. Поняли только одно – скорее всего, центральной власти какое-то время не будет. Тогда-то и наступил «момент истины» для всех национальных сил.
Уже 11 ноября представители партии азербайджанских националистов «Мусават», партии армянских националистов «Дашнакцутюн» и заступивших место грузинских националистов партий меньшевиков и эсеров собрались в Тифлисе и вынесли решение о создании «независимого правительства Закавказья». 15(28) ноября был образован орган власти под названием Закавказский Комиссариат, который возглавил меньшевик Е. П. Гегечкори.
Сейчас пытаются представить дело так, будто они приняли это решение, спасаясь от большевиков. Да ничего подобного! Кто тогда воспринимал большевиков настолько серьезно, чтобы от них спасаться! Нет, «спасались» они не от большевиков, а от России, точь-в-точь, как в начале 90-х годов XX века…
...Война с Германией мало волновала независимых закавказцев. Их основными противниками всегда были турки, оказавшиеся союзниками немцев в Первой мировой войне и в меру сил воевавшие с Россией. (Собственно говоря, в свое время закавказские республики и кинулись в объятия России, спасаясь от этих милых соседей, которые вели с ними войну на истребление.) 30 ноября 1917 года главнокомандующий турецкой Восточной армией Вехиб-паша предложил Комиссариату заключить мир, и 5 декабря Закавказский Комиссариат заключил с Турцией сепаратное соглашение о перемирии и начал мирные переговоры.
После подписания перемирия русские солдаты в Закавказье стали как-то вроде бы и не нужны. Местным властям не хотелось их кормить, самим солдатам война за четыре года осточертела, и части Российской армии, находившиеся на Закавказском фронте, как и прочая армия, ринулись домой. И тут Комиссариат осознал: конечно, это хорошо, что русские уходят, – но Закавказье-то остается без защиты! Перемирие же – вещь ненадежная. Решено было срочно создать национальные войска. А чтобы обеспечить их оружием, разоружить уходящие части.
Председатель краевого центра меньшевик Ной Жор-дания отправил на места циркулярную телеграмму.
«Ввиду того, что воинские части, уходящие в Россию, забирают с собой оружие и в случае неудавшегося перемирия национальные части могут остаться без достаточного вооружения для защиты фронта, краевой центр Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов постановил предложить всем Советам принять меры к отобранию оружия у отходящих частей и о каждом случае доводить до сведения краевого центра»2.
Непонятно, чего в этой телеграмме больше: ясноглазой детской наглости или такого же ясноглазого детского убеждения, что Россия обязана снабжать свои окраины оружием, вне зависимости от их собственных действий. Как видим, эта убежденность наших закавказских братьев родилась не в 90-х годах XX века, а гораздо раньше.
Один из грузинских меньшевиков, Валико Джугели – правда, с сентиментальным преувеличением – говорил 14 января 1918 года: «Это было не разоружение, а разграбление солдат. У несчастных, измученных, тоскующих по дому людей забиралось все, вплоть до сапог. Здесь же шел торг. Разбойными бандами продавалось вооружение»3. Ну да, продавалось – а он чего хотел? Не знал, что ли, где живет?
Впрочем, далеко не всегда солдаты-фронтовики позволяли забирать у себя «все, вплоть до сапог». Кончилось все печально: 9–12 января у станции Шамхор в Азербайджане попытка разоружить несколько эшелонов русских солдат привела к инциденту, известному под названием Шамхорской бойни. Команда грузинского бронепоезда и мусаватистский отряд сделали попытку отобрать оружие у едущих домой солдат. Завязалась перестрелка. По советской версии, грузины и мусаватисты в ходе разоружения перебили около тысячи солдат, во что верится слабо – не очень-то просто каким-то вчерашним штатским не только отобрать оружие у эшелона озлобленных фронтовиков, но и поубивать столько народу. Они могут не хотеть защищать родину, но себя они защищают не на шутку. Что-то там было не то…
Ну, конечно же, не то и не так! Историк В. П. Булда-ков по материалам грузинской следственной комиссии так описал эти события. «9 января 1918 года у станции Шамхор один из воинских эшелонов был остановлен грузинским заградительным отрядом с бронепоездом, начальник которого проявил излишнее рвение. В течение двух суток, пока шли переговоры, к станции съезжались, с одной стороны, тысячи азербайджанских крестьян, с другой – еще три воинских эшелона. Началась стрельба. Фронтовики, без сомнения, расчистили бы себе путь артиллерийским огнем, но один из снарядов угодил в огромный резервуар с нефтью. Горящая нефть хлынула в низину, где расположились со своими подводами азербайджанцы. Вскоре взорвалось еще несколько емкостей с горючим, после чего пламя охватило и часть вагонов, в том числе во встречном пассажирском поезде, следовавшем в Тифлис. Количество убитых и заживо сгоревших с той и с другой стороны так и не удалось подсчитать, но жертвы исчислялись тысячами»4. Вслед за пожаром последовала резня. Оставшееся на поле боя оружие стало трофеем доблестных закавказцев. Им досталось, по некоторым данным, около 15 тысяч винтовок, 70 пулеметов, пара десятков пушек (правда, данные эти сомнительны, ибо 15 тысяч солдат, обладателей этих винтовок, попросту не поместились бы в четырех эшелонах). Кроме прочего, эта история свидетельствует о крайне низком боевом духе вконец разложившейся русской армии – иначе бы горячим кавказским парням не удалось не то что получить оружие, но и вообще покинуть Шамхор живыми. Именно после инцидента Джу-гели и лил слезу по поводу несчастных солдатиков, у которых сапоги отбирали…
Между тем турки играли свою игру. Они и не думали соблюдать условия перемирия. В правительственных кругах Оттоманской империи имелось по вопросу отношений с Комиссариатом три течения. Вехиб-паша считал, что следует придерживаться условий Брестского мира, хотя бы на время переговоров. Талаат-бей – что надо, пока обстановка позволяет, захватить как можно больше закавказских территорий. Энвер-паша полагал, что к Турции должно быть присоединено все Закавказье.
Как только русская армия оставила фронт, Вехиб-паша, вопреки собственным утверждениям, начал наступление на города Турецкой Армении. Легко прослеживалась и цель наступления: Баку, нефть!
10 (23) февраля Комиссариат созвал в Тифлисе Закавказский Сейм – название большевистское, но большевиков там не было. Состоял он из депутатов, избранных от Закавказья в Учредительное собрание, и представителей все тех же партий – меньшевиков, дашнаков и пр. Его председателем, с правами президента республики, был избран меньшевик Н. С. Чхеидзе. Получилось эдакое временное правительство Закавказья, дееспособностью и ответственностью весьма напоминавшее «большое» Временное правительство.
Следующий ход турок был предельно прост. Едва представители Сейма заговорили о перемирии, у них тут же поинтересовались: а кто они, собственно, такие? Признает ли Закавказская республика себя частью России? Если признает, то по условиям Брестского мира она должна отдать Турции Каре, Ардаган, Трапезунд и Батум. Не желая отдавать территории и не в силах просчитать дальнейшие события, Сейм 9 (22) апреля объявил о создании независимой Закавказской Демократической Федеративной Республики, включавшей в себя Грузию, Армению и Азербайджан, со столицей в Гяндже, поближе к бакинской нефти. Мусаватисты были за отделение от России, дашнаки – против. Все решила позиция грузин.
Говорят, что известный меньшевик Ной Жордания, несмотря на острую нелюбовь к большевикам, был категорически против отделения. Он прекрасно понимал, что независимое Закавказье не может тягаться с Оттоманской империей и что, отделившись от России, оно, как перезрелое яблоко, само упадет в руки туркам. Но местных сепаратистов, вдохновленных перспективой отделения, эти соображения не волновали. Рассказывают, что, когда роковое решение было принято, Жордания заплакал.
Плакал он не зря: это была как раз та самая ловушка, в которую турки и загоняли недальновидных правителей Закавказья. Сразу же после провозглашения независимости они предъявили новые территориальные претензии, куда более серьезные, потребовав отдать значительную часть Тифлисской, Эриванской и Кутаисской губерний, и тут же пошли на Тифлис, Эриван и Джуль-фу. Закавказская армия, как уже было сказано, испарилась, у новоявленной независимой республики нормальных вооруженных сил не было, а мусульманская часть Сейма явно больше симпатизировала туркам, чем соседям-христианам. Что же касается христианской части населения, то ничего хорошего в случае победы воинов ислама ее не ожидало. Так Закавказская республика испытала первый развал – по межконфессиональным границам. Но это было только начало, и продолжение не заставило себя ждать.
Закавказское единство не выдержало испытания даже очень небольшим временем. 13(26) мая Сейм принял решение: «Ввиду того, что по вопросу о войне и мире обнаружились коренные расхождения между народами, создавшими Закавказскую независимую республику, и потому стало невозможным выступление одной авторитетной власти, говорящей от имени Закавказья, Сейм констатирует факт распадения Закавказья и слагает свои полномочия». Сейм сделал свое дело – отделился, не справился с властью и теперь мог честно уйти в отставку.
13 (26) мая была провозглашена Грузинская демократическая республика, 14 мая – Азербайджанская, а 15 мая – Армянская. С этого момента каждый спасался в одиночку.
Едва образовавшись, Азербайджанская республика обратилась в Стамбул с просьбой о присоединении Азербайджана к Турции. Были, правда, проблемы, связанные с Баку, но о них несколько дальше.
Грузинское правительство тут же бросилось за помощью к Германии, которая, будучи союзницей Турции в Первой мировой войне, к тому времени еще не окончившейся, имела на нее некоторые рычаги воздействия. Германия немедленно арендовала у Грузии порт Поти на 60 лет, перебросила сюда несколько рот солдат и занялась грабежом и вывозом всего, до чего могла дотянуться, – но турки остановились. Между Германией и Турцией существовал договор, по которому территории, где были немцы, не могли быть заняты турками.
Почувствовав себя в безопасности, грузины тут же оставили позиции на турецком фронте, предоставив своих союзников армян их собственной судьбе. Турки были с большим трудом остановлены неподалеку от Еревана, а вся захваченная территория стала их военным трофеем. От Армении осталось два уезда. С другой стороны, Грузия быстро захватили все спорные армянские территории, не взятые турками, и заявила, что армянское государство нежизнеспособно и может существовать лишь в составе Грузии – но армяне предпочли голод и призрак близкой смерти.
Самая интересная ситуация сложилась в Азербайджане. Новообразованная республика просилась в состав Турции, между тем она не контролировала собственную столицу. Там была совершенно непонятная власть, по виду советская, а по сути неизвестно какая.
Дата добавления: 2015-07-14; просмотров: 69 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
ВЗЛЕТ И ПАДЕНИЕ БАКИНСКОЙ КОММУНЫ | | | Высшие власти» города Баку |