Глава 3 – Похороны

«...они (усопшие), по предположению утопийцев, присутствуют при разговорах о них, но, по притупленности человеческого зрения, невидимы. Действительно, с уделом блаженства не может быть связано лишение свободы переселяться куда угодно, а с другой стороны, умершие обнаружили бы полную неблагодарность, отказавшись совершенно от желания видеть своих друзей, с которыми их связывала при жизни взаимная любовь и привязанность, а это чувство, - догадываются утопийцы, - подобно прочим благам, скорее увеличивается после смерти, чем уменьшается».

Т. Мор «Утопия»

- На чём изволите ехать, Илья Андреевич-с, - любезно поинтересовался Прав Инфарктыч.

- А у меня разве есть выбор? – спокойно удивился Фанаберик.

- К сожалению, нет-с, но похоронная форма гласит-с, что надобно интересоваться, на чём желает отъехать виновник торжества-с, - пояснил Лев Инфарктыч, поправляя белую бабочку, стоя у разбитого зеркала.

- Ну, тогда, не имеет значения на чём.

- Не переживайте-с, Илья Андреевич, запряжём лучшую повозку-с, - обрадованные сговорчивостью Фанаберика, обнадёжили его Инфаркты.

- Не сомневаюсь, - подыгрывал прислужникам Фанаберик.

И сам стал заниматься своим туалетом, предпринимая попытки сделать свой вид презентабельным, но как он не оправлял белую окровавленную простынь – ничего в ней не поменялось, разве что складок стало меньше. Закончив принаряжаться, троица по парадной лестнице спустилась к подъезду, где была приготовлена незапряжённая довольно красивая рессорная небольшая бричка.

- Вот-с, Илья Андреевич, ваша бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, - словом, все те, которых называют господами средней руки-с, - горделиво процитировал классика Прав Инфарктыч и пригласил Фанаберика занять свое место.

- А как же лошади?

- Домчим и без пристяжных-с, - уверял Лев Инфарктыч.

- Вам видней господа, - покорно согласился Фанаберик и сел в экипаж.

Лев Инфарктыч хлыстнул кнутом по несуществующим лошадям; к нему подсел сперва повисевший несколько времени на подножке Прав Инфарктыч, и экипаж пошел подплясывать и покачиваться, оставаясь на месте, тогда как полуразрушенное красное кирпичное здание вместе с пустым пейзажем закружилось бешеным хороводом, постепенно перемешиваясь в бело-красную консистенцию.

Открыв глаза, Илья Андреевич увидел фасад своего дома, правда, каким-то размытым, такое ощущение, что его глаза были полны слёз, но Фанаберик был твёрдо убеждён, что он не плакал и даже не слезился. К сожалению, твердость убеждения никак не меняла положения.

- Вот это да, Илья Андреевич, более нашей канцелярии будет, и что, весь ваш? – интересовался Прав Инфарктыч, разглядывая пятиэтажную хрущёвку.

- Нет, уважаемый Прав Инфарктыч, хозяев здесь много, в моём распоряжении, лишь однокомнатная квартира. Вон, наверное, та, где свет и занавески в цветочек, - ткнул пальцем прищурившись Фанаберик.

- Ну что, Илья Андреевич, пойдемте, посмотрим, как вы жили, до нашей канцелярии. Но сперва, - объяснял Лев Инфарктыч, - вам предстоит сделать, наверное, последний выбор в вашем почти мёртвом состоянии.

- Весь во внимании, господа, только говорите громче, я еле вас слышу, - перешёл почти на крик Фанаберик.

- Учитывая, что ваши чувства с каждым часом постепенно ослабевают, и уже не могут работать в полную силу, - громко продолжил Лев Инфарктыч.

- Вам придётся, Илья Андреевич, - также громко подхватил Прав Инфарктыч, - выбрать только одно, иначе в считаное время вы потеряете все чувства окончательно, так и не попрощавшись с близкими.

- Хорошо, я понял вас, - кричал Фанаберик. - Оставьте слух, я хочу услышать Лиду.

- Ваше право, Илья Андреевич, - сказал Лев Инфарктыч и Фанаберик погрузился во мрак.

- Ступайте осторожно и внимательно слушайте нас, - порекомендовал Прав Инфарктыч, и троица направилась к подъезду.

- Осторожно, Илья Андреевич, осторожно.

- Ногу выше… ещё ступенечка… теперь налево… а вот и ваша дверь.

- Прошу! – открыл дверь Лев Инфарктыч, приглашая своих спутников войти.

- Игорь, почему дверь нараспашку? – хлестким движением закрыла дверь Ида Збарская.

- Ну, у вас и жена, Илья Андреевич, - возмущался Лев Инфарктыч, потирая ушибленную голову левой рукой.

- Ничего не скажешь, тёплая встреча, - подтвердил Прав Инфарктыч.

- Это не похоже на Лиду, да и голос грубоват, - размышлял Фанаберик. – А как она выглядела?

- Ну, разумеется, красиво, - слукавил Прав Инфарктыч.

- Очень-очень привлекательно, - подтвердил ложь Лев Инфактыч.

- По описанию, конечно, подходит, но что-то меня всё-таки смущает, - сомневался Илья Андреевич.

- Осторожней, господа, эта гарпия выходит, - отошёл в сторону уже слегка раненый Лев Инфактыч, а вместе с ним и остальные.

- Как я выгляжу, дорогой? – обратилась к мужу, выходя из квартиры, Ида Сергеевна.

- Как всегда.

- Отвратительно, - дополнил Игоря Збарского Лев Инфарктыч, под легкий хохоток Прав Инфарктыча.

- Что? – встала на дыбы Ида Сергеевна.

- Что значит что?! Сказал, как есть. А что ты хотела услышать? – пожал плечами Збарский.

- Да, как ты смеешь, обзывать меня, да ещё и насмехаться!

- Ида, прекрати! Я не сказал ничего особенного, если тебя что-то почудилось - я здесь ни при чём. Лучше торопись, кремация через полчаса.

- Считай, что тебе повезло, - переборола обиду Ида Сергеевна. – Но я запомню этот разговор.

- Надо было и тебе вколоть снотворного, чтоб до завтрашнего дня спала вместе с сестрой, - раздраженно выпалил Игорь Збарский, следуя к выходу.

- Хоть сестру не трожь, душегуб! – выругалась Ида Сергеевна, но всё-таки послушно пошла за мужем.

- Я должен, её увидеть, - упирался Фанаберик.

- Пойдёмте, Илья Андреевич, до кремации осталось не более получаса, а вы обязательно должны быть на ней, - уговаривал Фанаберика Лев Инфарктыч.

- Тем более вы всё равно ничего не видите, - убеждал его и Прав Инфарктыч.

- Так заберите у меня слух и дайте мне зрение! Я должен, я обязательно должен её увидеть.

- К сожалению, это не возможно. В мире мертвых все решения бесповоротны.

- Это только у живых слово идет по ветру.

В центре большого мраморного зала крематория на высоком постаменте белого цвета стоял огромный черный гроб с открытой крышкой, украшенной красными атласными лентами. Возле него, по разным сторонам, стояли Ида и Игорь Збарские, вглядываясь в черное слепое око печи. Тишина назидательно молчала. Жернова времени даже здесь, в храме смерти, не переставали педантично перемалывать минуты.

Вся атмосфера была пропитана ощущением, что смерть где-то рядом, что она смотрит на ещё живых в упор, легко забираясь в души царапающимся страхом. Ведь почти каждый человек боялся узнать смерть на собственной шкуре, и в тоже время почти каждый человек, с легкостью и непринужденностью, даже не пытался узнавать собственную жизнь.

Лев и Прав Инфарктычи ввели Илью Андреевича Фанаберика в зал крематория:

- О, ваши родственники уже здесь, стоят спиной к нам, возле вашего гроба, - обрисовал ситуацию первый.

- Какой у вас большой гроб, Илья Андреевич! В него и четверо могут запрыгнуть! Пойдемте, посмотрим поближе, - предложил второй.

Фанаберик покорно плёлся за Инфарктами, сквозь пелену бесчувствия в нем пробивалась что-то похожее на досаду, что он так и не смог хотя бы услышать свою любимую Лиду.

- Странно, - удивленно сказал Прав Инфарктыч, когда они подошли к постаменту. – Ваш гроб пустой, Илья Андреевич!

- Не может быть?! – разделил удивление Лев Инфарктыч.

- Может, господа, - обернулся к пришедшим Игорь Збарский, и Инфаркты встрепенулись, перед ними стоял Смерть Николаевич Хвостиков.

- Смерть Николаевич-с, - чуть не проглотив языки, проговорили Инфаркты.

- Да, господа, вы не ошиблись, - лукаво улыбнулся Хвостиков.

- А вот и я, отвратительная женщина, - повернулась к подошедшим Ида Збарская.

- Кончина Ивановна-с, - испуганно залепетали Инфаркты.

- Прекратите, это ваше сыканье, господа, хоть перед смертью не подхалимничайте, - вежливо обратилась к Инфарктам Кончина.

- Неужели-с – это вы, Кончина Ивановна-с?! - в один голос обомлели Инфаркты.

- Ну, если не верите своим глазам, может, поверите своим ушам, - спокойно предложила Кончина Ивановна.

- Нет, нет, нет, уважаемая Кончина Ивановна, мы раде этого, даже сыкать перестаним, только не бранитесь, только не бранитесь, - уговаривали её Инфаркты.

- Раз уж все в сборе, то можно начинать, или правильнее сказать заканчивать, - ещё раз улыбнулся Хвостиков. – Как себя чувствуете, Илья Андреевич? Зрение уже вернулась?

- Да, и обоняние тоже, - судорожно вертел головой в разные стороны Фанаберик.

- Для начала, возьмите это назад, господа, - и Хвостиков аккуратно достал из своих карманов четыре скукоженных сердца. Поочередно раздав их канцелярским работникам, а последнее вставил в собственную грудь. Его примеру последовали и остальные.

- А как же моё? – спросил Фанаберик.

- А ваше, Илья Андреевич, в вашей груди!

- Что это значит? А выстрел, посвящение, вот эта кровь на простыне?

- Спектакль, художественная выдумка, а на простыне не кровь, а кетчуп. Я же говорил вам – смерть всего лишь констатирует выбор человека.

- Получается, я сам выбрал эту смерть?

- Что же вас в этом удивляет, Илья Андреевич?

- А как же канцелярия, ваш ночной визит ко мне, в конце концов?

- Канцелярия настоящая, а вот визит – блеф. У меня работа такая – похищать сомневающиеся сердца. Вы сами захотели уйти со мной, разве не так?

- Так, но вы сказали, что пришли за Лидой.

- Разумеется, а разве по-другому вы пошли бы за мной?

- Значит, вы соврали?

- Ну, и быстро же вы соображаете, Илья Андреевич!

- Ужас!.. Неужели я сам разрушил собственную жизнь? - сокрушался Фанаберик, слегка мотая головой в разные стороны.

- Да, Илья Андреевич, и только вы! Именно вы предали ваши чувства сомнению, а сомнение в любви, Илья Андреевич, первый шаг к её смерти.

- Но я никогда не сомневался в своей любви к Лиде! – прервал Хвостикова Фанаберик.

- Если бы это было правдой, Илья Андреевич, я бы никогда не появился в вашей квартире. Знайте, мой дорогой, если в сердце закралось сомнение, значит на пороге уже стоит смерть. Вы хотели обмануть себя – у вас это хорошо получилось! А после вы настолько заврались, что решили с помощью жертвы спасти ваши чувства к Лиде Сергеевне, но вы не учли одного, Илья Андреевич, любовь жертвенна, но не так глупо жертвенна, как это интерпретировали вы. Единственное чего она требует от любящих сердец – это жить во имя любви, но не в коем разе умирать!

- Прекрати, Хвостиков, прекрати, - рыдала Кончина Ивановна, - ты был прав, что поэт, что не поэт – одна дрянь!.. Мужчины так чувственно безграмотны!

- Зря, вы так, Кончина Ивановна, вот помню, мы с Лев Инфарктычем, так грамотно, обхаживали одну кокетку – я ей цветы, он конфеты, я ей шампанское, он ананас, - довольно рассказывал Прав Инфарктыч.

- А чем же всё это закончилось? – утёрла слезы Кончина.

- Конец получился не ахти, она вышла за старого графа, а мы получили по своему первому инфаркту! – закончил историю Лев Инфарктыч.

- Вы были так чувственны в молодости, - умилилась Кончина Ивановна.

- Нет. Мы просто много пили, когда узнали, что граф оказался бедным помещиком! – расхохотались Инфаркты.

- Ну вас, мальчики, помогите лучше даме залезть в этот элегантный гроб.

- С удовольствием, - подсадили Кончину Ивановну Инфаркты.

- Что же получается, Смерть Николаевич, мы играли переход Фанаберика, а сыграли свой? – запрыгивая в гроб, спросил Хвостикова Прав Инфарктыч.

- Да, вы абсолютно правы, Прав Инфарктыч!

- Эх, зато, хоть сердце встрепенулось перед смертью! Давно я не был настолько жив, - занял своё место и Лев Инфарктыч.

- Прощайте, Фанаберик! Берегите свою любовь! – напоследок прослезилась Кончина Ивановна, стоя в гробу.

- Прощайте, Илья Андреевич! – оттуда же крикнули в унисон Инфаркты.

- Вы свободны, Илья Андреевич, в этот раз вам повезло. Наша канцелярия расформирована и будет предана огню, а так как вы умирали, но до конца не умерли – значит, вы снова живы! Прощайте, и больше не сомневайтесь в вашей любви! – зашел в гроб Хвостиков, и тут же с грохотом захлопнулась крышка.

Печь открыла своё веко, и гроб не спеша заскользил в её нутро, где пламя распахнуло свои объятия для встречи самой бессердечной канцелярии, которая когда-либо существовала на земле – а теперь перестала!

Дата добавления: 2015-07-11