Несостоявшаяся модель

Маше давным-давно уже наскучило это захолустье, и она мечтала о чём-то большем. В детстве она была просто красивой милой девочкой-куколкой, в школе на неё тоже не могли нарадоваться и налюбоваться. С восьмого класса в неё поголовно влюблялись все мальчишки и старшеклассники,а девчонки ей завидовали. Она ещё в одиннадцатом классе была избалована мужским вниманием, а окончив школу, целый год не вылезала из ресторанов, баров, и всевозможных развлекательных мероприятий и дорогих машин. Парни и мужчины так и вились вокруг неё, и надо заметить неспроста. С внешними данными ей очень повезло, и она об этом знала. Маша была красавицас русыми волосами, ростом 185 см. Длинный, прямой нос, красивые брови, большие глаза и нежные губки делали её личико безупречным и притягательным. Фигурка – просто потрясающая, а длинные, стройные ноги могли свести с ума любого мужчину. Разумеется, очень рано она поняла, что с такими данными не стоит ей прозябать тут, а надо как-то улучшать свою жизнь, и использовать природную красоту на полную катушку. Не удивительно, что ещё со школы она стала осознавать свою исключительность, особенность, и как следствие – превосходство. У неё неизбежно появился гонор, она чувствовала себя королевой, любое её желание было законом.Все вокруг её обхаживали, холили и лелеяли. Ей казалось тогда, что это навсегда, ведь другого отношения к себе она не знала.
В восемнадцать лет у неё наступил переломный момент, когда её окончательно перестало всё радовать. Последнее время Марию не оставляла мысль, что она особенная, и должна продемонстрировать свою красоту всему миру. Она решила, что должна стать моделью,как, впрочем, и многие другие красивые девушки, которые в этом возрасте мечтают об этом. В тот период красавицу Машу ничего не радовало, она была особенно капризна, но на количество ухажёров это не влияло вообще никак. Вскоре она решилась. Нашла через интернет модельное агентство, отправила свои фото, и ей ответили, что Москва ждёт!
- «Ну, наконец-то я выберусь из этого тухлого места», - думала она, поджидая поезд.

Ухажёр с тоскливым и воодушевленным лицом провожал её, о чём-то говорил, но она его не слушала. В голове проносились картинки, где она идёт по подиуму, лучшие люди Москвы и иностранцы смотрят на неё, провожая восхищённым взглядом, а она смотрит на всех свысока, и чувствует себя настоящей королевой, девушкой № 1. И всё это должно было начаться с завтрашнего дня!
На вокзале, как ей и обещали, её встретили двое представителей крупнейшего модельного агентства. Они прошли через вокзал, у выхода их поджидал Порш Кайен. Глаза Маши горели от удивления, ещё бы - Москва, дорогая машина, перспективы, для этого она была рождена! Настроение поднималось, и она в первые моменты прибытия в столицу сожалела лишь о том, что не сделала этого раньше. Давно надо было валить из своей дыры, и переезжать в Москву!

Вскоре они подъехали. Перед ней, как обычно, распахнули двери, после чего она вошла в красивое большое здание. Там их встречал руководитель агентства Андрей Иванович Прогибулин.
- Андрей Иванович, к вам новая девушка, - сообщил ему один из сопровождающих.

Прогибулин оценивающе, но в то же время несколько равнодушно окинул Машу взглядом, и велел отвести её в гримёрную, переодеть. Маше подобрали отличные наряды из фирменных шмоток, которые раньше она видела только в глянцевых журналах. От такого количества красивой одежды, у неё засияли. Пока она осматривала эту большую комнату и гардероб, не сразу заметила, что Прогибулин уже вошёл, и оценивающим взглядом рассматривал её, что-то прикидывая про себя. Через минуту она стала себя неприятно ощущать, словно она смотровая лошадь, а он конюх, который оценивает, подойдёт ли она для скачек. Впервые в жизни на неё смотрели без восхищения
- Что ж. Неплохо. Весьма неплохо, - продолжая глядеть на неё, и в то же время как бы вскользь, сказал сам себе он, - надо будет тебя Роману Александровичу показать, он как раз давно меня просил подобрать нечто особенное, ты ему должна подойти. Так что, детка, у тебя все шансы добиться успеха! Если сумеешь ему понравиться, то будешь участвовать в лучших показах, а там тебе все дороги открыты: запросто сумеешь за олигарха замуж выскочить, захочешь, сможешь потом певицей стать, хоть фотомоделью на обложках лучших журналов. Данные у тебя хорошие. Сиськи показывай!
- Прямо здесь? – смутилась от внезапной, как ей показалось, наглости, Маша.

Она не понимала тогда, что здесь Москва, тем более известное модельное агентство, и с девушками тут не цацкаются, как она привыкла у себя.
- Ну а ты как думала? Ты моделью хочешь стать, или будешь из себя девственницу-праведницу строить? - устало и раздражённо спросил он.

Маша не торопясь стала снимать верхнюю одежду и расстегивать бюстгальтер.
- Давай, давай, шевелись. Не в ночном клубе стриптиз показываешь. Нечего здесь ломаться, у меня ещё куча дел на сегодня.
Маша стояла с оголённой большой и красивой грудью. Андрей Иванович подошёл поближе, убедился, что обе груди настоящие, без силикона, и проверил их на упругость. Затем он велел ей снять юбку, и бесцеремонно оттянул резинку трусиков, заглянув внутрь, а затем просто приспустил их до колен, отошёл в сторону, и рассмотрел новенькую со всех сторон.
- Ну ладно, можешь одеваться.Жить будешь в гостинице, условия проживания хорошие, машина за тобой будет приезжать. Дам тебе сопровождающего, будешь делать всё, что он тебе скажет. Пока отведу тебя к нашим девочкам, они тебе подберут гардероб.
Так началась несладкая жизнь в модельном агентстве. Ей приходилось постоянно переодеваться, ходить на групповые занятия, где их обучали правильной походке. Преподаватель была строгая, кричала на них, постоянно говорила о том, что для того чтобы стать моделью и жить красиво, придётся много работать над собой, особенно вначале. Свободного времени фактически не было, частенько даже в туалет приходилось отпрашиваться. Ей объясняли, что модель – это тяжёлый труд, за который им хорошо платят, поэтому она должна выкладываться, и делать то, что ей говорят, строго соблюдать диедут, одеваться и ходить, как говорят, и даже в туалет ходить не когда ей захочется, а когда скажут!

Несладкие дни наступили у избалованной Машули. По ночам она стала плакать, и уже подумывала о том, что надо было сидеть спокойно дома, и не ездить в эту злую Москву.
После того, как Маша поучаствовала в одном серьёзном показе, Прогибулин сообщил ей, что завтра будет тяжёлый день. Какая то большая шишка велела, чтобы Маша вместе с Прогибулиным присутствовали на важном мероприятии, где нужны были красивые девушки в качестве гостей. После, поездка в лимузине по городу, а также прогулки и небольшая фотосессия. А затем, он отвезёт её на собеседование к самому Наглову Роману Викторовичу, про которого Прогибулин говорил ей в первый день, и вот там то у Маши могут открыться большие перспективы.
Довольно рано за ней заехали. Маша успела только позавтракать, и выпить свежевыжатый сок. Приехав в агентство, ей велели надеть красное платье, в котором она выглядела просто ошеломляюще. Затем ей сделали причёску и макияж. Теперь она выглядела по-настоящему королевой, другие девушки-модели меркли по сравнению с ней. С природной красотой не поспоришь. Выпив ещё стакан сока, они на лимузине вместе с Прогибулиным и неким Подхалимко и двумя девушками моделями поехали на торжество.

На самом деле там был банкет в полуофициальной обстановке, на котором присутствовали люди из высшего света, либо просто красивые девушки. Официанты во фраке разносили на подносах угощения, и напитки. Подхалимко взял бокал шампанского с подноса у официанта, и протянул его Маше. Такого вкусного шампанского она никогда не пила в жизни. Тем более, что просто обожала этот напиток и решила, что лучше расслабиться, но только слегка, напиваться тоже нельзя. Через пятнадцать минут она стала себя чувствовать более комфортно, к обстановке почти привыкла, а алкоголь помогал расслабиться и снять напряжение и лёгкий психологический дискомфорт. Она ловила на себе восхищённые взгляды солидных мужчин, и высокомерный, завистливый взгляд со стороны девушек и женщин, которые натянуто улыбались. Съев пару бутербродов с чёрной икрой, она запила их на этот раз соком, чтобы не слишком опьянеть. Затем подошёл Прогибулин, и сказал, что через пятнадцать минут подъедет лимузин, и они поедут по Москве, где ей нужно будет принять участие в уличных фотосессиях.

Вскоре они уже ехали в лимузине. Расслабившиеся девушки весело смеялись, Подхалимко тупо ржал, глядя на моделей похотливо, особенно на Машу. Затем открыл шампанское, и девушки с визгами стали подставлять бокалы. Маша уже не хотела пить шампанское, но Подхалимко сказал, что надо пить до дна, и ей пришлось это сделать. Про себя она подумала, что дальше она наотрез откажется пить, иначе совсем опьянеет, да к тому же после шампанского ей захотелось в туалет, а ведь впереди ещё предстояли две фотосессии и катание в лимузине, так что лучше пока остановиться. Тем более её никто не посвящал в дальнейшие планы, и она помнила, что ближе к вечеру у неё будет очень важная и определяющая её дальнейшую судьбу встреча.

Покатавшись какое то время, они приехали в красивое место, где их уже ожидали профессиональные фотографы. Девушек стали фотографировать по очереди, больше всего, конечно же, Машу. Затем сделали общую фотографию, сели в машину, и поехали вслед за лимузином. Пьяный Подхалимко неосторожно открывал очередную бутылку, из которой вылетела пробка, облив всё вокруг, пару капель брызнуло и на платье Маши. Прогибулин поморщился. Но охмелевшие девушки уже сами с удовольствием подставляли ему свои бокалы, а Маша отказывалась пить.
- Мария, ну что ты как не родная, я немножко тебе налью, совсем чуть-чуть, - противным, слащавым голосом нараспев затянул Подхалимко.

Прогибулин взглядом дал ей понять, что отказываться не стоит, но и много пить тоже.
- Хорошо, но только чуть-чуть, - сказала она.

Но тот ей всё равно налил чуть больше половины бокала, и ей пришлось всё выпить. Мозги слегка затуманились, и вдобавок к этому состоянию, Маша подумала, что неплохо бы уже и дамскую комнату посетить...

В лимузине были удобные сидения, столик, бар, а туалет предусмотрен не был. Приходилось терпеть, хотя ей уже было важно и интересно узнать, какие планы у Андрея Ивановича после фотосессии, и входит ли в них посещение туалета.

Внезапно вспомнился родной город, с влюблёнными в неё одноклассниками и поклонниками. Сейчас любой из них ей этот туалет готов был бы на руках принёсти, но она едет с чужими людьми, высокомерными Москвичами, которые на неё смотрят как на живую куклу, и их абсолютно не волнуют её желания и проблемы! У неё прорезалась ностальгия, и она с трудом себя заставила взять в руки и не разреветься от тоски. Долго ей загоняться по этому поводу не пришлось, потому что вскоре они уже приехали в возможно ещё более красивое место. Фотографы повылезали из ехавшей за ними машины, и началась привычная уже модельная суета, которая, честно говоря, Маше уже начинала поднадоедать. Ей было одиноко, грустно, тоскливо, к тому же она хотела писать, а вокруг всем этим людям не было никакого дела до её состояния, им нужна была фотосессия, и она в качестве всего лишь красивой модели. Снова раздавались распоряжения и указания от фотографов как вставать, двигаться, какое лицо делать.«Улыбочку, улыбочку.»…
- Так, ножку от другой оторви… (вспышка) хватит сжиматься… (вспышка) так очень хорошо… (вспышка) Улыбочку. (вспышка) Так. (вспышка) Не дёргайся, что ты всё дёргаешься, как танцовщица? Спокойно стой, ноги чуть пошире, что ты их всё скрещивать норовишь? Ты же модель, так и веди себя как модель, не будь скованной, и личико… что за кислая мина на лице? Не будь такой хмурой, как будто ты на похоронах! (вспышка)(вспышка)(вспышка).
- «Просто я писать хочу», - огрызнулась про себя Маша, но глупо было это озвучивать.

Она впервые в жизни оказалась в таком дурацком положении. Наконец, бесконечные щелчки закончились, фотографы поблагодарили девушек и обрадовали, что на сегодня можно расслабиться. Девушкам велели садиться в машину, а Маше ехать с Прогибулиным и Подхалимко дальше. Тот самый Роман Александрович, от которого зависела судьба Маши, ждал их у себя через час. Прогибулин как раз с ним говорил по мобильнику, и слегка заискивающим и оправдывающе-убеждающим тоном заверял его, что они очень скоро приедут. Маша в это время озиралась по сторонам, и думала только о том, где бы облегчиться, прекрасно видя, что в данный момент просто негде.
- Ну, чего стоишь? Хватит озираться, тебя Роман Александрович ждёт, он не любит когда опаздывают, а в Москве всегда можно попасть в пробку, так что выдвигаемся, - прервал её размышления над личной проблемой Прогибулин.

Вскоре она уже ехала в компании двух солидных мужчин. Прогибулин нервничал перед предстоящим визитом, а Подхалимко исподтишка пялился на девушку, не решаясь заговорить. Видимо сосредоточенная на собственной проблеме кислая мина Маши повергала его в нерешительность, и он не осмеливался к ней обращаться. Мария чётко ощущала несовершенство Московских дорог, потому как каждый ухаб и кочка, по которой они проезжали, весьма отчётливо и неприятно отдавались в её мочевом пузыре.
«Так ведь и обоссаться можно» - подумала про себя она, впрочем, осознавая абсурдность своей же мысли, ведь она же не маленькая… Она вспомнила, что такое с ней было один единственный раз, когда ей было восемь лет, но никто об этом вообще не знал. Они с классом возвращались с экскурсии, многие девчонки стали ныть, что хотят в туалет. Потом они все вышли и побежали в кусты, и одна Маша горделиво сидела в автобусе, ведь уже тогда она осознавала свою особенность, хотя на самом деле была очень не против тоже сходить, но терпела, не подавая вида. Кончилось всё тем, что, выйдя из школы, и убедившись, что одноклассников нет поблизости, она во всю прыть побежала к дому, но не вытерпела, пока открывала дверь в квартиру. Дома никого не было, и поэтому Маша не переживала, а вскоре вообще забыла о таком нелепом происшествии… Спустя одиннадцать лет ситуация повторялась. Только она уже была не второклассница, а взрослая красотка-модель с серьёзными перспективами. И надо же такому случиться в такой ответственный момент, когда она ехала за путёвкой в новую жизнь! В общем, она поняла, что сейчас лучше не рисковать и не быть гордой, проблему надо решать.
- Андрей Иванович, мы перед тем как приедем к Роману Александровичу, сможем где-нибудь остановку сделать? - молящим голосом обратилась она к своему начальнику.
- Какую остановку? Зачем? - не врубился он.
- Ну, мне в туалет надо зайти! - опустила глаза Маша, и немного побраговела.
- В туалет?! Вообще-то у нас совсем нет времени, и потом где я тебе сейчас туалет найду? - с лёгким раздражением, вопрошал Прогибулин.
- Тут поблизости ресторанчик будет, можно там остановиться, - произнёс Подхалимко, глядя на Машу преданными глазами.
- Антон, - обратился Прогибулин к водителю, - будем проезжать «Смуглянку», остановишься, нашей будущей звезде на горшок понадобилось сходить.

Подхалимко не удержался, и усмехнулся, впрочем, резко подавив смешок. Он посоловевшим взглядом глядел на Машу, которая сидела напряжённая и уже предвкушала, как скоро наконец-то освободится от лишнего, и жизнь вновь покажется ей прекрасной!
- Да, ничто человеческое не чуждо. Даже таким красавицам и звёздам, - философски произнёс он.
Вскоре они остановились. Прогибулин велел ей быстренько сбегать и не задерживаться, т.к. времени в запасе больше не было, из графика нельзя было выбиваться. Маша ломанулась в дверь кафе, спросила у обалдевшего от её красоты охранника, где здесь туалет, и быстрым шагом направилась в указанное им направление. Но её ждала неудача. Именно в этот момент уборщица, да к тому же старая, советского образца бабка, вовсю убиралась там, повесив табличку «ИДЁТ УБОРКА, НЕ ВХОДИТЬ!». Тем не менее, Маша обратилась к ней с просьбой пройти.
- Ты что, слепая? Читать умеешь? Не видишь, что написано? Ходят тут всякие разные, убирай потом за ними, вечно прокладок накидают мимо, ручку лень дёрнуть за собой. Сегодня вон какая-то зараза обгадилась, так трусы и колготки свои выкинула прямо в ведро… а мне убирать потом за вами, так что нечего тут стоять, через пятнадцать минут подойдёшь, потерпишь!
Маша поняла, что бесполезно с ней спорить, и проблему ей решить так и не удалось. На мобильный звонил Прогибулин, и недовольно спрашивал, долго она там будет шляться. Слезай, мол, уже с горшка, и поехали к Наглову, а то не хватало ещё ему проблем иметь из-за какой-то звезды-зассыхи. Пришлось ей вернуться в лимузин, так и не освежившись.
- Ну что ты там ходишь по полчаса? Некогда сейчас по толчкам рассиживаться, сейчас очень важный и ответственный момент для тебя и меня! - волновался Прогибулин.

Он знал, что за такую девушку ему светит поощрение от Наглова, и что таких моделей как Маша, найти не так то просто среди других красавиц. Однако, сейчас наша звезда была в весьма щекотливом и затруднительном положении, и не знала, что предпринять в такой ситуации. Моча ударила в голову в буквальном смысле, что тормозило мыслительный процесс ещё больше. Она сейчас готова была отдать все свои драгоценности, подаренные поклонниками, за один только унитаз! Было такое чувство, что она скоро лопнет, и подумала, что скоро из ушей польётся.
Минут через пятнадцать они остановились возле забора, за которым виднелся особняк. Таких Маша не видела даже на картинках, впрочем, в тот момент её это не интересовало. Она уже еле терпела, и понимала, что если скоро не решит проблему, то всё может закончиться весьма печально и неприятно для неё. Да и, пожалуй, для других тоже…
- Андрей Иванович, - отчаянно обратилась к начальнику она, - а здесь можно будет в туалет сходить?
- Опять?! У тебя что, понос?! – грубо и недовольно спросил, изумившись такому вопросу, он.
- Нет, - покраснела она
- Так что тогда, недержание? Ты же недавно в кафе ходила?
- Да, но я так и не сходила…вернее, я опять хочу, - растерявшись, стала оправдываться Маша, ещё сильнее покраснев и потупив взор.
- Нет уж, дорогая красавица, теперь уж терпи, ты не маленькая девочка, чтобы тебя по первому зову на горшок водить! Ты не представляешь насколько серьёзный и важный человек, к которому мы сейчас идём. От того, как ты себя сейчас проявишь, зависит твоя и моя судьба. Поняла? Так что будь добра, сделать всё хорошо, и не вести себя как маленькая ссыкушка! - безапелляционно отрезал он.

В это время двое охранников открыли ворота, и вскоре они оказались на огромной территории, сплошь усаженной цветами и газонами. Красота была просто неописуемая, но Маша сейчас не могла оценить прелести ландшафтного дизайна. Напротив особняка располагался огромный бассейн, в котором купалась девушка - одна из дочерей Наглова. Немного в стороне стояла ещё одна девушка с парнем, они смеялись и пили вино. Маша судорожно озиралась вокруг, в надежде на то, что на улице будет туалет, и ей удастся сбегать туда.

Вторая дочка Наглова, которая стояла с парнем, подошла и поздоровалась с Прогибулиным, они стали говорить о чём-то своём. Маша в это время сжимала ноги, и чувствовала, что еле стоит на месте, а вскоре вообще стала пританцовывать.
- А она что, бывшая балерина? - услышала она краем уха насмешливую реплику, обращённую к Прогибулину.

Тот недовольно покосился в сторону Маши, посылая ей сигналы: «Прекрати. Стой нормально!». Однако Мария понимала, что если сейчас попытается спокойно стоять, то с ней произойдёт непоправимое, и будет стыдно не только ей одной. Она уже вообще плохо соображала, т.к. ситуация полностью была не в её пользу, и она ничего не могла сделать, и каким-то чудом умудрялась держаться.

Затем они зашли в особняк, внутри всё было ещё красивей и шикарней, чем снаружи. Наступал роковой момент, но Маша боялась представить, чем всё закончится. Они вошли в просторный зал огромных размеров. Здесь, наверное, было лучше, чем в кремле. Они шли по этому залу, где на кожаном диване за дубовым столом сидел тот самый Роман Александрович Наглов. Он даже присвистнул, когда увидел красавицу в изумительном платье, и жестом показал Прогибулину, что он может быть пока свободен. Тот незамедлительно послушался и вышел. Бедная красавица Мария осталась стоять один на один с этим важным и серьёзным человеком, и своей неразрешённой проблемой, которая уже буквально трещала по швам! Она собрала всю волю в кулак, и изо всех сил напрягала сфинктер, чтобы не напрудить прямо тут.

Однако Наглов был в трансе от восхищения. Он подошёл ближе к Маше и длинным монологом выразил ей своё восхищение. У Машули на глазах выступили слёзы, она в любую секунду могла обмочиться! Однако Наглов решил, что Маша просто растерялась и испугалась незнакомой обстановки, а когда она вдобавок стала пританцовывать и переминаться с ноги на ногу, решил, что тут прохладно и она просто замёрзла.
- Маша, Маша. Да ты просто произведение искусства! - пел он ей дифирамбы, - У тебя будет всё самое лучшее, ты станешь звездой, о тебе будет знать весь мир. Но ты ведь понимаешь, что просто так ничего не делается? Ты мне очень нравишься, и я могу тебе дать путёвку в жизнь, если ты будешь добра ко мне.

Она даже не воспринимала его грязные намёки, и чувствовала себя беспомощным ребёнком, маленькой девочкой, которая потерялась, стоит среди незнакомых людей, которые задают ей вопросы, где она живёт, как зовут твоих маму и папу, успокаивают, что они её обязательно найдут, и никто из них не догадывается, что для начала девочку надо отвести в туалет, а потом уже задавать остальные вопросы.

Тем временем Наглов подошёл к ней сзади, и, продолжая говорить про перспективы, хлопал Машу по её аппетитной попке. В этот момент она немного пустила в трусики, и почувствовала тёплую сырость между ног. Она даже не могла выговорить «Я хочу в туалет.» и молча стояла, понимая, что от неё уже мало что зависит. Наглов распалялся ещё больше, абсолютно не замечая, что с девушкой что-то происходит. А Мария еле сдерживаясь, сикнула снова, оросив трусики и самый верх бёдер. В этот самый момент, Наглов резко засунул руку Маше под платье, и пощупал её трусики, на несколько секунд засунув свой палец в её «ракушку». Ощутив тёплую влажную ткань, он подумал, что Маша возбудилась, и по глупости и самоуверенности польстился, что это он является причиной. У Маши в этот момент из глаз полились слёзы, и начиналась лёгкая истерика. Она всё ещё стояла и сдерживала поток, который готов был обрушиться на дорогой персидский ковёр в любую минуту. Увидев, что девушка плачет, Наглов поначалу растерялся, а затем сладким сальным голосом, стал спрашивать, что случилось, но Маша не могла ничего сказать, а лишь всхлипывала. Слезинки текли по её личику, но дорогая тушь не размазывалась.
- Ну, чего ты, Машуля, что не так? Ты же хочешь быть звездой? - забормотал он, и стал прижимать её к себе, из-за чего Маша всхлипнула ещё больше.
- П-п-по-жа-лу-йст-а, не д-а-вит-е на ж-ивот, - умоляла она, подпуская всё больше и больше от дополнительного давления, создаваемого Нагловым, в трусы, - Я пи – пи – писать х-хоч-у!!!

И в ту же секунду расслабилась. По ногам растекались теплые струи, мочевой пузырь облегченно опустошался, а персидский ковер пропитывался его содержимым...
Наглов сначала не врубился в то, что произошло. Он не понял, откуда раздаётся шипение и шум. Потом почувствовал, что его домашние тапки почему-то становятся мокрыми. А затем его лицо побагровело, когда он отошёл в сторону, и увидел, как под Машей на его любимом персидском ковре образуется и расползается большое влажное тёмное пятно. А модель-красавица инстинктивно полуприсела, и из под её платья, слегка задевая самые его края, на ковёр лилась струя, как из под крана. С минуту он не знал, как реагировать, стал метаться, строить странные мины, а затем судорожно набрал чей-то номер на мобильном телефоне, и благим матом заорал, чтобы они немедленно шли сюда, и забрали свою звезду, которая нагадила на его ковёр.

Маша была в лёгком шоке, и даже не помнит, как оттуда выходила. Прогибулин был мрачнее тучи, после того, как вышел из зала. Кажется, Наглов снял с него дорогой пиджак и заставил им Прогибулина сушить ковер.

Так с карьерой модели было покончено. Маша с позором была изгнана из модельного агентства, и на следующий день возвращалась домой, где её радостно встретили. Естественно о настоящих причинах никому ничего не рассказала. Только сказала, что там все бесчувственные, чёрствые и равнодушные. К тому же там всё делается через постель, а она не хотела терять свою честь. Правда, через годик она всё же снова уехала в Москву, но на сей раз поступила в университет. С однокурсницей по имени Катя стала снимать квартиру, и однажды рассказала ей всю эту историю. Они вместе посмеялись над этим. Катя сказала, что так ему и надо этому директору и начальнику, который вытирал за Машей лужу. А затем призналась, что и у неё в Москве была история ещё и похуже…

Дата добавления: 2015-07-14