Арлингтон, Виргиния, 2006 год

Дэниел устал. Слишком устал, чтобы скинуть с себя медицинский халат, прежде чем плюхнуться на кровать. Он только что отработал трехдневную смену, за время которой проспал лишь сорок минут, сидя в кресле и положив голову на стол, а в двух метрах от него орал телевизор. Показывали «Игру для молодоженов». Существовали инструкции, регламентирующие нагрузку персонала, живущего при больнице, однако на них не обращали особого внимания.

Дэниел никогда на это не жаловался. Здесь ему нравилось больше, чем дома. Он любил стариков и, поскольку специализировался на гериатрической медицине, посвящал свое время именно им.

Его домом стала квартира с одной спальней в Арлингтоне, штат Виргиния, с видом на автостоянку. Он всегда мечтал купить настоящий дом в красивом месте. Деньги у него водились, бог свидетель. Но Дэниел постоянно попадал в плохие временные пристанища с ежемесячной арендой. В этой квартире была плита с духовкой, правда, он еще ни разу ее не включал. Три встроенных шкафа, два из которых пустовали. У него был большой телевизор с плазменным экраном и кабельное телевидение, позволявшее посмотреть любой футбольный, бейсбольный, баскетбольный и хоккейный матч в любой час дня и ночи. Как и другие спортивные передачи, но это его мало интересовало. За исключением тенниса, когда среди ночи показывали Открытый чемпионат Австралии.

Он окончательно бросил колледж. Первые два курса медицинского колледжа он тоже пропустил. При своем так называемом переводе в университет Джорджа Вашингтона на третий курс он подделал академические справки из обоих колледжей. Это было примерно месяц спустя после его неудачной попытки утопиться в реке Аппоматокс. Для большинства он казался простофилей. Если бы его попытка самоубийства удалась, он потерял бы чересчур много.

В университете Джорджа Вашингтона Дэниела приняли с радостью. Удивительно, как человеку удается преуспеть в надувательстве, если у него хватит дерзости. Но он не стал бы этого делать, если бы не знал, что хорошо подготовлен.

В свое время Дэниел окончил несколько колледжей и университетов в Штатах и Европе. Медицинское образование получал не однажды. Десятки раз, если учесть все, что он узнал о травах и народной медицине в период позднего Средневековья и Возрождения. Эти знания удивительным образом помогали ему. Забавно было, как прежний опыт врачевания возрождался вновь.

Цикличность человеческой предприимчивости состоит в том, что сначала человек изобретает и обожествляет некую новую идею, затем через поколение полностью ее отвергает, далее через поколение или два снова осознает потребность в ней, поспешно преподнося ее как новую, но обычно лишенную изначальной четкости. Ученые терпеть не могут оглядываться назад.

Слепое желание обновляться всегда вызывало у Дэниела изумление. Похоже, люди не осознают, на какой тонкой грани стоят в человеческой истории и что до них каждый человек стоял на столь же тонкой грани, полагая, будто это весь мир. Если бы они оглянулись назад, то увидели бы простирающийся за ними спокойный пейзаж, но они, как правило, этого не делают.

Однажды управляющий здания наклеил на дверь квартиры Дэниела постер на тему утилизации отходов, и это вызвало у него смех. Иногда возникали взрывы энтузиазма по поводу утилизации отходов, но обычно это не доходило до сердца или ума. Все ограничивалось автомобильными покрышками или бутылками. Ну ладно, он сторонник вторичной утилизации. А если бы люди узнали, что они подвергаются вторичной утилизации? Изменило бы это что-нибудь?

Существует несколько основных понятий, которые ему хотелось растолковать людям. Вероятно, когда-нибудь он напишет книгу советов. Научит людей правилам утилизации, а также обратит их внимание на практические моменты, например на то, что не следует волноваться по поводу авиакатастроф или нападения акул на людей.

Дэниелу никак не удавалось заснуть, когда он этого очень хотел. Каким бы усталым он ни был. Мысли зацикливались в том или ином направлении. Обычно в направлении Шарлоттесвилла, штат Виргиния, где София вела, как он надеялся, мирную жизнь, спокойствие которой он не собирался нарушать, появившись в вестибюле ее общежития (о чем он иногда грезил).

Когда-нибудь Дэниел снова к ней подойдет. Он часто воображал этот момент. Скажет Софии важные слова, чтобы наверстать упущенное время. Однажды он окликнет ее стремительным вопросом, или пошлет шутливое сообщение по электронной почте, или небрежно начертает на стене ее комнаты послание, и это не приведет ее в ужас, потому что к тому времени шок от их последней встречи позабудется. «Когда-нибудь» всегда было при нем, потому что его гораздо труднее разрушить, чем «сегодня».

Сон должен был подкрасться к нему незаметно, если он вообще настигнет его этой ночью. Вот для чего ему нужны были большой телеэкран и кабельное телевидение.

Вооружившись пультом, Дэниел дотащился до дивана. «Озерные моряки» проводили серию финальных игр против «Шпор». В тот вечер игра не была решающей, но посмотреть было интересно. Он включился в очередной эпизод с участием Коуба Брайнта, ощущая расслабление. И принялся размышлять об истории Коуба. Человек он здесь не новый, но молодой. Такие часто становятся лучшими спортсменами. В спорте они достаточно давно и видели великие образцы для подражания, но не так долго, чтобы им это мешало. Разумеется, есть и исключения. Шак — новичок, а Тим Данкан — Дэниел не сомневался — играет уже лет сто.

В конце третьего периода, во время длинной рекламной паузы с легковыми автомобилями и грузовиками, Дэниел начал отключаться. Когда на экране вновь появились игроки, он затуманенным взором уставился в телевизор. Камера на несколько секунд подобострастно остановилась на знаменитостях из окружения команды. Это было в порядке вещей. Так происходило всегда. Веки у Дэниела снова начали слипаться, но вдруг он краем глаза что-то заметил. Он сел, заморгав и подавшись вперед. В конечностях ощущалось неприятное покалывание.

Во втором ряду, за скамьей со знаменитостями, сидел мужчина. Высокий, с аккуратной стрижкой и в кричаще яркой куртке. Его можно было бы назвать красивым, если бы его вид не вызвал у Дэниела позывы рвоты. Мужчина держался прямо, нося свое тело, как дорогой костюм. Теперь, разговаривая с кем-то, он повернулся в профиль. Он взглянул в камеру лишь на миг, но этого оказалось достаточно. Дэниел ощутил такой мощный выброс адреналина в кровь, что ему показалось, будто глаза у него завибрировали.

Никогда прежде Дэниел не видел этого человека, но он его хорошо знал.

Вскоре он успокоился. Возбуждение, вызванное узнаванием, уступило место ощущениям, сходным с морской болезнью, когда он попытался осмыслить увиденное. Его раздражал не только вид Иоакима, напоминающий об их истории, но и сам факт, что тот тоже помнит.

Дэниелу, проведшему сотни пугающе одиноких лет наедине со своей памятью, показалось странным находиться поблизости от другого человека, знавшего о мире то же, что и он, помнившего даже некоторые из ранних жизней Дэниела. Будь здесь любая иная душа, это послужило бы утешением.

Он вспомнил о своей последней мимолетной встрече с Иоакимом на деревенской площади в Венгрии в тысяча триста каком-то году. Он уже выяснил, что у Иоакима тоже есть память, и постоянно был начеку, однако брат не подавал признаков того, что узнал его. Дэниел ждал, что брат явится в образе его дяди, отца, учителя, сына, снова брата — как часто делают значительные люди. Но в отличие от многих вещей, которых он страшился, подобного не случилось. Прежде всего, считал Дэниел, это объяснялось тем, что присущая его бывшему брату мизантропия на долгие периоды времени удерживала того в состоянии смерти. Если существовала когда-либо душа, умирающая на отдалении — на большом отдалении — от тела, то это была душа его брата. Дэниел часто представлял, как Иоаким потерянно блуждает по миру, появляясь то в Джакарте, то в Якутске.

Позднее Дэниел узнал, что Иоаким начал нарушать правила ухода и возвращения. Ужасное открытие. Дэниел не понимал, как брат это делает; он выяснил об этом от одной мистической души, своего старого (по-настоящему старого) друга Бена. А уж откуда Бен узнал об этом, Дэниелу было невдомек. Но он мог легко вообразить, что Иоаким не пожелает терпеливо ждать своей очереди, не захочет начинать новую жизнь беспомощным младенцем. Он не стал бы раз за разом выносить бессилие детского возраста. Нацелившись на мщение, не позволил бы предоставлять поиски своих врагов случаю, хотя, поступи он так, вероятно, отыскал бы их быстрее.

Невыносимо было вновь увидеть Иоакима по прошествии долгих лет. Дэниел твердил себе, что душа Иоакима умерла, но, разумеется, это было не так. В нем накопилось слишком много ненависти, чтобы исчезнуть раз и навсегда. Дэниел понимал, что Иоаким использует свою память с единственной целью — на протяжении столетий вымучивать из себя свои вендетты. Кто знает, сколько их у него было.

Дэниелу претило видеть брата в теле, которое тот не заслуживал. От одной мысли, как он это сделал и что случилось с человеком, действительно достойным этого тела, становилось тошно. Дэниел никак не мог бы узнать о том, что же затевает Иоаким. Но у него возникало смутное ощущение, что это опасно для него и для Софии, если он все-таки найдет ее.

Дата добавления: 2015-07-12