БЕСЕДА 22

«В Кесарии был некоторый муж, именем Корнилий, сотник из полка, называемого Италийским, благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу. Он в видении ясно видел около девятого часа дня Ангела Божия, который вошел к нему и сказал ему: Корнилий! Он же, взглянув на него и испугавшись, сказал: что, Господи? Ангел отвечал ему: молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом» (Деян. 10:1–4).

О милостыне.

1. Корнилий был не иудей и не жил по закону (иудейскому), но уже следовал нашему образу жизни. Обрати внимание на двух уверовавших, которые оба были сановниками, — на евнуха из Газы и этого, — и на то, как велико было об них попечение (Божие). Но не подумай, чтобы это — за их сан. Нет, не за то, — да не будет! — но за благочестие. Для того и замечено о сане, чтобы более явно было их благочестие. Когда кто бывает таким среди богатства и власти, то это более достойно удивления. Великая похвала первому, что он предпринял такое путешествие, что на пути, когда время не благоприятствовало, занимался чтением, что, сидя на колеснице, пригласил к себе Филиппа, и за весьма многое другое; великая (похвала) и последнему, что он творил милостыни и молитвы, и был благочестив при такой начальственной должности. Поэтому естественно (писатель) упоминает и о должности этого мужа, чтобы кто–нибудь не сказал, что повествование Писаний не точно. «Из полка», говорит, «называемого Италийским». «Благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим». Говорит это для того, чтобы ты не подумал, будто случившееся с ним сделано ради (его) сана. Когда нужно было обратить Павла, то является не ангел, но сам Господь; и посылает его не к кому–либо из двенадцати, но к Анании. А здесь, напротив: посылает верховного (апостола), подобно тому, как Филиппа к евнуху, снисходя к их слабости и научая, как должно поступать с такими (людьми). И Христос часто сам приходит к тем, которые страдают тяжко и сами не могут приступить (к Нему). Заметь, прошу, также и здесь новую похвалу милостыне, как там (в сказании) о Тавифе. «Благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим» (ст. 2). Да услышат это те из нас, которые не заботятся о домашних. Он же заботился и о воинах и «творивший много милостыни народу». Так были благоустроены у него и понятия, и жизнь. «Он в видении ясно видел около девятого часа дня Ангела Божия, который вошел к нему и сказал ему: Корнилий!» (ст. 3). Для чего он видит ангела? Это — для удостоверения Петра, или лучше — не его, но остальных слабейших. «Около девятого часа дня», когда он был свободен от забот и не был занят делами, и между тем (предавался) молитвам и сокрушению. «Он же, взглянув на него и испугавшись, сказал» (ст. 4). Смотри: ангел не тотчас говорит то, что он сказал, но сначала рассевает страх и возносит горе мысли Корнилия. Видение произвело (в нем) страх, но страх умеренный, чтобы только сделать его внимательным. Потом слова (ангела) рассеяли этот страх, или лучше — заключающаяся в них похвала смягчила неприятное (чувство) страха. Послушай же и сами слова. «Молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом. Итак пошли людей в Иоппию и призови Симона, называемого Петром» (ст. 4, 5). Чтобы они не пришли к другому, для того указывает не только прозвание, но и местопребывание этого мужа. «Он гостит у некоего Симона кожевника, которого дом находится при море» (ст. 6). Видел ли, как апостолы, любя уединение и тишину, искали отдаленных мест в городах? Но что, если бы случилось быть и другому Симону и также кожевнику? Для того дан был еще иной признак — жительство близ моря; трем же (признакам) вместе невозможно было совпасть. Не сказал (ангел), для чего (послать), чтобы не смутить Корнилия, но, возбудив в нем стремление и желание слышать (Петра), так оставил его. «Когда Ангел, говоривший с Корнилием, отошел, то он, призвав двоих из своих слуг и благочестивого воина из находившихся при нем и, рассказав им все, послал их в Иоппию» (ст. 7, 8). Видишь ли, что не напрасно (писатель) говорит это, но чтобы показать, что и служившие при Корнилие были таковы же, (как он)? «И, рассказав им все». Смотри, как он не горд. Он не сказал: призовите ко мне Петра; но рассказал все, чтобы убедить: так он был благоразумен! Он не хотел своею властью призвать его; потому и рассказывает: так этот муж был кроток, хотя он не мог представить себе ничего высокого о человеке, жившем у кожевника! «На другой день, когда они шли и приближались к городу, Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться» (ст. 9). Смотри, как Дух сочетавает времена, и устрояет, что это случилось ни раньше, ни позже. «Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться», т. е., в уединении и тишине, в горнем месте. «И почувствовал он голод, и хотел есть. Между тем, как приготовляли, он пришел в исступление и видит отверстое небо» (ст. 10, 11). Что такое «исступление»? Произошло, говорит, в нем духовное видение; душа, так сказать, отрешилась от тела. «И видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю; в нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь. Но Петр сказал: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым. Это было трижды; и сосуд опять поднялся на небо» (ст. 11–16).

2. Что это значит? Это видение означает всю вселенную. Корнилий был необрезанный и не имел ничего общего с иудеями. Поэтому, имея в виду, что все будут обвинять его, как нарушителя (закона), — а это весьма много значило у них, — (Петр) необходимо располагается сказать: «никогда не ел», не сам возбудив в себе такое опасение, — нет! — но, как я сказал, будучи расположен к тому Духом, чтобы иметь ему в оправдание против обвинителей то, что он даже прекословил; а они весьма заботились о соблюдении закона. Он был посылаем к язычникам. Поэтому, как я выше сказал, и совершается это для того, чтобы иудеи не обвиняли его. А чтобы это не показалось каким–либо призраком, он сказал: «нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым». Это, по–видимому, говорится к нему, но все относится к иудеям. Если учитель получает такое внушение, то тем более они. Итак, плащаница — это земля; находившиеся в ней животные — язычники; слова: «заколи и ешь» — что должно обратиться и им; троекратное же повторение знаменует крещение. «Нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого». Для чего, скажут, он возражал? Чтобы кто–нибудь не сказал, что Бог искушал его, как Авраама, когда повелевал принести в жертву сына, или как Филиппа, когда Христос спрашивал его: «сколько у вас хлебов?» (Мк. 6:38), не для того, чтобы узнать это, но искушая его (Ин. 6:5). Притом и в законе Моисей раздельно указал чистых и нечистых (животных), как земных, так и морских. Но он, однако, не уразумел этого. «Когда же Петр недоумевал в себе, что бы значило видение, которое он видел, — вот, мужи, посланные Корнилием, расспросив о доме Симона, остановились у ворот, и, крикнув, спросили: здесь ли Симон, называемый Петром?» (ст. 17, 18). Когда Петр изумлялся сам в себе и недоумевал, те мужи приходят и благовременно разрешают недоумение; так и Иосифу (Бог) попускает прежде смутиться, а потом посылает архангела (Мф. 1:20). Душа, которая прежде была в недоумении, легко принимает разрешение (недоумения). Таким образом, недоумение его продолжалось не долго и (началось) не прежде того, но около времени обеда. «Между тем, как Петр размышлял о видении, Дух сказал ему: вот, три человека ищут тебя; встань, сойди и иди с ними, нимало не сомневаясь; ибо Я послал их» (ст. 19, 20). Это опять служит к оправданию Петра пред учениками, чтобы они поняли, что и он сомневался и затем был научен — нисколько не сомневаться. «Ибо Я», говорит, «послал их». Смотри, какова власть Духа. Что делает Бог, то называется действием Духа. Не так (говорит) ангел; но, сказав наперед: «молитвы твои и милостыни твои», потом говорит: «пришли», чтобы показать, что он послан свыше. Дух же, как господственный, (говорит): «Я послал их». «Петр, сойдя к людям, присланным к нему от Корнилия, сказал: я тот, которого вы ищете; за каким делом пришли вы? Они же сказали: Корнилий сотник, муж добродетельный и боящийся Бога, одобряемый всем народом Иудейским, получил от святаго Ангела повеление призвать тебя в дом свой и послушать речей твоих» (ст. 20–22). Они восхваляют (Корнилия), чтобы уверить, что ангел явился ему. Призвав же их учреди (ст. 23). Видишь ли, с кого начинается (обращение) язычников? С человека благочестивого, явившегося достойным того делами. Если и при этом иудеи, однако, соблазняются, то чего не сказали бы они, если бы было иначе? «Тогда Петр, пригласив их, угостил». Смотри, какая в нем уверенность! Чтобы они не потерпели чего–нибудь неприятного, он приглашает их к себе, и потом без всякого опасения вместе с ними принимает пищу. «А на другой день, встав, пошел с ними, и некоторые из братий Иоппийских пошли с ним. В следующий день пришли они в Кесарию» (ст. 23, 24). Известный человек был (Корнилий) и жил в известном городе. Потому все это и происходит с ним, и от Иудеи начинается дело (обращения язычников); видение же было ему не тогда, когда он спал, а когда бодрствовал, — во время дня, около девятого часа: так бодрственно он вел себя! Но обратимся к вышесказанному. «Ангел отвечал ему: молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом». Отсюда явно, что когда ангел назвал его, тогда он и увидел его, так что, если бы не назвал, то он и не увидел бы так он был углублен в дело, которым занимался! «И призови Симона, называемого Петром». Открыл только, что он пригласит Петра на доброе дело; а на какое доброе, этого еще не (открыл). Так и Петр не все высказывает. Повсюду изречения (их) только отчасти (ясны), чтобы возбудить внимание слушателей. Так и Филиппа (ангел) только посылает в пустыню. «Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться. Он пришел в исступление и видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю». Заметь, что даже и голод не принудил его приступить к плащанице. А чтобы он не оставался долее в недоумении, слышит голос, говорящий: «встань, Петр, заколи и ешь». Может быть, он стоял на коленах, когда созерцал видение, и, кажется мне, видел его для (успеха) проповеди (евангельской). А что это событие было божественное, явно из того, что (Петр) видел сосуд нисходящим свыше, и что он — апостол — находился в исступлении. Также и то, что слышан был оттуда голос, что это повторялось трижды, что небо отверзлось, что (сосуд) был спущен оттуда и опять взят туда, — служит великим доказательством Божественности этого события.

3. Для чего же такое событие? Для последовавших поколений, которым оно имело быть рассказано; да и сам (Петр) слышал (заповедь): «на путь к язычникам не ходите» (Мф. 10:5). Не удивляйся этому. Если Павел считал нужными обрезание и жертвы, то тем более они казались нужными тогда, в начале проповеди, когда (между верующими) были еще слабейшие. «Вот, мужи, посланные Корнилием, расспросив о доме Симона, остановились у ворот, и, крикнув, спросили: здесь ли Симон, называемый Петром?». Как пред бедным домом, они спрашивали внизу (пред вратами его), а не расспрашивали у соседей. «Между тем, как Петр размышлял о видении, Дух сказал ему: вот, три человека ищут тебя; встань, сойди и иди с ними, нимало не сомневаясь; ибо Я послал их». Смотри, не сказал: для того тебе и видение явилось, но: «Я послал их», внушая, что так должно повиноваться (Богу), не спрашивая о причинах. Для совершенного убеждения достаточно услышать от Него: сделай то–то, скажи то–то, и не требовать ничего более. «Петр, сойдя к людям, присланным к нему от Корнилия, сказал: я тот, которого вы ищете». Почему же он не тотчас принял их, а спрашивает? Он увидел в посетителях воинов: потому не просто спрашивает, но сначала называет себя, а потом разузнает о причине прибытия, чтобы не подумали, будто он спрашивал потому, что желал скрыться. Спрашивает же для того, чтобы, если бы они потребовали, тотчас же и идти вместе с ними; если же нет, то принять их к себе. А почему они говорят: «призвать тебя в дом свой»? Потому что так приказал им (Корнилий); а может быть, они, извиняясь за него, говорят как бы так: нисколько не осуди (его), потому что он послал не из пренебрежения (к тебе), но так ему было приказано. «Корнилий же ожидал их, созвав родственников своих и близких друзей» (ст. 24). Так и следовало; несправедливо было бы не собрать сродников и друзей; а с другой стороны, присутствуя здесь, они могли более слушать его (Петра).

Видели ли вы, какова сила милостыни, и из прежней беседы, и из настоящей? Там она избавила от смерти временной, здесь — от вечной, и отверзла врата неба. Смотри, как много сделано было для того, чтобы уверовал Корнилий: ангел был послан, Дух действовал, верховный из апостолов был призван, явлено было такое видение, и вообще не было оставлено ничего. Сколько было сотников, тысяченачальников и царей, и никто из них не удостоился того, чего он? Послушайте все вы, принадлежащие к войску, предстоящие царям. Он был «благочестивый», говорит (писатель), и «боящийся Бога», а что еще более, был таков «со всем домом своим». Он так был этому предан и благорасположен, что не только себя вел хорошо, но и домашних своих направлял точно также. Не так, как мы, которые делаем все к тому, чтобы слуги боялись нас, но ничего к тому, чтобы они были благочестивыми. А он не так, но боялся Бога со всем домом своим, будучи как бы общим отцом не только для всех, бывших с ним, но и для воинов, бывших под его властью. Послушай, что еще другое они говорят, — не напрасно ведь прибавлено: «одобряемый всем народом Иудейским», но чтобы никто не сказал: что в том, да если он был необрезанный? И те, говорят, свидетельствуют о нем. Итак, нет ничего равного милостыне; или лучше: так велика сила этой добродетели, когда она происходит из чистых сокровищниц! Как происходящее от неправедных (стяжаний) подобно источнику, изливающему нечистоты, так (происходящее) от праведных стяжаний есть как бы прозрачный и чистый поток в саду, приятный на вид, усладительный на вкус, доставляющий свежесть и прохладу во время полудня. Такова милостыня! При этом источнике растут не тополи, не сосны и не кипарисы, но другие, гораздо лучшие этих великие произрастения: любовь Божия, похвала от людей, слава пред Богом, благорасположенность от всех, изглаждение грехов, великое дерзновение, презрение богатства, милосердие, которым питается древо любви. Обыкновенно ничто так не питает любви, как милостыня. Она простирает в высоту свои ветви. Она — источник лучше райского, не разделяющийся на четыре «реки» (Быт. 2:10), но достигающей до самого неба. Она источает ту «воду, текущую в жизнь вечную» (Ин. 4:14); смерть, коснувшись ее, исчезает, как искра в источнике: так она, где бы ни источалась, производит великие блага! Она угашает ту реку огненную, как искру; она истребляет того червя, как ничто; кто имеет ее, тот не узнает скрежета зубов (Мф. 25:30). От воды ее, если и капля упадает на узы, расторгает их; а если упадает в печи, всецело погашает их.

4. Как райский источник не таков, чтобы то изливать потоки, то иссыхать, — тогда он не был бы и источником, — но течет постоянно, так и наш (источник) пусть всегда изливает очень обильные потоки, особенно для нуждающихся в милостыне, чтобы он оставался источником. Это доставляет радость принимающему; это и есть милостыня, когда изливается поток не только обильный, но и постоянный. Если хочешь, чтобы милость Божия дождила на тебя как бы из источника, то имей и ты у себя источник. Ничто не может сравниться с ним. Если ты откроешь этот источник, то источник Божий откроется так, что превзойдет всякую бездну. Бог ожидает от нас только повода, чтобы излить блага из Своих сокровищниц. Когда (кто) тратит, когда издерживает, тогда богатеет, тогда изобилует. Велик исток этого источника; чист и прозрачен поток его. Если ты не заградишь его, то не (заградишь) и того (источника Божия). Никакого бесплодного дерева не насаждай при нем, чтобы оно не потребило влаги его. У тебя есть имение? Не насаждай там тополей; такова роскошь: она многое истребляет, но ничего собою не доставляет, а (только) губит плод. Не насаждай ни сосны, ни липы, ни других подобных, требующих многого, но ни к чему не полезных: такова роскошь в одеждах, только приятная на вид, но не полезная ни к чему. Вырасти виноградные лозы, насади всякие деревья плодовитые, какие хочешь, в руках бедных. Нет ничего плодоноснее этой земли. Хотя не велика вместимость руки, однако насаждаемое здесь дерево достигает до самого неба и стоит твердо. Это и значит — насаждать. А насаждаемое на земле, если не теперь, то чрез сто лет погибнет. Для чего же ты насаждаешь деревья, которыми не будешь пользоваться, а прежде, нежели воспользуешься, смерть придет и похитит тебя? А это дерево, когда ты умрешь, тогда принесет тебе плод. Если насаждаешь, то насади не в ненасытной утробе, чтобы плод не был извержен вон; но насади в чреве алчущем, чтобы плод достиг неба. Утешь страждущую душу бедного, чтобы не скорбела твоя утучневшая. Не видишь ли, как деревья, напояемые чрез меру, загнивают с корня, а напояемые умеренно возрастают? Так и ты не напояй чрезмерно своего чрева, чтобы не загнил корень этого дерева; напой (чрево) жаждущее, чтобы оно принесло плод. Напояемое в меру не загнивает от солнца, а неумеренно (напояемое) загнивает: таково естественное действие солнца. Неумеренность везде зло. Поэтому будем воздерживаться от нее, чтобы и нам получить то, о чем просим. Источники, говорят, получают свое начало в местах весьма возвышенных. Сделаемся же и мы возвышенны душою, и тотчас потечет (от нас) милостыня. Невозможно возвышенной душе не быть милостивою, и милостивой — не быть возвышенною. Итак, кто презирает имущество, тот выше «корня всех зол» (1 Тим. 6:10). Источники по большей части находятся в пустынях; и мы изведем душу из (мирской) суеты, и потечет от нас милостыня. Источники чем более очищаются, тем более обильными становятся; так и мы чем более будем раздавать, тем более произрастет благ. Кто имеет источник, тот чужд страха; так и мы, если будем иметь источник — милостыню, не будем страшиться. И для питья, и для орошения, и для постройки зданий — для всего полезен нам этот источник. Нет ничего лучше такого питья: оно не производит опьянения. Лучше иметь такой источник, нежели источники, доставляющие золото. Душа, носящая это золото, лучше всякой земли золотоносной. Оно сопутствует нам не в это царство, но в горнее. Это золото служит украшением Церкви Божией. Из этого золота приготовляется меч духовный (Ефес. 6:17), меч, которым посекается змий. Из этого источника происходят драгоценные камни, украшающие голову Царя (Апок. 4:3). Не будем же пренебрегать таким богатством, но будем творить милостыню щедро, чтобы нам удостоиться милости Божией, по благодати и щедротам Единородного Сына Его, Которому всякая слава, честь и держава, со Святым Духом, во веки веков. Аминь.

Дата добавления: 2015-07-12