L. Ya. Podvoisky

Толерантность и межнациональный диалог

как альтернатива ксенофобии [1]

Л.Я. Подвойский

(г. Астрахань, Астраханский государственный университет)

Терпимость должны проявлять отдельные

лица, группы и государства (Ст. 1).

Декларация принципов терпимости

Наивысшая форма общения – диалог,

в котором обсуждаются основы наших дней

Х. Ортега-и-Гассет

Статья посвящена обоснованию принципов толерантности и межнационального диалога в качестве альтернативы ксенофобии в современных условиях. Важность постановки такого вопроса связана с попытками отказа от этих принципов.

Ключевые слова: толерантность, межнациональные отношения, диалог, ксенофобия, политический форум, декларация, способ.

Tolerance and international dialogue

As an alternative to xenophobia

L. Ya. Podvoisky

(Astrakhan, Astrakhan State University)

The article is devoted to making basis of tolerance and international dialogue principles as an alternative of xenophobia in modern conditions. The importance of raising this question is connected with attempts to refuse from these principles.

Key words: tolerance, international relations, dialogue, xenophobia, political forum, declaration, mode

Очевидно, что взаимоотношения между людьми, нациями и народами могут строиться, как свидетельствует история человечества, на принципах либо терпимости (толерантности), либо нетерпимости (интолерантности). На протяжении полутора десятков лет тема толерантности была весьма популярной и даже модной, можно сказать, что нашло отражение в многочисленных журнальных публикациях, монографических изданиях, материалах конференций, форумов и прочих мероприятий. Фактом большого международного значения для мировой общественности стало то, что 1996 год был объявлен годом толерантности. Это было приурочено к 50-й годовщине образования ООН и ЮНЕСКО.

Без преувеличения можно сказать, что вся история межнациональных отношений пронизана поиском и выработкой таких принципов, правил, норм, решений, действий, которые бы исключали насилие, принуждение, вражду, силовые методы. В современных условиях расширения и углубления межнациональных связей и взаимодействий, когда интенсифицируются контакты между людьми разных национальностей, обостряются противоречия между ними, особую значимость приобретают принципы толерантности и диалога. Причем не в качестве только провозглашаемых учеными и декларируемых политиками принципов, а таких, которые могут и должны быть наполнены реальным содержанием.

Вся совокупность взглядов, принципов, технологий, действий активного противодействия всему тому, что порождает конфликты, напряженные ситуации в межнациональных отношениях, исключающие насильственные, силовые методы, условно обозначает культуру ненасилия. Культура ненасилия означает такой характер, стиль взаимоотношений между представителями разных национальностей, при которых путем достижения взаимного понимания, взаимного доверия, равноправного партнерства обеспечивается гармонизация, справедливость, развитие каждого народа, реализуется самобытность культуры каждого народа.[2]

В последнее время все чаще стали раздаваться голоса политиков и государственных деятелей, выступающих против толерантности как принципа взаимоотношений между разными народами, так и против той практической деятельности, которая связана с воплощением его в жизнь. Особенно остро эта проблема стоит в Европе в связи с недостаточно, мягко говоря, контролируемой миграцией, что вызывает у коренного населения противоположную толерантности реакцию – ксенофобию. Некоторые зарубежные и отечественные политики, можно сказать, охотно оперирует этим термином, полагая, что он должен прийти на смену толерантности.

Об остроте этой проблемы говорит хотя бы тот факт, что она многократно прозвучала и на Ярославском политическом форуме (7-8 сентября 2011 г.), где сквозной темой дебатов стали межэтнические отношения в России и в Европе в целом. Не обошел вниманием эту проблему и президент РФ Д.А. Медведев. Выступая на пленарном заседании Мирового политического форума 8 сентября 2011 года в Ярославле, он отметил, что межнациональная напряженность, этническая преступность, нелегальная миграция становятся для некоторых государств не решаемыми проблемами. Примечательно, что он на этом не остановился, а, обращаясь к ситуации в России, подчеркнул, что расширяется, к сожалению, география межэтнической напряженности. Потоки внутренней миграции движутся в основном с юга на север. В местах традиционного проживания русских появляется большое количество наших граждан, которые приехали с Кавказа, а русское население кавказских республик потихонечку убывает. Это приводит к плохим последствиям: к этнической, этнокультурной замкнутости одних регионов и к возникновению трений на межнациональной почве в других регионах. Принципиально важно то, что президент России в качестве одного из важных направлений сохранения и приумножения социального многообразия страны предложил развивать все без исключения традиционные и в то же время современные культуры, которые существуют у наших народов.

Но, как известно, на том же форуме прозвучали и прямо противоположные мнения. В частности, известный российский политик Д.О. Рагозин в качестве одного из принципов победы русского народа в борьбе за модернизацию России предложил отказ от идей мультикультурализма и толерантности. Глава фонда «Петербургская политика» М. Виноградов заметил, что термин «мультикультурализм» уже стал ругательным. На наш взгляд, такой подход хотя и может кому-то показаться своевременным, смелым и вполне оправданным в современных условиях, но по большому счету он является нерациональным и контрпродуктивным, хотя бы потому, что никаким «декретом» нельзя отменить реальное национальное многообразие, сложившееся во многих регионах на протяжении длительной истории развития стран и народов. Равно как нельзя отменить и реальный мультикультурализм или поликультурность (в данном случае речь идет не о термине, а об объективном состоянии). Дело заключается в другом - в том, чтобы принцип толерантности понимался всеми сторонами адекватно его широкому и глубокому содержанию, но отнюдь не как только равнодушие (а именно так порой его трактуют). Например, что касается мигрантов, то вполне можно согласиться со словами президента России Д.А. Медведева, сказанными на Форуме о том, что все должны соблюдать закон, нормы элементарного приличия и с уважением относиться к обычаям других людей. Тот же, кто, прибывая на новое место, ведет себя неподобающим образом или, тем более, совершает преступления – должен быть наказан. Так же как и тот, кто ущемляет права меньшинств.

Безусловно, что понятия: толерантность и диалог очень тесно между собой связаны, причем настолько, что, убрав одно из них, мы неизбежно деформируем, а то и разрушаем эту нравственно-политическую двоицу до такой степени, что она практически перестает успешно функционировать. В самом деле, как можно плодотворно вести диалог, не будучи толерантным, не исходя из установки на уважительное отношение к любому человеку; как, не обладая культурой межнационального общения, можно вести диалог с представителями других национальностей; как можно успешно договариваться о совместном решении проблем, если подозрительно, а то и враждебно относиться к представителям другого этноса, культуры, образа жизни; как можно без этих исходных принципов вести конструктивные переговоры по экономическим, политическим, культурным и прочим вопросам на региональном и государственном уровне?!

Коротко остановимся на том, что же означает понятие толерантность?

Толерантность (лат. tolerantia - терпение) - терпимость к чужому образу жизни, поведению, чужим обычаям, чувствам, верованиям, мнениям, идеям. Как известно, проблема толерантности впервые возникла в западной цивилизации на религиозном уровне, а религиозная толерантность положила начало всем другим свободам, которые были достигнуты в свободном обществе. Решающей главой в истории толерантности явился кромвелевский период английской истории XVII в. Тогда в Англии сложились условия религиозного плюрализма и религиозной толерантности, был достигнут гражданский мир и установилась общая атмосфера милосердия.

Эпоха Просвещения XVIII в., которую часто наделяют духом толерантности, породила очень опасный якобинский фанатизм рационалистического типа. Единственным видным представителем толерантности в ту эпоху был Вольтер. Ему приписывают изречение: «Я не согласен с тем, что Вы говорите, но готов пожертвовать своей жизнью, защищая Ваше право высказывать собственное мнение», - афоризм, в котором выражена классическая теория толерантности. Широкую известность в эпоху Просвещения получили работы Дж. Локка «Опыт о веротерпимости» и «Письмо о веротерпимости». Он обращал внимание на двоякий характер толерантности: с одной стороны, она есть ценность в общении с людьми разный вероисповеданий, с другой, она есть результат общественного договора, составляющая права, обосновывающего свободу мысли, собраний, совести.

Терпимость в отношении людей, принадлежащих к другой национальности, предполагает, что мы сознаем существование скрывающихся под различиями сходств и тождеств; например, сознаем принадлежность отдельных групп к человечеству в целом. Уместно провести следующую аналогию. Известно, что в XIX в. некоторые ученые биологи подразделяли растения и животных на «полезных» и «вредных». Последних предлагалось истребить, а природу сделать «управляемой». И вот, в ботаническом заповеднике в Аризоне, где росли гигантские кактусы сангуаро, служба национальных парков, оберегая интересы туристов, уничтожила гремучих змей, из-за чего возросла численность сумчатых крыс, поедающих молодые побеги кактусов, существование коих было поставлено под угрозу.[3]

Представляется, что нечто подобное могло бы произойти в том случае, если бы была предпринята попытка делить нации и народы на «хорошие» и «плохие», а равно и утверждать, что есть культуры «хорошие» и «плохие», вместо того, чтобы исходить из незыблемого принципа: и нации, и народы, и культуры, которых очень много, – не плохие или хорошие, они – разные. Поэтому подход к людям разных национальностей с точки зрения оценочных категорий «хороший» - «плохой» абсолютно недопустим ни в какой форме, и ни в каком аспекте. Толерантность в отношении людей, которые отличаются от нас своими убеждениями и привычками, требует понимания того, что истина не может быть простой, что она многолика, и что существуют другие взгляды, способные пролить свет на ту или иную ее сторону.

Показательно, что известный русский исследователь Л.Н. Гумилев (1912-1992)в работах, посвященных этнической истории России говорит о понятии «толерантности народов» как о фундаменте государственного развития. По его мнению, Российское государство обладает уникальными, присущими только ему качествами. Прежде всего, это проявляется в ментальности русского народа: «Наши предки, жившие на Московской Руси и в Российской империи начала XVIII века, нисколько не сомневались, что их восточные соседи – татары, мордва, черемисы, остяки, тунгусы, казахи, якуты – такие же люди, как и тверичи, рязанцы, владимирцы, новгородцы и устюжане. Идея национальной исключительности была чужда русским людям, и их не шокировало, что, например, на патриаршем престоле сидел мордвин - Никон, а русскими армиями руководили потомки черемис – Шереметевы и татар – Кутузов».[4]

Огромное значение в политико-правовом развитии России имела монархия, при которой государь совершенно одинаково относился ко всем своим подданным, независимо от их национальной принадлежности. Так, по мнению Л.Н. Гумилева, «при Иване Калите получил свое окончательное воплощение новый принцип строительства государства – принцип этнической терпимости. В отличие от Литвы, где предпочтение отдавалось католикам, в отличие от Орды, где после переворота Узбека стали преобладать мусульмане, в Москве подбор служилых людей осуществлялся исключительно по деловым качествам».[5]

Важно то, что такой посыл терпимости к другим нациям исходил не только от государя, но и от самого русского народа. Русские люди относились к другим народам как к равным, принимали их традиции и особенности обычаев. Отношение русских к остальным складывалось именно на принципе толерантности. «Надо отдать должное уму и такту наших предков. Они не создали обратную человекоубийственную систему мироощущения. Они относились к окрестным народам как к равным, пусть даже непохожим на них. И благодаря этому они устояли в вековой борьбе, утвердив как принцип не истребление соседей, а дружбу народов».[6]

Как подчеркивает Л.Н. Гумилев, «прав был наш великий соотечественник Ф.М. Достоевский, отметивший, что если у французов есть гордость, любовь к изяществу, у испанцев – ревность, у англичан честность и дотошность, у немцев – аккуратность, то у русских есть умение понимать и принимать все другие народы».[7] Русские лучше понимают, к примеру, европейцев, чем те понимают россиян. Последние же стараются осознать и принять своеобразие, неповторимость и уникальность тех народов, с которыми сталкивались. Это свидетельствует об их способности к восприятию иных наций.

Русские осваивали колоссальные пространства мирным путем (пример – колонизация Сибири). С установлением власти московского царя образ жизни в Сибири не изменился, потому что не было попыток насильно сломать традиционный уклад местного населения. Действовали по принципу «В чужой монастырь со своим уставом не ходят». «К сожалению, - писал Л.Н. Гумилев, - в XX веке мы отказались от здравой и традиционной для нашей страны политики и начали руководствоваться европейскими принципами – пытались всех сделать одинаковыми».[8]

Как уже отмечалось, латинский термин «tolerantia» в буквальном смысле означает пассивное терпение, добровольное перенесение боли, зла, страданий и т.п. В 1995 г. (16 ноября) 28-й сессией Генеральной конференции ЮНЕСКО принята Декларация принципов терпимости. Вскоре мировой научной и культурной общественностью по молчаливому согласию термин «терпимость» был признан не совсем удачным, поскольку современное понимание толерантности в качестве нравственного принципа, характеризующего отношение к человеку, принадлежащему к другой расе, национальности, культурной традиции, религиозной конфессии как к равно достойному, не сводится только к терпимости. Представляется, что терпение может рассматриваться как психологическое состояние на эмоционально-чувственном уровне, тогда как толерантность это еще и особое интеллектуально-нравственное состояние на рационально осознанном уровне, включающем и политико-социальные аспекты. Поэтому этот документ стали называть Декларацией принципов толерантности, а 16 ноября отмечается как Международный день толерантности. Сейчас, обращаясь к этому важному документу, практически все авторы вместо слова «терпимость» употребляют слово «толерантность». Толерантность предлагается рассматривать как:

- уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, форм самовыражения и проявления человеческой индивидуальности;

- отказ от догматизма, от абсолютизации истины и утверждение норм, установленных в международных правовых актах в области прав человека.

Толерантность это единство в многообразии; это не только моральный долг, но и политическая и правовая потребность; это то, что делает возможным достижение мира и ведет от культуры войны к культуре мира.[9]

Порой представляется, что в современной цивилизации тема толерантности решена. Но это далеко не так. Начиная с 60-х гг XX века, с выхода книги Г. Маркузе «Критика чистой толерантности», в западной литературе не прекращаются оживленные дискуссии по этой проблеме. Проблема толерантности в последние годы довольно активно обсуждается как в западной, так и в российской литературе.

Вопрос – как меняется ценность толерантности в условиях созданного глобализацией мультикультурного общества (если она вообще сохраняет здесь свою значимость)? Этот вопрос не менее значим для России, где поликультурность традиционна. Кроме того, эта проблема в нашей стране обостряется, в том числе и за счет новых мигрантов. Все это говорит о том, что толерантность не просто традиционная (и в общих чертах решенная) проблема западной мысли и западного общества, но именно новая проблема глобального мира, включающего Россию и все остальные страны Каспийского региона, который часто и с полным на то основанием называют перекрестком культур, цивилизаций, конфессий.

Философские исследования толерантности в самом общем виде могут быть сведены к следующему:

1)толерантность одна из основных универсальных ценностей современности;

2) эта универсальность связана с двусторонним процессом, идущим в современном обществе, а именно, усилением глобализационных тенденций, с одной стороны, и стремлением к сохранению национальной идентичности, с другой;

3) таким образом, проблема толерантности сегодня перестала быть проблемой только одной из сфер общественной жизни (в религии, политике, вопросах национальных отношений и т.д.), но приобрела статус глобальной социокультурной проблемы, проявляющейся во всех сферах общества;

4) значит, существующие подходы к проблеме толерантности нуждаются в серьезной корректировке с точки отражения в них плюральности и многосубъектности современного мира, а также особенностей различных менталитетов.

Внимание российских философов к проблеме толерантности нашло свое выражение, в частности, на III и IV Российских философских конгрессах: «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002) и «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 2005). Проблемы толерантности рассматривались на этих представительных форумах в очень широком контексте: и в связи с национальной безопасностью России, и как адаптация к разнообразию и ответ на вызовы современности, и в связи с межкультурными и межнациональными взаимодействиями и т.д. Достаточно глубокое и разностороннее рассмотрение проблем толерантности содержится в материалах IV Международной научной конференции «Россия и Восток: проблема толерантности в диалоге цивилизаций» (Астрахань, май 2007 г.); Всероссийской научно-практической конференции «Толерантность в России: история и современность» (Волгоград, ноябрь 2007 г.).[10] Вопросы межнационального диалога и толерантности нашли отражение и в материалах международной научно-практической конференции «Каспийский регион в эпоху глобализации: проблемы, тенденции и перспективы международного сотрудничества», прошедшей в Астрахани 30 сентября – 1 октября 2011 г. Примечательно также и то, что на следующий, VI Российский философский конгресс «Философия в современном мире: диалог мировоззрений» (27-30 июня 2012 г., Нижний Новгород), поданы две заявки профессора М.И. Билалова на проведение круглых столов «Философия диалога в контексте мультикультурализма современной России» и «Философия, наука, религия в России: перспективы диалога».

В начале этого века в Астрахани прошли две Международные научные конференции, тесно связанные с анализом перспектив развития Каспийского региона: «Единый Каспий: межгосударственное сотрудничество и проблемы экономического и социального развития региона» (Астрахань, июнь 2002 г.); «Каспийский регион и диалог цивилизаций в современном мире. К 90-летию со дня рождения Л.Н. Гумилева» (Астрахань, октябрь 2002 г.).

Проблема толерантности широко и разносторонне рассматривается в сборниках статей и монографиях. Так, в 2003 г. в Ростове-на-Дону вышел межвузовский сборник научных статей «Гуманитарность. Коммуникация. Толерантность»; в 2005 г в Екатеринбурге вышла коллективная монография «Толерантность в обществе различий»; в 2009 г. в Астрахани опубликована монография Л.В. Баевой «Толерантность: идея, образы, персоналии». В 2010 г. в Москве в издательстве «Гуманитарий» вышла монография «Толерантность в культуре и процесс глобализации», в которой рассмотрены новые трактовки идеи толерантности в основных, наиболее значительных областях культуры как философия, искусство, религия, наука, образование. Особое внимание уделено социокультурному измерению этого феномена; проведено аналитическое сопоставление его проявлений в истории и современности. Содержание материалов этих научных мероприятий и книг, где имело место обсуждение проблемы толерантности в ее разных аспектах, показывает, насколько широки интерпретации этого понятия – от медицинских и экологических до социально-политических и духовных.

Значительный интерес в научно-теоретическом плане представляет также статья В.А. Лекторского «О толерантности, плюрализме и критицизме», в которой раскрываются четыре способа понимания толерантности: а) толерантность как безразличие; б) толерантность как невозможность взаимопонимания; в) толерантность как снисхождение к слабостям других, в сочетании с некоторой долей презрения; г) толерантность как расширение собственного опыта и критический диалог.[11]

Имеет смысл также напомнить ставшее классическим философско-политическое определение толерантности, данное П. Николсоном в статье «Толерантность как моральный идеал». По П. Николсону, толерантность есть единство элементов:

1) отклонения (толерантность возникает только, если имеется что-то, рассматриваемое как не-должное);

2) восприятия субъектом толерантности данного отклонения как нетривиального, важного (иначе имеет место простое безразличие);

3) возможности для субъекта оказать влияние на существование этого отклонения (сила);

4) отказа субъекта от реализации этой возможности, т.е. позволение отклонению спокойно существовать;

5) характеристики толерантности как одной из основных составляющих морального идеала, т.е. понимания ее как одной из основных общественных ценностей и добродетелей.

Исходя из этого определения, трудно говорить о толерантности как некоем групповом, а тем более социетальном качестве. Если толерантность есть определенного рода моральное отношение субъекта к отклонениям, то она есть нечто, свойственное именно и только индивиду, а вовсе не группе.

Есть попытки идти по пути психологизации толерантности еще дальше, полагая, что толерантность становится возможной благодаря своеобразной приостановке суждения по поводу неприятного отклонения и переключения внимания субъекта на личность носителя этого отклонения, что называется «персонализирующим сдвигом восприятия». Конечно, группы, институты, государство в целом в таком случае не могут быть названы в собственном смысле толерантными, ибо у них попросту нет никакого восприятия. Государство и институты в таком случае могут быть только нейтральными. Значит, если толерантность есть именно моральное отношение к отклонению, то совершаться она может лишь в мире индивида – единственно доступном пониманию моральном мире (о морали наций, этносов и государственных институтов можно говорить лишь в метафорическом смысле).[12]

Все же представляется, что сведение толерантности только к такому пониманию значительно суживает мощный конструктивный и стабилизирующий потенциал этого понятия, тем более, если оно признается неприменимым к государственным институтам. Следует подчеркнуть, что в Декларации принципов терпимости (толерантности) вторая статья называется «Государственный уровень», в которой речь идет о применении принципов толерантности на государственном и межгосударственном уровне. В частности говорится, что «на государственном уровне толерантность требует справедливого и беспристрастного законодательства, соблюдения правопорядка и судебно-процессуальных и административных норм.[13]

Не менее значимой в социально-политическом плане является также имеющаяся в этой Декларации статья третья «Социальные аспекты», в которой отмечается, что:

«толерантность необходима в отношениях как между отдельными людьми, так и на уровне семьи и общины. В школах и университетах, в рамках неформального образования, дома и на работе необходимо укреплять дух терпимости и формировать отношения открытости, внимания друг к другу и солидарности».[14]

Очевидно, что подобное понимание толерантности может и должно использоваться и применяться во взаимоотношении народов и стран Каспийского и Прикаспийского региона. Представляется также, что в этом контексте говорить о соединении концептов толерантность, культура межнационального общения и диалога вовсе не бессмысленно.

Нужно уделять внимание и формированию установок толерантного сознания через воспитание населения. Не случайно, в Декларации подчеркивается, что воспитание является наиболее эффективным средством предупреждения нетерпимости. Воспитание в духе толерантности начинается с обучения людей тому, в чем заключаются их общие права и свободы, дабы обеспечить осуществление этих прав и укрепить стремление к защите прав других.[15] Причем воспитание в духе толерантности следует рассматривать в качестве неотложной важнейшей задачи, вскрывая культурные, социальные, экономические, политические и религиозные источники нетерпимости. Исторически толерантность – духовное, а не физиологическое явление – осмысливается и получает свое определение как реакция на последствия мировоззренческого конфликта, становящегося предпосылкой религиозных войн. Религиозные войны провоцировались людьми, убежденными в том, что именно они владеют абсолютной истиной.

Но оправданный и философски осмысленный скептицизм относительно возможности достижения абсолютной истины становится логической и нравственной основой толерантности, а затем и политики толерантности, отделения церкви от государства, однако государственная толерантность не легитимизирует толерантность ко всему, к любым социальным явлениям и формам поведения. Под понятие толерантности нельзя подводить и требование абсолютной свободы индивида, памятуя о мысли Б. Спинозы, что «свобода есть осознанная неоходимость».

Государственная легитимизация толерантности несет в себе возможность утверждения демократической формы правления. С этим связаны и новая интерпретация духовной эволюции человечества, и сомнение в адекватности идеи священной истории, основанной на откровении, одномоментном постижении истины бытия человека. Истина бытия осмысливается теперь как процесс: она естественно соединяется с толерантностью.

Наиболее убедительную попытку соединения абсолютной истины с признанием многообразия мировоззренческих позиций предпринял Гегель. Согласно ему, абсолютная истина есть конечный результат движения идеи, которая последовательно проходит стадии, зафиксированные в исторически сформировавшихся философских системах. Все они несут в себе моменты истины, поэтому соединение абсолютной истины с толерантностью следует рассматривать как выражение философского разума, как выражение той мудрости, которая выше религиозной веры в силу своей универсальности.

Эмоционально декларируемый принцип толерантности, отмечает Л.В. Скворцов, нередко сводится к возбуждению сочувствия к людям иной этнической, религиозной принадлежности, либо к выявлению несоответствия тех или иных общепризнанных прав человека реальной политике в конкретном государстве. Толерантность – это не беспринципность, не социальный эклектизм; это глубинное понимание необходимости и неизбежности иного, различий и особенностей как моментов целого. Нетолерантность является игнорированием истины социальной жизни.[16]

Фактически любое убеждение – религиозное, политическое или культурное – может привести к нетерпимости, если не остается никакого сомнения в непогрешимости идей, в которое мы верим, и в ложности тех взглядов, которые нами оспариваются. Политическая свобода предполагает, что мы в достаточной степени доверяем нашим политическим оппонентам, чтобы позволить им организоваться, провести выборную кампанию и сформировать новое правительство.

Понимание и признание того, что толерантность может иметь различные основания, позволяет классифицировать типы (формы) толерантности, имея в виду более десятка наиболее важных ее значений. В контексте рассмотрения данной проблемы выделим следующие типы (формы) толерантности:

а) межэтническая толерантность – уважительно-доброжелательное отношение к представителям другой этнической традиции;

б) межконфессиональная (религиозная) толерантность – признание верующим человеком другой религии как альтернативной, равноправной формы достижения спасения, уважение к религиозным ценностям и нормам чужой конфессии;

в) социально-групповая толерантность – нейтральное или дружественное отношение к представителям иных социальных групп;

г) экологическая толерантность – уважение к жизни во всех ее формах (т.е., испытывать «благоговение перед жизнью», по А. Швейцеру);

д) политическая толерантность – признание равных прав и возможностей деятелями различных партий и политических движений;

е) дипломатическая толерантность – уважительное отношение к различным странам, международным организациям и объединениям, не угрожающим жизни, здоровью и свободе граждан;

ё) научная толерантность – уважение к представителям различных научных школ, идеям, учениям и теориям научных оппонентов, а также к критике в свой адрес со стороны других ученых.[17]

Совершенно очевидно, что в наши довольно непростые во всех отношениях времена весьма значимым и актуальным является формирование культуры межнационального общения как для России, так и для Каспийского и Прикаспийского региона, поскольку он представляет собой ярко выраженный полиэтничный и поликонфессиональный регион, где проживают представители более 200 наций и народностей, а также приверженцы и последователи всех мировых религий.

Важное для нашего времени требование – понимание и принятие чужой культуры. Согласно М.М. Бахтину, культура лежит на границах. Это можно понимать в том смысле, что лишь при взаимодействии, встрече, диалоге разных культур становятся видимыми и понятными основания и особенности собственной культуры. В контексте рассмотрения данной проблемы это означает, что образованный человек является культурным и в том смысле, что он принимает и понимает иные (в пределе - чужие) культурные позиции и ценности, умеет пойти на компромисс, понимает ценность не только собственной свободы и независимости, но и чужой, т.е. относится к ней в высшей степени уважительно и толерантно.

При этом важно иметь в виду, что в реальном существовании культура предстоит не как культура вообще, а как культура вполне определенных людей, живущих в конкретных условиях данной географической и социальной среды, принадлежащих к определенным нациям, социальным группам и объединенных и действующих в различных сферах общественной жизни. Вследствие того, что Каспийский и Прикаспийский регион представляет собой ярко выраженный полиэтничный и поликонфессиональтный регион, мы сталкиваемся с удивительным многообразием культуры. Каждый из народов, живущий в этом регионе, обладает самобытной, уникальной, неповторимой культурой.[18]

Такое понимание решительно указывает на необходимость формирования «культуры межнационального общения». Специалисты в области межнациональных отношений считают, что человеку с развитой культурой межнационального общения должны быть присущи определенные наиболее типичные черты личности:

- навыки общения в многонациональном трудовом коллективе, умение пользоваться ими в своей практической деятельности;

- уважительное отношение к национальному достоинству других людей, к национальным культурам, к прогрессивным национальным традициям, национальным обычаям;

- непримиримое отношение к проявлениям национального эгоизма и национального тщеславия, национального нигилизма;

- умение освобождаться от предрассудков прошлого не только в мировоззрении, но и в чувствах; уважительное отношение к языку народа, на территории которого он проживает.[19]

Если применять к толерантности моральные оценки и рассматривать ее как одну из моральных категорий, то напрашивается сравнение с такими категориями, как любовь и дружба. Очевидно, что в идеале толерантность, как и дружба, должна быть взаимной. Имеется в виду то обстоятельство, что если любовь (нелюбовь) может быть односторонней, то дружба – только двусторонней. Подобно этому и толерантность может быть действенно-конструктивной только тогда, когда она двусторонняя, т.е. когда уважительное отношение проявляется с обеих сторон. Особенно важен такой подход в современных условиях, когда имеют место огромные миграционные потоки и, стало быть, установление нормальных во всех аспектах отношений может быть достигнуто только в случае взаимного признания прав и свобод людей разных рас, этносов, наций, конфессий и т.д. в рамках существующих государственных и международных законодательств. Это важно подчеркнуть в связи с тем, что в последнее время в разных странах раздаются голоса об определенной усталости от толерантности. Думается, что здесь имеет место быть недопонимание одной из сторон (чаще прибывающей) – толерантность должны исповедовать обе стороны, ибо никто и ни от кого не обязан терпеть зло, преступления, обиды, унижение и т.д. в какой форме они бы не проявлялись. Зачастую недоразумения и конфликты разной остроты возникают в силу того, что прибывающие в ту или иную страну или регион мигранты, требуя уважительного, толерантного отношения к себе, не проявляют такового к коренным жителям стран и регионов, к их культуре, обычаям, традициям. Это ситуация, которую известный писатель, главный редактор «Литературной газеты» Ю. Поляков образно назвал «лезгинка на Красной площади».

Принцип толерантности может и должен иметь и практическое значение. Если несколько перефразировать известное положение К. Маркса о том, что нет ничего практичнее, чем хорошая теория, то можно утверждать, что нет ничего практичнее для развития дружбы и сотрудничества, чем применение принципа толерантности в межличностных и межгосударственных взаимоотношениях. Отсюда очевидным становится проблема формирование толерантного сознания у людей разных этносов, культур и конфессий. К этому пониманию и подходу объективно подталкивает сама жизнь. Так, премьер-министр В.В. Путин на встрече с представителями религиозных и общественных организаций 19 июля с.г. сообщил, что вскоре в аппарате правительства РФ появится новая структура по решению межнациональных и межконфессиональных проблем.

В последнее время все большее признание получает идея Диалога. Ее истоки уходят в глубокую древность. Вспомним мысль, которая приписывается Сократу: на войне всего сильнее меч, в мире – речь. Диалог это тоже речь между двумя (или более) сторонами, где каждая из них имеет равное право голоса, который должен учитываться при принятии решения. Поэтому вполне логично предположить, что смысл идеи диалога состоит в поиске не только общих «правил игры», но нахождения той сферы согласия, которая может стать основой для новой, более высокой и гармоничной степени единения людей. Идея диалога культур ставит вопрос и об общем векторе движения человечества, и о цели этого движения. Ведь без позитивной, общеприемлемой цели, пусть даже она не достижима в ближайшее время, невозможен разумный диалог. Диалог цивилизаций, культур и народов. Богатых и бедных. Мужчин и женщин. Пожилых и молодых. Больных и здоровых. Другими словами, в развитии нуждается сам принцип жизнестойкого развития.

В настоящее время значительный интерес представляют события, произошедшие в последнюю декаду ушедшего столетия. Роспуск СССР в декабре 1991г. породил множество драм и трагедий, которые еще долго будут будоражить постсоветские общества. В этом ракурсе ощутимая напряженность возникла из-за дележа Каспийского моря. Относительно этого вопроса, казалось бы, все предельно ясно: это, прежде всего, пять государств Прикаспия, каждое из которых руководствуется собственными национально-государственными интересами в выборе того или иного варианта. Но, к сожалению понятно и другое, а именно, что в новом цикле исторического, политического, международного, глобального развития Каспийского региона есть еще много, образно говоря, подводных камней и разнонаправленных течений.

На одном из саммитов «каспийской пятерки» (Ашхабад, 23-24 апреля 2002 г.) тогдашний президент России В.В. Путин высказал пожелание о том, чтобы Каспий был морем сотрудничества, а не морем столкновения интересов. Представляется, что это благое пожелание может осуществиться, если будет претворен в жизнь известный принцип: «для того, чтобы объединиться, сначала нужно размежеваться» и пока этого нет – столкновения интересов нам не избежать. Что значит в данном случае «размежеваться»? Это значит примерно следующее: каждое государство должно определить свои интересы, соотнести их с интересами других государств и цивилизованным путем дать им правовое оформление. Каспий представляет собой своеобразный «незакрытый пуп Земли» (В. Высоцкий), в котором стянуты экономические, сырьевые, энергетические, экологические, военно-стратегические интересы.[20]

Взаимоотношения стран «каспийской пятерки», будучи далеко не идеальными со всех точек зрения, тем не менее, в последнее время гораздо чаще, чем ранее строятся на пути принятия более или менее конструктивных решений. Только в этом году прошли важные мероприятия по решению основного каспийского вопроса. Так, 18-19 апреля в Москве в Центре международной торговли был проведен Международный экономический форум «Каспийский диалог – 2011», основной целью которого была названа консолидация усилий по расширению взаимовыгодного сотрудничества в Каспийском регионе; 26-27 апреля 2011 года в Баку было проведено 28-е, заседание Специальной рабочей группы по разработке Конвенции о правовом статусе Каспийского моря. Свой вклад в общее дело внесла и Астраханская область, на территории которой 20-22 апреля 2011 г. прошел Третий Каспийский инновационный форум.

Приведенные примеры межгосударственного сотрудничества каспийских государств по самым разным направлениям экономической, политической, культурной жизни свидетельствуют о том, что по большому счету взаимоотношения строятся именно на принципах толерантности, культуры межнационального общения и диалога. А это в целом свидетельствует о том, что толерантность и диалог во взаимоотношениях между людьми, народами и государствами могут и должны строиться без ксенофобских тенденций и проявлений.

Хорошо известно, что любимая всеми Википедия определяет ксенофобию как неприязнь, враждебность и страх по отношению к другим, непохожим на тебя, отдельным людям и целым группам. Ее психологическая функция – защита от других, ее цель – изоляция, либо полная, либо частичная. Ксенофобия – центральный психологический механизм формирования интолерантных установок и предрассудков. Это важная психологическая причина конфликтов и войн, так как она всегда порождает жесткую ответную реакцию. Ксенофобия также удобное орудие манипуляции, которым успешно пользуются националистические движения. В кризисных ситуациях в обществе она приобретает массовый характер и самые различные формы, например, этнофобий (антисемитизм, кавказофобия, русофобия, цыганофобия и др.), религиозных фобий или фобий по отношению к различным социальным группам (например, мигрантофобия). Внушает оптимизм то, что как полагают психологи, сегодня такая форма отношений «с другими» в значительной степени утратила свою этнологическую и социобиологическую основу. Современное человеческое с большими усилиями подошло к представлению о том, что все человеческие расы, народы и племена состоят из существ одного вида.

Следует помнить о том, что еще Будда сказал: «Ненависти можно положить конец не ненавистью, а только любовью». Он прав. Положить конец недоразумению можно не спором, а только тактом, дипломатией, дружелюбием и сочувственным стремлением понять точку зрения собеседника, чего нельзя сделать, не исповедуя принципа толерантности в двусторонних и многосторонних отношениях. Уместно вспомнить также, что знаменитый А. Линкольн приводил поговорку: «Капля меда привлекает больше мух, чем целый галлон желчи».

Капля меда – это и есть толерантность, доброжелательность, дружеский подход и понимание, с помощью которых гораздо скорее заставить людей изменить свое мнение, чем используя самое неистовое негодование.

Литература

1. Тюрин М.Г. Культура ненасилия в межнациональных отношениях //Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия: Материалы Третьего Российского Философского конгресса (16-20 сентября 2002 г.) В 3 т. Т. 2, Ростов-на-Дону, 2002.

2. Гумилев Л.Н. Тысячелетие вокруг Каспия. – М.: Рольф, 2002.

3. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 2000.

4. Гумилев Л.Н. От Руси к России. М., 2003

5. Права человека, толерантность, культура мира // Документы. – М.: Московская школа прав человека, 2001

6. Подвойский Л.Я. Проблема толерантности в истории философской мысли: от Платона до наших дней // Россия и Восток: проблема толерантности в диалоге цивилизаций: материалы IV Международной научной конференции (Астрахань, 3-5 мая 2007 г.): в 2 т. /отв. ред: П.Л. Карабущенко, Л.В. Баева. – Астрахань: Издательский дом «Астраханский университет», 2007. Ч.1.

7. Подвойский Л.Я. Каспий в фокусе различных интересов // Единый Каспий: Межгосударственное сотрудничество и проблемы экономического и социального развития: Материалы международной научной конференции. 10-11 июня 2002 г. Астрахань: Издательство Астраханского гос. пед. ун-та.

8. Подвойская Н.В., Подвойский Л.Я. Роль образования и культуры в стабилизации взаимоотношений прикаспийских государств // Каспийский регион: политика, экономика, культура. 2004. №1(4).

9. Национальные отношения: Словарь / Под общ. ред. проф. В.Л. Калажникова. М., 1997.

10. Баева Л.В. Толерантность: идея, образы, персоналии: монография. Астрахань: Издательский дом «Астраханский университет», 2009.

11. Скворцов Л.В. Толерантность: иллюзия или средство спасения? // Октябрь, 1997. № 3.

12. Хомяков М.Б. Идентичность, толерантность и идея гражданства // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в современной России / Отв. Ред. В.С. Магун. – М.: Издательство Института социологии РАН, 2006.

13. Лекторский В.А. О толерантности, плюрализме и критицизме // Вопросы философии. М., 1997. № 11.

Дата добавления: 2015-07-12