Глава lXVIII. Двойное разочарование

Поход против команчей длился очень недолго — не больше трех или четырех дней. Сказалось, что индейцы вовсе и не собирались начинать войну. Набег был совершен отрядом юношей, которых должны были принять в число воинов; они хотели отпраздновать это событие, добыв несколько скальпов и угнав какое-нибудь стадо или табун.

Такие мелкие нападения краснокожих — довольно обычное явление в Техасе. Часто они устраиваются без ведома вождя и старейшин племени, подобно тому как молодой офицер может уйти тайком из лагеря вместе с дюжиной товарищей и захватить в плен вражеский патруль. Эти набеги обычно совершают молодые воины, отправившиеся на охоту, когда им хочется вернуться домой не только с дичью, но и с другими трофеями; об их похождениях остальные воины чаще всего узнают только много времени спустя. В противном случае, их остановили бы старейшины, которые, как правило, против таких разбойничьих набегов, потому что считают их не только неразумными, но и опасными для всего племени, хотя и готовы их одобрить в случае благополучного исхода.

На этот раз молодых команчей перехватил эскадрон конных стрелков среди холмов Сан-Саба. Они были вынуждены бросить угнанный скот, но сами спаслись, ускакав в ущелья Льяно-Эстакадо.

Преследовать индейцев на этом бесплодном плоскогорье представлялось рискованным, так как трудно было наладить снабжение войск, и, хотя родные погибших требовали немедленной мести, им отвечали, что к карательной эспедиции надо хорошенько подготовиться. Поскольку команчи отступили за пределы нейтральной полосы, войскам оставалось только вернуться в свои лагеря и ждать дальнейших распоряжений командования.

Войска форта Индж, охранявшие пограничную полосу вплоть до реки Нуэсес, вернувшись в лагерь, с удивлением узнали, что могли бы встретиться с индейцами, никуда не уезжая. Молодые офицеры, жаждущие подвигов — в том числе Генкок, — которые не находили себе места от досады, услышав, что за Леоной видели краснокожих, воспрянули духом.

Но их постигло еще одно разочарование: в этот же день вернулся собранный из штатских отряд, преследовавший замеченных вблизи Аламо команчей, и сообщил, что никаких индейцев там и не бывало.

Их заявление подтверждалось вещественными доказательствами

— париками из конского волоса, петушиными перьями, выкрашенными в зеленый и красный цвет, штанами из оленьей шкуры, мокасинами и несколькими пакетиками красок. Все это было найдено в дупле старого тополя.

О новом походе против индейцев нечего было и мечтать. Искателям геройских подвигов пришлось смирить свои порывы и удовлетвориться мирной жизнью, тем более что за последнее время даже в этой глуши произошло немало интересных и таинственных событий, о которых можно было подумать и поговорить. Прежде всего — недавний приезд на Леону замечательной красавицы; затем-таинственное исчезновение и предполагаемое убийство ее брата; далее — еще более таинственное появление всадника без головы; очередная история о белых, переодетых индейцами, и, наконец, последняя новость — заподозренный в убийстве Генри Пойндекстера человек пойман и находится на их же гауптвахте в состоянии буйного помешательства.

Разочарованным воинам рассказали и другие интересные новости, так что жаловаться на скуку им не приходилось. Имя Исидоры Коварубио де Лос-Льянос, этой коварной красавицы, тоже все время упоминалось в разговорах. Ходили слухи, что она имеет какое-то отношение к тайне, занимавшей все умы.

Все разыгравшиеся на Аламо события — захват больного мустангера в его хижине, решение повесить его, вмешательство Луизы Пойндекстер, предстоящий пересмотр дела, отложенного благодаря отважному заступничеству Зеба Стумпа, — все это дало повод к нескончаемым пересудам и сплетням.

Однако наиболее оживленные споры разгорелись вокруг вопроса о виновности мустангера, обвиняемого в убийстве Генри Пойндекстера.

— Убийство, — сказал философски настроенный капитан Слоумен, — это преступление, на которое, по-моему, Морис-мустангер не способен. Мне кажется, я его достаточно хорошо знаю, чтобы утверждать это.

— Вы не можете отрицать, — возразил Кроссмен, — что все улики против него. Его виновность почти несомненна.

Кроссмен никогда не был расположен к молодому ирландцу. Ему однажды показалось, что племянница интенданта, красавица форта, слишком благосклонно посмотрела на этого безвестного искателя приключений.

— Я не считаю, что эти улики достаточны, — ответил Слоумен.

— Но ведь не приходится сомневаться в том, что молодой Пойндекстер убит. Это бесспорно. Так кто же еще мог это сделать? Колхаун клянется, что он слышал, как его кузен поссорился с Джеральдом.

— Милейший Колхаун поклянется в чем угодно, если только ему это выгодно, — вмешался драгун Генкок. — Кроме того, у него были недоразумения с мустангером, и поэтому его показания не заслуживают особого доверия. Не так ли?

— Предположим, что между молодым Пойндекстером и мустангером произошла ссора, — продолжал пехотный офицер. — Что же из этого следует? Это еще не доказывает, что мы имеем дело с убийством.

— Значит, вы предполагаете, что у мустангера с Пойндекстером была дуэль?

— Что-нибудь в этом роде возможно и даже вероятно. Этого я не отрицаю.

— Но из-за чего у них могла произойти ссора? — спросил Генкок. — Я слышал, что молодой Пойндекстер хорошо относился к мустангеру, хотя тот и ранил Колхауна. Из-за чего они могли поспорить?

— И это спрашиваете вы, лейтенант Генкок? — многозначительно сказал Слоумен. — Разве мужчины ссорятся из-за чего-нибудь, кроме…

— …кроме как из-за женщины? — вмешался драгун. — Но из-за какой женщины, я не могу понять. Не из-за сестры же Пойндекстера!

— Кто знает! — ответил Слоумен, пожимая плечами.

— Какая нелепость! — воскликнул Кроссмен. — Охотник за лошадьми посмел мечтать о мисс Пойндекстер? Невероятно!

— Какой вы ярый аристократ, Кроссмен. Разве вы не знаете, что любовь по самой своей природе — демократка, что она смеется над вашими надуманными теориями о социальном неравенстве? В данном случае я не берусь ничего утверждать. Ведь ссора могла произойти и не из-за мисс Пойндекстер. На Леоне немало и других девушек, которые стоят ссоры, не говоря уж о дамах нашего форта…

— Капитан Слоумен! — сердито прервал его Кроссмен. — Меня удивляют ваши рассуждения. Наши дамы вряд ли будут вам признательны за такие оскорбительные намеки.

— Какие намеки, сэр?

— Неужели вы думаете, что хотя бы одна из них снизошла бы до разговора с этим человеком?

— С каким? Я назвал двоих.

— Вы меня достаточно хорошо понимаете, Слоумен, а я вас. Наши дамы, несомненно, будут весьма польщены тем, что их имена упоминаются рядом с именем этого темного авантюриста-конокрада, подозреваемого в убийстве.

— Мориса-мустангера подозревают в убийстве, но все остальное к нему не относится. Он не конокрад и не авантюрист. Что же касается вашего утверждения, будто ни одна из наших дам не снизойдет до разговора с ним, то в этом — как и во многом другом — вы ошибаетесь, мистер Кроссмен. Я его лучше знаю, и я утверждаю, что он воспитан не хуже любого из нас. Нашим дамам незачем бояться знакомства с ним; и, раз уж вы коснулись этой темы, могу добавить, что вряд ли они — по крайней мере, некоторые из них — испугались бы этого. Морис-мустангер, как я сам видел, в присутствии наших дам всегда помнил свое место. А кроме того, я сильно сомневаюсь, что его интересует какая-нибудь из них.

— В самом деле? Какое счастье для того, кто мог бы оказаться его соперником!

— Пожалуй, — спокойно ответил Слоумен.

— А может быть…— сказал Генкок, желая замять неприятный разговор, — может быть, причина этой предполагаемой ссоры была прекрасная сеньорита, о которой сейчас так много говорят? Я ее никогда не видел, но то, что я о ней слышал, позволяет думать, что из-за нее могла бы произойти не одна дуэль.

— Все может быть…-протянул Кроссмен, обрадованный предположением, что красивый ирландец мечтает вовсе не о племяннице интенданта.

— Его заперли на гауптвахте, — сообщил Генкок новость, которую он только что узнал (разговор этот происходил вскоре после их возвращения из похода против команчей). — С ним его чудак слуга. Майор отдал распоряжение удвоить охрану. Что это значит, капитан Слоумен? Вы, наверно, это можете объяснить лучше других. Ведь не ждут же, что он попытается бежать!

— Не думаю, — ответил Слоумен, — особенно если принять во внимание, что он не знает, где находится. Я только что был там, чтобы посмотреть на него. У него настолько помрачен рассудок, что он не узнал бы самого себя в зеркале.

— Помрачен рассудок?.. Что вы хотите этим сказать? — спросили Генкок и другие офицеры, которые еще не знали всех подробностей случившегося.

— У него горячка — он бредит.

— Неужели же из-за этого усилена охрана? Чертовски странно! Должно быть, сам майор немного помешался.

— Может быть, это предложение или, вернее, распоряжение майорши? Ха-ха-ха!

— Но что это означает? Неужели наш старик действительно опасается, что мустангер сбежит оттуда?

— По-моему, дело не в этом. Ои, по-видимому, больше опасается, что кто-нибудь ворвется туда.

— Ах, вот как!

— Да, для Мориса-мустангера безопаснее находиться под замком. По поселку бродят подозрительные личности, и снова начались разговоры о суде Линча. Либо «регулярники» жалеют, что отложили расправу, либо кто-то их настраивает против мустангера. Ему повезло, что старый охотник вступился за него и что мы вернулись вовремя. Еще один день — и мы не застали бы Мориса Джеральда в живых. Теперь, во всяким случае, беднягу будут судить честно.

— Когда же суд?

— Как только к нему вернется сознание.

— Этого, может быть, придется ждать целый месяц, если не больше.

— А может быть, все пройдет через несколько дней или даже часов. Раны его, по-видимому, не так уж серьезны. Больше пострадал его рассудок — очевидно, не от них, а от какого-то душевного потрясения. Все может измениться за один день. И, насколько мне известно, «регулярники» требуют, чтобы его судили немедленно, как только он придет в себя. Ждать, когда у него заживут раны, они не намерены.

— Может быть, ему удастся оправдаться? Надеюсь, так и будет, — сказал Генкок.

— Не думаю, — ответил Кроссмен, покачав головой. — Поживем — увидим.

— А я в этом уверен, — сказал Слоумен. Но в тоне eго слышалась не столько уверенность, сколько желание, чтобы это было так.

Дата добавления: 2015-07-11