Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Ван Гог, Дали и Фрейд: замещающий ребенок и ребенок восстанавливающий

Читайте также:
  1. Беременность: красивая мать, здоровый ребенок
  2. Внутренний ребенок
  3. ВОЛШЕБНЫЙ РЕБЕНОК. ЧАСТЬ 1
  4. Вы - ребенок одного-трех лет
  5. Да, да. Иди в Вифлеем, там Ребенок родится под сенью моего раба Ирода.
  6. Для того чтобы вы преуспели в своем умении быть строгим и добрым одновременно, ваш ребенок должен отдавать себе полный отчетв следующих фактах.

Необъяснимые факты замечены и в тех случаях, когда речь идет о «замещающем ребенке», то есть тогда, когда зачинают ребенка, чтобы заменить недавно умершего маленького ребенка или родственника. Часто новорожденного называют именем покойного и/или он рождается в годовщину смерти, хотя траур не был совершен.

Если об этом покойном не вспоминают и не оплакивают его, то жизнь замещающего ребенка проходит не самым счастливым образом.

Один из самых потрясающих примеров — жизнь художника Винсента Ван Го га, родившегося 30 марта 1852 г., ровно через год после смерти старшего брата, тоже Винсента. В семье не хотели о нем говорить, но ребенку передали без изменений его двойное имя — Винсент-Вильгельм. Жизнь у Винсента Ван Гога была трагической, как будто кто-то запрещал ему существовать. Его сводный брат по отцу, Тео, с которым он был очень дружен и который очень любил его, женился. У него родился ребенок и он назвал его Винсентом-Вильгельмом, именно из любви к брату. Несколькими месяцами позже Тео пишет брату-художнику о своем сыне: «Я надеюсь, что этот Винсент будет жить, сможет реализовать себя». Получив это письмо, Винсент Ван Гог покончил с собой. Как будто для него не могло быть двух живых Винсентов Ван Гогов одновременно. Как будто брат указал ему на несовместимость присутствия обоих.

Это пример замещающего ребенка, который занял место умершего, не оплаканного во время траура, и ему не хватило места для жизни. Этот замещающий ребенок даже не мог говорить о мертвом брате, он чувствовал себя в какой-то степени «узурпатором», поскольку занял место и имя, не ему предназначавшиеся.

Сальвадор Дали, напротив, сумел избавиться от своего предназначения замещающего ребенка.

 


С детства он хорошо знал, что другой Сальвадор Дали, «настоящий», был его старшим братом, «умершим малышом», на могилу которого его мама ходила плакать два раза в неделю. Тогда он решил с помощью одной проделки отделиться от первого, умершего и похороненного Сальвадора Дали — такого послушного ангелочка. Сальвадор Дали — «замещающий ребенок», решивший не сдаваться, шестьдесят четыре раза переписал знаменитую картину Милле «Вечерний звон» (крестьянин и его жена с опущенными головами, соединив руки, молятся на пшеничном поле над корзиной с картошкой), переделав ее на свой лад.

Когда картину Милле просветили рентгеном, то обнаружили под корзиной с картофелем pentimento, «покаяние художника» — гробик маленького ребенка. Милле рассказывал в своих мемуарах, что когда он хотел выставить эту картину с мертвым ребенком, то один друг посоветовал ему изменить сюжет, так как первоначальный был слишком грустным, что затруднило бы продажу картины... Тогда Милле закрыл гробик корзиной с картофелем. Услышав эту историю, Дали сказал: «Я всегда чуял смерть в этой картине».

Он думал над тем, кто он, и частично понял механизм выживания в качестве «замещающего ребенка»:

«Я прожил смерть прежде, чем прожил жизнь [...]. Мой брат умер за три месяца до моего рождения. Моя мать была потрясена этим до глубины души [...]. И в чреве матери я уже ощущал тоску моих родителей. Мой плод омывала адская плацента. Я глубоко переживал это навязанное присутствие, как будто меня обделили любовью [...]. Этот умерший брат, чей призрак встретил меня, носил имя Сальвадор — как мой отец и я, и это не случайно... Я научился жить, заполняя вакуум любви, которая мне в действительности не предназначалась». (Дали, 1973, 12-13).

 

 


Не могу удержаться, чтобы не привести в этой связи прекрасный отрывок из интервью японского романиста Кенжи Нагаками (France Huser, le Nouvel Observateur, 25.07.199117), когда он вспоминает о смерти своего брата — человека вспыльчивого, которого он не любил: «Когда он умер... я испытал сильное чувство облегчения... Но его смерть меня преследовала, она без конца возвращается в моих романах, одновременно с моим чувством вины за ту радость, которую я испытал тогда. Я долго думал, что умру, когда мне исполнится двадцать четыре года — в этом возрасте покончил с собой мой брат. Эта дата приближалась, но родился сын, и он занял место моего покойного брата. Тогда я понял, что не умру».

Ребенок, рождающийся после смерти, не обязательно становится замещающим ребенком мертвой матери (погруженной в депрессию). Иногда, наоборот, это знак, что жизнь возвращается, набирает силы и радость с рождением ребенка-восстановителя. Например, маленький Зигмунд Фрейд воспитывался как обожаемый единственный сын. Он родился через три месяца после смерти свого деда Шломо Фрейда (1856). Но даже печаль, вызванная смертью его маленького брата Юлия, родившегося позже (1857— 1858), и двадцатилетнего дяди Юлия, брата матери, (тоже в 1858 году) не изменила его места любимца.

Но эта смерть младенца, возможно, наложила на него отпечаток в детстве. Можно предположить, что именно его он имеет в виду в анализе своего сна Non vixit, говоря о призраке (Фрейд 3. Интерпретации сновидений. 1926, с. 417): незаменимых людей нет; посмотри, это призраки — все, кого мы потеряли, возвращаются.

Если Зигмунд Фрейд упоминает о призраках, то Франсуаза Дольто говорит о невидимых существах и напоминает, что Жюль Лафорг часто приводил фразу Блаженного Августина: «Мертвые невидимы, но они не отсутствуют». Для нее невидимые мертвые присутствуют вокруг нас и направляют наши действия. (Невидимки Дольто близки к Дашиону Сократа.) Это, возможно, другая интуиция, касающаяся способа передачи событий и травм от поколения к поколению.

 

11 Книги Нагаками, вышедшие на французском: «Тысячалет удовольствия» и «Море с мертвыми деревьями», Париж, Файар.

 


Дата добавления: 2015-07-12; просмотров: 133 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Шарль: синдром годовщины и невидимая лояльность семье | Марк: семейное повторение несчастных случаев | Жаклин:армянский геноцид | Валери и Роже: существует ли «наследственная предрасположенность» к дорожно-транспортным происшествиям? | Два брата, выживший и умерший | Люсьен и мадам Андре: генеалогический инцест | Две молодые мадам Раванель: непроясненный генеалогический инцест | Цепочка» семейных союзов | Семья де Мортелак: смерть детей в раннем возрасте в нескольких поколениях | Предсказания и проклятия в истории |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Delenda: гнев отца и пол ребенка| Сандрина и другие: помечающая - помеченная годовщина

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.007 сек.)