Российский современный танец: куда он плыл

Современному танцу в России примерно столько же лет, сколько горбачевской перестройке. Во многом благодаря ей он был вызван к жизни и во многом оказался перестройке созвучен: разрушение классических танцевальных традиций силами contemporary dance отзывалось на разрушение тоталитарных государственных «тел».

Современный танец стал реакцией на изменение общественной жизни — освобожденное тело было радо хулиганить, бредить, неожиданно ломаться и по-новому утверждаться, чертить собою заново добытые смыслы. Это был такой «первичный» танец — то, что создает здоровую основу существования, предшествующую танцу личности. Люди хотели петь новые песни, хотели танцевать другие танцы. Не очень зная как, но накопив большой запас энтузиазма, который долгое время служил российскому современно-танцевальному сообществу основным топливом. Дополнительным стимулом становились мастер-классы зарубежных хореографов и танцовщиков, фестивали американского и европейского современного танца, проводимые Владимиром Уриным, Натальей Черновой, Ольгой Кораблиной, Львом Шульманом, Маргаритой Мойжес. Воркшопы мировых знаменитостей позволяли российским танцовщикам попробовать свои силы в зарубежных школах и академиях, благо культурные центры при посольствах на протяжении многих лет давали такому культурному обмену зеленую улицу.

Первое поколение сложилось из многих имен. Ольга Бавдилович из Владивостока, Наталья Агульник из Калининграда, Лев Шульман, Олег Петров из Екатеринбурга, Владимир Пона из Челябинска, Александр Кукин из Петербурга, Наталья Фиксель из Новосибирска, Николай Огрызков, Геннадий Абрамов, Андрей Тимофеев, Алла Сигалова из Москвы. Каждый двигался в одиночку и на ощупь, многое пережил ради того, чтобы в городе был современный — интересный! — танец. Период эйфории породил несколько имен и компаний, которые и по сей день во многом определяют ландшафт явления: екатеринбургская компания «Провинциальные танцы» Татьяны Багановой и театр современного танца Сергея Смирнова, челябинский театр Ольги Поны, театры Саши Кукина из Петербурга, «Инклюзы» Натальи Агульник из Калининграда, новосибирский «Вампитер», коллектив «Повстанцы» и театр «Кинетик» Саши Пепеляева из Москвы. Они много сделали для формирования российского современного танца, а теперь выпускают премьеры нечасто, сохраняют старых поклонников и приобретают следующих, но часто решают новые задачи, связанные с преподаванием или постановочной работой в драматических театрах. В период легализации синтетического и экспериментального жанра современного танца были созданы и интересно развиваются костромской театр современного танца «Диалог-данс», петербургский «Кэннон-данс», коллектив Сергея Бурлака в Комсомольске-на-Амуре, театр танца Ольги Зиминой в Сарапуле, московские коллективы Ирины Афониной, Дениса Бородицкого, Антонины Красновой, Лики Шевченко, перформансы Александра Андрияшкина, вышедшего из «Вампитера».

«Сепия». Сцена из спектакля.
Театр «Провинциальные танцы» (Екатеринбург).
Фото предоставлено Международным центром танца и перформанса «ЦЕХ»

«Subito Forte». Сцена из спектакля.
Театр «Liquid Theatre» (Москва).
Фото предоставлено Международным центром танца и перформанса «ЦЕХ»

«Выпускной». Сцена из спектакля.
Театр-студия современной хореографии (Москва).
Фото Е. Фонтон

Большую роль в интеграции современного танца в общую культурную жизнь сыграл фестиваль «Цех» и смежные с ним проекты одноименного московского агентства российских театров танца. Директор фестиваля Елена Тупысева, ныне ставшая еще и руководителем камерного балета «Москва», всегда имела достаточно широкий взгляд на современный танец: проекты «Цеха» поддерживают невербальный театр, где не обязательно танцуют, тут предпочитают говорить о визуальном сценическом искусстве. Не все российские современные хореографы разделяют эту позицию, тем не менее самый последовательный менеджмент современного танца в России аккумулирован в «Цехе», и «танцевальной» части dance community для убедительности аргументации нужно поднатореть в тяжелой, нудной, бесконечной административной работе, которую «Цех» ведет, отстаивая свой взгляд на танец.

Здесь примером может служить и отмечающий в этом году 25-летие Международный фестиваль современной хореографии (International Festival of Modern Choreography — IFMC) в Витебске, который, несмотря на свое белорусское происхождение, тесно связан с Россией. Своей направленностью на contemporary dance IFMC обязан Николаю Огрызкову, создателю первой в России частной школы современного танца. Многие российские коллективы были оценены именно здесь и только потом получили признание дома или в Москве. Витебск всегда поддерживал и популяризировал разнообразную дансантную современную хореографию, где принципиальна мысль о сочинении и исполнении танца, о движении на сцене, что само по себе в начале третьего тысячелетия не является основополагающим и обязательным признаком человека, называющего себя современным хореографом или танцовщиком, настолько широко сегодня трактуется пластический эксперимент. Геополитическая роль объединителя земель у витебского фестиваля вряд ли замышлялась как стратегическая, но фактически стала таковой: в нулевые годы сюда приезжали российские танцевальные коллективы, на которые в Москве обращали внимание спустя годы после их триумфа на IFMC.

Так, фестиваль открыл имена казанского коллектива «Пантера» Наиля Ибрагимова, самарского коллектива «Скрим» Эльвиры Первовой, сарапульского театра танца Ольги Зиминой, омского театра танца «нОга», студенческого коллектива «Лэг Арт» кафедры хореографии ханты-мансийского филиала МГУКИ, челябинской студенческой «Линии», калининградских «Инклюзов» Натальи Агульник (еще живя на Камчатке, вместе с Евгением Панфиловым, Ольгой Бавдилович, Ольгой Поной, Натальей Черновой она заваривала за Уралом первые фестивали современного танца, двигателем которых был пар голого энтузиазма).

Про всех без исключения деятелей российского современного танца следует сказать, что они работали на активную интеграцию жанра в общее культурное поле и добились в этом успехов каждый в своем регионе. Все научились организовывать фестивали, искать финансирование и разучились жаловаться. Не имея возможности повлиять на государственную политику (в России до сих пор не «едет» давно изобретенный велосипед, на котором едет весь танцующий мир, — «школа-вуз-компания») и на фоне с каждым месяцем сужающейся грантовой и фондовой поддержки российские хореографы вынуждены большую часть своих сил отрывать от творчества и заниматься решением финансовых и административных вопросов. Посвященные в проблемы критики в статьях и разборах спектаклей вынуждены учитывать положение вещей, понимая, в каком положении находятся люди искусства.

Фундаментальной проблемой остается отсутствие инфраструктуры, основанной на трех китах: школа — вуз — компания. Частные школы существуют сами по себе, их становится все больше, они в меру своего вкуса и возможностей решают и художественные, и коммерческие задачи. Российские вузы продолжают бороться за разрешение ввести в учебную программу дисциплины, связанные с современным танцем, так как в официальном классификаторе специальностей четкого определения по-прежнему нет и современные танцовщики и хореографы, заканчивающие государственные или аккредитованные вузы, получают дипломы «балетные» или «народные». С трудоустройством тоже проблемы: на всю страну только несколько коллективов современного танца имеют муниципальный статус и оплачиваются из бюджета (постановки плюс зарплаты). Это театр танца Ольги Поны в Челябинске, театр «Провинциальные танцы» Татьяны Багановой в Екатеринбурге, камерный балет «Москва». Но уровень зарплат таков, что сотрудники коллективов неизменно сочетают работу в компаниях с участием в мюзиклах или с преподаванием.

Главной творческой проблемой я бы назвала кризис идей. Не отсутствие, а именно кризис, и простых причин и решений этой проблемы я пока не вижу. Можно связать ее с необходимостью людей искусства заниматься финансами и администрированием, можно — с затянувшимся изучением разнообразных техник, которых — тьмы, но собственного языка они не заменяют, хотя и помогают учиться складывать «слова» и понимать разнообразную танцевальную речь. Формирование и развитие собственного языка, необходимость в авторском высказывании тесно связаны с ежедневным формированием личности, строгостью по отношению к себе, высоким пониманием, что свобода современного танца, как любая свобода, опирается на жесткую систему самоограничений, основанную на таланте отказа от лишнего, суетного, поверхностного, имитационного, заимствованного. Современный танец, в какой бы технике он ни воплощался, — авторское пластическое высказывание, ярко выражающее личное отношение к выбранному материалу. Удивить сегодняшнего зрителя все труднее, он стал осведомленнее и требовательнее. Тем более высокие требования предъявляются к людям искусства, предполагающим серьезное к себе отношение.

Октябрь 2012 г

Дата добавления: 2015-07-11