Крыша Дома профсоюзов. Рассказывает Андрей: «Когда я увидел из одного из взломанных кабинетов

Рассказывает Андрей: «Когда я увидел из одного из взломанных кабинетов, этих неадекватных людей с украинскими флагами, увидел как они ломают наши, так называемые, баррикады, наш палаточный городок — я выбежал из этого кабинета и побежал через правое крыло, на верхние этажи. По дороге я слышал, как начали кричать, что видели у «майдановцев» «коктейли Молотова» и что они сейчас начнут палить.

Мы были уже на 5-м этаже у входа на чердак. Дверь была закрыта. С нами был пожилой ветеран и у него была, не знаю от куда, кувалда. Ею мы и выбили замок на двери. Уже появился запах гари, небольшой конечно. Мы сразу же побежали по деревянной лестнице на чердаке на верх, на крышу. Нас поднялось около 10 человек.

Я не знаю, с какой скоростью я бежал на крышу, но я там оказался очень быстро. За всем, что происходило дальше, я смотрел с крыши. Уже с крыши я видел, как они подходили к сцене нашего палаточного городка. Ничего еще не поджигалось. Но уже послышались взрывы и даже звук как от разбитого стекла.

Потом я пошел посмотреть что делается с задней части здания. Пока все еще было относительно тихо.

Я смотрю вниз, а один из этого зверья (правда тогда мы еще и не представляли, что они будут здесь творить) кричит: «Не кидайся ничем, давай хотя бы собак и охранника выпустим». Мы на тот момент начали пытаться хотя бы камнями кидать в них, хотя, что это даст… У нас просто больше ничего не было. Доски да немного камней. Я ему показал, мол хорошо. И стою, наблюдаю, чтобы собаки и охранник вышли. Я сам все понимаю и не хочу опускаться до их уровня. Зачем трогать невинных собак. А они людей сжигали не задумываясь. Убивать людей за то, что они защищают свой город. Не знаю, я бы сам себя загрыз за это. Я бы не справился с таким грузом. Не знаю, как они с этим живут?

Мы видели как вышло несколько человек. Среди них вышли двое мужчин. На них не было ни жовто-блакытных ни георгиевских ленточек. Я не знаю почему, но они нам что-то кричали. Что-то вроди: «Пацаны, мы свои, мы свои» был слышен одесский говор. Я не знаю кто это был.

Мы оставили с задней части крыши пацанов и я вернулся на сторону центрального входа. Уже появился какой-то небольшой запах. Это был запах гари и бензина. Запах был небольшой, его было еле-еле слышно. Но все-таки он был. Я видел как там, в одной из наших палаток, сидел человек. В палатке, куда люди приносили еду. Он просто сидел и ничего не предпринимал, а ему деревянной битой разбили голову. Уже после этого начали все поджигать, все палатки» (16).

Евромайдановцы начинают жечь палатки куликовцев.

Подоженные палатки «куликовцев»

Й этаж

С нами на 2-м этаже, я помню, был мальчонка лет 13-14, очень активный мальчик, который всячески помогал мужчинам в подготовке. «Когда все уже горело, я видела, как он помогал нашим мужчинам вскрывать кабинеты» (1). Какой же была моя радость, когда позже, на видеороликах, я увидела, что паренек этот выбрался живым из горящего Дома профсоюзов.

«Я отчетливо помню, что в здание вошло трое детей лет 10-13. Двоих я из виду потеряла, а третьего, который активно помогал нашим мужчинам, помню с нами на 2-ом этаже» (5).

«На 2-м этаже был слепой человек с женщиной. — Рассказывает Инна. – Он всегда приходил на Куликово поле. Для них я лично вынесла два стула из актового зала. Потом, когда начались все эти ужасные событии я все время думала, как же они в этом ужасе выживут.

Там, в коридоре 2-го этажа, на стуле сидела женщина с крестом, семидесяти лет. Она очень плохо ходила, не знаю как она сумела там передвигаться. Она сидела, опершись на крест. Я помню, она часто ходила на Куликово поле. Что стало с этой женщиной — я не знаю» (15).

«Это явно были «боевики» [нападающие на «куликовцев»] с опытом подобных действий, — рассказывает Стас, — ибо они не стали ломиться через главный вход, а, ведя обстрел по окнам, начали забрасывать здание зажигалками. На 2-м этаже, рядом со мной, ранили парня (пулевое), камни мы уже не считали» (6).

Бандеровцы стреляют по людям в окнах Дома Профсоюзов

Рассказывает Игорь: «Они начали активно разбивать окна. Но чем они их разбивали, я не знаю. Просто камнем такое окно разбить нельзя. Когда появился дым, я сам пытался разбить окно металлической палкой. Сделать это было очень трудно. Думаю, окна в здании были 4-го класса прочности. А с задней стороны здания, со двора, они тоже окна разбили и начали забрасывать лестничные пролёты бутылками с зажигательной смесью. Окна между лестничными пролётами выходят во двор, и то, что в них кидаешь, попадает прямо на центральную лестницу. В последствии там много людей погибло. Также «майдановцы» сразу подожгли центральную дверь» (19).

Лена рассказывает: «Когда я поднялась на 2-й этаж, тут же услышала выстрелы внизу, вернулась на площадку и увидела, что подбежавшие стали закидывать внутрь через стекла «коктейли Молотова». Кто-то из них закричал: «Давайте спалим их здесь живьем!» Я снова поднялась на 2-й этаж. В коридоре лежал пожилой мужчина, ему стало плохо с сердцем» (3).

Рассказывает Игорь: «Сразу после того, как загорелась центральная дверь, послышались хлопки на центральной лестнице, между 1-м и 2-м этажами. Вероятно, через разбитые окна из заднего двора в здание влетели какие-то шашки.

Было так: стоит человек рядом с тобой, хлопок, проходит 2–3 секунды, и человек исчезает, ты его просто не видишь. Он скрывается в дыму» (19).

Рассказывает Николь: «Оставила на 1-м этаже пустые бутылки (решили в них набирать воду, специально бегала, искала их по ларечкам и магазинам вокруг Куликова поля, чтобы подготовить емкости для воды на всякий случай). На 2-м этаже набрала, в несколько бутылок, воду. Решила бинты и воду оставлять на подоконнике и у главной лестницы, там был стол. Говорили, что могут кидать дымовые шашки, а через мокрый бинт или мокрую одежду легче дышать и глаза можно быстро промыть водой. Спустилась опять на 1-й этаж – бинты нашла, целый кулек, а бутылки потерялись. Сказали, что унесли куда-то на 3-й этаж» (10).

Рассказывает Надя: «На 2-м этаже в помещении Президиума (как я потом выяснила у бывшего работника) как раз посредине здания между колоннами, из окон уже видно боевиков. Ребята из руководства указывали, что делать: срывать шторы синтетические – легковоспламеняющиеся, набирать воду (А во что? В туалете вода сначала была), водой тушить пожар, если возникнет, а огнетушителями (было парочка) – тушить людей. Переносили столы перекрывать боковую лестницу и в ящиках двухтумбового стола председателя Президиума я видела коробку конфет и бутылку коньяка, еще удивилась – ни одной бумажки, карандаша или поломанной ручки, подумала, специально оставили, может быть отравленное (потом показывали по ТВ пустые бутылки – якобы мы там пили, нам было некогда пить). Полетели камни в окна, Нина Качановская сказала мне с братом уходить от окон» (4).

Рассказывает Руслана: «Парни сразу же стали выбивать двери в кабинетах, стекла в окнах… Заняли позиции у окон, чтобы обороняться. Женщин, девушек попросили остаться в коридоре, подальше от окон. Я была с девушкой, лет 35, она просила меня быть рядом с ней, т.к. очень боится. Вот мы и стояли, потом нам стало интересно, мы хотели подойти к окну (боковому), но нас парни не пустили. Благо, что был санузел в конце коридора… Парни у окна что-то бросали на улицу,- не знаю, что это было, но точно не коктейли… И они нас тоже просили отойти. Вернувшись в центральную часть коридора, я увидела двоих из лидеров Куликова поля (не называю имен), их многие знали. Я так переживала, что не смогу завтра попасть на работу, но один из них меня решил успокоить, сказал, что все будет в порядке» (13).

На 2-м этаже уже были готовы оказывать медицинскую помощь.

«С нами на 2-м этаже был молодой парень. Он внушал уверенность. Я еще подумала: «Боже мой, какое это мамино счастье». В нем чувствовалась доброжелательность. Он пытался нам, женщинам, внушить, что все мы сделаем, все сможем и всем поможем. Как я потом узнала его звали Сергей Мишин, он погиб в Доме профсоюзов. Теперь я понимаю, какое же это мамино несчастье потерять такого сына» (15). Светлая ему память!

«Послышались хлопки взрывы, грохот. Появились первые раненные» (1). «У них были мелкие травмы. Они нуждались в обработке и перевязке. Кому-то стало плохо. Мужчина потерял сознание. Его положили на матрац, занесенный из палатки. Потом он пришел в себя и смог передвигаться» (7). Девчонки и женщины бегали помогали. Медик, который был с нами также как и все мужчины начал готовиться к обороне, он и еще один паренек пытались выбить дверь в кабинет рядом со столом, чтобы туда перенести медпункт, но двери были толстые, наверное, дубовые, выбить их не удалось. Мы уже знали, что они кидают бутылки с зажигательной смесью.

«Мирные» майдановцы подготавливают «коктейли Молотова», чтобы сжигать людей в Доме профсоюзов

«Учитывая, что мы в здание вошли практически в последний момент, — рассказывает Стас, — кабинеты были заперты. Мы выбивали двери в кабинетах, чтобы тушить то тут, то там возникающие пожары и искали хоть пару огнетушителей, но лично мне не попался ни один в трёх кабинетах. Более того, в коридоре вскрыли пожарный кран с брандспойтом — но в нем не оказалось воды» (6).

Лично я видела на 2-м этаже пожарный кран, который находится недалеко от туалета, вообще без брандспойта. А в самом кране также не было воды.

Кто-то крикнул: «Бегите в туалет, нужно набирать воду». Мы кинулись в правый конец коридора, к нему мы находились ближе. За углом недалеко от окна, выходившего из коридора на улицу с боковой стороны здания, был женский туалет, мы открыли кран, вода еще была, нашли пластмассовые бутылки разных объемов и начали набирать, потом кто-то принес ведро. Когда мы бегали мимо окна кто-то крикнул: «Не подходите близко к окну они стреляют по окнам». Через некоторое время нам в окно коридора на 2-м этаже кинули бутылку с зажигательной смесью она попала между рам, стекла были толстые еще с советских времен, видимо, поэтому стекло второй рамы не было пробито. Между рамами начало загораться пламя, мы разбили стекло и начали тушить, набранной водой, очаг загорания, но вдруг загорелась штора мы быстро ее потушили и тут же начали ее срывать, чтобы она не загорелась вновь.

«Один мужчина, — рассказывает Ника, — который пришел на оборону Куликова поля с Греческой площади с перевязанной головой (просил называть его «Ленин») пытался снять дверь с петель, чтобы закрыть окно, через которое бросили первую бутылку с зажигательной смесью. Я хотела его перевязать. У него была разбита голова и текла кровь, но он мне ответил: «Не надо, некогда, сейчас не до этого» и дальше безуспешно пытался снять дверь с петель» (1).

Нам кричали не ходить близко у окна, потому что по окнам стреляют. Все бегали, пытаясь найти новые емкости и набрать еще воды.

Бандеровцы стреляют по окнам Дома профсоюза

Рассказывает Яна: «Но на 2-ом этаже воды уже не было. Я побежала на 3-й этаж – там тоже ее не было. Тогда я рванула на 1-й, оказалось, что там вода есть. Я успела набрать еще несколько ведер и принести их на 2-й этаж. Там на 1-ом этаже я видела Вячеслава Маркина, он шутил со мной. [Никто из нас и представить не мог себе, что может произойти что-то ужасное]. Это был последний раз, когда я его видела» (5).

Й этаж

Рассказывает Света: «Я поднялась на 3-й этаж. Кабинет прямо от лестницы был открыт. Там было много людей. Они то приходили, то уходили…

Начали стрелять по окнам, выходящим на лестницу. Мы (я и еще какая-то женщина) — искали чем можно забаррикадировать окна… Все кабинеты в здании были закрыты. Плотно и четко. Подручных материалов, что пришли бы нам на помощь в открывании дверей, — ни у кого не было. Кое-как нам удалось вскрыть на 3-м этаже 2 комнаты» (8).

Бандеровец стреляет по людям в окнах

Рассказывает Николь: «Поднимаюсь на 3-й этаж. Люди на лестнице. Уже посыпались битые стекла. Не успела понять, кто их разбил и почему люди прячутся вдоль стен. Надо было бежать дальше, искать бутылки. Так и есть, нашла их на 3-ем. Воды в туалете не оказалось. Как так, была же только что. Набрать хотя бы из бачков, только их разбирать долго. А что делать, нужно расставить воду и разложить бинты» (10).

Рассказывает Света: «Пошла по 3-му этажу в правое крыло (если смотреть на Дом профсоюзов). Остановилась у окна. Снизу летели камни и «коктейли Молотова». Люди внизу бесновались и орали. Было страшно. Вдруг из дальней части этого крыла прямо в мою сторону стал двигаться парень. Откуда он вынырнул — я не знаю. Мне стало еще страшней. Захотелось убежать. Но интуиция подсказала, что если повернусь к нему спиной — будет непоправимое… Я стояла как вкопанная. У него в руках была деревянная бита и огнетушитель. Он спросил, выглядывая в окно: «Что там?» Я ответила «не знаю» и, на всякий случай, стала боком к окну и к нему. Он отдал мне огнетушитель, сказал, что-то вроде: «если что — будешь защищаться им». Тут появились еще люди, несколько пожилых мужчин и женщин (с центрального коридора, откуда и я пришла – а они только сейчас!). Я поспешила назад» (8).

«Кто-то крикнул, что на 3-м этаже плохо человеку. — Продолжает свой рассказ Инна. – Я схватила бинты и перекись и побежала со 2-го этажа на 3-й этаж в правое крыло. Центральная лестница еще не была задымлена. В конце коридора 3-го этажа, справа, лежал парень. У него не было видимых травм, но он был без сознания. Кто-то сказал, что это граната. Рядом взорвалась шумовая граната и это контузия. Парень лежал напротив туалета. В это время подошел мужчина. У него слезились глаза. Он сказал, что рядом с ним упала граната со слезоточивым газом. Я ему сказала, чтобы он немедленно промыл глаза в туалете. Но оказалось, что воды там нет. Мы все же с ним кое-как протерли ему глаза. И тут подошел парень, у которого была повреждена рука, текла кровь. Я ему налила в рану перекиси и обмотала руку бинтом.

Мы привели в чувство парня, который лежал без сознания. Он очнулся, с трудом понимая где он и что происходит парень, которого мы привели в сознание сел и в это время очень быстро стал появляться черный дым. Все заволокло дымом, я почувствовала кислый запах в воздухе. Стало нечем дышать. Я глубоко вдохнула, но потом поняла, что глубоко дышать нельзя, потому что у меня сразу закружилась голова. В этом черном дыму я не понимала где я иду, по каким коридорам» (15).

Рассказывает Лариса: «Я растерялась, Лены, с которой мы были вместе, не оказалось рядом. Я не знала, что делать, в какую сторону бежать. Поднялся страшный шум, были слышны выстрелы, а потом появился дым. Я была на 3-ем этаже, зашла в какой-то кабинет, дверь в него была выломана. С улицы доносились вопли ликования, «майданные» речевки. Нас поджигали и радовались тому» (9).

«С 3-го этажа я попала в этот боковой коридор с лестничными пролетами. – Продолжает рассказ Инна. — Там было разбито окно и сидело несколько человек. Люди пытались дышать. Когда проходила по коридору, не доходя до лестничного пролета, возле какого-то кабинета кто-то из ребят сказал, что там есть люди. Они открыли дверь. Там был такой дым, это даже не дым это было как взвешенная смесь угля. Он был настолько густой, что его можно было резать ножом. Я такого никогда не видела. Это было нечто материальное. Это был не дым. Я не знаю, как это объяснить. И оттуда, из кабинета, ребята вытащили женщину, небольшого роста, она была без сознания и мужчину. Мы попытались их дотащить в конец коридора к разбитому окну, чтобы они хоть чуть-чуть могли вдохнуть воздух. Но я не знаю дышала она или нет. А вот мужчина дышал и мог говорить» (15).

Й этаж

Рассказывает Лина: «В суматохе людей, я видела как с боковых дверей начали заходить люди в масках с украинскими ленточками.

Видела как начал идти дым, как вошедшие в здание начали бить наших мужчин, чем-то обливали и затаскивали в подвал. Я это видела!

Потом меня толкнул один мужчина, говорит: «Что ты тут делаешь? Беги наверх». Я схватила маму за руку и мы побежали на 2-й этаж» (17).

Рассказывает Тихон: «Я резко вдохнул и у меня обожгло горло и начала сразу разбухать слизистая. Стало трудно дышать. Я бросился на 2-й этаж в туалет, воды нигде не было» (20).

Й этаж

А на 2-ом этаже, вдруг в уже частично разбитое окно, полетела новая бутылка с зажигательной смесью. Она упала в 30 см от меня, я тогда была к окну спиной, но тут же отскочила, ужасно испугавшись. Ника сказала, что от ее ног горящая бутылка была буквально в 5 см. и дальше рассказывает «Я бросилась тушить огонь на паркете» (1). Тушить огонь на полу старались все, недалеко лежали матрасы, часть огня попала и на них. Общими усилиями нам удалось быстро потушить огонь. Тушили тряпками и руками.

В это же время наши ребята спустились на 1-й этаж. Открыли пожарный кран, растянули шланг, но вода была уже отключена» (2).

Вдруг от центрального входа повалил темный дым и тут же потух свет. Уже тогда слышались радостные крики ликующей и бесящейся толпы на улице.

Нам, женщинам, находившимся на 2-м этаже, сказали собрать, по возможности, все медикаменты и бежать на верхние этажи. Коридор, и так темный, без света, погружался во мрак черного дыма. Мы кидали в кульки медикаменты.

Рассказывает Руслана: «Я стала немного задыхаться и мне какой-то мужчина достал маску со своего кармана. Я его не знала, ему было около 45-50 лет. Поблагодарив его, до сих пор сожалею, что, не знаю, жив ли он…, т.к. не помню даже его лица» (13).

Рассказывает Марина: «Дыма становилось все больше и больше. Вокруг потемнело, ничего не было видно, хотя на улице было еще светло. Этот дым выталкивал воздух из легких. Было нечем дышать. Мне показалось, что еще немного, и я потеряю сознание. Надо было куда-то выбираться, где можно дышать. Мне кто-то сунул в руки детский памперс вместо маски. Он немного фильтровал дым.

Я подумала, что в каждом таком здании есть боковые лестницы с окнами и нужно идти туда. Это была правая лестница, если стоять лицом к зданию. На ощупь, по стенке я выбралась на нее. Там, по крайней мере, было что-то видно, дыма было меньше, но дышать все равно было нечем. До окна пришлось подняться на один пролет» (7).

Бандеровские нелюди уже горящее здание продолжают забрасывать «коктелями Молотова»

Рассказывает Лина: «Снизу на 2-й этаж начал подниматься какой-то беловато-серый дым. Он даже как-то не поднимался, а стелился» (17).

Рассказывает Руслана: «Что-то стало гореть, но мы не видели, что было снаружи, парни просили огнетушитель, он был (мы его уже заранее нашли), кто-то отнес… Все эти действия происходили на 2-м этаже. Один из выше указанных лидеров Куликова поля (женщина) стала проверять, есть ли вода в пожарном щиту, но воды там не оказалось, видно уже отключили… Шланг был настолько коротким, что даже бы не достал ни до одного кабинета…

Эта женщина сорвала листок с планом эвакуации здания и попросила всех пробежаться по этажам и сделать всем то же самое. Я спустилась на 1-й этаж — там было очень темно, я пробежалась по коридору в одну, потом в другую сторону, ничего в темноте не найдя, я вернулась на 2-й этаж. Перед тем, как подняться, я увидела через входную дверь, что на улице горят палатки, наши баррикады и мне стало немного страшно, но я себя успокаивала, что все будет хорошо.

Никого из знакомых я уже не видела. Выглянув в окно между 1-м и 2-м этажом я увидела как на улице парни с тыльной [задней] стороны здания что-то все время кидали в здание. Их было по — моему трое, но не меньше двух. Я увидела, что почти с самого начала ворота со двора им открыл какой-то мужчина, взрослый, за 55. Возможно, седоволосый, среднего телосложения. Он преднамеренно запускал бешеную толпу» (13).

«Мужчины стали выбивать двери в кабинеты, — рассказывает Лена, — чтобы пробраться к окнам и пустить воздух.. Но когда с улицы увидели, что люди появляются в окнах, то стразу начинали стрелять и кидать в окна коктейли. Огонь опять тушили руками и ногами. Из коридора шел страшный едкий дым, который разрывал легкие. Мы практически не видели друг друга, хотя на улице было еще светло» (3).

Рассказывает Тихон: «Я побежал на 2-й этаж, но он уже весь горел. Видел как внизу парень тащил своего друга. Он не мог его вытащить, перед дверьми горел факел. Огонь был такой, что подступиться было невозможно. Я не видел чем могу им помочь. Я подходил, а все горело. Да простит меня Бог, но я не смог помочь. Тогда я вернулся на 2-й этаж. Там стоял священник, молодой священник, он даже незадолго до всего этого ужаса меня с еще одной женщиной окропил святой водой. Он стоял и тихо молился, не предпринимал ничего, а просто молился» (20).

Коктейли начали бросать с разных сторон в окна кабинетов.

«Кто-то крикнул, что у человека огнестрел. – Рассказывает Ника. — Коктейли все летели в разбитые окна кабинетов. Дым стал едким и в коридоре стало черно. Дышать было нечем. Чья-то рука ткнула мне в лицо смоченный детский памперс. Я уткнулась в него и на ощупь выбралась на площадку черного хода [все та же боковая лестница справа]. Там было светлее и можно было дышать» (1).

Рассказывает Алиса: «Я начала бежать от недостатка кислорода к окну коридора (правое крыло здания). Смотрела с ужасом на окно и просила Господа, хотя бы больше ничего не кинули, тушить нечем. Мокрый пол в коридоре снова вспыхнул. Через несколько минут огонь сам погас. За поворотом была боковая лестница. Мы боялись подняться на 3-й этаж, потому что все лестницы рядом с огромными окнами, по которым стреляли.

Благодарна тем отважным двум девушкам, которые, не теряя самообладания, раздавали нам повязки на лицо и памперсы, чтобы через них дышать. Они не бежали, не суетились, как я. Они спокойно стояли в этом жутком черном дыму 2-го этажа, от которого болело горло, и помогали людям. Не знаю живы ли они!» (12)

Рассказывает Яна: «Мы все рванули на боковую лестницу. Потом начали бегать между 2-м, 3-м и 4-м этажами и плотно закрывать двери коридоров, чтобы едкий черный дым не шел на боковую лестницу. К нам на 2-й сбегали люди с 1-го, 3-го и 4-го этажей» (5).

Как в последствии выяснилось, именно так мы, те, кто был на 2-м этаже, непроизвольно разделились. Часть людей осталась в кабинетах на 2-ом этаже, часть по боковой лестнице поднялась выше, а часть осталось в зоне боковой лестницы, метаясь между 1-м – 2-м – 3-м этажами.

«Я пошла по коридору 3-го этажа и оказалась на 2-м этаже. – Рассказывает Инна. — Там я встретила Алексея Албу. Он с каким-то парнем пытался выбить дверь в кабинет, чтобы там укрыться. Конец коридора 2-го этажа еще не был сильно заполнен дымом. Сильное задымление пока было ближе к центру коридора. Я шла по коридорам, где можно было хоть чуть-чуть вздохнуть, шла на свет. Если бы тогда я понимала, где нахожусь и что мне нужно вернуться туда, где осталась моя сумка с ключами и телефоном, то я бы, наверное, там и погибла. Так как это было у центрального лестничного марша на 2-м этаже, где был развернут медпункт» (15).

Й этаж

Рассказывает Стас: «Тем временем сообщили, что «майдауны» прорываются на 3-м этаже по другому [левому] коридору, не знаю как они туда попали.

Майдановцы заходят в здание с левого крыла

Побежал туда. Пробегая, видел женщину, она была с иконой и всех крестила ею. Перекрестила и меня. На 3-ем этаже помогал блокировать дверь, в коридоре даже встретил двух девушек — пытались тащить старый железный сейф. Помог его допереть до дверей, заблокировали. С другой стороны двери рвались «майдауны». Потом за дверью стало как-то тихо. Пока строил баррикаду, под дверью пошёл какой-то бело-зелёный дым. Сразу его даже не заметил. Но сделал пару вдохов и воздух из лёгких вышибло. Отошел, облокотился о стену, но вдохнуть воздух не мог. В этот момент думал что задохнусь. Но потом кислород начал поступать. Тут не выдержал и дал слабину — позвонил сестре и сказал что я их всех, и в особенности мать, очень люблю. В здании вырубилось электричество. Полностью. Не видно было ни фига, дышать невозможно. Стало очень страшно: куда бежать, что делать?» (6).

Рассказывает Артем: «Начался штурм. Кто-то крикнул, что «майдановцы» прорываются на 3-й этаж. Мы втроем побежали на 3-й этаж. Там уже все горело, было полно дыма, дышать было нечем. Мы забежали в кабинет, где уже лежали две женщины и один пожилой мужчина. Мы перевели их в другой кабинет, где было меньше дыма, разбили там окно, чтобы был доступ воздуха. Выбежали в коридор, где уже появились эти уроды. Завязалась драка, их было больше, они были хорошо экипированы: бронежилеты, маски, каски, наколенники, у многих на поясе висели шумовые гранаты. Силы были неравные. От ударов я вырубился.

Очнулся в каком-то кабинете. Там было трое уже мертвых, но не обгоревших человек и один полуживой, который лежал на мне и хрипел. Я его вытащил в коридор, поставил на ноги. Дыма было немного меньше. На лестнице центрального входа у окна уже было много обгоревших трупов на боковых лестничных маршах тоже были трупы. И тут с трех сторон появились эти нелюди. Подошли прижали нас к стене, обыскали карманы. Нашли у меня георгиевскую ленточку, спросили по-украински «Что это такое? Откуда ты?» Я сказал: «Георгиевская ленточка. Город — герой Одесса». От них услышал: «Сейчас с тобой наши пацаны повеселятся». Удар в пах, удар по ноге, удар по голове… Я потерял сознание…» (2)

Рассказывает Света: «Вернувшись к центральной лестнице на 3-ем этаже, увидела тоненькую девочку, в светлых брючках и белом пиджачке. Она спросила: «ты знаешь, что делать?!» Я говорю: «Нет. Но надо поискать огнетушители». «Давай держаться вместе», — сказала она. Мы нашли еще несколько огнетушителей. И попытались выволочь вместе с ней и какой-то женщиной сейф из кабинета. Дальше коридора он не ушел. Кроме того, что тяжелый, чтобы продолжать тащить его к окну, так еще и в коридоре начал скапливаться едкий удушливый черный причерный дым… Сначала он будто уносился куда-то, развеивался… Но потом с каждой минутой становился все плотней…» (8)

Рассказывает Лариса: «Дым сгущался очень быстро. И через какое-то время из-за этого стало совсем темно, чернильная темень, слышно только шарканье ног и судорожное дыхание, кто-то рядом задыхался также как и я. Кто-то пытался разбить окно в этом кабинете, и у него долго ничего не получалось, я потеряла надежду, а потом услышала, что окно разбили, но ничего кроме черноты не было видно. Концентрация дыма была настолько высокой, что в нескольких метрах от окна не был виден оконный проем. У женщины, которая была вместе снами случилась истерика. Она по телефону прощалась с дочерью, просила у нее прощения. Она говорила что задыхается и умирает.. Я уже не верила, что когда-нибудь выберусь из этой тьмы. Дышать было совсем нечем. Парень, которому удалось разбить окно, подтащил меня и этим спас от смерти. Он сам задыхался, но нашел еще силы подумать обо мне. Когда я оказалась головой наружу – стало легче. За окном бесновалась толпа. Им показалось, что нам мало гореть внутри здания. Они притащили откуда-то бочки, в которых что-то горело и шел черный дым. Это они старались для таких как я» (9).

Дата добавления: 2015-07-11