Круг разорван

Незнакомец из будущего глядел с балкона вниз на теперь уже немолодого человека из прошлого.

– И давно ты можешь видеть меня? – спросил он.

– Что‑то я чувствовал постоянно, все время, пока находился здесь, – признался Кхадгар. – С самого первого дня. А ты – давно ты здесь?

– Почти всю ночь, – отозвался незнакомец в потрепанном красновато‑коричневом плаще. – У нас здесь уже светает.

– У нас тоже, – сказал бывший ученик. – Наверное, поэтому мы и можем разговаривать. Ты – видение, но не такое, как те, что являлись мне прежде. Мы можем видеть друг друга и говорить друг с другом. Ты из будущего или из прошлого?

– Из будущего, – ответил незнакомец. – Разве ты не знаешь, кто я?

– Твой облик отличается от того, что я видел в последний раз. Ты помолодел и стал более спокойным, но – да, кажется, знаю, – сказал Кхадгар. Он указал на три холмика разрытой земли, два больших и один маленький. – Я думал, что только что похоронил тебя.

– Так оно и есть, – произнес незнакомец. – По крайней мере, ты похоронил значительную часть того, что было во мне самого худшего.

– А теперь ты вернулся. Или вернешься. Другой, но тот же самый.

Незнакомец кивнул:

– Во многих отношениях я никогда и не был здесь раньше.

– Тем более жаль, – заметил Кхадгар. – И кто же ты теперь – там, в будущем? Маг? Страж? Демон?

– Уверяю тебя, я лучше, чем тот, кем я был, – сказал незнакомец. – Я свободен от проклятия Заргераса благодаря тому, что ты сегодня совершил. Теперь я могу встречаться с повелителем Пылающего Легиона лицом к лицу. Благодарю тебя. Это была необходимая жертва.

– Жертва, – горько повторил Кхадгар. – Скажи тогда мне вот что, призрак из будущего. Правда ли все то, что мы видели? Действительно ли Штормбург падет? Действительно ли Гарона убьет короля Ллана? Должен ли я умереть в этом своем старом теле где‑то там, в порожденной пустотой стране?

Существо на балконе долго молчало, и Кхадгар уже начал бояться, что оно попросту исчезнет. Однако, в конце концов незнакомец произнес:

– Пока есть Стражи, есть Орден. И пока есть Орден, существуют роли, которые нужно играть. Решения, принятые тысячелетия назад, направили и твой путь, и мой. Все это – часть более широкого цикла, захватившего нас всех в свой круговорот.

Кхадгар задрал голову вверх. Солнце уже осветило верхнюю половину башни.

– Может быть, тогда не должно быть Стражей, если такова цена.

– Согласен, – произнес незнакомец; в лучах восходящего солнца его фигура стала таять в воздухе. – Но в настоящее время – в твое настоящее время – мы все должны играть свои роли. Мы все должны платить эту цену. Потом, когда нам представится такая возможность, мы сможем начать все заново.

С этими словами незнакомец исчез, заблудший порыв магического ветерка унес последние обрывки его существа обратно в будущее.

Кхадгар покачал седой головой и перевел взгляд на три свежевырытые могилы. Оставшиеся в живых воины Лотара унесли своих мертвых и раненых обратно в Штормбург. Гароны по‑прежнему нигде не было, и, хотя Кхадгар собирался еще раз обыскать всю башню, он сомневался, что девушка осталась внутри.

Он возьмет с собой те книги, которые сочтет наиболее ценными, соберет необходимые припасы в дорогу и наложит охранные заклятия на все остальное. После этого он тоже уйдет; чтобы присоединиться к Лотару.

Вскинув на плечо лопату, маг направился к опустевшей башне Карахана, думая о том, вернется ли сюда еще когда‑нибудь.

При последних словах незнакомца поднялся легкий ветерок – всего лишь дуновение, взметнувшее листья, но этого было достаточно, чтобы видение исчезло. Фигура бывшего юноши задрожала и рассеялась, подобно туману, а бывший старик смотрел сверху, как она исчезает.

Одинокая слеза прокатилась по щеке Медивха. Столько жертв, столько боли. И все это для того, чтобы осуществился план Стражей. Потом будет еще столько же жертв, чтобы разрушить этот план, освободить мир из его железных тисков. Чтобы принести в мир настоящий покой.

Пора принести еще одну жертву. Ему придется взять всю силу этого места, если он хочет добиться успеха в том, что ему предстоит. Впереди последняя схватка с Пылающим Легионом.

Солнце поднялось еще выше и находилось уже почти на уровне балкона. Время пришло.

Он поднял руку, и над вершиной башни заклубились тучи. Вначале медленно, затем все быстрее, пока верхние этажи башни не оказались внутри стремительного смерча.

Он углубился внутрь себя, выкрикивая слова сожаления и гнева; слова, заключенные внутри него с того самого дня, когда его жизнь окончилась в первый раз. Слова, заявлявшие право на всю эту предыдущую жизнь, к добру или к беде. Слова, которыми он забирал себе всю ее силу и в то же время принимал на себя ответственность за все, что совершил в тот последний раз, когда был облечен плотью.

Поднявшийся над башней смерч взвыл, но башня сопротивлялась его требованию. Он в третий раз закричал во весь голос, чтобы быть услышанным за ревом ветра, который вызвал. Наконец медленно, почти нехотя, башня начала выдавать свои секреты.

Сила, таившаяся внутри камня и раствора, запылала и начала сочиться из них, влекомая силой ветра. Она медленно стекала вниз, к основанию башни, к Медивху. Видения, оторвавшись от материи, в которой были заключены, заструились вверх цепочкой мыльных пузырей. Падение Заргераса, с его сотнями вопящих демонов, обрушилось на мага, а вместе с ним и последняя ссора с Эгвинн, и последний бой Кхадгара под тусклым красным солнцем. Явление Медивха Гул'дану, и мальчишеские схватки трех юных дворян, и Мороуз, разбивающий любимый хрустальный прибор кухарки, – все было вытащено наружу. И вместе с видениями пришла память, а с памятью и чувство ответственности.

Образы и сила текли также и из подземелий, скрывавшихся под Караханом. Из‑под земли проникло к нему падение Штормбурга, и смерть Ллана, и мириады демонов, которых он вызывал в середине ночи и выпускал на тех членов Ордена, которые подошли слишком близко к истине. Все это фонтаном стремилось вверх и поглощалось фигурой мага, стоявшего на балконе.

Все осколки, все кусочки истории, известной и неразгаданной, спускались спиралью вниз с вершины башни или поднимались вверх из ее подземелий, втекая в человека, который был Последним Стражем Тирисфала. Боль была огромной, но Медивх морщился и принимал ее, принимал и энергию, и горько‑сладкие воспоминания, которые она в равных пропорциях несла с собой.

Последним исчез образ, который он видел только что внизу под балконом, – образ молодого человека с дорожной сумкой у ног и письмом, запечатанным малиновой печатью Кирин Тора, с надеждой в сердце и страхом в душе. Он уже медленно двинулся к выходу, когда этот юноша – последний из всех видений, осколок прошлого, окруженный магической пеленой, – взмыл вверх, обнаружил его и позволил своей энергии устремиться в бывшего мага. Когда последний кусочек Кхадгара исчез внутри него, на глазах Медивха блеснули слезы.

Медивх поднял руки и крепко обхватил свою грудь, удерживая все, что только что получил. Башня Карахана была теперь просто башней – нагромождением камней в диком краю, вдали от нахоженных путей. Сила этого места находилась теперь внутри него. А вместе с ней и надежда на то, чтобы на этот раз не совершить ошибок.

– Итак, начинаем все заново, – промолвил Медивх.

И, обратившись в ворона, он взмыл к небесам.

Дата добавления: 2015-07-11