Глава 8. Лайэн не обернулась, когда Кайл подошел к ней

Лайэн не обернулась, когда Кайл подошел к ней. Наоборот, пододвинулась еще ближе к ярким прямоугольникам, из которых, казалось, исходила жизнь и энергия. Эти необыкновенные картины, без сомнения, привлекли бы ее в любой день и в любое время суток, но сейчас они оказались особенно кстати. Ей необходимы были поддержка и силы, чтобы преодолеть страх, возникавший каждый раз, когда она думала о сокровищах «Нефритового императора», похоронных костюмах и о так и не принявшем ее до конца дедушке Вэне Чжитане.

Кайл внимательно всматривался в ее лицо.

– Если хотите, мы можем послать этот прием у Танов куда‑нибудь подальше. Можем чего‑нибудь выпить, полюбоваться творениями Сьюзы, поболтать. Например, об экстравагантных нарядах.

Лайэн вздрогнула как ужаленная. Ответила, не поднимая глаз:

– Дайте еще минутку. Я всегда считала, что мне больше нравятся скульптуры. Ну, знаете, атласный нефрит на фоне белоснежной кожи, тысячелетия человеческой истории, и все такое. Но эти картины…

Голос ее словно угас.

Кайл прошел к входной двери, проверил показания на панели системы безопасности. Успокоительные ряды нулей, никаких мигающих лампочек. Собственно говоря, он этого и ожидал. Просто хотелось убедиться. В Калининграде он в очередной раз понял, что сюрпризы далеко не всегда бывают приятными. Гораздо лучше жить спокойной и безопасной жизнью, чем умереть авантюристом.

– Вы не хотите поговорить о «Нефритовом императоре»? – спросил он Лайэн.

Она еще несколько секунд не отрываясь смотрела на полотно, изображавшее бурю. Казалось, картина сейчас взорвется.

– У вас замечательная мать.

Вот как… значит, разговор о «Нефритовом императоре» не состоится. Кайл мысленно пожал плечами. Впереди вся ночь, масса времени, чтобы разговорить Лайэн.

– Это верно. Она действительно замечательная женщина. Сьюза единственная во всем мире может заставить Донована сделать то, чего он не хочет.

– Если она хотя бы наполовину обладает той энергией, которая так и бьет из этих картин, то ей действительно невозможно противостоять.

– Вдвойне.

– Что вдвойне?

– Энергии у нее вдвое больше. Она нас всех за пояс заткнет.

– Всех шестерых? Сомневаюсь.

– Семерых, включая отца.

Лайэн снова уставилась на картины.

– Ну нет. – Он повлек гостью к двери. – Не начинайте все сначала, иначе вы рискуете огорчить Вэнь Чжитана. Кстати, почему Таны используют именно этот порядок в своих именах? Совсем не по‑китайски. Так принято на Западе.

– Вы имеете в виду, что имя ставится перед фамилией?

– Да.

Вслед за ней Кайл вышел в холл. Снова включил систему безопасности.

– Отец Вэня завещал, чтобы в будущем его ветвь клана Танов обратила свои взгляды на восток – к Америке, Золотой горе, – объяснила Лайэн. – Он хотел, чтобы потомки изучали английский язык, использовали принятый на Западе порядок имен и даже называли своих дочерей именами, а не номерами по порядку рождения – Первая, Вторая, Третья и так далее.

– Да он настоящий радикал.

– Нет, прагматик! После революции Танов практически отстранили от системы власти континентального Китая.

Они подошли к лифту. Кайл нажал кнопки на панели справа. Дверь лифта тут же открылась.

– Что, не так себя повели?

– И это тоже. Вообще же Таны всегда вели несколько иной образ жизни, чем предписывалось любым правительством. Если только сами не входили в правительство.

– Военачальники и феодальные вожди кланов?

– Это еще мягко сказано. Императоры, вероятно, называли Танов бандитами, разбойниками, людьми вне закона. Во времена династии Мин, когда Таны настолько разбогатели, что могли торговать человеческими жизнями, как мешками риса, их имя стало известно всей стране. Китайцы очень ценят могущество, гораздо выше, чем просто богатство.

Двери лифта открылись. Молодые люди вышли. Снова вдохнули запахи холодного бетона и теплых машинных моторов. Несмотря на яркое освещение, кое‑где по углам затаились черные тени.

Кайл окинул гараж быстрым взглядом. Никого. Открыл дверцу машины, пропуская Лайэн.

– Итак, если я правильно понял, Таны разбогатели на торговле с иностранцами?

– На торговле, а еще на собирании податей, иногда с разрешения императоров, иногда без него, и еще на разграблении могил, на азартных играх… Но больше всего на том, что китайцы называют «гуанси».

– Связи…

– Это английское слово передает лишь малую часть того, что имеется в виду в действительности. «Гуанси» означает сложную паутину, в которую входят взаимосвязанные предприятия, братья, кузены, дядья и отцы, все ветви одной семьи, от богатейших аристократов до беднейших крестьян, удобряющих рисовые поля навозом.

Кайл захлопнул дверцу, обошел вокруг машины, сел за руль.

– В каждой семье есть бедные родственники. – Он включил зажигание и повел машину к выходу. – Итак, начало состоянию семьи Тан положили незаконные операции?

– Да, так можно сказать. Таны делают деньги уже в течение нескольких столетий. Вряд ли все их действия подпадали под законы того или иного времени. С другой стороны, «законность» и «незаконность» в Китае часто зависят от точки зрения.

– А за деньги можно купить любую точку зрения. Так? Лайэн пожала плечами:

– Разумеется. Как и здесь. Вот почему крупные корпорации делают богатые вклады в политику. В результате победу на выборах одерживает какое‑нибудь новое лицо, меняются или переделываются отдельные законы, открываются новые возможности, новые источники обогащения…

– …или возрождаются старые, давно известные, типа азартных игр, проституции, наркотиков – всего того, что объявлено вне закона и что привлекает стольких людей, – закончил Кайл.

Лайэн кинула на своего спутника быстрый взгляд. В мелькании огней ночного города и дождевых капель лицо его казалось непроницаемым.

– Не надо думать о Танах как о какой‑то китайской мафии, – сухо произнесла женщина.

Он искоса взглянул на нее:

– Вас это задевает?

– Еще бы! Посмотрите, что пишут гонконгские газеты!

– Я их не читаю.

– А я читаю. Похоже, для новой власти в Гонконге фамилия Тан является чуть ли не синонимом слова «гангстер». Можно подумать, в компании Сан сплошные святоши, у которых ни одной грязной мысли в голове…

– А когда они испускают газы, от них пахнет розами, – поддержал Кайл:

Лайэн издала какой‑то нечленораздельный звук, потом не выдержала и рассмеялась.

– В общем, вы меня поняли.

– Значит, мы говорим о «Санко»?

– Да.

– Если верить моему отцу и Арчеру, в лице «Санко» на международном рынке появился серьезный конкурент.

– Только потому, что с этого рынка систематически оттесняют Танов. Причем с благословения как новых гонконгских властей, так и правителей Китайской Народной Республики.

– Не стоит принимать происходящее так близко к сердцу, дорогая. Это же бизнес, ничего личного.

– Ничего личного? Когда я вижу великолепную и до боли знакомую вещь из нефрита с названием компании «Санко» на табличке вместо… – Лайэн осеклась. Она не собиралась упоминать о клинке периода неолита. Это могло привести к вопросам о нефритовом костюме, при одной мысли о котором внутри у нее все, казалось, сжималось в тугой комок. Она должна была собраться с мыслями, взять себя в руки перед встречей с семьей. – Когда проигрываешь, всегда принимаешь это близко к сердцу, – неловко заключила она. – И вообще некоторые вещи воспринимаешь острее, чем другие.

– Например, клинок компании «Санко»? Или фурор, который произвел Фармер этим похоронным костюмом?

Лайэн молча пожала плечами.

– Скажите, а вы верите, что Фармеру удалось добраться до гробницы «Нефритового императора»?

– В смысле – судя по нефритовому похоронному костюму?

– Да.

Лайэн хотела ответить отрицательно, но сообразила, что это может вызвать новые расспросы.

– Не знаю.

– А что вы об этом думаете? Она прикрыла глаза.

– Думаю… тому, кто продал Фармеру этот костюм, придется ответить на множество вопросов.

– Вы имеете в виду закон о вывозе культурных ценностей?

– И многое другое.

– То есть?

– Происхождение той или иной вещи – всегда сложная проблема, не так ли?

– Точно. И каково же, по‑вашему, происхождение этого костюма?

– Не знаю.

– Он подлинный или имитация?

– После нескольких секунд осмотра я вряд ли осмелюсь делать какое‑либо серьезное заключение.

– Я же не прошу вас делать официальное заявление! Меня просто интересует ваше мнение.

– Ну что вы меня изводите! – взорвалась Лайэн. – Владелец костюма Фармер, вот у него и спрашивайте. Можете поджарить его на медленном огне.

– У меня нет горелки таких размеров.

Кайл взглянул в зеркало заднего вида. За ними ехали несколько машин. Желтый свет светофора как раз менялся на красный, когда «БМВ» Кайла промчался через перекресток.

Никто их не преследовал. Некоторое время они двигались в тишине, если не считать шороха «дворников» по стеклу, отдаленных гудков и шуршания шин о мокрый асфальт. Кайл очень хотел бы знать, о чем задумалась Лайэн, но спрашивать он не стал. Глядя на ее плотно сжатые губы и нахмуренные брови, он и так мог бы сказать, что мысли ее не слишком приятны. А молчание говорило о том, что она не собирается обсуждать с ним свои проблемы.

Припарковавшись у отеля «Тауэре», он выключил мотор.

– Просыпайтесь. Приехали.

Лайэн на миг зажмурилась, удивленно осмотрелась, будто и в самом деле спала.

– Извините. Боюсь, я не очень хорошо выполняю свою часть нашего уговора.

– Это какую же?

– Я ведь обещала просветить вас по поводу нефрита. Но… Она беспомощно махнула рукой, пожала плечами.

– Ничего, я добавлю вам часок рабочего времени. Открыв дверцу, Кайл в последний раз взглянул в зеркала, проверяя, не следовал ли кто‑нибудь за ними. Похоже, что нет. Либо преследователи – профессионалы высшего класса. Интересно, появится ли кто‑нибудь, пока они дойдут от парковочной площадки до дверей отеля?

– Нам сюда.

Он повел Лайэн мимо главного входа.

– Почему?

– Потому что я это могу.

Женщина непонимающе взглянула на него, моргнула и вдруг улыбнулась.

– Такой ответ снимает сразу множество вопросов.

– Этим он мне и нравится.

Кайл оглянулся через плечо. Никого. Он открыл дверь, вошел следом за Лайэн, окинул быстрым взглядом витрины роскошных бутиков. Все закрыты. Везде пусто.

Арчера Кайл не заметил ни возле отеля, ни внутри. Однако он не сомневался, что брат каким‑то образом узнал об их прибытии. Если Арчер обещал что‑то сделать, он это делал. За всю свою жизнь Кайл встретил лишь одного человека с таким же острым умом, цельным характером и смертельной хваткой, как у старшего брата. Муж сестры Онор, Джейк Мэллори.

– Лифт в пентхаус здесь, за углом, – сказала Лайэн.

У лифта стоял смуглый, худощавый, очень красивый мужчина азиатской внешности. При виде Лайэн он разразился восторженной речью на китайском языке, взял ее за руку и стал поглаживать. Для китайца такое проявление чувств на публике было по меньшей мере необычным, если только он не воспитывался в очень состоятельной европеизированной семье.

Лайэн ответила на восторженные приветствия красавчика профессиональной улыбкой. Кайл получил возможность убедиться, что ему она улыбалась совсем по‑другому, намного теплее. Кто знает, может быть, этой ночью ему и не придется спать в одиночестве.

Но сначала надо отодрать эту необыкновенно красивую пиявку от ее руки. Невзирая на какую‑то кошачью, почти женскую красоту китайца Кайл чувствовал, что это не гомосексуалист. Мужчина явно источал призывные сигналы.

– Кайл, – обернулась к нему Лайэн, – познакомьтесь, это Ли Цинь Тан, один из управляющих консорциума. Мистер Тан не говорит по‑английски.

– И что, мне должно быть очень приятно с ним познакомиться?

– Да, но не слишком усердствуйте. Он выполняет роль официального встречающего на этом приеме.

Странно. Холеное лицо, знакомое до последней черточки, влажные черные глаза, волосы цвета воронова крыла не вызвали обычной боли, гнева, сожаления у Лайэн. Лишь горько‑сладкое сознание того, что любовь, терзавшая ее столько лет, прошла. Чувства больше нет.

С вежливой улыбкой она отняла у Ли Циня свою руку.

– Да, это мистер Кайл Донован. Пожалуйста, проводите нас. Дядюшка Вэнь, – Лайэн употребила принятое в китайском языке почтительное «дядюшка», обозначающее примерно то же, что в английском «мистер» или «сэр», – должно быть, с нетерпением ожидает известий о результатах аукциона.

– Вы не дождались его окончания… А правда, что кто‑то обнаружил гробницу «Нефритового императора» и продал сокровища иностранцам?

– Спросите об этом Вэнь Чжитана! – вырвалось у Лайэн. – Он знает о нефрите больше, чем я.

– Почему вы ушли с аукциона раньше времени? Куда вы пропали? Этот человек все время сопровождал вас? – атаковал Ли Цинь.

– Я не видела необходимости оставаться до конца аукциона. – Лайэн сочла нужным ответить на единственный вопрос. – Дядюшку Вэня, как и меня, не интересуют драгоценные камни Тихоокеанского региона.

Ли Цинь вновь погладил ее ладонь, нежную кожу на запястье.

– Я скучал по тебе.

– Приятно слышать. Как это мило с вашей стороны!

На мгновение в ней вспыхнул прежний гнев и тут же исчез, растворился в вежливых словах. Еще полгода назад Лайэн отдала бы все на свете, чтобы услышать от Ли такое признание. Сейчас ничто в ее душе не отозвалось.

Хотя нет, все же не совсем так. Какой‑то очень интимной, очень женской частью своего существа она порадовалась тому, что Ли увидел ее под руку с Кайлом Донованом, человеком, обреченным на внимание противоположного пола. Сквозь густые ресницы она кинула одобрительный взгляд на Кайла. Губы ее раздвинулись в улыбке.

Мужчины, и тот и другой, отметили разницу в улыбках, обращенных к ним. Ли смолк, выпустил руку женщины, вставил ключ в дверь лифта и жестом пригласил пару войти.

– Хорошо, что я не ношу очков, – тихо проговорил Кайл, когда дверца за ними закрылась. – От улыбки, которой вы меня одарили, они бы тут же затуманились, и внутри и снаружи.

Лайэн звонко рассмеялась. Она вдруг почувствовала себя на несколько лет моложе. Голова кружилась от радости. Какое счастье! Наконец‑то Ли Цинь Тан ушел в прошлое! Можно записать его в разряд воспоминаний, убрать в самый дальний отсек памяти, захлопнуть крышку и не бояться, что она внезапно откроется глубокой ночью, в час, когда воспоминания ранят особенно больно.

– Могу я принять вашу улыбку на свой счет? – проговорил Кайл. – Или вы просто пытались вывести этого типа из себя?

– Никого я не пыталась вывести из себя. Просто подумала: как хорошо, что я оказалась именно здесь и именно сейчас!

– А можно узнать, о чем вы говорили?

– Нет.

– Нет так нет. Я просто решил проверить.

– Никаких проблем. – Лайэн взяла Кайла под руку, вскинула глаза, усмехнулась. – Вам когда‑нибудь говорили о том, какое вы симпатичное, даже красивое, ну просто первоклассное чучело слона?

– Вы первая, честное слово.

– Держу пари, вы всем девушкам отвечаете то же самое.

– Нет. Только тем, которые мне верят.

Лифт резко остановился. Ли нажал кнопку, дверь открылась.

– Направо, – произнес он по‑китайски.

Но едва Лайэн сделала шаг к выходу, схватил ее за руку.

– Лучше бы ты стала моей желанной и драгоценной наложницей, чем шлюхой иностранца.

– Я не шлюха и не наложница. Отпусти меня. Джонни совсем не понравится, если его почетный гость Кайл Донован опоздает на прием.

– Джонни всего лишь третий сын. Номер три.

– Три намного лучше, чем ноль. Это ведь твой номер, Ли. Ты женился на дальней родственнице дядюшки Вэня и поменял фамилию. Ты теперь вообще ничей сын.

– Не смей со мной так разговаривать, ты, отродье иностранной шлюхи!

– С превеликим удовольствием вообще больше не буду с тобой разговаривать. Никогда.

Ли ответил ледяной улыбкой, такой же, как и его взгляд.

– Да исполнится твое самое заветное желание.

Услышав это старинное китайское проклятие, Лайэн вздернула подбородок. Глаза ее сузились. Она взглянула на пальцы Ли, все еще сжимавшие ее руку, и подумала о баллончике с перцем, лежавшем в сумочке.

Раздались короткие прерывистые сигналы: лифт слишком долго держали открытым.

– Успокойтесь, дорогая, – вкрадчиво произнес Кайл. – Мы просто давно ничего не ели.

– Прошу прощения, я…

Лайэн подняла глаза на своего спутника и осеклась. Его голос звучал так мягко… Она никак не ожидала увидеть эту холодную ярость в глазах.

– Может быть, вы скажете этому лифт‑жокею, чтобы снял палец с кнопки? Или мне просто вышвырнуть его отсюда как котенка?

Короткие пикающие звуки перешли в протяжный гудок.

Кайл перевел взгляд на Ли. Тот медленно выпустил руку Лайэн.

Подходя к дверям пептхауса, Кайл и Лайэн все еще слышали гудение лифта. Кайл чувствовал на себе оценивающий взгляд черных глаз Ли, словно тот примерял на него похоронный костюм. Не тот, которым они недавно восхищались, из нефрита. Нет, обыкновенный черный костюм.

Они вступили в холл роскошного номера, арендованного консорциумом «Тан». Из глубины помещения долетал не только нежный женский голос, поющий китайскую песню, но и клубы сигаретного дыма. Лайэн замедлила шаг. Она не ожидала, что будет так шумно и многолюдно. Обычно в тех случаях, когда она встречалась с кем‑нибудь из членов семьи Тан, в доме царили тишина и покой. Самыми громкими звуками были лишь едва слышное шарканье комнатных туфель Вэня и его шепот.

– Передумали? – Кайл мгновенно уловил ее настроение.

Кроме женского голоса, до них донесся мужской, в полной и ужасающей дисгармонии со звуками песни. Лайэн поморщилась, как от боли.

– Не переживайте. На семейных сборищах всегда шумно.

– Я об этом ничего не знаю. Никогда на таких не бывала. Кайл удивленно взглянул на нее сверху вниз. Судя по напряженно‑отстраненному выражению лица, Лайэн пыталась взять себя в руки, скрыть эмоции за фасадом холодной вежливости. По всей видимости, для нее семейный прием означал скорее поле битвы, чем то место, где можно расслабиться, почувствовать себя как дома.

Лайэн вошла в прокуренный зал. Огляделась в поисках знакомых лиц и сразу отметила две вещи. Первое – на вечере присутствовали лишь мужчины семьи Тан. Второе – дамы, приглашенные для того, чтобы их обслуживать, все без исключения молоды, поразительно красивы и явно наняты для этой цели.

Лайэн почувствовала огромное облегчение от того, что ее матери здесь не было. Значит, Анна не включена в список женского обслуживающего персонала. Увидеть ее среди этих женщин для Лайэн означало бы невероятное – и намеренное – унижение.

– Какая большая жизнерадостная семья! – Кайл окинул взглядом гостиную, вместившую человек пятнадцать мужчин разных возрастов и множество молодых женщин. – Итак, с чего начнем? Или это не имеет значения?

Лайэн хотелось бы начать с того, чтобы развернуться и устремиться прямо к лифту не оглядываясь. Поздно. К ним направлялся Джонни. В правой руке – почти пустая тарелка, левая протянута Кайлу для рукопожатия, в американском стиле.

– Я знал, что могу положиться на ее чувство долга. – Он широко улыбнулся, пожимая Кайлу руку. Коротко кивнул Лайэн и снова сосредоточил внимание на госте. – Идемте, я вас представлю. Я сам буду переводить.

Кайл посмотрел на Лайэн. Интуиция, интеллект, простая человеческая восприимчивость подсказывали ему, что она рассержена, возможно, оскорблена. Однако она великолепно владела собой. Если Лайэн и страдала от того, что родной отец обращался с ней как со своей служащей, ничто в выражении лица не выдавало этого. Но может быть, она ничего такого и не почувствовала? Возможно, для Танов она просто девочка на посылках, которая в данном случае выполнила задание.

Привела им Кайла Донована, и теперь они больше не нуждаются в ее услугах.

Внезапно он заметил, как на шее Лайэн с бешеной частотой забилась голубая жилка. По‑видимому, ей было отнюдь не безразлично, как с ней обращался Джонни Тан. Она просто пыталась это скрыть.

– Зачем же я буду отвлекать вас? – возразил Кайл. – Лайэн – великолепная переводчица.

– Ах да… Все время забываю, что она провела несколько лет в Гонконге. – Джонни обернулся к Лайэн и быстро заговорил на одном из китайских диалектов:

– Ты прекрасно справилась. А теперь, пожалуйста, оставь гостя нам. Я хочу познакомить его с Хэрри.

– Разумеется, после дядюшки Вэня я представлю мистера Донована второму сыну.

Губы Джонни крепко сжались. Но лишь на мгновение.

– Все правильно. И очень по‑китайски.

– Вы так любезны.

– После того как представишь его всем, кому необходимо, помоги, пожалуйста, девушкам разносить напитки. Я сам буду переводить для мистера Донована.

Глаза Лайэн сверкнули из‑под ресниц.

– Не думаю, что готова этим заниматься, мистер Тан. У меня, увы, нет ни опыта, ни желания.

– Прекрасно сказано. И очень по‑американски.

– Вы необыкновенно наблюдательны.

– Попрошу тебя не забывать, что ты находишься здесь лишь из любезности со стороны семьи Тан. Не заставляй свою мать краснеть за тебя, помни о манерах!

По китайским обычаям Лайэн полагалось бы выслушать эту тираду с покорно опущенной головой и попросить извинения за свою дерзость. Сначала она так и собиралась сделать. Но в этот момент заметила, как тоненькая юная китаянка, стоя на коленях у ног Хэрри Тана, протягивает ему тарелку с закусками и две палочки. Он даже не повернулся к ней от родственника, с которым в это время разговаривал. Типичное для Востока обращение с женщиной.

Да будь она проклята, если сейчас опустит голову и поведет себя как покорная восточная женщина! Ну нет! Не здесь. Не в Америке.

– Да, я не забуду. У меня отличная память. – Она посмотрела отцу прямо в глаза. – В этом моя главная ценность для семейства Тан. Что же касается манер… чего еще можно ожидать от дочери неверного мужа и его любовницы?!

Дата добавления: 2015-07-11