Глава 17: Мраморный страж

Кристоф провел языком по припухшей нижней губе и снова проник в рот любимого. На губах привкус хмеля, но он не мешает, только раззадоривает сильнее.
Когда они оторвались друг от друга, в плейлисте сменилась третья песня.
- Джил…
- Помолчи. Я хочу кое-что спросить.
Рыжий настороженно обернулся и обнаружил, что они остались одни. Сердце учащённо забилось, в горле тут же пересохло, то ли от волнения, то ли от страха. Послушно кивнув, Кристоф приготовился слушать. Но гулкое биение в ушах немного мешало этому процессу.
- Никогда не думал, что между нами может быть… что-то такое, - тихо начал рыжий. – Ты всегда окружен женщинами и такой неприступный. Почему именно я?
- Не знаю. Хотел бы. Но почему-то так случилось, и я просто хочу знать, что ты чувствуешь.
- Я запутался. Ты парень… и…
- Не разводи сопли, а скажи прямо.
Рыжий закусил губу и опустил глаза.
- Не знаю, как это объяснить…
- Нет или да? – барабанщик до боли закусил губу.
- Я… не знаю.
- Значит, нет, – Крис порывисто поднялся и пошел к выходу, безуспешно пытаясь заглушить жгучую боль в груди. Так правильно. Уйти сейчас и забыться в объятиях Кэтрин. Или в каких-нибудь других объятиях, например, алкогольного опьянения.
- Да постой же ты! – рыжий тоже подскочил, зацепился ногой за подушку и рухнул лицом вниз.
Обреченно вздохнув, Крис обернулся через плечо.
- Ударился?
И опешил, увидев в голубых глазах слезы.
- Нормально… просто… ты… я… - сдавленный всхлип.
Наверное, это нечестно. Заставлять идиота впопыхах принимать решения, когда самому целый год понадобился, чтобы окончательно смириться с любовью к парню. Боже, почему все должно быть так сложно?
- Все нормально, Джил. Я понимаю… Успокойся… ну? – Крис все-таки решился подойти и положить руки на подрагивающие плечи басиста. Забавно, он даже ревет как-то по-особенному, тихо, спокойно, без истерики, но с тяжкой горечью во взгляде.
А Крис всегда был уверен, что ненавидит слезы.
- Я хочу проверить, - справившись с собой, тихо прошептал Джил.
- Что? – брюнет опешил, когда друг легонько коснулся его губ своими.
- Что… чувствую к тебе. Сам не могу разобраться. Поможешь?
- Конечно, - странное ощущение. Какое-то невнятное пьянящее счастье?
Джил откинулся на диван, стискивая барабанщика в несмелых объятиях.
- Я… ни разу не делал этого с парнем, – шепнул гитарист и от этого шепота у Криса поплыло в глазах. Это значит… он согласен?
- И я тоже, - усмехнулся «оборотень», ловя губами слезинку со щеки рыжего. Рука неторопливо поддевает майку, гладит нежную кожу. Джил отвечает слабой дрожью и жмурится.
- Ты… хочешь… прям… ну…
- Да, хочу, - насмешливо ответил Кристоф, запуская руку в рыжие кудри и чуть не мурча от удовольствия. Границы сняты, так что он мог позволить себе все, о чем мечтал последний год. – Я хочу тебя.
- Это так странно… - басист шумно выдохнул, наслаждаясь прикосновением.
- Боишься?
- Нет… наверное.
- А я боюсь.
- И чего же?
- Потерять голову.
Хорошо, что музыка играет так громко. Хорошо, что они оба пьяны. Это расслабляет и дарит смелость.
Мотнув растрепанной шевелюрой, Кристоф стащил с себя толстовку. Джил от такого зрелища покраснел еще сильнее и закрыл лицо руками. И почти сразу почувствовал успокаивающие поцелуи на запястьях.
- Не прячься.
- Я обязательно должен смотреть?
- Обязательно, – насмешливо ответил брюнет.
Спустя минуту Джил все-таки убрал руки, и Крис обнаружил, что на губах парня играет улыбка. Это хорошо. Он нетерпеливо задрал белоснежную майку, стал спускаться дорожкой поцелуев к резинке растаманских шорт. И усмехнулся, услышав тихий стон.
Рука легко скользнула под резинку, на что рыжий ответил слабым движением бедер. Крис обхватил пальцами расслабленный член, стал осторожно поглаживать, возбуждая.
Ведь нужно делать так, как понравилось бы ему самому?
Джил заметно расслабился и зарылся пальцами в темные волосы. Похоже, он действительно совсем не против происходящего. Еще немного понаблюдав за реакцией партнера, Крис стянул с парня одежду и провел пальцами между его ягодиц.
- Кристоф…
- Что? – шумный вздох.
- Я… - Джил приподнялся на локтях и испуганно посмотрел в желтые глаза. – Знаешь…
Внимательно глянув на парня, барабанщик разместился между его ног.
- Говори уже.
- Я все-таки боюсь. Немного.
Крис тихо рассмеялся, всем весом прижав рыжего к дивану. Он возбужден. Так сильно, что еще чуть-чуть и вместо секса получится изнасилование.
- Я спрашиваю последний раз. Да или нет?
Джил перевел взгляд на покусанные губы брюнета и смущенно выдохнул:
- Да.
Увлекшись страстным поцелуем, брюнет даже не заметил, как они перешли к интимным ласкам. Самое удивительное, что рыжий потерял остатки разума раньше него, пошло обхватил ногами бедра, стал нетерпеливо ерзать и шептать на ухо всякие глупости. В какой-то момент с его лица исчезло смущение, даже скованность в движениях полностью пропала.
- Оближи… - Крис скользнул кончиками пальцев по губам Джила, тот послушно обвел их языком и стал чувственно посасывать. Так соблазнительно нежно, что брюнет едва удержался от порыва оттрахать парня без подготовки.
Чуть приподняв его бедра, Крис слабо толкнулся пальцами в тугое отверстие. Внутри гладко, жарко и тесно. Джил застонал, болезненно морщась, но не отстранился.
Будь это Кэтрин, Крис не обратил бы внимания на такую реакцию. Но это был возлюбленный рыжий идиот.
- Расслабься.
- Блядь… засунь себе пальцы в задницу! – гневный взгляд голубых глаз даже рассмешил брюнета. – Тогда поймешь!
- Мой член больше, чем два пальца, придурок. Так что расслабься, иначе будет больнее.
Барабанщик неторопливо протолкнул пальцы глубже и с удовольствием отметил, что рыжий стал дышать быстрее.
- Так лучше?
- Нормально…
Когда он начал ласкать напряженный член, одновременно разминая кольцо мышц, Джил полностью расслабился. Оставив прощальный поцелуй на вздымающейся груди, Крис рывком притянул к себе узкие бедра и осторожно толкнулся внутрь. Со второго раза проник и, замерев, склонился над парнем. Рыжий тяжело дышал, болезненно жмурясь.
К сожалению, ждать, пока он привыкнет, сил уже не было, так что Крис почти сразу сорвался на быстрый темп. Джил прижался к его груди, отчаянно пытаясь привыкнуть к новым ощущениям. И совсем скоро забылся в почти жестоких руках.
Единое целое? Да, кажется, так оно и есть. Они стали таковым не только в музыке, но и в жизни.
Кристоф никогда не испытывал столь ярких ощущений: счастья, смешанного с крышесрывающим удовольствием, желанием, возбуждением и страстью. Все как в фантазиях?
Нет, в тысячи раз лучше.
- Люблю… тебя, придурок… - жарко шепнул барабанщик, на секунду оторвавшись от своей забавы: перебирания зубами трех маленьких сережек в ухе любовника.
Джил лишь застонал в ответ, двигая бедрами навстречу. Он еще несколько минут назад потерял способность связно мыслить, а тем более говорить и тонул в удовольствии, которое трудно описать словами. Но эту фразу все-таки умудрился запомнить.
Вспышка, и мир неумолимо кружится перед глазами. Джил слабо дергается и изливается себе на живот, секунду спустя к нему присоединяется и Кристофер. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Трудно восстановить дыхание. Трудно шевелиться. Трудно говорить.
И, самое удивительное, Джил первым подал голос:
- Прости меня, о Жопастэ, я изменил тебе с нашим врагом.
Кристоф залился судорожным смехом, уткнувшись носом в огненные пряди, приятно пахнущие зеленым чаем.
- Ты как? – отсмеявшись, шепнул брюнет.
- Жить буду, ходить не смогу. И было бы неплохо помыться…
- Да, вот только в ванной сейчас пидарасы из соседней спальни.
Теперь очередь Джила биться в припадке истерического смеха.
- Ты откуда знаешь?
- Дверь хлопнула.
- Дождемся своей очереди?
- А ты предлагаешь прям так вломиться?
- Боюсь, нас не поймут.
- Господи, я от этих разговоров протрезвел.
Джил усмехнулся и ласково поцеловал любовника.
- Ты знаешь… пожалуй, я тоже тебя люблю.

Утро нового дня вернуло меня из рая в жестокую реальность.
Прежде чем почувствовать «щелчок» в голове, я даже успел сесть на край кровати. На пути к двери мои ноги предательски подкосились, и все радости панической атаки одновременно обрушились на похмельную голову.
Сердце заколотилось, мир поплыл перед глазами, а сильная боль мгновенно стала невыносимой. В чем дело? Почему так рано? Почему так больно?
- Феликс?
Я обхватил голову руками и застонал. Все мысли разом выветрились. Оставалось лишь надеяться, что это ненадолго.
Когда я стал таким наивным?
Секунды спустя рука Эдриана легла на мое плечо. Ему нельзя находиться рядом со мной во время панической атаки, о чем я попытался намекнуть размашистым ударом по запястью. Надо уйти… но я даже пошевелиться не могу!
Черт, когда я в последний раз чувствовал такую сильную боль? Не помню. Страх все сильнее сковывал тело, руки мелко задрожали, в ушах возник оглушающий писк, а открыть глаза я просто побоялся – пока блондин рядом этого нельзя делать.
И говорить тоже ничего нельзя.
Эдриан моего намека не понял, а может и понял, но проигнорировал. И обнял меня так крепко, что дышать стало еще труднее. Конечно, его забота приятна. Очень. Жаль, что он даже не догадывается, что причиняет мне еще больше боли.
Перед глазами сразу возник болезненно яркий образ: чуть дрожащие руки брата, обнимающие меня за секунду до того, как я произнес те злополучные слова. Эти воспоминания - как лезвие по сердцу. Боже, неужели опять плачу? Слабак, трус и тряпка! Сколько можно реветь?!
- Феликс, я рядом… слышишь? Ты не один… все будет хорошо…
Так хочется попросить его уйти… но энергия внушения находится в таком хаосе, что просьба может стать приказом. А приказ, воздействующий на подсознание – это программа поведения.
Спустя двадцать минут мне захотелось умереть. Так сильно, что я почти решился попросить Эдриана помочь. Не стоит объяснять, что он бы выполнил «просьбу»?
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем боль начала понемногу отпускать. Когда мое сознание окончательно прояснилось, я обнаружил, что вцепился в Логана мертвой хваткой.
Он заметил, что я немного успокоился и стал осторожно стирать слезы с моего лица.
- Отпусти…
- Ни за что.
- Ты понимаешь, что это было опасно?
- Понимаю… но ты думаешь, что я смог бы оставить тебя в таком состоянии?
- Меня надо было оставить одного! Это тебе не шутки, Эдриан!
- Успокойся… Я все равно не смог бы, - нежные губы коснулись моего лба, и гнев немного поутих. Но все равно хотелось дать блондину в глаз.
- Обещай, что уйдешь, если это произойдет снова.
- Не могу.
- А если я прикажу тебе убить меня? Знаешь, это сработает. Ты даже понять ничего не успеешь! – откуда у меня в голосе столько едкого сарказма?
Эдриан опешил. Какое-то время я наблюдал лихорадочную смену тяжелых эмоций на красивом лице.
- Неужели тебе такое в голову приходит? – его голос вдруг стал непривычно тихим.
- Это так мучительно, что смерть кажется избавлением.
Все так же обнимая друг друга, мы замолчали. Так и сидели, пока я восстанавливал дыхание.
- Обещаю, - блондин с трудом поборол эмоции и продолжил говорить. – Мне кажется, этот раз длился дольше.
- Это действительно так. Ох… плохо. Мне всего девятнадцать, а панические атаки длятся по двадцать минут и… каждый день. Если я не узнаю причину, то…
Логан зажал ладонью мой рот, не давая договорить, и опустил голову так низко, что платиновая челка упала на глаза.
- Не хочу этого слышать. Мы найдем решение.
Я кивнул и, наконец, позволил себе чуть расслабиться.

- Феликс, я скоро уеду на довольно долгое время, - сказал отец, раскладывая продукты по полкам холодильника.
Сейчас в гостиной мы были вдвоем. Джил и Кристоф, оказывается, встали раньше всех и поехали отсыпаться по домам, оставив корявую записку «понадобимся - звони».
Эдриан пошел в душ. Чему я был очень рад, потому что после утреннего происшествия он избегал смотреть мне в глаза.
- На долгое время?
- Да. Почти на месяц. Очень серьезный контракт: проверка нескольких иностранных компаний. Уильям уже в курсе.
- И когда?
- На следующей неделе.
- Ясно… сходим к маме сегодня?
Он повернулся и внимательно осмотрел меня цепким взглядом карих глаз.
- Не хочешь позвать Уилла?
- Он не пойдет с нами. Все будет как в прошлый раз…
- Ну, а вдруг что-то изменилось?
- Нет, пап… точно нет.
Он обреченно вздохнул.
- Тогда собирайся. Я сегодня до конца дня свободен.

Знаете, я очень эмоциональный человек. Но почему-то здесь, в этом тихом мрачном месте не чувствую ничего, кроме сожаления.
Могила нашей с Уильямом матери находится почти в самом центре кладбища. Это огороженный черным заборчиком красивый мраморный памятник. Отец не стал заказывать цветы, потому что мама терпеть не могла все эти «неблагородные сорняки». Она любила только розы. Особенно – желтые, как солнышко.
Этот памятник был сделан на заказ: большой ангел с опущенными крыльями, грустно смотрящий в землю. В руках он держал табличку в виде свертка с крупными позолоченными буквами: ее полным именем, двумя датами и цитатой. И нигде не было фотографии.
Я привычным движением положил ладонь на мраморное запястье, одними губами прошептав неизменную фразу:
- Прости меня.
Отец положил к ногам ангела пакетик с трюфелями и букет свежих роз.
- Хочешь побыть один?
- Мы пришли вместе.
- Ладно.
Папа горько улыбнулся, стирая пыль с похоронной таблички.
- Слушай… почему ты никогда не злился на меня?
- Ты мой сын.
Я прикрыл глаза и прижался лбом к прохладному камню.
- Пап, а мама была обычным человеком?
Когда я посмотрел на отца, он стоял, погрузившись в свои мысли.
- Тебя никогда раньше это не интересовало.
- Да. Но почему-то сейчас подумал, что, может быть, она тоже обладала какими-то способностями, как я и Уилл.
Он слабо улыбнулся. Так по-отцовски снисходительно.
- Сейчас это уже не важно. И никому не поможет.
Мне давно хотелось задать этот вопрос.
- Может быть, мне поможет?
- Когда-нибудь я расскажу тебе, Феликс. Но не сейчас, хорошо?
Я кивнул. Мы постояли там еще пять минут, в молчании разглядывая последнее пристанище мамы и жены.
- Ну что, идем?
- Да, сейчас.
Мои глаза очередной раз скользнули по знакомой надписи – цитате на табличке.
«Умирая, перестаешь быть смертным. Т. Паркер»
Надеюсь, она когда-нибудь простит меня. Где-то там в своем прекрасном раю. Ведь я никогда не смогу посмотреть ей в глаза и извиниться, потому что попаду в ад. И, судя по всему, уже очень скоро.
Я любовно провел кончиками пальцев по выпуклым буквам: «Эллиана Дауро».
И, как всегда, ушел, не оборачиваясь.

Дата добавления: 2015-07-11