Двойная неприятность

«Доктор, вы должны мне помочь. У меня ужасные боли, и я знаю, что умираю. Вызволите меня из моей беды. Убейте меня быстро и безболезненно. Я так больше не могу».

«Давайте разберемся, – ответил доктор Хайд. – Вы предлагаете, чтобы я дал вам очень высокую дозу болеутоляющих – скажем, 20 мг сульфата морфия, – дозу настолько высокую, что вы вскоре потеряете сознание и затем умрете?»

«Да! Пожалуйста, будьте милосердны», – ответил пациент.

«Боюсь, что как раз этого я не могу сделать, – сказал доктор Хайд. – Однако я вижу, что вам больно, поэтому вот что я сделаю. Чтобы уменьшить вашу боль, я дам вам очень высокую дозу болеутоляющих, скажем, 20 мг сульфата морфия – дозу настолько высокую, что вы вскоре потеряете сознание и затем умрете. Как вы на это смотрите?»

«Как на ваше первое предложение», – ответил озадаченный пациент.

«О, но между ними огромная разница, – ответил доктор. – В первый раз я предлагал убить вас, а во второй уменьшить вашу боль. Я не убийца, а эвтаназия в нашей стране запрещена».

«Но в любом случае я уже не буду страдать», – отметил пациент.

«Да, – сказал доктор. – Но я не буду страдать лишь в одном случае».

_________________________________________________________________________________

Объяснение разницы между двумя удивительно похожими высказываниями, приводимое доктором Хайдом, может показаться простой софистикой, попыткой дать пациенту то, что он хочет, при этом не нарушая рамок закона.

Но во многих странах, таких как Британия, по закону нельзя сознательно укоротить жизнь пациента, даже если он находится в критическом состоянии и сам просит об этом. Однако разрешается предпринимать действия по облегчению боли, даже если известно заранее, что эти действия приблизят смерть пациента. Таким образом, ключевую роль играет намерение врача. То же самое действие – введение 20 мг сульфата морфия, – с теми же самыми последствиями, может быть законным, если врач намерен уменьшить боль пациента, и противозаконным, если он намерен убить пациента.

И это не просто странный побочный продукт закона. За этой разницей стоит весьма древний нравственный принцип, уходящий корнями в католическую теологию. Принцип двойных последствий утверждает, что морально приемлемо сделать что либо доброе, даже если вы предвидите, что при этом произойдет и нечто плохое, но это следует делать лишь тогда, когда вы желаете другому добра, а не зла. Главное здесь то, что предвидеть – это не то же самое, что намереваться, а в данном случае важно именно намерение.

Этот принцип может быть воспринят отрицательно, потому что кажется, что он оправдывает неудачные нравственные решения. Но если отнестись к нему серьезно, то он не обязательно является софистическим оправданием. Например, мы склонны предположить, что в случае с доктором Хайдом он на самом деле хочет дать пациенту то, что тот хочет, и просто ищет способ обойти закон. Но мы должны серьезно отнестись и к возможности того, что доктор Хайд вовсе не хочет убивать своего пациента. Тем не менее он нехотя выполняет действия, преследующие благородную цель облегчить страдания, даже если он видит, что эти действия приведут к смерти пациента. Разница между предвидением и намерением может быть очень важна для понимания того, как доктор Хайд воспринимает собственную совесть.

Однако остается мучительное сомнение в том, что мы отвечаем за свои предвидения так же, как за свои намерения. Если я начну палить из ружья в лесу, прекрасно осознавая, что при этом могу подстрелить какого-нибудь прохожего, то мне не стоит оправдываться тем, что, поскольку я не намереваюсь убивать людей, я свободен от моральной ответственности, если случайно кого то убью.

Если оправдывать принцип двойных последствий, то он должен объяснить, почему он запрещает такое явно безрассудное поведение.

Дата добавления: 2015-07-14