Глава 1. Чем умнее черти, тем тише омут (часть 1)
Felix cui nihil debet.
*Счастлив тот, кто ничего не должен (лат.)
История ритуально‑шизофреническая, с элементами паранойи, на основе которой всемирно известный профессор Хогвартса Северус Снейп, может, и хотел бы написать очередную монографию (возможно, даже не одну), да врожденный инстинкт самосохранения не позволяет. Ибо не хочет профессор провести остаток своей бурной жизни ни в клинике Святого Мунго, ни в Азкабане. Так что не станет он монографию писать. Не судьба.
Последние два месяца этого отвратительного 1981 года я вспоминаю как в тумане. Больше всего боялся чего‑нибудь не успеть, перепутать, не доделать, забыть.
А ведь еще уроки.
Мои попытки оставить школу сразу после исчезновения Лорда наткнулись на стойкое сопротивление Дамблдора. И хотя теоретически я считал, что я ему «должен», меня бы это не остановило.
Ни на секунду.
Кому я должен ‑ всем прощаю.
Меня совершенно не волнует, что учебный год едва начался и что я не только преподаватель Хогвартса, но и декан Слизерина.
Плевать, что именно из‑за меня третий год невозможно нормально преподавать защиту от Темных искусств. Вовсе не я устроил подобное безобразие, а «старый приятель» нашего директора. Вот пусть сами и разбираются.
Мне вообще нет никакого дела до того, что происходит в школе. Я устал и хочу домой. Запрусь в своих ашфордских подвалах ‑ и пусть тут все горит синим пламенем.
Ненавижу людей.
Но я никогда по‑настоящему не умел спорить с Кесом. А Кес ‑ совершенно неожиданно ‑ встал на сторону Дамблдора. И довольно настойчиво. Что уже само по себе было странно.
‑ Ты же говорил, чтобы я ни в коем случае не делал того, чего мне делать не хочется. И что теперь? Я не хочу там работать.
‑ Тогда зачем ты соглашался?
Не могу же я ему сказать, что два года играл в незнамо сколько раз перевербованного тройного агента, а учителем подвизался для прикрытия. Самому смешно.
‑ Мне надоело.
‑ Почему?
‑ Кес! Ты что, не понял? Я просто не хочу. С каких пор этого стало недостаточно?
‑ Этого, конечно, достаточно. Но ты уверен, Севочка, что твое желание действительно настолько сильное, что стоит пренебречь остальными факторами?
За последнее время он так редко говорил со мной серьезно, что я невольно слушаю его очень внимательно. Мне предлагается сравнить «силу своего желания» и «остальные факторы».
Я сравнил.
Не стоило даже начинать. Все и так ясно.
Желание покинуть школу продиктовано упрямством и нечеловеческой усталостью. «Остальные факторы» разнообразны и явно более серьезны.
Я не хочу, чтобы у Дамблдора были проблемы. Ему сейчас и так не до Хогвартса.
Я не хочу бросать свой факультет. С ужасом понимаю, что за два года успел привыкнуть к этим мелким, сопливым, тупым рептилиям. Кому они сейчас нужны? После исчезновения Шефа у моих змеенышей проблем только прибавилось. Практически все они ‑ на проигравшей стороне, и бледный, вечно злющий декан в неизменной черной мантии является пока их единственным защитником. И от детей, и от профессоров.
Никого не волнует, как относились родители моих учеников к непонятно куда и надолго ли пропавшему Темному Лорду. Достаточно того, что они из чистокровных старинных семейств и что Шеф сам учился на моем факультете.
Пожалуй, Кес прав. Дети не виноваты, что вызывают у меня исключительно глухое раздражение. Они вообще ни в чем не виноваты. Во всем виноват только я сам. В своей мизантропии, в своей усталости, в своей периодически обостряющейся неврастении.
В январе мне исполнится двадцать семь. Через восемь лет Кес возьмется за меня всерьез. Я ему обещал. Восемь лет – это очень мало. Практически ничто. Тогда, в четырнадцать, мне казалось, что к тридцати пяти я стану умным, взрослым, сильным, опытным... и вообще, самым прекрасным. Теперь мне почти двадцать семь, и я прекрасно понимаю, что это была всего лишь очаровательная детская иллюзия. Ничего не изменилось. Прошло тринадцать лет, и ничего не изменилось.
Так неужели можно быть столь наивным и полагать, что за оставшиеся восемь лет изменится? Я вырос и только отчетливее понял, как меня раздражает этот вечно висящий надо мной дамоклов меч Наследства.
Может, и правда обзавестись сыном? А лучше ‑ сразу тремя. Тогда Кес переключится на них и оставит меня в покое. Но это так... да что там – это будет самое чудовищное преступление, которое я вообще смогу совершить в своей жизни. Обзавестись сыновьями, чтобы отдать их Кесу. Меня‑то ему никто не «отдавал». Просто мне так сказочно повезло. Не по‑детски. И не могу сказать, будто меня что‑то не устраивало.
А Дамблдор... не очень красиво бросать его сейчас.
Он ведь тоже устал.
Уж никак не меньше, чем я.
Целыми днями пропадает в их глупом Министерстве.
И вообще...
Если уж я тут остаюсь, то школе нужен директор. А не появляющийся изредка по ночам фантом. А то ведь я тоже не железный. Если он, явившись однажды, обнаружит, что я ненароком отравил МакГонагалл... вряд ли ему это понравится.
А какая бы она лежала… красивая... и тихая...
Эх, мечты...
~*~*~*~
16.12.1981
Кес, у меня к тебе просьба, так, знаешь, по‑родственному. Понятия не имею, есть ли у тебя возможность и желание ее выполнять, но рискну. Не мог бы ты как‑нибудь поспособствовать тому, чтобы Дамблдор вернулся в школу? Тут всем без него очень плохо, а мне особенно, потому что еще несколько дней близкого общения с МакГонагалл... И вообще, бардак. Попробуй, а?
Северус.
~*~*~*~
Мы заврались: думаем одно, говорим другое, пишем вообще непонятно что...
Григорий Горин.
Дом, который построил Свифт.
Приветствую, Альба!
Наслышан о твоих подвигах, мой мальчик, наслышан. Твой «Совет о беспорядках» бесподобен, чего и следовало ожидать. А ты еще говорил, будто я над тобой насмехаюсь. Что ты, мой хороший, я никогда не насмехаюсь, я только вижу суть вещей.
Реформированием налоговой системы ты еще не пробовал заниматься? Ах да, экономические вопросы тебя никогда особо не интересовали. Большинству старинных семейств хоть в чем‑то повезло. Ну‑ну. Чего ты только не достигнешь.
Желаю удачи.
Всегда полезно осваивать новый вид деятельности.
Клаус Каесид. Старейший Князь.
~*~*~*~
Клаусу Каесиду.
Ашфорд.
Ирландия.
18.12.1981
Кес! Ты совсем рехнулся?! При чем тут «Совет о беспорядках»?! Мало того, что ты... Совести у тебя нет, вот что! Не мешай мне работать!
И прекрати меня так называть!
Альбус Дамблдор.
~*~*~*~
Президенту Международной конфедерации магов.
Верховному чародею Уизенгамота.
Альбусу Персивалю Вульфрику Брайану Дамблдору.
Министерство Магии.
Лондон.
18.12.1981
Ах, извините. Вы же знаете, господин Председатель, что я давно путаю времена и события. Старческий маразм. И письмо‑то было не Вам, Вы посмотрите повнимательнее ‑ совсем не Вам. Это я своему старому приятелю писал, а мне тут Севочка сказал, что тот уже лет четыреста как умер. Вот незадача. Вы уж простите великодушно, такая путаница получилась, что взять с бестолкового старика? Глубина моего раскаяния безмерна. «Совет о беспорядках» ‑ это, конечно, не про Вас, не берите в голову, Ваша общественно полезная деятельность вызывает только восхищение.
И умиление, если честно.
Мои почтальоны не всегда находят адресатов. Раз адресат «выбыл», то и отдали ближайшему. Ближайшему по сути в данной временной плоскости, так сказать. Видят‑то они плохо, особенно днем.
Сожалею.
Больше не повторится.
Клаус Каесид.
Старейший Князь.
~*~*~*~
Клаусу Каесиду.
Ашфорд.
Ирландия.
18.12.1981
Кес, ты действительно так думаешь?
Альбус.
~*~*~*~
Президенту Международной конфедерации магов.
Верховному чародею Уизенгамота.
Альбусу Персивалю Вульфрику Брайану Дамблдору.
Министерство Магии.
Лондон.
19.12.1981
Я всегда говорю, что думаю, а еще чаще думаю, что говорю. На всякий случай. А то знаешь, как бывает: старые друзья, старые друзья, а потом оглянуться не успеешь ‑ уже Председатель. Так что всего Вам наилучшего, господин Председатель.
Клаус Каесид.
Старейший Князь.
~*~*~*~
Клаусу Каесиду.
Ашфорд.
Ирландия.
19.12.1981
Если я уйду из Уизенгамота, только хуже станет. Ты не представляешь, что Крауч вытворяет.
Альбус.
~*~*~*~
Альбусу Дамблдору.
Хогвартс.
20.12.1981
Но ты не будешь уже иметь к этому никакого отношения. Ты – это ты, а Крауч – это Крауч. Не вижу связи. Если тебе нравится купаться в луже с помоями, то не все ли равно, кто плещется рядом с тобой? Мое отношение к политике тебе прекрасно известно. Не мажь грязью свое светлое имя, Альба. Пока вы в своей войне окончательно не погрязли, ты был согласен, что политическая деятельность – это мерзость, а теперь, когда от тебя ждут великих свершений, ты с готовностью этим занимаешься. Самовыражаться можно любым способом, вовсе не обязательно самым грязным.
Впрочем, это всего лишь мое мнение, так что желаю удачи.
Развлекайся.
Клаус Каесид.
Старейший Князь.
~*~*~*~
Клаусу Каесиду.
Ашфорд.
Ирландия.
20.12.1981
Я загляну к ночи. Ты не против?
Твой Альбус.
~*~*~*~
Альбусу Дамблдору.
Министерство Магии.
Лондон.
20.12.1981
Мы теперь это обсуждаем? С каких пор, если не секрет, тебе требуется официальное разрешение? Помнится, я даже приглашал тебя как раз на это время, где‑то к полуночи после войны. Война ваша кончилась, насколько я понимаю, так что добро пожаловать, господин Председатель. Всегда рад старым друзьям, даже в председателей переродившимся.
P.S. И Ника пригласи, пожалуйста, а то у меня одного может не хватить на тебя ни красноречия, ни терпения.
Кес.
~*~*~*~
Очень странно наблюдать за происходящим со стороны. Как на экзаменах. Ты уже свободен, выходишь, а вдоль стен стоят бледные личности, у которых еще «все впереди».
В школе меня это забавляло. Я радовался, задирал повыше подбородок и, презрительно усмехаясь, проходил мимо, провожаемый завистливыми взглядами.
Сейчас все очень похоже.
Только радости нет.
Пропало ощущение веселой игры.
Облегчение – да. Просто огромное.
А радости нет.
Совсем.
Зря я обижался на Эйва. Ведь он здорово поддержал меня. А у него‑то как раз еще ничего не решено...
Айс велел мне заявить, что я сам накладывал «Imperio» на наших. Меня ведь уже оправдали. Я все равно за свои действия отвечать не мог, да это и в признаниях было. Но Айс сказал, что нужно в печать. В принципе, я не против. У меня теперь репутация человека, тяжело пережившего информацию о собственной преступной деятельности. Правда, убийств за мной не числится. Доказательств нет.
И не будет.
Так Айс сказал.
Ему, конечно, виднее.
А еще я теперь официально признан черным магом. С Темными искусствами на короткой ноге. Может, оно и так. Строго говоря, чем мы только не занимались. Но мне как‑то сложно оценить. Особенно когда Айс все время рядом, потому что по сравнению с ним...
~*~*~*~
К Рождеству Дамблдор вернулся в школу. Нет, он все равно, конечно, проводил много времени в Министерстве, но он вернулся. Не знаю, что Кес для этого сделал. А может, и не Кес вовсе. Я никогда не спрашивал. Директор ведь и сам прекрасно понимает, что необходим Хогвартсу. Как воздух.
Мне ‑ точно необходим.
~*~*~*~
Да уж. «Доброе имя» Малфоев сейчас, пожалуй, и яйца выеденного не стоит. В смысле благонадежности. Так это и не особо важно. Вот Айс говорит, что поддерживать официальную власть – моветон. В целом, я согласен, хотя… тогда не очень понятно, чем сам Айс последние несколько лет занимался. Но задавать ему такой вопрос я не стал. Есть у меня смутное подозрение, что ответа он все равно не знает.
Я признан не только черным магом, раскаявшимся и действовавшим не по своей воле, но и ближайшим сторонником Темного Лорда. О моей деятельности ходят просто чудовищные слухи, кстати, в первую очередь подогреваемые именно бывшими сторонниками нашего Повелителя.
Кроме того, я непонятным образом оказался большим приятелем Сириуса Блэка. Мы с ним, конечно, практически «родственники», но это же не причина...
Так как этот бред активно распространяется средствами массовой информации, то могу себе представить, чего стоит вся остальная газетная писанина.
Но читаю с огромным удовольствием. Публикуемые отчеты о судебных заседаниях – это вообще из области «сказок на ночь», что я в свое время Шефу рассказывал. Кто мог, все оправдались. Каркаров, конечно, в тюрьме. Но он сам виноват. Мгновенно во всем признался. Теперь не отвертится.
Крауч зверствует в Министерстве. Его там сильно не любят, но если он станет министром (а к этому все идет), то вполне может пересмотреть закрытые дела. Кто ему помешает? Айс говорит, что это невозможно. Пересматривать уже вынесенные решения никто не станет. Не знаю. Не уверен. Крауч пока не министр, он только начальник Департамента по Магическому Законодательству, а вытворяет Мерлин знает что. Отправил же он Блэка в Азкабан. Без суда. А в этом деле точно что‑то не так. Все газеты писали, что Петтигрю обвинил нашего родственничка в предательстве Поттеров и был убит. На Блэка это очень похоже. Он всегда был немного не в себе. Легко верю, что взбесился из‑за какой‑нибудь ерунды и дюжину магглов со злости на тот свет отправил. Может, оно и так. Но Петтигрю, прибежавший к Шефу больше года назад и сдавший всех, кого только смог, очень странно выглядит со своими обвинениями. Айсу я так и не рассказал об этом. Я не самоубийца. Он мне голову оторвет, если узнает, что я скрывал от него болтающегося среди авроров предателя.
Трэверс с Долоховым не смогли оправдаться. Их еще при Шефе искали. Против них множество свидетельств. Трэверса я знаю плохо, а за Тони обидно. С ним приятно было работать. Очень надежный партнер.
Не выживет.
Из Азкабана не выходят.
Нет теперь того, кто всегда стоял «сразу за мной». Розье убит аврорами. Раньше мне часто хотелось, чтобы его не было «сразу за мной». В школе точно хотелось. Потом стало как‑то все равно... Но ощущение оставалось. А сейчас... Не могу сказать, что меня это особо радует.
Но во всем следует искать положительные моменты. Зато остальные все живы.
Лестранги выкрутились. Подозреваю, что без Айса не обошлось. Да у Белл и без того ума всегда хватало. А защитой Эйва точно Айс занимался. Это я просто знаю. И за Уолли я зря переживал. Он, кажется, был единственным из нас, кого вообще ни в чем не обвиняли. Это хорошо. Его некому было прикрывать. Айс его терпеть не может, а у меня у самого сейчас положение не очень устойчивое.
Нет, конечно, достаточно устойчивое.
Но не очень.
~*~*~*~
Любопытное ощущение, когда приходишь, ну, так скажем, к себе домой, а там… все совсем не так, как ты привык. Особенно если, кроме тебя, в этом месте никто не… живет. Не знаю, можно ли в моем случае так выразиться.
До смерти уставший после бесконечного общения с МакГонагалл, с детьми, с котлами, в которых несчастные бестолковые студенты по традиции варили Мерлин знает что, с Филчем, который почему‑то одарил меня своей симпатией, решив, что я намного приятнее остальных обитателей Хогвартса, я буквально выполз на Тревес из Западного камина, молясь, чтобы меня никто не увидел, и зная, что это невозможно. «Встречающие» есть всегда. В некоторых вопросах Кес очень аккуратен.
Раскланялся ‑ так принято. Поулыбался ‑ они не любят, когда я ругаюсь без причины, а по их понятиям, достойной причиной можно считать только конец света, и то не всегда. Потащился к себе в Восточное крыло. Поднимаясь по лестнице, начал подумывать, а не навестить ли Фэйта…
Мне всегда казалось весьма забавным, что подобная идея приходит в голову, когда я попадаю в свой замок на севере Ирландии.
Ненаносимый.
Ненахождаемый.
Недосягаемый.
Сведений о котором нет ни в одном министерском архиве.
И вот из этого места я делаю три шага и оказываюсь в Имении, до которого и от Хогсмида намного ближе, и добраться из Хогвартса гораздо проще.
Как обычно в таких случаях, я решаю, что невероятно глупо протащиться через Тревес, чтобы подняться по лестнице и провести вечер с Фэйтом. Ведь можно было отправиться к нему из школы. Но там у меня даже мыслей подобных не возникает. Возможно, мне просто не нравится его камин в холле. Слишком... на виду. Мало ли. Лучше уж сразу в кабинет. Фэйт и раньше проводил там много времени, а теперь и вовсе никуда не ходит. Во всяком случае, не помню ни одного раза с ноября месяца, чтобы я пришел, а его там не оказалось.
Рассуждая таким образом, я поднялся в свою спальню и… остолбенел. Вся комната была завалена каким‑то барахлом. Оно лежало… везде. На полу, на креслах, на кровати. Всюду.
Что это?..
А главное: как оно сюда попало?!
Ответ, на самом деле, элементарный. Эльфы не могли этого сделать. А если бы приехала Эстер, я бы знал. Но она вовсе не собиралась возвращаться в Англию. Солнце Италии понравилось детям больше наших туманов, и Эс оказалась с ними вполне солидарна.
Оставался Фэйт.
Честно говоря, я испугался. Очень. Пробираясь к камину мимо наваленных повсюду коробок с какими‑то непонятными предметами, бумажных пакетов, тоже неизвестно с чем, книг, раскиданных по полу, и прочего мусора, я уже почти догадался, что у него могло случиться. И догадки эти мне совсем не нравились.
Споткнувшись и практически свалившись на груду какого‑то тряпья, лежащего на моей постели, я наткнулся взглядом на мантию‑невидимку Фэйта. Никогда не понимал его глупых пристрастий к подобным розыгрышам. Она только для детских выходок и годится. Совершенно бесполезная вещь. Следы остаются, материя не исчезает, тепловой эффект сохраняется, с головой накрываться – душно, и дыхание, соответственно, плавно переходит в сопение. Ерунда, короче.
Вот если бы превращаться в туман…
Стоп.
Хватит. Я много лет запрещаю себе думать об этом.
Нельзя!
Подхватив с кровати мантию Фэйта, я завернулся в нее тщательнейшим образом и полез в камин.
Если в Имении происходит то, о чем я подумал, то мое открытое присутствие там ни к чему. А скрытое ‑ как раз очень даже может пригодиться.
Не дай бог, конечно.
Но мало ли…
~*~*~*~
Они, естественно, предупредили.
Совой.
За три минуты до своего появления.
Было их четверо, и явились они через камин, потому что разрешать им аппарировать я вовсе не обязан.
Очень спокойные и вежливые.
«Не беспокойтесь, мистер Малфой».
«Все в порядке, мистер Малфой».
«Вы ведь не против, мистер Малфой».
«Вы же понимаете, как сейчас все обеспокоены».
«Поступил сигнал. Мы только посмотрим».
И, наконец, «мы начнем с подземелий, разумеется».
Ну разумеется. Начинайте. Вот там‑то как раз ничего и нет. Айс постарался. Он один умнее всего вашего Министерства в двадцать пять раз. А я пока наверх пойду. Вот где проблем не оберешься. Если вы туда доползете. После моих подвалов. Оставить бы вас там одних. Вы бы еще и заблудились.
«Конечно, конечно, господа! Располагайтесь! Ищите! Леди вас проводит. Чувствуйте себя как дома!»
Самое смешное, что в Имении они сейчас могут найти массу интереснейших вещей. Только, боюсь, совсем не тех, что ищут. Вот будет цирк. Может, и внимания особо не обратят. Они же все‑таки «борцы» с Темными Искусствами, а не с экономической преступностью.
А вдруг они универсальные… специалисты?
Примерно об этом я думал, мчась по лестнице наверх.
Благо, Нарси не видит.
Бегать‑то мне запрещено.
А по лестницам особенно.
~*~*~*~
Не обнаружив на третьем этаже ни души, я начал медленно спускаться.
Никого.
И тишина.
Неужели все так плохо?..
~*~*~*~
Вообще‑то паниковал я здорово. Все, на что падал взгляд, казалось мне криминальным и, соответственно, опасным. В кабинете находилось множество всяких пустяков, которые при желании очень просто было счесть… предосудительными.
Книжный шкаф можно было отправлять в их Министерство целиком, потому что в самой библиотеке на первом этаже Айс ничего такого не оставил, а вот у меня… Как‑то мы с ним никогда не думали о возможности обыска.
А последняя партия контрабандных волшебных палочек из Гонконга в количестве трех с половиной тысяч... Что же мне со всем этим делать?.. Они, правда, по большей части бракованные, но почему‑то неизменно пользуются спросом. Уже много лет. Никогда не мог понять, кто покупает подобные вещи. Они даже «lumos» больше пятнадцати минут не держат. Не говоря уже о преобразовании энергии в принципе. Разве можно ими пользоваться?..
Когда я снимал с каминной полки большую колбу с каким‑то ядом, оставленную здесь Айсом пару дней назад, я вспомнил про Джойн. Вряд ли они туда сунутся. То, что камин в моем кабинете к сети не подключен, проверяется элементарно, и лезть в него для этого вовсе не нужно.
Левитировать все, что могло показаться подозрительным, было делом трех минут.
Надо спуститься к «гостям».
А то еще заподозрят что‑нибудь неладное.
Не отобьюсь ведь потом.
~*~*~*~
Фэйт обнаружился в подземельях. В компании четырех авроров и трясущегося от ужаса эльфа, который, видимо, приносил им выпить.
Нет, ну вы только посмотрите!
Он уже даже с аврорами пить готов.
Убью гада!
Ладно.
Я с ним потом разберусь.
На самом деле, этого и следовало ожидать. Просто я боялся, что они окажутся умнее. Надо же быть просто слабоумным, чтобы оставить в подвале хоть что‑то из того, что эти придурки ищут. У меня в Восточном крыле вещами Фэйта завален весь бальный зал. Там половина его библиотеки. На ближайшие несколько лет все так и останется.
Вот я как знал, что рано или поздно они придут.
Проверять.
Не мало ли мы им всякой ерунды сдали.
Даже странно, что три месяца не приходили.
Все основное мы с Нарси в первую же ночь переместили. Вот кто чем в ту ночь занимался, а я малфоевский хлам таскал, незнамо сколькими поколениями собранный. Тогда совершенно был в панике. Теперь смешно. Я потому Фэйту и не говорил ничего те три дня. Чтобы он хоть не мешался!
И оказался прав.
Я всегда прав.
Если бы его, бедняжку, удар хватил сразу, а не на четвертые сутки, было бы намного хуже. А так получилось, что замучили человека допросами.
А теперь он с ними пьет!
Ну не идиот?!
~*~*~*~
Очень милые люди. Дальше подвалов и не пошли. Видать, устали.
Так я примерно все это себе и представлял. Конфисковали каменную плиту, на которой я в свое время пытался зарезать маггловскую девочку, принесенную для этой цели мертвецки пьяным Лестрангом. Сказали, что если плита мне нужна, то я могу подать жалобу в Департамент Магического Правопорядка, и ее, скорее всего, вернут.
Да мне не жалко, на самом деле. Я так понял, они хоть что‑то конфисковать должны были.
Вроде как не зря работали.
Проводив их до камина в холле и пригласив приходить еще, я, под пристальным взглядом Нарси, направился вверх по лестнице.
Медленно и печально.
И как только оказался вне поля ее зрения, бегом устремился на третий этаж, с размаху врезавшись в стоящего на площадке Айса, которого секунду назад там не было.
Сразу заметив, что в руке он держит мою мантию‑невидимку, я резко опустился на верхнюю ступеньку, лихорадочно соображая, давно ли он тут... бродит.
В моей мантии.
‑ Бегаем, значит, ‑ очень тихо проговорил Айс, сверля меня злющим взглядом.
Мерлин.
– По лестнице. Бегаем.
Почему меня не арестовали?.. Сидел бы себе сейчас в Министерстве... Как хорошо.
‑ Пьем, значит. С министерскими аврорами. Виски пьем.
Совсем худо...
‑ Идиот! – вдруг заорал он.
Убьет.
Я схватился за сердце и старательно задышал, широко открыв рот.
‑ Что? – быстро спросил Айс.
‑ За‑адыхаюсь…
~*~*~*~
Мерзавец!
Негодяй!
Все врет!
Совершенно точно врет!
А с другой стороны… он наверняка перенервничал…
И сильно.
Балбес.
Пускай притворяется, если ему так хочется.
Мне не жалко.
~*~*~*~
‑ Пойдем‑ка, ‑ пробормотал Айс, тихонько подняв меня под руку со ступеньки.
Вот так уже лучше. А то сразу: «Идиот!»
Я тебе покажу «идиота».
В следующий раз вообще мгновенно в обморок упаду.
Все равно никто не видит.
Будешь знать.
~*~*~*~
Зря я на него разорался. Он ведь и правда еще не совсем здоров.
Это я понял, когда увидел, что оставленную мной позавчера колбу с экспериментальным арсином он так и забыл убрать со стола в кабинете.
Работать в Ашфорде я не мог. Любые производные этого газа имеют весьма неприятный чесночный запах. Меня мгновенно выставят вон. Причем с большим скандалом.
В школе тем более невозможно. По моему кабинету постоянно шастают какие‑то дети. Особенно когда меня там нет. Ставить на них настоящие ловушки мне, естественно, никто не позволит, поэтому я не могу оставлять там очень опасные соединения. А эксперименты, в которых я смешиваю токсичные вещества с различными элапидами, смертельны по определению. Даже испарения. Не говоря уже о чем‑то другом. Вот я у Фэйта этим и занимался. Получалось совсем неплохо.
Только какого дьявола он оставил результат моих двухмесячных трудов прямо посреди стола? Если бы авроры дошли до кабинета, им и не надо было бы больше ничего искать. Могли бы сразу забирать и яд, и хозяина дома. Они вообще за ядами очень серьезно следят. Я сам на этом погорел два года назад. Отравителей здорово боятся. Выловить их практически невозможно, специалистов почти нет. Так что авроры любое неопознанное зелье сразу к себе тащат и расследование начинают.
А я тоже дурак. Вот будет весело, если Фэйт из‑за моих экспериментов в Азкабан загремит.
Сказать ему об этом?
Или не надо?
‑ Фэйт, ты яд забыл на столе.
‑ Не может быть… Вот зараза. Представляешь, все время помнил…
Однозначно нездоров.
Совершенно точно.
~*~*~*~
Имея, что друзьям сказать,
Мы мыслим – значит существуем;
А кто зовет меня дерзать,
Пускай кирпич расколет х@#м.
Игорь Губерман.
Белл сидит на ковре у камина.
Рядом с моим креслом.
Абсолютно пьяная.
И рыдает.
‑ Я‑то его ненави‑и‑идела‑а‑а! А он, оказывается, всегда был за на‑а‑ас! Ты понимаешь, Лю‑ю‑юц! За на‑а‑ас! За Лорда! Сириус тоже мечтал об установлении Темного Поря‑я‑ядка‑а‑а! А теперь Лорд исче‑е‑ез, а он в Азкаба‑а‑ане...
Далее неразборчиво.
Как я попался, однако. Только мне и не хватало здесь историй о вечной любви. Бр‑р...
‑ Что делать, Лю‑ю‑юц? Мы‑то все свободны‑ы... А он в тюрьме‑е... Ну, придумай же что‑нибу‑у‑удь...
Не понял.
Кто?
Я?
Она сумасшедшая?
Или это я так похож на придурка?
Я все сделал как обещал.
Сам себе обещал.
Еще в школе.
И Айс наверняка доволен.
Он, конечно, не признается, но я уверен, что доволен. С этими уродами, семь лет отравлявшими нам жизнь, наконец покончено. Двое мертвы, третий навсегда посажен в Азкабан. Навсегда – это шутка такая. Долго там не живут. Четвертого в расчет не берем. Он был виноват только тем, что постоянно с ними таскался. Условно можно считать, что свои долги они нам заплатили.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 260 | Нарушение авторских прав