Valley
Burglars' trip
Burglars' trip. Часть первая
It’s devoted to professor Fate, the unforgettable character of Hollywood*.
*Посвящается профессору Фэйту, незабвенному персонажу голливудского синематографа.
Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли.
Шарль Морис Талейран
Я не сомневаюсь, что наше мышление по большей части обходится без слов.
Альберт Эйнштейн
Глава 1. I. Long, long days (часть 1)
Ну, скажи, скажи, кто ты такая? ‑
Спросила Горлица. – Сразу видно,
Хочешь что‑то выдумать.
Я... Я... маленькая девочка, ‑
Сказала Алиса не очень уверенно.
Льюис Кэрролл, "Алиса в Стране чудес"
История научно‑практическая, на основе которой всемирно известный профессор Хогвартса Северус Снейп впоследствии написал монографию «Целевое использование Непростительных Заклятий. Варианты применения».
Примечание: Издание монографии было запрещено Министерством Магии Англии по причине содержания в ней практических советов с расчетами и иллюстрациями. Тем не менее, книга имела грандиозный успех, будучи издана во Франции, Германии, Нидерландах, Испании, Греции, Канаде и других странах.
Стоя на платформе рядом со своим огромным чемоданом, я с отвращением разглядывал галдящую толпу. С этими вот существами мне предстоит учиться семь лет?
Тетя Эста, расцеловав меня в обе щеки и дав последние напутствия, быстренько покинула сие милое местечко. Очевидно, оно не вызывало у нее ностальгии.
Я медленно огляделся. Рано. Поезд еще не подошел. Честно говоря, мне не были интересны ни взрослые, с напряженными лицами следившие за своими чадами, ни их отпрыски, радостно приветствовавшие друг друга.
Какое убожество. Ну чему, скажите, чему можно радоваться, стоя в такую рань на залитой солнцем платформе в ожидании поезда?
То там, то тут попадались мелкие детки, боязливо жавшиеся к мамашам. Первогодки...
И ни одного лица со следами интеллекта! Ни взрослого, ни детского. Засада. Когда я получил их глупое письмо, то сразу подумал, что попал.
И оказался прав.
Я всегда прав.
Подошел поезд. С трудом затащив чемодан в пустое купе, я заблокировал дверь. А вы как хотели? Еще не хватало весь день слушать болтовню каких‑нибудь слабоумных. Ненавижу живых. Не то, чтоб я любил мертвых, вовсе нет. Просто мне не нравится то, что движется и издает звуки. А дети ‑ это вообще кошмар. Потому что они неадекватны. Никогда не знаешь, где подвох. Я бы сказал ‑ везде. Все мои родственники ‑ взрослые.
Достав из чемодана «Основные аспекты актуальности использования средневековых ядов в повседневной жизни современного общества», я устроился у окна, предвкушая относительно приятный денек. Крики на платформе отвлекли меня.
Ничего такого. Парень с девчонкой увидели друг друга. Вести себя они явно не умели ‑ вот и разорались. Теперь обнимаются. Фу...
Белобрысый мальчишка важно вышагивает вдоль поезда. Рядом мама и папа ‑ как романтично. Сзади носильщик тащит четыре чемодана. Очередной франт, без мозгов, естественно. Зачем таким мозги? Это птицы высокого полета. Лишняя тяжесть в виде серых клеточек только мешает.
Вообще‑то я таких высокомерных мальчишек еще не видел. Читал. Я про все читал. Но не видел. Это меня и погубило. Проходя мимо вагона, он вскинул голову и заметил, как я на него пялюсь.
За такую самодовольную усмешку надо сразу убивать. Ну подожди, бледная поганка, я тебя быстро отучу ухмыляться. Это тебе не дома на эльфов орать. Белобрысый исчез, а я подумал, что не зря так вышло. Теперь у меня есть цель на первое время. И материал для экспериментов тоже. Сразу решу две проблемы. И богатенького мальчика проучу, и кое‑что проверю по парализующим ядам. Совмещу, так сказать, приятное с полезным.
Поезд, наконец, отправился, а я углубился в книгу. Не тут‑то было. Стук в дверь вернул меня к реальности. Это что ‑ стадо гиппогрифов? Придется открыть. Жалко дверь.
На пороге стоял тот самый белобрысый мерзавец. Сам пришел. Ну‑ну...
‑ Ты должен меня пустить. Ты здесь один, а там везде полно народу.
Какой нахал! Я поднял брови и вежливо спросил его:
‑ А что еще я тебе должен? Ты говори, не стесняйся!
Какое там «стесняйся»! Этот слизняк вздернул подбородок и тихо сказал:
‑ Не смей. Держать. Дверь.
Он мне приказывает! Офигеть! Ну, знаете. Я вообще‑то больше теоретик, но всему есть предел...
Я отпустил дверь и улыбнулся ему. Широко улыбнулся. От души, можно сказать. Бледная поганка часто заморгала. Еще бы! Я тренировал эту улыбку перед зеркалом, пока оно не перестало меня отражать. Меня вообще не все зеркала отражали. Даже волшебные. Боялись, наверное. Я пока не разобрался в природе этой странности.
‑ Добро пожаловать, ‑ я отступил к окну и сел на свое место. А когда он небрежно развалился напротив, снова заблокировал дверь. По его растерянному лицу было видно, что он не знает, как теперь ее открыть. Попался, гаденыш!
Я наклонился к нему и, глядя в его светло‑серые глаза, прошипел:
‑ Произнесешь хоть одно слово ‑ станешь жабой, по крайней мере, до Хогвартса.
Больше я на него не смотрел. Я и так знал, что он будет молчать. А палочкой книгу заложил. Чтоб он не расслаблялся.
~*~*~*~
Вообще‑то он здорово меня напугал. Еще когда я его в окне увидел. Глаза, как угли в камине. Волосы черные. Бледный, как смерть. Жуткий тип. Я потому к нему и полез. Отец говорил, что неизвестное пугает больше, чем любой знакомый страх. У меня от него мурашки по спине бежали. Вот бы такого приручить! В качестве домашнего зверька он бы смотрелся очаровательно.
Интересно, этот тип и правда может меня в жабу превратить? Не в том смысле, что сумеет ли (что сумеет, я уже не сомневался), а захочет ли? В конце концов, я тоже знаю несколько заклятий с очень неприятным эффектом. Надо заставить его поговорить со мной. Иначе зачем я здесь?
Я незаметно вытянул палочку из рукава мантии и, направив на него, громко спросил:
‑ Как тебя зовут?
~*~*~*~
За свою жизнь я знавал разных людей. Весьма разных. И не только людей. Но никогда c тех пор я больше не сталкивался со столь оригинальным способом знакомства.
И что он собирается делать? Я молча смотрел на него. Моя палочка так и лежала в книге. Неизвестно, что может отколоть этот богатенький мальчик. Надо быть поосторожней.
Его лицо было напряжено, но он не боялся. Это ободряло. Значит, не наделает глупостей с перепугу.
‑ Ты первый, ‑ сказал я, с интересом разглядывая его.
‑ Люциус Малфой.
Сказав это с явной гордостью, он слегка наклонил голову.
‑ Expelliarmus!
Вот теперь порядок. Его палочка у меня. А моя смотрит ему в грудь. В следующий раз будешь думать, как нападать на незнакомых людей.
~*~*~*~
Он глядел на меня совершенно равнодушно. В его глазах не было радости победы. Будь я на его месте, я был бы счастлив. Момент полного триумфа. Я жил ради таких минут. Ему же было все равно. А мне было страшно. Пожалуй, пора выпутываться.
‑ Я не хотел ничего тебе сделать.
‑ Это уже не имеет значения.
‑ Так как тебя зовут?
‑ Не имеет значения.
‑ А ты на какой факультет хочешь попасть?
‑ Не. Имеет. Значения.
Да что же это такое! Как прикажете с ним разговаривать? Придется переходить на его стиль:
‑ Не имеет значения, на какой факультет попадешь, или не имеет значения, на какой ты хочешь?
Ура! Получилось! Черноволосое чудовище уставилось на меня с интересом.
‑ Я буду учиться в Слизерине.
‑ Почему ты так уверен?
‑ По‑другому быть не может.
В принципе, я был с ним согласен. Хаффлпафф ему явно не грозил. А вот Рэйвенкло ‑ почему бы и нет? Или Гриффиндор. Хотя это вряд ли. Для Гриффиндора у него слишком мрачный вид.
‑ Объясни.
‑ Зачем?
‑ Мне это важно. Если я не попаду в Слизерин, отец с ума сойдет.
Он разглядывал меня. Потом встал и неожиданно кинул мне палочку. Я поймал.
‑ Ты уверен, что тебе это очень нужно?
‑ Ну, так скажем, мне все лето снилось, что шляпа отправляет меня в Гриффиндор.
Еще мне снился мой отец, который выталкивает меня за ворота парка. Но этого я, естественно, ему не сказал.
‑ Хорошо. Ты, кажется, не совсем идиот. Договариваемся следующим образом: я сделаю так, что ты в принципе не сможешь попасть ни на какой другой факультет, кроме Слизерина, а ты за это убираешься из моего купе. Согласен?
Я бы согласился из одного любопытства. Как это он «сделает так, что я не смогу никуда попасть, кроме Слизерина»? И я ответил утвердительно.
Он снова оглядел меня. Довольно скептически.
‑ Ты действительно готов ради этого на все?
Ну не на все, конечно. Как‑то очень все стало серьезно. Но дело в том, что я ему не верил. Блефует. Если бы все было так просто... А я знал, скольким семьям эта шляпа принесла неприятности. Только месяц назад Адеус Форсет приезжал в Имение охотиться с отцом. В прошлом году его дочь попала в Хаффлпафф. Чистокровные маги. Древнейшие традиции. Адеус мгновенно перевел Хельду в Дурмштранг. А что толку‑то? Все же об этом знают. Такой стыд. Лучше мне умереть, чем не оправдать ожиданий отца.
Я максимально спокойно посмотрел в глаза мальчишке, который так и не сказал мне, как его зовут, и твердо ответил:
‑ Да.
Лучше бы я промолчал.
~*~*~*~
Мне всегда нравилось одним ударом убивать сразу многих зайцев. Это просто выражение такое. Я никогда не убивал зайцев. Хотя они и не летучие мыши. Вот летучие мыши ‑ это венец творения. В них все совершенно.
А от этого Люциуса Малфоя, несомненно, есть польза. Сейчас и поэкспериментируем, и кое‑что проверим, и ему поможем. В конце концов, если человек так хочет в Слизерин ‑ это святое. А то он действительно любитель лезть на рожон. Еще отправится в Гриффиндор, не ровен час.
Я окружил наше купе защитным полем по всей площади. Еще раз проверил. Особенно на окне. Потом наложил заглушающее заклятие.
Честно говоря, я здорово трусил. То, что я собирался сделать... Ну, я делал это раньше... Сначала практиковался на тараканах, потом на крысах. В подвале своего замка. В Ашфорде почти все постройки под защитным полем. Дядя Клаус говорил мне, что его там невозможно снять. Какая‑то очень древняя магия. Это хорошо. А то бы тете Эсте здорово досталось за мою страсть к научным изысканиям. Официально‑то моим опекуном является именно она.
«Если кто‑нибудь из нас сейчас умрет, то второму даже в Хаффлпаффе не учиться...»
Это была явно лишняя мысль. Мои сомнения могут нарушить чистоту эксперимента. И вообще, если буду бояться, ничего не получится. Надо собраться. Я небрежно бросил ему:
‑ Сосредоточься. Сейчас я произнесу заклинание. Запоминай. Потом будешь делать то же самое.
Он кивнул. Ладно, ничего с ним не случится. У меня даже тараканы не умирали. Хотя, по‑моему, им вообще было все равно.
Я посмотрел на него в упор, вспомнил, как он сказал «ты должен», и четко произнес, почти касаясь палочкой его груди:
‑ Crucio!
Зажмурив глаза, я вслух отсчитывал три секунды: «Двести двадцать два, двести двадцать три, двести двадцать четыре.
‑ Finite Incantatem!
Все. Надо было уши зажать. Кажется, я оглох. Тряслись руки, а во рту я чувствовал привкус крови. Еще и губу прокусил. Надо же! Ради науки губы, конечно, не жалко, но нельзя так реагировать. Буду над этим работать.
А он лежал на полу, трясся и ревел.
~*~*~*~
Если бы я мог встать, я бы его убил. Без всякой палочки. Просто руками. Я и не предполагал, что можно так орать. Глотать теперь больно. Было невероятно холодно. Я дрожал. Зубы стучали. Полный рот крови. Из носа лило на мантию.
Зачем ты это сделал? Мерзкое чудовище с трясущимися руками... За что? За то, что я пришел в твое купе познакомиться? Вот и познакомились. Очень приятно. «Я ‑ Люциус Малфой!» «А я ‑ монстр неизвестной породы. Будешь со мной дружить?» «Буду! Никуда теперь не денешься!» ‑ решительно закончил я воображаемый диалог.
Что он там говорил? Теперь Я должен сделать то же самое с НИМ? Он что, спятил? Я не могу сделать такое с человеком. Да и не с человеком тоже.
Пока я размышлял, «монстр» давно сидел рядом на корточках, равнодушно приводя меня в первоначальный вид. Кровь уже не шла, и мантия была чистая. Внешне все было отлично. Я оттолкнул его и попытался подняться. В целом успешно. Но только на четвереньки. Он подхватил меня и посадил у окна.
Так мы и сидели, глядя друг на друга. Черные глаза наблюдали. Экспериментатор хренов.
Я почти оправился. Немного болело горло. А еще я замерз. Очень. Он извлек из кармана мантии шоколадную лягушку. Я обожаю шоколад, но пришлось решительно помотать головой. Ничего я у него не возьму. Я обиделся.
‑ Разве я спрашивал, хочешь ты или нет? Давай все это закончим, и ты, наконец, уберешься отсюда.
‑ Да пошел ты... ‑ я знал, что так разговаривать нельзя. Отец был бы сильно разочарован.
Он вздохнул. И быстро заговорил:
‑ Все‑таки ты идиот. Объясняю для особо одаренных, но только один раз. Если ты сейчас возьмешь себя в руки и сможешь наложить это заклятье на меня, то твоя проблема решена. Их глупая шляпа по определению отправит в Слизерин новичка, который несколько часов назад практиковал Непростительное Заклятье на соседе по купе. Доступно?
‑ Это что, было Непростительное Заклятье? ‑ прошептал я в ужасе.
‑ Нет. Это была тарелка манной каши, ‑ раздраженно бросил он.
‑ За это можно сесть в тюрьму. Навсегда...
‑ Если попадемся, скажем, что играли. Подумаешь! Перепутали произношение. Случайно.
Но я был в шоке. Непростительное Заклятье! Нет, он точно чокнутый. Надо уйти отсюда. Надо уйти отсюда быстро. Куда‑нибудь... где не так холодно.
‑ Нет. Я не буду.
Скроив презрительную мину, он снова принялся за книгу.
Мне оставалось сидеть и анализировать.
Заниматься «анализом» меня учил отец. Это означает думать, думать, пока голова не треснет, или пока не найдется самое важное, которое называется «главное».
Если я сейчас уйду, то я проиграл. Мне никто никогда не причинял боли. Должен же я отомстить ему. К тому же, то, что он сказал про Слизерин, похоже на правду. Вряд ли Адеус Форсет стал бы учить Хельду накладывать Непростительные Заклятья. За это можно... Ну не знаю. Какой отец станет учить этому детей?
Я решил не принимать во внимание эмоции и выделить главное. Если я сейчас не справлюсь, то этот странный мальчик сочтет меня слабаком и трусом. Это главное? Я не знал. Наверное, нет. Плевал я на него.
Что же главное?
Размышлял я долго. Когда он перевернул восьмую страницу, я нашел «главное»: сегодня я должен попасть в Слизерин. Обязан. Это главное. Я уверен.
‑ Хорошо. Я согласен.
~*~*~*~
Он оказался весьма старательным учеником. Я оживил свою шоколадную лягушку, которую он так и не съел. Он сумел ее обездвижить и тренировался на ней минут двадцать.
Я научил его отсчитывать три секунды. Я прочел, что если держать человека под заклятием «crucio» больше пяти секунд, то в организме могут начаться необратимые процессы. Вообще‑то, я не знал точно, что это такое, но всегда останавливался на трех секундах. На всякий случай. Крысы, они, знаете ли, не люди. Еще передохнут. Жалко их.
Я объяснил ему, что он должен хотеть причинить мне боль. И очень рассчитывал, что в свете последних событий это не проблема. Надежды не оправдались. Когда мы уже стояли друг против друга, он опять заныл, что не может.
Все‑таки редкий балбес. Надо было наложить на него «imperio» и заставить съесть шоколад. Хотя и сейчас не поздно. Но не хочется. Времени жалко. Когда же он, наконец, от меня отвяжется, этот Люциус Малфой.
~*~*~*~
Я старательно запоминал все, что он говорил. Но в последний момент... Кого я обманываю? Я просто трус. Он не сказал этого, но подумал именно так. Я уверен.
‑ Как ты мне надоел! Или решайся, или вали отсюда.
Вот почему обязательно надо грубить! Я же с ним так не разговариваю.
Он опять уселся у окна и уткнулся в страницу своим длинным носом.
Что же мне делать... В конце концов, он же смог заколдовать меня. Да еще как! Почему же я не могу?
Я принял решение не предупреждать его. Если он будет на меня смотреть ‑ точно ничего не выйдет. Вот он сидит, низко склонившись над книгой. Руки вцепились в переплет. Стоп. У него даже пальцы посинели. Да он знает, что я сейчас ударю! Он же ждет...
Я должен его ненавидеть.
За то, что он напугал меня, за то, что до сих пор так и не сказал, как его зовут, за то, что все время пытается меня выгнать, за то, что он знает столько всего, чего не знаю я, за то, что его мерзкая книга для него гораздо интереснее меня... И за то, что он ждет. Откуда он знает, что я сейчас сделаю? Я что, настолько неоригинален?
‑ Crucio!
Ничего не произошло. Он не закричал и не упал. Только дернулся и замер, сидя с книгой на коленях. Я старательно отсчитал три секунды, как он меня учил.
‑ Finite Incantatem!
Он не двигался. Липкий страх вполз за воротник и начал медленно спускаться по спине. Я отбросил палочку и, подойдя к нему, двумя руками поднял его голову. Совсем холодный. И не дышит. Я что, его убил? Мерлин!
Я отошел и сел напротив. Пора подводить итоги. Итак. Сегодня утром я был обычным мальчишкой, отправляющимся первый раз в школу. Ну не совсем, конечно, обычным, все‑таки я ‑ Малфой. Относительно обычным. Две руки, две ноги и так далее…
Через два часа после отправления поезда я убил соседа по купе Непростительным Заклятьем, которое впервые услышал час назад. Я даже не успел доехать до школы...
Прелесть какая!
Я потер виски и начал смеяться. Что я скажу отцу? Он больше никогда не захочет меня видеть. Я что, теперь... убийца?
«Ты ‑ идиот, ‑ четко сказал кто‑то у меня в голове голосом моей безымянной жертвы. ‑ Прекрати истерику и делай уже что‑нибудь».
Интересно, а что надо делать? Я снова приблизился к холодному телу и, чуть касаясь, похлопал его по щекам. Естественно, это не помогло. Тогда в отчаянии я размахнулся и изо всех сил залепил ему пощечину. Он ударился головой об оконную раму и открыл глаза.
Я убью этого урода. Сколько раз за те два часа, что я с ним знаком, он напугал меня до полусмерти! За это время он сделал из меня преступника. И почти сделал убийцу. Моя жизнь никогда не казалась мне скучной и унылой. Но после встречи с этим монстром она стала настолько живописной, что я уже не знал, кем стану еще через час.
‑ Северус Снейп.
‑ Что...
‑ Это мое имя. Ты спрашивал, как меня зовут.
‑ А... очень приятно.
‑ Взаимно. А теперь убирайся.
~*~*~*~
Слава Мерлину, я от него избавился. А время мы провели, несомненно, с пользой. И почти весь день в моем распоряжении. Надо бы дочитать «Основные аспекты актуальности использования средневековых ядов в повседневной жизни современного общества». Пожалуй, до вечера успею.
На ком же я буду сравнивать парализующие яды? На этом Люциусе Малфое теперь не этично. С ним я теперь знаком.
Что такое «этично» я понимал слабо, но тетя Эста часто говорила это слово, и оно мне нравилось. Я считал, что «этично» ‑ это хорошо. Этичный человек – это тот, который все делает правильно. Я всегда тщательно продумывал свои действия, практически не делал ошибок и искренне считал себя человеком в высшей степени этичным.
Отгоняя накатившую слабость, я снял с купе все заклятья, съел лягушку, которая так и осталась лежать на столе, и углубился в книгу.
~*~*~*~
Я вышел на платформу. Уже стемнело. Из соседнего вагона выскочила Белл и понеслась вперед, таща за руку своего бешеного кузена. Не помню, как его зовут. Его матушка очень дружна с моей. Она тоже входит в Попечительский Совет школы. Наверняка обе будут на распределении. Кажется, фамилия у этой мадам такая же, как у Белл.
Я, конечно, читал «Историю Хогвартса». Не могу сказать, что меня впечатлило озеро или замок. У меня все это есть. Вид довольно посредственный. А ему понравилось. Северусу Снейпу. Я следил за ним. Да он и сам все время крутился рядом.
Мне было очень плохо. Остаток пути я просидел, забившись в угол в каком‑то пустом купе. Даже всплакнул, пока никто не видит. Я так и не согрелся. Голова кружилась, а колени предательски дрожали.
А этот негодяй бодренько соскочил со ступенек. Недовольно повел своим длинным носом из стороны в сторону, и лицо у него сделалось брезгливое. Потом он увидел меня и постарался незаметно подойти поближе. Он хотел убедиться, что я в порядке. Занервничал, гад. Но я не был в порядке, и скрыть это мне не удавалось. Ладно. Если на распределении все получится, может быть, я его прощу.
Со всей толпой, я, спотыкаясь, побрел к лодкам. Он нарисовался рядом. Вот и хорошо. Белл все равно куда‑то делась, а больше я никого не знал. Сверкающие круги плавали перед глазами. Ноги заплетались. Сделав еще несколько шагов, я оперся о его руку. В конце концов, это же он во всем виноват.
~*~*~*~
Я почти забыл про этого белобрысого франта. Люциуса Малфоя. Настроение было отвратительное. В книге осталось шесть непрочитанных страниц. Я не успел.
Поезд остановился. Противные дети как всегда шумно высыпали на улицу. Почему надо так орать? И тут я увидел его. Он стоял у края платформы с очень сосредоточенным лицом и смотрел на меня. Какую‑нибудь гадость замышляет. Лучше бы подумал о вечном… Это такая шутка. Дядя Клаус так шутит, когда я пристаю к нему с какой‑нибудь ерундой.
Толпа школьников двинулась к выходу, и Малфой отправился со всеми. Когда он споткнулся на ровном месте второй раз, я решил подойти поближе. Да, вид у него был не цветущий. От утреннего самодовольства ничего не осталось. Я почувствовал удовлетворение. Попробуйте кого‑нибудь так отделать, и чтобы подопытный объект был вам благодарен.
На самом деле, плевать мне на его благодарность. Получит, что хотел. Дядя Клаус говорит, что желания должны исполняться.
Все было вполне гармонично, но его вид решительно мне не нравился. Очень бледный. Я подошел к нему совсем близко и решил, что буду рядом. На всякий случай. Он мелко дрожал. Я подсунул руку ему под локоть. Несколько шагов ‑ и он оперся на нее. Так мы в молчании и тащились до лодок.
Не то, чтобы мне было особенно тяжело, хотя он был намного выше, но у меня еще в поезде разболелось колено.
Сколько я себя помню, левое колено болело у меня периодически, и в самое неподходящее время, естественно. Когда это случалось в детстве, матушка брала меня на руки, и мы сидели так, пока я не засыпал. А отец почему‑то веселился, говорил, что я наследник и вообще молодец. Но все это было много лет назад, а теперь я уже давно взрослый. Этим летом я рассказал о больной ноге дяде Клаусу. Он тоже обрадовался почему‑то, как и отец, назвал меня и «молодцом», и «наследником», а на мой вопрос жизнерадостно сообщил, что мне от этого не избавиться. Мои родственники вообще любят говорить загадками. Ничего, мы еще посмотрим.
~*~*~*~
Я почти лежал на плече Снейпа и смотрел на черную воду. Как ни странно, я согрелся. Когда мы садились в лодку, этот садист незаметно ткнул палочку мне под ребра и что‑то прошептал. Озноб сразу прекратился, зато захотелось спать. И ребра теперь болели.
Потом мы поднимались по бесконечной лестнице, долго стояли в огромном зале с высоченными потолками, еще куда‑то шли... А может, мне это уже снилось...
Я очнулся от того, что вокруг меня стояла абсолютная тишина. Открыл глаза и огляделся. Сколько народу! Прямо напротив меня за длинным столом сидят моя мать и миссис Блэк. Они оживленно болтают, но их не слышно.
А вот и конец пути. Табурет. На нем шляпа. Это мой эшафот.
Я ненавижу страх. Он незаметно возникает в груди или затылке и начинает медленно растекаться, охватывая все тело, подчиняя волю, заполняя сознание, парализуя разум и заставляя чувствовать себя ничтожеством. С трех лет я знал, что это мой главный враг.
К черту! Я никого не боюсь! Я ‑ Люциус Малфой, а не глупенькая Хельда Форсет! И лучше тебе не знать, грязный ночной колпак, что я с тобой сделаю, если ты попытаешься испортить мне жизнь.
Спать расхотелось. И чувствовал я себя вполне прилично.
Через несколько лет Айс случайно упомянул, что по дороге наложил на меня еще пару заклятий: «Хоть до этой глупой табуретки ты должен был дойти сам». Ему, конечно, было виднее.
~*~*~*~
К моему удивлению, церемония распределения оказалась весьма увлекательной. Высокая дама вызывала новичков в алфавитном порядке. Ребенок выбегал, плюхался на табуретку, и дама важно опускала шляпу ему на голову. Шляпа выкрикивала факультет, и счастливчик мчался к тому столу, который громче хлопал. Довольно забавно. Я люблю наблюдать за людьми. Это даже интереснее, чем ходить в зоопарк. Только менее безопасно.
Люциус Малфой стоял рядом. Вполне проснувшийся и дееспособный. Правда, ненадолго.
Он все время поглядывал на главный стол, и, проследив за его взглядом, я увидел женщину, которая провожала его на платформе. Вот как! У нашего наследного принца еще и maman в попечительском совете. Ну‑ну. Прикрыт на всех фронтах.
Я не знал никого из поступающих и обращал внимание только на тех, кто попадал в Слизерин. Первым оказался улыбчивый крепыш с вдохновенным лицом по фамилии Эйвери. Не успел он сесть за стол, как прозвучало следующее имя:
‑ Блэк, Беллатрикс!
Ах, какая девочка! Она молниеносно подлетела к табуретке и, схватив двумя руками несчастную шляпу, натянула ее до подбородка. Шляпа заорала: «Слизерин!», и девчонка, сорвав ее с головы, сломя голову помчалась к крайнему столу. Я не мог оторвать от нее глаз. Надо будет ее отравить. Слегка. Заодно и познакомимся.
‑ Блэк, Сириус!
Черноволосый парень с шальными глазами. Наверное, ее брат. Выглядит он опасно. С ядом лучше торопиться не буду. Познакомиться можно и по‑другому. Шляпа замерла на пару секунд.
‑ Гриффиндор!
На этот раз аплодисментов не последовало, потому что еще до того, как шляпа закончила орать, в зале раздалось громкое «Ах!», а женщина, до этого оживленно болтавшая с матерью Малфоя, вскочила на ноги и, стягивая на себя скатерть со стола, начала медленно оседать на пол. Зал взорвался криками. Толпа первогодок подалась назад, кто‑то упал. Учителя бросились к женщине. Крики только усиливались. Полный бардак. Может, она просто припадочная. К чему такой переполох? Все бегают и орут.
Среди этого беспорядка я огляделся в поисках своего нового знакомого. Он никуда не делся. Так и стоял рядом со мной и, открыв рот, полными ужаса глазами взирал на свою мать, суетящуюся над лежащей на полу подругой. Видимо, он был в курсе того, что там происходит. Вот и отлично. Потом объяснит.
~*~*~*~
Вы поймете, что я чувствовал, только если сами когда‑нибудь видели, как ваши самые жуткие ночные кошмары в одну секунду становятся уже свершившимся фактом. И в такие моменты не важно, с тобой это случилось, или с кем‑то другим на твоих глазах. Какой ужас! Древний дом Блэков! Семья чистейшей крови! Двадцать восемь поколений темных магов…
Что же теперь будет? У этого Сириуса, кажется, есть младший брат, но это не исправляет положения. Какой позор! Белл с ума сойдет. Она любит этого придурка.
Бедную миссис Блэк унесли из зала. Матушка тоже вышла. Так даже лучше. Не хочу, чтобы она смотрела.
Церемония шла своим ходом. Я больше не мог бороться со страхом. Я утонул в нем.
‑ Малфой, Люциус!
Не помню, как я шел. И как сел, не помню. Что‑то темное упало на глаза, зал пропал. Стало тихо. Сердце остановилось. Кажется, и дышать я перестал. Кто‑то насмешливо шепнул мне в ухо: «Далеко пойдете, мистер Малфой! Такими‑то темпами! Смотрите, не поскользнитесь...» «Я постараюсь... мадам. Специально для вас!»
‑ Слизерин!
Стараясь держать спину прямо, как учил меня отец, я встал с табуретки и, задрав подбородок повыше, на ватных ногах медленно пошел к слизеринскому столу.
Дата добавления: 2015-12-08; просмотров: 145 | Нарушение авторских прав