|
Читайте также: |
[84]
Когда я говорю о космосе, то имею в виду не галактические просторы Вселенной, ради знакомства с которыми надо идти в планетарий: такая экскурсия, конечно, была бы интересна, но в этой области я не специалист. Здесь я говорю о личном «космосе» – нашем персональном пространстве. Низко ли мы сидим или высоко, рядом с другими или в отдалении, много ли места занимаем – все это влияет на наше мнение и поступки самым удивительным образом.
Идея о том, что ориентация предметов и людей в пространстве очень значима, не нова. Последователи китайской практики фэншуй – старинного искусства гармонизировать архитектуру и внутреннее убранство помещений – полагают, что мы можем улучшить собственную жизнь путем оптимального взаиморасположения людей, предметов и зданий. Место в комнате, на которое мы сядем, считается в этой философии важным фактором, определяющим наш успех и процветание. Такой подход предполагает, например, что лучше сидеть спиной к стене, имея перед собой как можно больше пространства, а если в комнате сразу много людей, то лучше, если все будут видеть друг друга. Хотя эти принципы основаны на китайских традиционных представлениях о мире, а не на экспериментальных данных, практика фэншуй была взята на вооружение многими западными дизайнерами и архитекторами и показала себя с самой лучшей стороны – к удовлетворению заказчиков.
Связь физического расстояния с психологическим была открыта более 60 лет назад в классическом исследовании Леона Фестингера, Стенли Шахтера и Курта Бэка, изучавших влияние физического расстояния на человеческие отношения[85]. В частности, они пытались выяснить, как физическое расстояние между комнатами в спальном корпусе Массачусетского технологического института сказывалось на отношениях между его обитателями, и обнаружили, что степень дружбы соотносилась с физическим расстоянием. Студенты чаще называли друзьями ближайших соседей.
Тот факт, что мы дружим с соседями, неудивителен: при прочих равных условиях вполне закономерно, что чем меньше физическое расстояние между людьми, тем больше вероятности, что они подружатся. Жить по соседству – простой и легкий способ познакомиться и начать общаться. Нам всем хотелось бы верить, будто мы выбираем друзей по их личным качествам и интересам, однако приходится признать, что физическое расстояние играет в этом немаловажную роль. Физическая дистанция – значимый фактор: люди дружат с ближайшими соседями куда чаще, чем с живущими на соседней улице. Между людьми, спящими на соседних койках в летнем лагере или в армии, возникает длительная дружба. Обратное тоже верно: многие из нас знают, как наступает охлаждение отношений, если долго не видеться и общаться только на расстоянии.
Однако вопрос, который я хочу поставить в этой главе, более сложен. Может ли абстрактное понятие эмоциональной дистанции зависеть от физического расстояния? Предполагают ли метафоры эмоциональная дистанция, близкие отношения и мы отдалились друг от друга, что эмоциональное расстояние берет начало от физического?
В одном из эпизодов сериала «Сайнфелд» (Seinfeld) Элейн заводит себе нового бойфренда, которого Джерри назвал «близкоговорителем» – таким человеком, который во время разговора стоит вплотную к собеседнику. Джерри терпеть не может эту манеру и говорит, что каждый должен соблюдать правильную дистанцию для беседы. В сериале отражено общепринятое мнение: «близкоговорителей», которые вторгаются в наше личное пространство, мы обычно не любим, и у каждого из нас есть оптимальное расстояние, которое мы сохраняем при беседе, – личное, комфортное для нас пространство. Оно делится на многочисленные слои или зоны, предназначаемые нами для разных людей. Самая узкая, непосредственно прилегающая к нам зона отведена для близких – супругов и детей. Следующая личная зона – расстояние, на котором мы общаемся с близкими друзьями. Дальше идет формальная зона – расстояние, на котором мы разговариваем с чужими людьми, такими как торговые агенты или подошедшие с вопросом незнакомцы. Недавно я сидела в кафе за фалафелем, и вдруг ко мне наклонился совершенно незнакомый человек и спросил, хорош ли фалафель, – наклонился так близко, что мне стало не по себе, будто его вторжение в мое личное пространство несло мне угрозу. Но если бы то же самое сделала моя внучка, я не почувствовала бы ни малейшей неловкости.
Ученые долго считали, что страх и дискомфорт, которые мы испытываем при нарушении нашего личного пространства, появились в ходе эволюционной адаптации и призваны предупреждать нас о том, что некто приблизился к нам на расстояние удара. Однако позже нейробиологи обнаружили участок мозга, отвечающий за эту реакцию, – миндалевидное тело в височных долях мозга.
Исследователям[86]из Калифорнийского технологического института представилась редкая возможность изучить роль миндалевидного тела применительно к личному пространству: они обнаружили женщину (в статьях ее обозначали инициалами S.M.) с редким наследственным расстройством, называемым болезнью Урбаха – Вите (Urbach – Wiethe syndrome). Одно из последствий болезни – уплотнение мозговой ткани в височных долях, от которого повреждается миндалевидное тело. В ходе исследований ученые обнаружили, что граница «слишком близкой» дистанции была у этой пациентки гораздо меньше, чем у среднего человека. После этого исследователи провели серию экспериментов, в которых участвовали люди со здоровым миндалевидным телом, и при МРТ-сканировании выяснили, что нормальная миндалина возбуждается при слишком тесном приближении другого человека, даже если испытуемый его не видит.
Еще одна группа исследователей[87]обнаружила, что люди, чье личное пространство кто-то нарушил, обычно стремятся отстоять себя и отделиться от других. В одном из экспериментов студенты были разделены на две группы: одни участники были рассажены в передней части аудитории относительно далеко друг от друга, другие сидели скученно в другом конце той же аудитории. Всем студентам дали не относящееся к эксперименту задание, после выполнения которого тем, кто сидел в дальнем конце аудитории, велели для следующего этапа передвинуться на первые ряды (под предлогом того, что компьютеры в дальнем конце якобы не работают). Этих студентов, тесно сидевших на последних рядах, разместили близко к остальным участникам. Когда все расселись, исследователи начали выяснять, насколько сильна в участниках тяга выделиться среди других, – для этого испытуемых попросили представить себе, будто они делают покупки в онлайн-магазине, и выбрать одну из четырех почти одинаковых футболок, отличающихся только одним – цветом эмблемы: на трех видах футболок эмблема была синей разных оттенков, на четвертом виде – оранжевой.
После того как участники выбрали футболки, каждому задали три вопроса о том, как он воспринимает соседей по аудитории: симпатичны ли они ему, комфортно ли ему в их обществе, схож ли он с ними. Студенты, которые в начале эксперимента просторно сидели в передней части аудитории и к которым присоединились «переселенные», отзывались о соседях более негативно, чем студенты, скученно сидевшие в дальней части аудитории и потом пересевшие в более свободное пространство. Противоположная реакция пересевших очень интересна: они перешли с места на место, и у них не было чувства, будто в их пространство вторглись посторонние, поэтому они испытывали более добрые чувства к соседям.
Студенты, изначально сидевшие в передней части аудитории и не менявшие места, выбирали футболку с оранжевой эмблемой чаще тех, кто сидел скученно: они были недовольны, что их пространство нарушено посторонними, и потому выбирали футболку, непохожую на другие. «Переселенные» же участники демонстрировали обратное: когда они сидели вместе с соседями, а не отдельно, им меньше хотелось иметь непохожую на другие футболку. Эти результаты показывают, что участники хотели настаивать на своей индивидуальности в толпе только тогда, когда их личное пространство было нарушено другими людьми. Эксперимент проводился в Гонконге и был связан скорее с исследованием поведения потребителей, чем личностных качеств. Его результаты справедливы только в тех случаях, когда испытуемый считает свое личное пространство нарушенным.
Похожие результаты были достигнуты и во втором эксперименте, в котором испытуемые (считавшие, будто участвуют в маркетинговом исследовании) были разделены на две группы: одним было позволено сесть, где им хотелось, другим было указано конкретное место. В обеих группах часть испытуемых сидела скученно, часть свободно. Как и в первом опыте, участников просили представить себе, будто они совершают покупки онлайн, и показывали им четыре изображения – на этот раз кофейные чашки: три схожие и одна отличающаяся. В группе участников, которым принудительно указали место, сидевшие скученно выбирали отличающуюся чашку чаще, чем сидевшие свободно. Обратное происходило среди тех, кто выбирал место по своему желанию: ближе к другим они садились добровольно и потому испытывали потребность отстаивать собственную индивидуальность не тогда, когда сидели скученно, а когда сидели вдалеке друг от друга.
Такой исход предполагает, что потребительская стратегия покупателей может зависеть от ситуации: когда покупатель добровольно вошел в толпу, он будет вести себя одним образом, а если он войдет в относительно пустое пространство, которое потом заполнится толпой, его поведение будет другим. Представьте себе, что идете на крупную распродажу: люди, которые стоят в очереди и ждут открытия магазина, обычно знают, что в магазине будет тесно. В этом случае они вряд ли сочтут свое личное пространство нарушенным и, скорее всего, станут равноправно с прочими покупателями приобретать те же товары, будь то уцененные вещи или новые смартфоны. Если же покупатель входит в пустой магазин, а следом неожиданно появляется группа людей и начинает толпиться у той же полки с товаром, то покупатель, вполне вероятно, уйдет в другой магазин: он сочтет, что его пространство нарушено, и захочет утвердиться в собственной индивидуальности.
Желание подчеркнуть индивидуальность бывает очевидным и в других ситуациях – например, когда некто высказывает мнение, отличающееся от общего. Было бы интересно посмотреть, что случается, например, в зале совещаний какой-нибудь фирмы, если коллеги сидят слишком близко друг к другу и каждый считает свое личное пространство нарушенным. Результаты экспериментов подсказывают, что в некоторых случаях коллеги будут расходиться во мнениях: каждый будет высказывать свое собственное и даже голосовать не так, как другие.
Личное пространство для нас психологически важно настолько, что даже программисты и инженеры, создающие роботов-помощников, используют психологические данные, чтобы улучшить их работу, ведь роботу важно иметь хорошие манеры. Когда мы представляем себе роботов-портье, гидов, секретарей или помощников по уходу за престарелыми, мы ожидаем, что они будут соответствовать нашим привычкам и уважительно вписываться в культурные традиции вроде ненарушения личного расстояния[88]. Персональное пространство нам нужно всегда – даже в тех случаях, когда к нему приближается всего лишь робот.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 79 | Нарушение авторских прав