Национальная безопасность

Концепция национальной безопасности наилучшим актором априори признает государство. Оно – попечитель своих граждан, единственный законный и равный партнер во взаимоотношениях с другими государствами. И только в таких взаимоотношениях оно готово несколько поступиться своей субъектностью. Тут сказался горький исторический опыт: после каждой большой, общеевропейской по размаху войны заплатившие дорогую цену победители соглашались с тем, что для обеспечения некоторых сторон безопасности необходимы совместные усилия группы государств или мирового сообщества. Для этого, собственно, и создавались наднациональные организации регионального или мирового охвата: первой из них была Лига. Наций, хотя ее прообраз можно увидеть уже в Священном союзе. Но что касается задач внутренней безопасности, решаемых в национальных границах, то тут прерогативы государства незыблемы.

Почему концепция национальной безопасности выглядит как свод правил или макет сценария, написанный исключительно для государства? Здесь в первую очередь следует отметить, что эта концепция, как и вообще всякое обоснование политики, не может избавиться от своих родовых свойств. И когда политическая ситуация в стране и в мире тому благоприятствует, они напоминают о себе. Концепция несет – пусть в остаточном виде – инерцию идеологии юридического этатизма, с помощью которой в течение длительного времени (начиная с деятельности болонской юридической школы и французских легистов) в Европе осуществлялись переход от права власти к праву государства, легитимация абсолютистского, затем национального государства. Другой исторический источник ее самоутверждения, формально тоже преодоленный, но фактически все еще лежащий в ее основании, – это длительный опыт борьбы за гегемонию и равновесие в европейской системе межгосударственных отношений. Очищенные от позднейших наслоений и представленные в их крайнем, идеальном выражении, эти два пласта идейного наследия, на которые до сих пор опирается концепция национальной безопасности, воплощают в себе два взаимосвязанных и в наше время представляющихся уже архаическими принципа обеспечения безопасности. Согласно первому из них «безопасность обеспечивается законом, который является прямой эманацией государственной монополии на власть (а не устанавливается людьми в соответствии с их представлениями о справедливости)»..Согласно второму безопасность неразрывно связана с суверенитетом: только абсолютно суверенное государство может стать полноправным субъектом международной безопасности.

Суверенитет, как известно, принадлежит народу. Но текущие задачи по его сохранению и практическому осуществлению выполняются небольшой частью народа – теми, кто непосредственно «делает» политику государства внутри него и на международной арене Можно как угодно определять этих людей – как класс или элиту бескорыстных исполнителей народной воли или сборище аморальных честолюбцев, однако сторонники разных определений сходятся в одном пункте – в том, что у людей государства имеются собственные корпоративные интересы, реализация которых возможна при условии сохранения этими людьми своей общественной значимости. Функция обеспечения безопасности на государственном уровне, силами государства, через контроль над механизмами государственной власти вполне подтверждает такую значимость. Поэтому монополия государства в области безопасности защищена не только силой исторически недавнего прецедента. Даже на Западе, где она во многом поколеблена последующей политической практикой, у нее до сих пор находятся влиятельные, политически искушенные сторонники. Еще больше их в других частях мира. И неважно, защищают они эту монополию, искренне руководствуясь чувством долга, или же вполне цинично видят вней личную выгоду. Важно, что все вместе они образуют мощную интернациональную корпорацию ревнителей той концепции безопасности, которая по самой своей аксиологии замкнута не на человеке, а на государстве. Ибо высшая цель, предписываемая этой концепцией, заключается в достижении государством такого сочетания внутренних и внешних условий существования, при котором обеспечивается его территориальная целостность и исключается возможность насильственного изменения его политического строя. Но как раз с точки зрения безопасности целостность и строй неравновесны по значимости. Изменение строя может повлечь за собой новую политическую аранжировку вечной темы национальной безопасности – государства; но сама тема, само государство как отдельный организм, определенным образом протянувшийся в пространстве, останется. Поэтому каждое государство самую главную угрозу своей безопасности видит все-таки в угрозе его территориальной целостности, самый главный источник угрозы – в других государствах и сепаратистских движениях. А поскольку предельное средство отражения или сдерживания такой угрозы – военная сила, в любой программе национальной безопасности военная доктрина занимает ключевое положение, военная безопасность обнаруживает стойкую тенденцию к тому, чтобы обретать первостепенное значение.

Так наряду с тенденцией к моносубъектности государства вырисовывается еще одно отличительное качество концепции национальной безопасности – ее жесткая иерархичность. Все субъекты, объекты, аспекты и цели безопасности в ней строго ранжированы. Иерархия эта тяготеет к неизменности. Только угрозы, создаваемые другими субъектами безопасности, не дают ей закостенеть. Под влиянием таких угроз возможны сдвиги в приоритетах, закрепленных концепцией; но и в этом случае основы ее не подвергаются сомнению. Если даже угрозы спровоцируют объективное столкновение целей безопасности, преследуемых государством и другими ее внутригосударственными легитимными субъектами, конечный выбор согласно концепции принадлежит государству. Именно его руководители решают, какие цели являются первоочередными, а ка­кие можно отложить. И, как правило, все, что связано с самосохранением государства, его пространства и правящих в нем властных структур, не откладывается. Конечно, целостность государства является действительно необходимым условием безопасности всего общества и составляющих его граждан по отдельности. Но в безопасности «трансцендентального по значению пространства» заключается еще и raison d’être национального государства. Поэтому оно склонно отождествлять безопасность этого пространства со своей безопасностью, а свою безопасность воспринимать не только как все­общее условие безопасности, но и как условие личное, частное. Там, где нет «развода» между обществом и государством, такого рода своекорыстное восприятие не преобразуется в действия и обычно не возникает проблем выбора между пространством и института­ми, осуществляющими над ним контроль, с одной стороны, и людь­ми, в нем живущими, — с другой. Там, где государство доминирует над обществом, оно обладает куда большей свободой выбирать и, как правило, выбирает в пользу себя, своего любимого территориаль­ного «тела» и его уполномоченных хранителей. И порой даже не стесняется открыто защищать любовь к себе. Как было глубокомысленно заявлено в одном недавнем официальном обосновании самоценности государства, рожденном на просторах СНГ, «если речь идет об историческом развитии, то государство – константа, а гражданин – величина непостоянная, временная».

Итак, безопасность в том ее виде, в каком она рисуется концепцией национальной безопасности, выглядит следующим образом. Ее основные акторы, совмещающие роли объектов и субъектов и располагаемые в неизменном порядке по степени их важности, – это государство, общество, люди. Ее первоочередными целями являются цели безопасности государства, без достижения которых невозможно достижение своих целей другими субъектами: территориальная целостность государства, соблюдение принципов его устройства (включая и принцип конституционно предусмотренных изменений), сохранение им полной политической субъектности в системе международных отношений. Соответственно среди множества конкретных аспектов безопасности приоритетными должны быть те, систематический контроль за которыми максимально приближает первоочередные цели и нейтрализует реальные и потенциальные угрозы главному актору. Это военная и экономическая безопасность (вместе обеспечивают обороноспособность), социальная и политическая безопасность (вместе обеспечивают стабильность), международная безопасность (снижает общий уровень внешних угроз).

Дата добавления: 2015-12-07