Накануне трагедии

Пострадавшую от пожара печь восстановили, но разжигать её не довелось. Подоспел капитальный ремонт. По наущению Биктимирова, Николай, почувствовав свою силу и опытность, решил обойтись на ремонте малыми силами сторонних организаций.

- Нечего на них деньги переводить, - советовал Фрикс, он уселся в кабинете у начальника и, небрежно откинув западающий за крышку конец галстука, важно выдавал рекомендации. - Создадим хозрасчетную бригаду! Нет. Давай несколько бригад создадим сразу и отремонтируем все установки сами. Сами и денежки получим! – размечтался Биктимиров. Несмотря на многолетнюю службу в механиках он до сей поры еще слабо представлял все ремонтные тонкости.

- Ну, со всеми работами, ты Фрикс перегнул! У нас людей обученных недостаточно, лицензий нет многих, да без монтажников сварочные работы кто выполнять будет?

- А ремонтный цех на что? Грузи его, пускай тоже впрягается, - не сдавался Фрикс.

- Ремонтный цех арматуру, да теплообменники успел бы отревизировать, - парировал Николай. – Нет, брат, как не верти, а хоть один да монтажный участок приглашать надо.

- Вот и приглашай друга своего Борьку Жукова, он нам обеспечит документацию, а больше никого не бери, сами обойдемся!

Когда Толстяков объявил инженерам цеха о задуманных планах, они, как это часто случается, немедленно поделились на две группы: одни приветствовали возможность заработать, другие, в которую входил и опальный Кузьмич, категорически возражали. Очень рьяно доказывать всю призрачность рискованной затеи Кузьмич не стал. Он был человеком в цеху новым, тем более, что авторитет его после второго понижения в должности заметно пошатнулся.

Николай втянулся в авантюру и понял, что втянулся напрасно уже слишком поздно. Рабочие, не имеющие соответствующих навыков, да, чего уж греха таить и мало верящие в обещанные заоблачные заработки работали спустя рукава. Сварных не хватало, затягивалась сдача аппаратов надзору и контролирующим службам. Ремонт явно проваливался.

Теплый безветренный день начался обычной суматохой, присущей предшествующему окончанию ремонта. С утра один за другим в цех зачастили вояжеры от управления. Первым прискочил механик на стареньком «Жигуленке». Пошушукавшись самую малость с Биктимировым, он сел на голубую шестерку и укатил. Были главный технолог и заместители директора. Последним из инспекторов вошел в кабинет Толстякова главный инженер.

- Ты когда цех пускать мыслишь? Приказ давно читал? - спросил он и ткнул в лежащий тут же, на столе приказ по ремонту. – Срок видишь?

- Вижу, вижу, - уныло отозвался Толстяков.

- Коли видишь – исполняй! Срок окончания сегодня, послезавтра на режиме, а у тебя еще конь на установках не валялся! Идем, проведи меня по территории!

Проходя по территории, Сидорук только и знал, что тыкал Толстякова носом в различные упущения и непорядки. И то у него нехорошо, и это плохо! А тут еще, за насосной, куча не установленной арматуры, совсем некстати, попалась. От выслушанных наставлений Толстякову даже жить расхотелось.

После его ухода, Николай прошел в управление цеха, на пути закурил сигаретку, и позвал к себе, встретившегося на дороге, Фрикса.

- Как думаешь, акт сегодня подпишем? – в упор спросил он механика.

- Как друг твой выкрутится, у него много вопросов по надзору, - уклончиво ответил Биктимиров. Колонна после ремонта не опрессована, заглушки не сняты. Стыки имеются не освидетельствованные.

- А ты, для чего! Снимай вопросы! Я же выдал тебе «дополнительные мероприятия», народ активизировал, деньги выхлопотал – чего еще надо? Выкручивайся как хочешь, с шестнадцати пуск!

Озадаченный Биктимиров вышел, и удалился на сей раз молча. Толстяков попросил найти начальника установки Ивана Кузьмича. Когда тот вошел в кабинет, Николай озабоченно вертел в руках приказ.

- Кузьмич, приказ помнишь? – без обиняков спросил он.

- Какой еще такой приказ, - не понял Кузьмич.

- Капитальный когда заканчивается? Как платить народу будем? – это наш с тобой вопрос, - так что брат поворачивайся, послезавтра быть на режиме!

- Николай, колонну-то еще не прессовали! А её заполнять только сутки!

- Снимай заглушки, азотом прессанем на рабочее давление вместе со всей системой и пойдет колонна, куда она денется! - дал команду Толстяков.

- Ой, Николай Анатольевич! С огнем играешь! – переходя на официальное обращение, покачал головой недовольный Кузьмич. Он, как говорится, собаку съел на газовом продукте и знал цену предстоящего риска. Понятно, жизнь в этом коллективе значительно отличалась от той, прежней, о которой он теперь вспоминал с теплой грустью.

- Ставь аппаратчиков и снимай заглушки! …Я сказал! – нервно вскричал Толстяков на непокорного подчиненного. Кузьмич послушно вышел.

Старший аппаратчик, прихватив пару слесарей, в числе которых оказался Кичигин, направил их на снятие заглушек на перетоке колонны, подготовленной к испытанию. Площадка, на которой находился фланец, примыкала к округлому боку колонны и видимость на ней была чуток слабой.

Разболтили фланец и вынули шесть шпилек. Это дело заняло «шесть секунд», по рассуждению неунывающего Кичигина. Остальные ослабили и стали вынимать толстенную заглушку. Заглушку тянул за хвостовик стоящий по другую сторону Кичигин.

- Отжимай Володь, фланец, сейчас мы её как миленькую выдерем, в смысле снимем! – напрягая силы, что есть мочь, промолвил он. Нога его, поскользнувшись по рифленке, столкнула вниз лежащие на просечке свободные шпильки. Шпильки с грохотом летели вниз, глухо постукивая об изолированные бока колонны.

- Так, вот и выскочила, в смысле готово, затягиваем! – Кичигин аккуратно положил на рифленую площадку, снятую секунду назад заглушку и посмотрел вниз. - Так, а где же наши шпильки? – удивился он. Он даже не заметил в напряжении, что сам же столкнул их вниз.

- Так они же все свалились, еще когда ты заглушку вытягивал, ногой столкнул, - ответил работающий на другой стороне товарищ.

- Ты, Володь, ставь прокладку! В смысле зачищай и ставь! Ну, я бегом спущусь, подниму. В смысле мне же крутить все равно нечего! - заторопился Кичигин.

Шпильки отсутствовали с его стороны, и он оставался без работы. Он, не раздумывая, обошел колонну и направился вниз по лестнице.

- Кичигин! …Вот, как раз ты и нужен, - окликнул его старший механик Биктимиров. – Поди сюда!

- Некогда мне, заглушку снимаем, да шпильки свалились на пол, в смысле попадали все, - хотел проскочить мимо Кичигин.

- Успеешь со своей заглушкой, иди, помоги ребятам обвязку теплообменника по топливу собрать! В ночь печи пускать, а теплообменник не готов!

Кичигин, глухо ворча: «в смысле загонял мол механик», направился в сторону печи. Работа по сборке обвязки затянулась. Забыв про упавшие вниз шпильки, он продолжал исполнять все время меняющиеся указания руководителей. Работы было много, и конец рабочего дня все отодвигался.

Николай появился уже около семи часов вечера. Появился и прошел в кабинет. Следом подошли Борис Жуков и Фрикс. Утомленный, но довольный Николай протянул Фриксу акт:

- На, вставляй в перечень документации! Все! Теперь можно спокойно пуском заниматься, акт подписан!

- Акт готов, так остальное мелочи жизни! Наливай Анатольевич, вспрыснем конец ремонта, а то начало не удалось обмыть, середину тоже! – вставил Борис и присел к столу. - А где ваши дамы, спохватился он, пускай стол накрывают!

- Сейчас, приглашу, - поспешно отозвался Фрикс и вышел в соседний кабинет. Вскоре в кабинет к начальнику вошли обе подруги: Фая и Ирина. Фрикс внес объемистый пакет, и они молча стали готовить непритязательный ужин. День выдался трудный и все ужасно проголодались.

- Николай, ты бы тару хоть сдал! На «жигули» что ли копишь? – заглянув за шкаф, спросил Борис. Там стояло несколько пустых бутылок с винтовыми пробками.

- Да нет, под анализы использую. Дай, только вот, запустимся, и примусь за порядок. Все выброшу, – отмахнувшись, ответил Толстяков.

Кузьмич, по признакам со стороны видя непроизводственные приготовления, в управлении цеха старался не показываться. Он продул газом топливный трубопровод, зажег по одной форсунке и начал разогрев печи. Благо инструкция позволяла производить эту операцию, не дожидаясь полного оформления акта. Прихватив пару аппаратчиков, он настроил азот на продувку системы. Пока система продувалась, Кузьмич, не теряя времени, поднял давление и проверил плотность. Давление набралось и упало.

- Где-то пропуск имеется! – резонно решил Кузьмич. – Возьми-ка с собой аппаратчика и устрани пропуск! – приказал Кузьмич старшему аппаратчику. Тот, не мешкая, направился на этажерку. Вскоре давление в колонне установилось и пошло ровно, на уровне рабочего.

«Дай, бог, кажется нашли дырку, и больше нет пропусков» - с облегчением подумал Кузьмич.

На всякий случай он прошел по отметкам и, прослушав установку на слух, деффектов не обнаружил и, полностью успокоившись, прямо с этажерки направился к начальнику за получением новых указаний.

…Тем временем в кабинете начальника цеха творилось нечто для него непонятное! На столе пестрели четыре банки сардин, кучилась гора нарезанного хлеба и столовских пирожков, а завершали украшение стоящие в самом центре стола несколько чайных стаканов. Питья явно заметно не было, но чувствовалось, что без него сегодня не обойдется.

Толстая газоспасательница Фая, вертя бедрами, как жерновами, крутилась вокруг стола, подрезая колбасу и добытые откуда-то длинные тепличные огурчики. Тут же сидела худощавая Ирина и строгала на дольки сало. Толстяков, развалясь в кресле, лениво жевал косо срезанный кусок колбасы. Он давно уже изрядно проголодался. Напротив него важно восседал Борис Жуков. Его лицо как всегда имело багрово-красный оттенок.

Кузьмич, лишь заглянув в дверь, тут же прикрыл её и, расстроено понурив голову, направился в операторную. В цехе, где трудился он, порядки были совершенно иные. «Пущу установку и уйду отсюда!» – подумал он, входя в операторную.

Он присел к столу. Подумал и приподнял трубку прямого провода. Услышав ответный голос спросил у взявшего её на том конце Толстякова:

- Николай Анатольевич, как с актом на пуск? Что дальше-то делать прикажете?

- Акт на руках, подшит уже! Готовь установку к пуску, ночью сырье принимать начнем! Ты пока делай направление для приема сырья, я немного погодя зайду, напишу подробное распоряжение.

Подоспела ночная смена. Кузьмич встречал подходящих к столу операторов и, не давая им времени на раскачку, сразу рассылал по работам.

Смеркалось медленно, но в суматохе время летело незаметно. Наступала тревожная ночь. Небо почернело и осветилось миллиардами ярких звезд, к ним добавилось несколько сотен ярко мерцающих ламп накаливания освещающих высокую этажерку. Розовевшие на западном горизонте сполохи этиленовского факела подцвечивали красным светом фигурки копошащихся там и сям на этажерке людей. Работы оставалось непочатый край и кроме положенных на смене людей, там трудилось несколько слесарей, но ближе к ночи их отпустили. Шумно переговариваясь, прошли в сторону проходной Борис Жуков и Биктимиров с беспричинно и заразительно смеющимися помощницами.

Установка пускалась. Готовилась к пуску, готовилась спешно и расторопно. Кузьмич, сидя у стола старшего аппаратчика, только принимал доклады и посылал подчиненных на узлы: снять заглушку, сделать направление или проверить наличие пропусков. Команды он отдавал четко, и оставалось лишь контролировать их выполнение по показаниям приборов. Он, безусловно, был опытный начальник установки, много раз запускавший их разные и непохожие, но сегодня необъяснимая тревога жгла его сердце. Непередаваемое чувство беспокойства не покидало его с самого раннего утра.

Печи тем временем постепенно нагревались, температура росла по нижней кромке разрешенных графиком значений. Кузьмич дал команду прижать подачу топлива и рост прекратился. Около двух часов ночи в ожидании появления распоряжений в операторной собралась вся немногочисленная рать. Тут же, в двух метрах от щита приборов, нервно прохаживался Кузьмич с перекинутой через плечо противогазной сумкой. Он знал о присутствии в цехе руководителей, отчего нервничал и выжидал дальнейших указаний от начальника.

Дата добавления: 2015-12-07