Читайте также:
|
На место ушедшего к Кузьмичу Биктимирова, ему подослали пожилого механика Сайфуллу Насретдинова. При первой беседе он узнал, что «Насретдиныч» как его метко прозвали местные острословы, был комиссованным военным. Он служил в Афгане и побывал ликвидатором при Чернобольской аварии. Умудренный большим житейским опытом, он имел доброе сердце и мирный нрав. Насретдинов, приняв дела, уединился и занялся обустройством порядка. «Пускай обустраивается, - думал Николай, продолжая привычно заходить в ремонтную группу по утрам, - раз человек устраивается, значит надолго пришел!» Появившись в мастерской поутру и поручив каждой паре слесарей по насосу, он, словно заводной шастал по территории в поисках новой работы.
Пообедав и лишь для вида появившись в мастерской, он вновь выискивал на установке недочеты и раздавал задания.
- «Насретдиныч»! Ты когда нам продых дашь? В смысле отцепишься когда-нибудь? – в открытую вопрошал его Кичигин, - от твоего старшинского порядка уже всех в дрожь бросает!
- Я не на себя заставляю работать, к тому ж в рабочее время, Гена! – мягко отвечал «Насретдиныч» и выдавал новое задание.
Только начиная привыкать к механику, Николай не нарадовался, что тот тащил всю текущую работу сам. Но тут произошли неприятные события.
Прошло всего около полугода от назначения, как инспектор предложил осмотреть нижнюю прокладку громоздкого аппарата. Организация работ проходила трудно, с напряжением сил всех служб. Его пришлось снимать многотонным краном, и лишь уложив на козлы разбирать. Работу организовали, назначив ответственным «Насретдиныча», а «Насретдиныч» после обеда куда-то пропал. Когда Толстяков подошел на ремонтную площадку, аппарат был снят и лежал, тускло поблескивая на послеобеденном солнце потемневшим от времени металлом. Рядом с козлами распоряжался начальник установки, и толклись несколько слесарей.
- Где твой механик болтается? Почему не следит за ходом работ, - грубовато спросил Толстяков у начальника установки.
- Да сам не пойму где он может быть! – сердито откликнулся начальник, - поискал бы да тут отлучиться невозможно!
- Не приболел бы он, что-то вид последнее время плохой? – забеспокоился Толстяков, вспоминая, видел он механика с утра или нет.
- Сейчас я сбегаю в кабинет! Он после обеда туда направлялся, – услужливо ответил начальник установки, но тут же резво бросился к концу колонны. – Ты что там время тянешь, снимай трос сейчас же! – раздался оттуда его высокий юношеский голос.
Толстяков посмотрел на громадные болты, поддерживающие крышку, для чего-то потрогал их рукой и пошел к кабинету сам. Открыв дверь, он оторопело уставился на удивительную картину. «Насретдиныч» восседал под окном в торце стола и крепко держал в руках отчего-то показавшуюся почерневшей голову. Сбоку стола стоял открытый пузырек с карвалолом. Толстяков бросился к механику и схватился за пульс. Рука была еще теплой, но пульс не прощупывался или впопыхах он не смог его нащупать. Схватив телефонную трубку, Толстяков спешно набрал номер скорой и сунулся в карман.
- Здравствуйте, Николай Анатольевич! – раздался голос из-за спины.
- Здорово! – обернувшись, автоматически ответил Николай, и увидел вошедшего Долгова. В кармане его валидола не оказалось.
- Давай Долгов, положим его на стол, я массаж буду делать, а ты бегом скорую встречать!- торопливо скомандовал Николай застывшему в дверях слесарю и они, вдвоем едва приподняв сухощавую фигуру бездыханного механика, уложили его на стол. Долгов выбежал встретить скорую, сам Николай принялся энергично массажировать сердце. Он еще чувствовал глухие толчки под рукой, которые вселяли надежду. В кабинет заскочила медсестра и водитель в белых халатах. Перекатив тело механика на носилки, они втроем вынесли его в машину.
Слухи о происшествии разлетались мгновенно, и административный корпус наполнялся любопытными и начальниками. Не успела отбыть скорая, в цехе появился разъяренный «Дед».
- Д-довели человека! – грозно гаркнул он на Николая. Тот трясущимися руками полез в карман за сигаретой. – Все вам на механиков валить бы! – присел он к столу и, прихлопнув оставшиеся бесхозными ключи рукой, во весь голос рявкнул: - вон отсюда! Если с ним что случится, за т-трудовой придешь!
«Насретдиныч» умер, не приходя в сознание. Случился у него обширный инфаркт. Несколько дней, Николай разрывался между похоронами, заменой прокладки и допросами прокуратуры и всевозможных комиссий.
Опасаясь вновь нарваться на какого-нибудь рода неприятности, Николай принять нового механика не спешил. С этой должностью прекрасно справлялся бригадир слесарей опытный и дотошный специалист Долгов. В отличие от докучавшего порядком тихого «Насретдиныча», он большую часть времени проводил в мастерской, в кабинет заходил лишь по особой нужде, когда необходимость заставляла. Перенес он в мастерскую и сложил на верстаке многие журналы пробега насосов, где их заполнял и проставлял графики. Служил он неприметно, но с обязанностями справлялся прекрасно. Так и текло время, Николай даже подзабыл, что у него отсутствует механик установки.
Оправившись от свалившегося трагического случая и всевозможных разбирательств, он задумался: «Без двух механиков уже не обойтись! Надо, хотя бы на место старшего найти кандидата».
Когда в его кабинете появился довольный и чуть раздобревший Биктимиров, Николай даже не удивился, но, желая показать свою независимость, пригласил того к столу и показал на стул. Показал он без намека, но явно просчитался и понял это с ужасно овладевшим запозданием. Там, справа от начальника, совсем недавно на оперативках сидел обычно он, это традиционно было законное место старшего механика. Биктимиров это знал, и тот час же использовал его промах.
- Ну, что же, Николай, земля она ведь вращается! Пришел вот к тебе обратно проситься. С этим сквалыгой Кузьмичом никак не могу работать! Вяжет по рукам и ногам, Кузьмич. Так нельзя, этого не делай, денег жалеет. Сам знаешь, бригаду создали, так что же думаешь, заплатил? Нет, разумеется, нет! Ведь это тебе по должностным обязанностям выполнять необходимо и весь ответ. Еле-еле через директора выбил! …Вот пришел, с тобой мы всегда дружно жили. Принимай, брат, обратно!
- Механиком ведь ты не пойдешь? Чай избаловался на денежных хлебах, - в надежде, что Фрикс не согласится и отстанет, предложил Николай. Он уже прослышал, что в цехе Кузьмича того за глаза называют «Хозяином» и засомневался: а сумеет ли он обуздать его нагловатый нрав.
- Обижаешь, Николай Анатольевич, я ведь почти год на должности старшего тружусь! Да, я тонкостями получше всякого владею, чего темнить! Бери старшим! – нагло ухмыляясь, не отставал Фрикс.
- Ладно, пиши заяву! – не выдержал Толстяков и протянул ему лист бумаги.
- Зачем свою бумагу переводить, я на чужой написал! – усмехнулся Фрикс и, вынув из кармана, протянул Николаю заранее заготовленный лист заявления. Николай росчерком пера оставил косую надпись: «не возражаю» и вернул лист.
- Ты уж позвони, пожалуйста, Силантьевичу, чтобы он лишних вопросов не задавал, - попросил, вставая со стула, Фрикс.
- Как пригласил? – удивился его звонку Юрий Силантьевич, - ну…Тебя, брат не поймешь! То ты сам идешь просишь забрать, то просишь вернуть!
- Да устал уж без двух механиков, - покосившись на Биктимирова, не понял ли он? отвечал Николай, - а этот как-никак знаком с цехом и оборудованием.
На этом неприятный разговор завершился.
- О…Вновь коллега, в смысле начальник Биктимиров явился, не запылился! – удивленным возгласом встретил Фрикса неунывающий словоблуд Кичигин. Долгов так и остался замещать механика.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 88 | Нарушение авторских прав