Глава 36 ПУТИ РАСХОДЯТСЯ

Дамблдор поднялся и бросил на Барти Крауча взгляд, полный презрения. Взмахнул палочкой, и оттуда выст­релили веревки и обвились вокруг Барти.

Директор повернулся к профессору МакГонагалл.

—Минерва, не могли бы вы постеречь его, пока я от­веду Гарри наверх?

—Конечно, — ответила профессор МакГонагалл. У нее был такой вид, будто она увидела только что, как кого-то вырвало, и теперь ее подташнивало. Но палочку она достала решительным жестом и твердой рукой на­правила ее на Барти Крауча.

—Северус, — обратился Дамблдор к Снеггу, — пожа­луйста, попросите мадам Помфри спуститься сюда. Нуж­но отправить Аластора Грюма в больничное крыло. За­тем найдите Корнелиуса Фаджа и пригласите его сюда. Он, конечно же, захочет сам допросить Крауча. Если я ему понадоблюсь, скажите ему, что через полчаса я буду в больничном крыле.

Снегг молча кивнул и вышел.

— Гарри? — мягко обратился Дамблдор.

Гарри встал и снова покачнулся: пока он слушал рас­сказ Крауча, он почти не замечал боли в ноге, а теперь она вспыхнула с новой силой. Он почувствовал, что его всего трясет. Дамблдор взял его за руку и вывел в темный коридор.

— Поднимемся сначала в мой кабинет, Гарри, — тихо сказал директор. — Там нас ждет Сириус.

Гарри кивнул. Он как будто весь онемел, происходя­щее казалось нереальным, но ему было все равно, в глу­бине души он даже радовался этому. Сейчас он не хотел думать о том, что случилось после того, как он ухватился за ручку Кубка. Он не хотел, чтобы его заставили вспо­минать то, что и без того слишком ярко и отчетливо вста­вало каждую секунду перед глазами. Грозный Глаз Грюм в сундуке. Скорчившийся на земле Хвост баюкает окровавленный обрубок руки. Волан-де-Морт возникает из кипящего котла. Седрик... мертвый... Седрик просит вер­нуть его родителям...

—Профессор, — тихо спросил Гарри, — а где мис­тер и миссис Диггори?

—Они с профессором Стебль, — ответил Дамблдор, и голос его, остававшийся таким спокойным во время допроса Крауча, дрогнул. — Она декан факультета Сед­рика, и она знала его лучше нас всех.

Они подошли к каменной горгулье, Дамблдор назвал пароль, вход отворился, и они с Гарри направились вверх по винтовой лестнице, Дамблдор толкнул дубовую дверь.

Посреди кабинета стоял Сириус. Его бледное лицо было таким же изможденным, как после побега из Азкабана. Он мгновенно пересек комнату.

— Гарри, как ты? Я знал... я знал, что-нибудь в этом роде непременно... что случилось?

Он трясущимися руками усадил Гарри в кресло перед столом Дамблдора.

— Что произошло? — настойчиво повторил он. Дамблдор рассказал Сириусу все, что они только что услышали от Барти Крауча. Гарри слушал вполуха. Ему ка­залось, что от усталости у него болит каждая косточка, и он хотел одного — молча сидеть в этом кресле час за ча­сом, чтобы в конце концов уснуть и больше ни о чем не думать.

Зашуршали крылья. Феникс Фоукс перелетел со сво­ей жердочки прямо на колени Гарри.

— Привет, Фоукс, — тихо прошептал Гарри и погла­дил пышные, ало-золотые перья феникса. Фоукс моргнул и спокойно на него посмотрел. Теплая тяжесть феникса на коленях действовала на Гарри умиротворяюще.

Дамблдор замолчал. Он сидел за своим столом напро­тив Гарри и смотрел ему прямо в лицо. Гарри старатель­но отводил глаза. Дамблдор собирается расспросить его. Он хочет заставить его снова пережить все, что случи­лось.

— Гарри, я должен знать, что произошло после того, как ты прикоснулся к порталу в лабиринте, — сказал Дам­блдор.

— Разве нельзя оставить это до утра, Дамблдор? — хрипло спросил Сириус, положив руку на плечо Гарри. — Пусть он поспит. Пусть отдохнет.

Гарри ощутил прилив благодарности Сириусу, но Дамблдор, похоже, ничего не слышал. Он наклонился вперед, и Гарри очень неохотно поднял на него взгляд и посмотрел в голубые глаза Дамблдора.

— Если бы я думал, что смогу помочь тебе, — мягко произнес Дамблдор, — погрузив тебя в заколдованный сон и позволив тебе отложить воспоминания о проис­шедшем на потом, я бы сделал это, не колеблясь. Но я знаю, что это не поможет. Если боль ненадолго заглу­шить, она станет еще невыносимей, когда ты почувству­ешь ее вновь. Ты показал чудеса отваги, и теперь я прошу тебя показать свою храбрость еще раз. Я прошу тебя рас­сказать нам о том, что произошло.

Феникс издал тихий, трепещущий звук, и Гарри по­чувствовал, будто капля горячей жидкости скользнула по горлу прямо в желудок, согрела его и придала ему сил.

Он сделал глубокий вдох и начал свой рассказ. Он го­ворил, и картины пережитого вставали перед его глаза­ми: он видел искрящуюся поверхность зелья, ожививше­го Волан-де-Морта; видел, как появляются среди могил Пожиратели смерти; видел тело Седрика на земле рядом с Кубком.

Раз или два Сириус как будто собирался сказать что-то, но Дамблдор жестом останавливал его. Гарри обра­довался этому, потому что продолжать рассказывать было не так тяжело, как начать. Он почувствовал огром­ное облегчение, как будто из него вынимали один за дру­гим ядовитые шипы. Ему стоило больших усилий заста­вить себя говорить дальше, и все же он чувствовал, что, когда закончит, ему станет гораздо легче.

Когда Гарри упомянул о том, что Хвост проткнул ему руку кинжалом, Сириус все же издал негодующее воскли­цание, а Дамблдор встал так быстро, что Гарри вздрог­нул. Дамблдор обошел вокруг стола и велел Гарри протя­нуть руку. Гарри показал им разорванный рукав мантии и место пореза на руке.

— Он сказал, что моя кровь сделает его гораздо силь­нее, чем чья-либо, — сообщил Гарри Дамблдору. — Он ска­зал, что защита, которую моя... моя мама оставила на мне... она теперь будет и у него. И он был прав... он смог дотро­нуться до меня, до моего лица, и ему было не больно.

Гарри был уверен в этот момент, что глаза Дамблдора торжествующе блеснули. Но через секунду он понял, что ему показалось. Когда Дамблдор вернулся на свое место, он выглядел таким же старым и усталым, как обычно.

— Очень хорошо, — заметил он, усаживаясь. — Волан-де-Морт преодолел этот барьер. Продолжай, пожалуйста, Гарри.

Гарри продолжил. Он объяснил, как Волан-де-Морт появился из котла и повторил все, что запомнил из речи Темного Лорда перед Пожирателями смерти. Потом он рассказал, как Волан-де-Морт развязал его, вернул палоч­ку и приготовился к дуэли.

Но когда настал момент рассказать о золотом луче, соединившем волшебные палочки, Гарри почувствовал, что у него перехватило горло. Он не мог выдавить ни сло­ва. Он пытался заставить себя говорить, но сознание его затопили воспоминания о том, что возникло из палочки Волан-де-Морта. Он снова видел Седрика, незнакомого старика, Берту Джоркинс... свою мать... отца...

Он обрадовался, когда Сириус нарушил молчание.

— Палочки соединились? — переспросил он, перево­дя взгляд с Гарри на Дамблдора. — Почему?

Гарри поднял глаза на Дамблдора. Директор сидел в глубокой задумчивости.

— Приори Инкантатем, — пробормотал он едва слышно.

Дамблдор посмотрел на Гарри, и между ними будто пролег невидимый мостик взаимопонимания.

—Эффект обратного вызова заклинаний? — резко спросил Сириус.

—Именно, — подтвердил Дамблдор. — У палочек Гар­ри и Волан-де-Морта одно и то же магическое ядро. У каждой внутри перо из хвоста одного и того же феник­са. Вот этого, — добавил Дамблдор и указал на ало-золо­тую птицу на коленях Гарри.

—У меня в палочке перо Фоукса? — удивился Гарри.

—Да, — подтвердил Дамблдор. — Мистер Олливан­дер сообщил мне, что ты купил вторую палочку, как толь­ко вышел из магазина четыре года назад.

—И что же случается, когда такая палочка встречает свою сестру? — спросил Сириус.

—Они не могут по-настоящему сражаться друг с дру­гом, — ответил Дамблдор. — Но если хозяева все же вы­нуждают их, то... происходит редчайшее явление. Одна из палочек заставляет другую выдать в обратном поряд­ке проделанные заклинания. Сначала самое последнее... а потом те, которые ему предшествовали...

Он вопросительно посмотрел на Гарри, и Гарри кив­нул.

— Это означает, — продолжил медленно Дамблдор, не сводя глаз с Гарри, — что сначала появился Седрик

Гарри снова кивнул.

— Диггори ожил? — резко спросил Сириус.

—Никакое заклятие не может оживить покойника, — тяжело заметил Дамблдор. — Это просто что-то вроде эха случившихся событий. Из палочки должна была появить­ся некая тень Седрика... я прав, Гарри?

—Он говорил со мной. — Гарри снова била дрожь. — При... призрак Седрика, или что это было, говорил.

—Эхо, - подтвердил Дамблдор, - которое сохра­нило внешность и характер Седрика. Я думаю, появи­лись и другие тени... прежние жертвы палочки Волан-де-Морта...

—Старик, — Гарри все еще с трудом выдавливал из себя слова. — Берта Джоркинс. И...

— Твои родители? — тихо спросил Дамблдор.

-Да.

Сириус сжал его плечо с такой силой, что Гарри ста­ло больно.

— Последние убийства, совершенные палочкой, — кивнул Дамблдор. — В обратном порядке. Конечно, мно­гие еще появились бы, сумей ты удержать связь. Очень хорошо, Гарри, это эхо, эти тени... что они делали?

Гарри описал, как призраки кружили по краю золо­той паутины, как Волан-де-Морт явно их боялся, как тень отца объяснила ему, что делать, как Седрик высказал свою последнюю просьбу.

В этот момент Гарри понял, что продолжать не мо­жет. Он почувствовал, что рука Сириуса уже не лежит на его плече, и обернулся. Сириус Блэк стоял, спрятав лицо в ладонях.

Внезапно Гарри понял, что Фоукс не сидит у него на коленях. Феникс спорхнул на пол, прикоснулся головой к покалеченной ноге Гарри и роняет свои перламутро­вые слезы на рану, нанесенную пауком. Боль исчезла. Кожа заросла. Нога была здорова.

— Я хочу повторить еще раз, — сказал Дамблдор, ког­да феникс взлетел к себе на жердочку. — Ты проявил се­годня чудеса отваги, Гарри. Я не ожидал от тебя подобно­го. Ты проявил храбрость, подобно тем, кто погиб, сра­жаясь с Волан-де-Мортом, когда тот был в расцвете сво­их сил. Тебе досталась ноша взрослого волшебника, и ты оказался достойным нести ее. А сейчас ты отдал все, чего мы вправе были ожидать от тебя. Ты пойдешь со мной в больничное крыло. Я не хочу, чтобы сегодня ты возвра­щался в свою спальню. Сонное зелье и покой... Сириус, хочешь побыть с ним?

Сириус кивнул и превратился в черного пса. Все вместе они вышли из кабинета Дамблдора и направились в боль­ничное крыло.

Когда Дамблдор распахнул дверь, Гарри увидел, как миссис Уизли, Билл, Рон и Гермиона окружили смущен­ную мадам Помфри и требовали от нее ответа: где Гарри и что с ним?

Все тут же обернулись на звук открываемой двери, и миссис Уизли тут же сдавленно воскликнула:

— Гарри, Гарри!

Она бросилась к нему, но Дамблдор встал между ней и Гарри Поттером.

— Молли, — твердо сказал он, подняв руку, — пожа­луйста, выслушай меня. Гарри подвергся сегодня ужасно­му испытанию. Только что, в разговоре со мной, он еще раз пережил все случившееся. Сейчас ему нужны сон, ти­шина и покой. Если он захочет, чтобы вы остались с ним, — добавил он, глядя на Рона, Гермиону и Билла, — вы можете остаться. Но я хочу, чтобы ему не задавали воп­росов до тех пор, пока он не будет готов ответить на них. И уж конечно никаких вопросов сегодня вечером.

Миссис Уизли кивнула. Лицо ее было белее мела.

Она резко повернулась к Рону, Гермионе и Биллу и прошипела сердито, как будто они шумели:

— Слышали? Ему нужен покой!

—Господин директор, — произнесла мадам Помфри, не сводя глаз с огромного черного пса, — можно спро­сить...

—Этот пес побудет некоторое время рядом с Гар­ри, — ответил Дамблдор, не давая никаких объясне­ний. — Уверяю вас, он отлично выдрессирован. Гар­ри, я подожду пока ты уляжешься в постель.

Гарри был невыразимо благодарен Дамблдору за то, что он оградил его от вопросов. Он был не против того, что все собрались здесь, ему просто была невыносима сама мысль о том, чтобы снова объяснять, снова пере­живать все это.

— Я вернусь сразу же, как только поговорю с Фаджем, Гарри, — сказал Дамблдор. — Я хотел бы, чтобы ты оста­вался здесь и завтра, пока я не выступлю перед школой.

С этими словами Дамблдор ушел.

Мадам Помфри повела Гарри к кровати, и он заме­тил в дальнем конце палаты Грюма. Тот лежал, не двига­ясь, а рядом на тумбочке его ожидали деревянная нога и волшебный глаз.

— С ним все в порядке? — спросил он.

— Все будет хорошо, — ответила мадам Помфри, про­тягивая Гарри пижаму и расставляя вокруг него ширму.

Он снял мантию, надел пижаму и забрался в постель. Из-за ширмы появились Рон, Гермиона, Билл и миссис Уиз­ли с черным псом и устроились на стульях по обе сторо­ны кровати. Рон с Гермионой смотрели на Гарри почти с опаской, как будто боялись его.

— Со мной все в порядке, — сказал он. — Я просто ус­тал.

Миссис Уизли зачем-то поправила одеяло, и глаза ее наполнились слезами.

Из кабинета возвратилась мадам Помфри с бутылоч­кой пурпурного зелья и кубком в руках.

— Ты должен выпить все, Гарри, — заявила она. — Это зелье, чтобы спать без снов.

Гарри взял кубок, сделал несколько глотков и сразу же почувствовал, что глаза у него слипаются. Окружающее как будто заволокло дымкой, лампы дружески подмигивали ему сквозь ширму, а тело, казалось, тонет в мягком тепле матраса. Не успел он опустошить кубок, как тут же уснул.

* * *

Когда Гарри проснулся, ему было так тепло и уютно, что глаза открывать не хотелось, а хотелось наоборот, туг лее уснуть снова. Свет в комнате был приглушен, и он был уверен, что сейчас еще ночь, и значит он не мог про­спать долго.

Рядом послышался шепот.

— Они разбудят его, если не прекратят немедленно!

— И чего они там кричат? Ничего ведь не могло слу­читься!

Гарри открыл глаза. Кто-то снял с него очки, поэтому все вокруг расплывалось. Он увидел лишь нечеткие очер­тания миссис Уизли и Билла рядом с собой.

— Это голос Фаджа, — прошептала миссис Уизли, под­нимаясь со стула. — А это Минервы МакГонагалл, вер­но? О чем это они там спорят?

Теперь голоса донестись и до Гарри. Люди кричали и бежали в сторону больничной палаты.

—Мне очень жаль, Минерва, но тем не менее... — громко произнес Корнелиус Фадж прямо под дверью.

—Вам не следовало приводить его в замок! — кричала профессор МакГонагалл. — Когда Дамблдор узнает об этом...

Гарри услышал, как со стуком распахнулась дверь па­латы. Все окружавшие его повернулись к дверям и не за­метили, как Гарри сел и надел очки.

Фадж решительно влетел в палату. Следом за ним вбе­жали профессора МакГонагалл и Снегг.

— Где Дамблдор? — спросил Фадж у миссис Уизли.

— Его здесь нет, — сердито ответила она. — Это боль­ничная палата, министр, и вам не кажется, что вам было бы лучше...

В этот момент дверь снова распахнулась, и на пороге возник Дамблдор.

—Что случилось? — резко спросил он, переведя взгляд с Фаджа на профессора МакГонагалл. — Почему вы беспокоите больных? Минерва, я удивлен... я просил вас постеречь Барти Крауча...

—В этом больше нет необходимости, Дамблдор! — взвизгнула она. — Министр позаботился об этом!

Гарри никогда не видел, чтобы профессор МакГона­галл теряла контроль над собой. Ее щеки пылают от гне­ва, ладони сжаты в кулаки; ее всю трясет от ярости.

—Когда мы сообщили мистеру Фаджу, что нами пой­ман Пожиратель смерти, ответственный за все, проис­шедшее сегодня ночью, — тихо произнес Снегг, — он, по­хоже, решил, что под угрозой находится его собствен­ная безопасность. Он настоял на том, чтобы вызвать дементора для охраны. С этим дементором он явился в ка­бинет, где Барти Крауч...

—Я предупреждала его, что вы не согласитесь, Дамб­лдор! — вмешалась профессор МакГонагалл. — Я сказала ему, что вы никогда не позволите дементорам пересту­пить порог замка, но...

— Моя дорогая! — взревел Фадж. (Таким разъяренным Гарри никогда его не видел.) — Поскольку я являюсь ми­нистром магии, то именно я решаю, брать ли с собой охрану, если мне предстоит допрашивать потенциально опасного...

Но профессор МакГонагалл перебила его:

— И как только этот... это существо вошло в кабинет, — крикнула она, — оно набросилось на Крауча и... и...

У Гарри в животе похолодело. Профессор МакГона­галл подыскивала подходящее слово, но он уже и так все понял. Он знал, что сделал дементор: применил к Барти Краучу смертельный поцелуй. Он высосал из него душу, и теперь Крауч хуже, чем мертв.

—Туда ему и дорога! — вспыхнул Фадж. — Похоже, на его совести несколько убийств!

—Но теперь он не сможет свидетельствовать, Корнелиус, — заметил Дамблдор. Он не сводил с Фаджа взгля­да, как будто впервые разглядел его по-настоящему. — Те­перь он не сможет рассказать, почему он убил этих лю­дей.

—Почему он их убил? Ну так ведь это и без того по­нятно! — горячо возразил Фадж. — Он же просто сума­сшедший! Судя по тому, что рассказали мне Минерва с Северусом, он думал, что выполняет указания Сами-Знаете-Кого!

—Он действительно выполнял указания лорда Волан-де-Морта, Корнелиус, — ответил Дамблдор. — Смерть этих людей была лишь побочным следствием плана, ко­торый должен был помочь Волан-де-Морту вернуть себе былое могущество. План удался. Волан-де-Морт вернул себе тело.

Фадж явно не поверил своим ушам. Растерянно мор­гая, он уставился на Дамблдора. Министр магии выгля­дел так, будто его только что ударили по голове мешком с песком.

— Сами-Знаете-Кто... вернулся? — с трудом выдавил он. — Абсурд! Дамблдор, это нелепость...

— Без сомнения, Минерва и Северус уже сообщили вам, — продолжил Дамблдор, — что мы слышали призна­ние Барти Крауча. Под воздействием Сыворотки Прав­ды он рассказал нам, как ему помогли бежать из Азкабана и как Волан-де-Морт, узнав от Берты Джоркинс о его освобождении, явился, чтобы избавить его от отца и ис­пользовать для захвата Гарри. План сработал, говорю я вам. Крауч помог Волан-де-Морту возродиться.

— Послушайте, Дамблдор, - начал Фадж, и Гарри с изумлением увидел, как министр заулыбался, — вы... не­ужели вы всерьез верите этому. Сами-Знаете-Кто возро­дился? Бросьте, бросьте... конечно, Крауч мог верить в то, что выполняет указания Сами-Знаете-Кого, но верить словам сумасшедшего, Дамблдор...

— Когда Гарри прикоснулся к Кубку Трех Вол­шебников, тот перенес его прямо к Волан-де-Морту, — настойчиво продолжал Дамблдор. — Он был свидетелем возрождения Волан-де-Морта. Я все вам объясню, если вы пройдете ко мне в кабинет.

Дамблдор бросил взгляд в сгорел гу Гарри, увидел, что тот проснулся, но, покачав головой, сказал:

— Боюсь, я не смогу разрешить вам расспросить се­годня Гарри.

Фадж продолжал загадочно улыбаться. Он тоже посмотрел на Гарри, затем обернулся к Дамблдору и спросил:

— Вы... э-э... готовы поверить Гарри на слово, Дамбл­дор?

На мгновение повисла тишина, которую нарушило рычание Сириуса. Он оскалился в сторону Фаджа.

— Конечно, я верю Гарри, — ответил Дамблдор. Его глаза гневно сверкали. — Я слышал признание Крауча, и я слышал рассказ Гарри о том, что произошло после того, как он коснулся Кубка. Обе истории объясняют все слу­чившееся после исчезновения Берты Джоркинс про­шлым летом.

Странная улыбка не сходила с лица Фаджа. Он снова бросил взгляд на Гарри, прежде чем ответить:

— Вы готовы поверить, что лорд Волан-де-Морт воз­родился, только на основании заявления сумасшедшего и слов мальчика, который... который...

Фадж снова посмотрел на Гарри, и Гарри внезапно все понял.

— Вы читали статьи Риты Скитер, мистер Фадж, — тихо произнес он.

Рон, Гермиона, миссис Уизли и Билл подпрыгнули от не­ожиданности. Они не подозревали, что Гарри проснулся.

Фадж слегка покраснел, но тут же упрямо посмотрел на Дамблдора.

— Ну и что? — вызывающе произнес он. — Что, если я выяснил, что вы скрывали некоторые факты, касающие­ся этого мальчика? Змееязычный волшебник, да? И все время странные заявления и припадки...

— Я полагаю, вы говорите о болях в шраме, которые Гарри испытывает в последнее время? — холодно спро­сил Дамблдор.

— Значит, вы признаете, что у него бывают боли? — быстро переспросил Фадж. - Головные боли? Кошмары по ночам? Возможно, даже галлюцинации?

— Послушайте, Корнелиус, — сказал Дамблдор, шаг­нув навстречу собеседнику. От директора снова исходи­ло ощущение силы, как тогда, когда он оглушил молодо­го Крауча. — Гарри также здоров, как и мы с вами. Шрам не повредил его мозгам. Я считаю, что шрам болит, когда лорд Волан-де-Морт находится поблизости от Гарри, либо планирует совершить убийство.

Фадж отступил на полшага от Дамблдора, но выгля­дел все таким же упрямым.

—Простите, Дамблдор, но я и раньше слышал о том, что шрам от заклятия может действовать в качестве бу­дильника...

—Послушайте, я сам видел, как Волан-де-Морт воз­родился! — крикнул Гарри. Он попытался выбраться из постели, но миссис Уизли не дала ему это сделать. — Я видел Пожирателей смерти! Я могу назвать их имена! Люциус Малфой...

Снегг дернулся было, но когда Гарри перевел на него взгляд, Снегг снова смотрел на Фаджа.

—Малфой был оправдан! — негодующе воскликнул Фадж. — Старинный род... пожертвования на благород­ные цели...

—Макнейр! — продолжил Гарри.

—Тоже оправдан! Сейчас работает в Министерстве!

—Эйвери... Нотт... Крэбб... Гойл...

—Ты просто повторяешь имена тех якобы Пожира­телей смерти, кто был оправдан тринадцать лет назад! — сердито заявил Фадж. — Ты мог прочесть их имена в ста­рых судебных отчетах! Ради бога, Дамблдор... мальчиш­ка рассказывал такую же безумную историю в конце про­шлого года... его истории становятся все длиннее и не­правдоподобнее, а вы продолжаете глотать их... мальчиш­ка может разговаривать со змеями, Дамблдор, и вы все еще верите ему?

—Вы дурак! — гневно воскликнула профессор МакГо­нагалл. — Седрик Диггори! Мистер Крауч! Эти смерти — не дело рук какого-то безумца!

— Нет никаких свидетельств обратного! — так же гневно крикнул Фадж. Лицо его побагровело. — Похоже, вы готовы сеять панику, которая разрушит все, что нам удалось наладить за последние тринадцать лет!

Гарри не верил своим ушам. Он всегда считал Фаджа немного суетливым, слегка напыщенным, но в общем-то добродушным человеком. Сейчас перед ним стоял низенький сердитый волшебник, категорически отка­зывающийся даже думать о том, что могло бы разрушить весь его уютный, упорядоченный мирок — о том, что Волан-де-Морт возродился.

—Волан-де-Морт вернулся, — повторил Дамблдор. — Если вы сейчас осознаете это, Фадж, и примете соответ­ствующие меры, возможно, нам удастся спасти положе­ние. Прежде всего необходимо удалить всех дементоров из Азкабана...

—Абсурд! — снова закричал Фадж. — Удалить демен­торов! Да меня вышибут из кабинета, заикнись я об этом! Половина волшебников спит спокойно только потому, что знает — дементоры охраняют Азкабан!

—А вторая половина, Корнелиус, спит гораздо беспо­койнее, зная, что самых опасных сторонников лорда Во­лан-де-Морта охраняют существа, которые по первой его просьбе станут на его сторону! — возразил Дамблдор. — Они не останутся верны вам, Фадж! Волан-де-Морт мо­жет предложить им гораздо больше, чем вы! Если к Во­лан-де-Морту вернутся его сторонники и дементоры пе­реметнутся к нему, вам будет очень трудно помешать ему снова добиться той власти, которая была у него тринад­цать лет назад!

Фадж молча открывал и закрывал рот, как будто не мог найти слов, чтобы выразить свое негодование.

—Следующее, что необходимо предпринять — это направить послов к великанам.

—Послов к великанам? — взвизгнул Фадж, снова ов­ладев даром речи. — Что это еще за безумие?

—Протяните им руку дружбы сейчас, прежде чем ста­нет слишком поздно, — продолжал Дамблдор, — не то Во­лан-де-Морт убедит их, как он это сделал раньше, что он единственный из всех волшебников сможет вернуть им их права и свободы!

— Вы... вы это серьезно? — ахнул Фадж, качая голо­вой. Он отступил от Дамблдора еще на шаг. — Если вол­шебное сообщество узнает, что я договариваюсь с вели­канами... люди ненавидят их, Дамблдор... конец моей ка­рьере...

—Вы ослеплены, — повысил голос Дамблдор, волны мощи, исходящей от него, стали почти осязаемы, глаза его сверкали, — любовью к своему посту, Корнелиус! Вы придаете — и всегда придавали — слишком большое зна­чение так называемой чистоте крови! Вы не понимаете, что важно не то, кем ты родился, а то, каким ты стал! Ваш дементор сейчас уничтожил последнего отпрыска одной из самых чистокровных волшебных семей. Посмотри­те, какую жизнь выбрал себе этот человек! Я говорю вам: сделайте то, что я сейчас предложил — и независимо от того, будете вы занимать эту должность дальше или нет, вас запомнят как величайшего и самого смелого мини­стра магии в нашей истории. Не сделаете — и останетесь в истории как человек, который отошел в сторону и тем самым позволил Волан-де-Морту попытаться во второй раз уничтожить мир, который мы старались восстано­вить!

—Сумасшедший, — прошептал, пятясь, Фадж. — Чок­нутый...

Повисла тишина. Мадам Помфри, прикрыв рот рука­ми, стояла в ногах у Гарри. Миссис Уизли по-прежнему держала руку на плече у Гарри, чтобы не дать ему встать. Билл, Рон и Гермиона молча смотрели на Фаджа.

— Если вы решительно намерены закрыть на все гла­за, Фадж, — продолжал Дамблдор, — то сейчас наши пути разойдутся. Действуйте так, как сочтете нужным. А я... я тоже буду действовать так, как сочту нужным.

В голосе Дамблдора послышался намек на угрозу. Это было просто заявление, но Фадж ощетинился так, будто Дамблдор навел на него волшебную палочку.

— А теперь послушайте, Дамблдор, — ткнул пальцем в его сторону Фадж. — Я всегда давал вам определенную свободу. Я очень вас уважал. Я мог не соглашаться с неко­торыми вашими решениями, но я молчал. Немногие по­зволили бы вам взять на работу оборотня и Хагрида или без согласования с Министерством решать, что и как преподавать ученикам. Но если вы собираетесь работать против меня...

— Я собираюсь работать только против лорда Волан-де-Морта. — ответил Дамблдор. — И если вы тоже про­тив него, значит, мы с вами сторонники, Корнелиус.

Фадж, похоже, не нашелся, что ответить на это. Какое-то время он молча раскачивался с носков на пятки и вер­тел в руках свой котелок.

Наконец он произнес почти жалобно:

— Не мог он вернуться, Дамблдор, это же просто не­возможно...

Снегг решительно вышел вперед, закатал рукав ман­тии и ткнул руку прямо в нос Фаджу. Министр отшат­нулся.

— Вот, — хрипло сказал Снегг. — Вот, смотрите. Чер­ная Метка. Уже не такая четкая, как, скажем, часа полтора назад, но различить ее все же можно. Темный Лорд впечатал свой знак в руку каждого Пожирателя смерти. Именно так мы узнавали друг друга. Так Темный Лорд призывал нас к себе. Когда он касался Черной Метки на руке Пожирателя смерти, все остальные должны были не­медленно трансгрессировать к нему. Целый год Метка становилась все более четкой. У Каркарова тоже. Как вы думаете, почему Каркаров бежал сегодня? Мы оба чув­ствовали, как горит Черная Метка. Мы оба знали, что он вернулся. Каркаров боится мести Темного Лорда. Он пре­дал слишком много его верных сторонников, и хозяин вряд ли примет его с радостью.

Фадж, покачивая головой, отступил от Снегга еще на полшага. Похоже, он не слышал ни слова из сказанного

Снеггом. Он уставился с отвращением на уродливую от­метину на руке Снегга, затем с усилием оторвал от нее взгляд, посмотрел на Дамблдора и прошептал:

— Я не знаю, чего добиваетесь вы и ваши сотрудники, Дамблдор, но я услышал достаточно. Добавить мне нече­го. Завтра я свяжусь с вами, Дамблдор, чтобы обсудить вопросы руководства школой. Я должен вернуться в Ми­нистерство.

Он замер на полпути к двери, резко развернулся и по­дошел к кровати Гарри.

— Твой выигрыш, — сухо сказал он, вынимая из кар­мана внушительный мешочек с золотом, и кладя его на тумбочку. — Тысяча галлеонов. Церемония должна была бы состояться завтра, но в сложившихся обстоятель­ствах...

Он водрузил котелок на голову и решительным ша­гом вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Как только Фадж исчез, Дамблдор повернулся к группе, сто­ящей возле кровати Гарри.

— Предстоит очень много работы, — сказал он. — Молли... я не ошибаюсь, полагая, что могу рассчитывать на вас с Артуром?

— Конечно, можете, — ответила миссис Уизли. Она побледнела еще больше, но выглядела весьма решитель­но. — Артур знает Фаджа. Он и в Министерстве-то рабо­тает только потому, что любит маглов. А Фадж считает, что ему не хватает истинной гордости волшебника.

— Тогда мне нужно отправить ему письмо, — сказал Дамблдор. — Нужно известить всех, кого мы сможем убе­дить в своей правоте, а Артур поговорит с теми в Мини­стерстве, кто не так близорук, как Корнелиус.

— Я поеду к отцу, — тут же поднялся Билл. — Прямо сейчас.

— Отлично, — сказал Дамблдор. — Расскажи ему, что случилось. Скажи, что я скоро сам свяжусь с ним. Но пусть он соблюдает осторожность. Если Фадж подумает, что я вмешиваюсь в работу Министерства...

— Предоставьте это мне, — сказал Билл.

Он похлопал Гарри по плечу, поцеловал в щеку мать, натянул плащ и быстро вышел из комнаты.

— Минерва, — повернулся Дамблдор к профессору МакГонагалл, — попросите Хагрида как можно скорее подняться ко мне в кабинет. И еще — если она согласит­ся прийти — мадам Максим.

Профессор МакГонагалл молча кивнула и вышла.

—Поппи, — обратился Дамблдор к мадам Помфри, — будьте так добры, спуститесь в кабинет профессора Грю­ма. Там, я думаю, вы обнаружите домового эльфа Винки в ужасном состоянии. Сделайте для нее все, что сможете, и отведите на кухню. Я думаю, Добби позаботится о ней.

—Очень... очень хорошо, — удивленно ответила ма­дам Помфри и тоже вышла.

Дамблдор молчал до тех пор, пока шаги мадам Пом­фри не затихли вдалеке.

— А сейчас, — сказал он, — я хочу, чтобы двое из нас сняли друг перед другом свои маски. Сириус... будь добр, прими свой обычный вид.

Огромный черный пес посмотрел на Дамблдора, и в сле­дующее мгновение превратился в человека.

Миссис Уизли взвизгнула, отпрыгнув от кровати:

— Сириус Блэк!

— Мам, молчи! — крикнул Рон. — Все в порядке! Снегг не кричал и не прыгал, но лицо его излучало смесь ужаса и ярости.

—Он! — рыкнул он, глядя на Сириуса, который смот­рел на него с тем же выражением. — Что он здесь делает?

—Его пригласил я, — ответил Дамблдор, переводя взгляд с одного на другого, — так же, как и тебя, Северус. Я доверяю вам обоим. Настало время забыть старые оби­ды и поверить друг другу.

Гарри подумал, что Дамблдор требует невозможного. Сириус и Снегг смотрели друг на друга с ненавистью.

— Пока что я был бы доволен, — нетерпеливо про­должил Дамблдор, — если бы вы не выказывали друг дру­гу открытой враждебности. Пожмите руки. Сейчас вы по одну сторону баррикад. Время не ждет, и если даже те не­многие из нас, кто знает правду, сейчас не объединятся, то у нас просто нет никаких шансов.

Очень медленно Сириус и Снегг подошли друг к дру­гу и протянули руки, а пожав, тут же их отдернули. Вид при этом у них был такой, что было ясно: каждый желает другому если не смерти, то тяжелой болезни точно.

— Для начала достаточно, — заявил Дамблдор, снова становясь между ними. — Для каждого из вас у меня есть работа. Хоть я и ожидал от Фаджа чего-то в этом роде, но подобная реакция полностью меняет дело. Сириус, ты должен сейчас же отправиться в путь. Предупреди Римуса Люпина, Арабеллу Фигг, Наземникуса Флетчера — в об­щем всю старую компанию. На время спрячься у Люпи­на, я свяжусь с тобой позднее.

— Но... — начал Гарри.

Он хотел, чтобы Сириус остался. Он не хотел про­щаться с ним.

— Мы увидимся очень скоро, Гарри, — обернулся к нему Сириус. — Обещаю. Но я должен сделать все, что могу, сам понимаешь...

— Да, — произнес Гарри, — да... конечно, понимаю. Сириус быстро пожал ему руку, кивнул Дамблдору,

снова превратился в пса и подбежал к двери. Лапой по­вернул ручку и исчез в коридоре.

— Северус, — обратился Дамблдор к Снеггу—ты знаешь, что я должен попросить. Если... если ты готов это сделать...

— Да, — ответил Снегг.

Он выглядел бледнее обычного, а его черные глаза странно блестели.

— Тогда, удачи, — сказал Дамблдор. С мрачным пред­чувствием во взгляде он смотрел, как Снегг молча вышел из комнаты вслед за Сириусом.

Прошло несколько минут, прежде чем он снова заго­ворил.

— Я должен спуститься, — наконец сказал он. — Мне нужно поговорить с родителями Диггори. Гарри, прими оставшееся зелье. Я еще увижусь со всеми вами позже.

Дамблдор ушел. Гарри откинулся на подушки. Герми­она, Рон и миссис Уизли долго молча смотрели на него.

—Нужно выпить оставшееся зелье, Гарри, — загово­рила, наконец, миссис Уизли. Она потянулась за кубком и задела мешочек с золотом. — Тебе нужно выспаться как следует. Попробуй подумать о чем-нибудь другом... по­думай, например, что ты купишь на выигранные деньги!

—Мне не нужно это золото, — ответил Гарри без вся­кого выражения. — Возьмите его себе. Или пусть кто-ни­будь другой возьмет. Это не я выиграл. Это золото Сед­рика.

Он сражался с этим с того самого момента, когда вы­шел из лабиринта, и все-таки это его настигло. Гарри чув­ствовал, как щиплет в уголках глаз. Он моргнул несколько раз и уставился в потолок.

—Ты ни в чем не виноват, Гарри, — прошептала мис­сис Уизли.

—Это я предложил ему взяться за Кубок вдвоем, — от­ветил Гарри.

Теперь щипало не только в глазах, но и в горле. Как он хотел, чтобы Рон сейчас отвернулся!

Миссис Уизли поставила кубок с напитком на тумбоч­ку, обняла Гарри и прижала его к себе. Никто никогда не обнимал его так, почти как мать. В это же мгновение на него обрушилась вся тяжесть случившегося этой ночью. Лицо матери, голос отца, тело Седрика на земле — все невыносимо кружилось перед глазами, так что Гарри едва не прокусил себе губу борясь с горестным воем, который рвался изнутри.

Раздался громкий хлопок, и миссис Уизли отпустила Гарри. Гермиона стояла у окна, сжимая что-то в руке.

— Извините, — прошептала она.

— Вот твое зелье, Гарри, — сказала миссис Уизли, бы­стро вытирая глаза тыльной стороной ладони.

Гарри выпил все одним глотком, и оно тут же подей­ствовало. Тяжелые волны сна без снов накатили на него. Сопротивляться он не мог и не хотел. Он откинулся на подушку и больше не думал ни о чем.

Дата добавления: 2015-12-07