Читайте также:
|
Она стояла, прислонившись к стеклянной стене, и плакала. Елене было больше не под силу держать в себе боль и обиду, которые переполняли ее. Сейчас девушка завидовала Деймону, застывшему, как каменное изваяние, и смотревшему пустым взглядом серых глаз сквозь стекло, не веря, что этот незнакомец, чудовищный, злой незнакомец, на самом деле является его братом.
Стефан, которого он защищал от тяжелой руки отца. Стефан, которого он учил играть в футбол, водить машину и общаться с девочками. Это какой-то ночной кошмар, дурной сон, но не правда, ни в коем случае не реальность.
Всю свою жизнь Деймон думал, что должен был умереть вместо мамы одиннадцать лет назад, но эгоистичное желание жить все же вызывало в его душе ненавистную радость от того, что его тогда там не было. Только сегодня он впервые искренне пожалел о том, что не пошел тогда с отцом. Если бы он умер, его брат не превратился бы в монстра.
Если бы Елена рассказала ему о том, что это Стефан тогда пытался ее убить, он бы не поверил ни за что, но об этом говорил сам Стефан.
- То есть ты подтверждаешь, что все это правда? Ты отравил Эббигайл Картер, подменив таблетки Реббеки? Ты зарезал Мэдс Шелдон, а потом подставил Тайлера Локвуда? – невозмутимо переспросила Бонни.
- Да, - кивнул Стефан, и Деймон почувствовал, как все внутри затянулось в тугой узел.
- И покушение на Елену Гилберт…
- Это тоже я.
- Расскажи нам об этом подробнее, - попросила Бонни.
- Я не хотел, чтобы Елена вышла за моего брата, поэтому на свадьбе бросил ей ту записку. Она сбежала, а я не мог за ней последовать, так как находился у всех на виду. Мне нужно было утешить брата. Мы сидели вместе и разговаривали, когда она позвонила ему. Он вышел в коридор, но мне был слышен их разговор. Я узнал, где она, взял тяжелый подсвечник и ударил Деймона по голове сзади. Затащил его в эту комнату и запер дверь. У меня были ключи от его машины, и я поехал к ней. Я понял, что Елене известна правда о смерти Мэдс, поэтому сбил ее машиной. Она оставалась живой, поэтому я решил поджечь ее в доме. Для надежности проткнул ее ломом, но она все равно осталась жива, - в голосе Стефана отсутствовали какие-либо эмоции, одно пугающее безразличие.
- Стефан, это действительно ваших рук дело? – с завидным спокойствием спросила Кэтрин, находившаяся там в качестве его адвоката. – Вы никого не покрываете? Клауса? Ребекку?
- У меня в пиджаке был цветок, лилия, я поставил ее Елене в руки, - произнес Стефан.
- В показаниях Ребекки действительно говорится о цветке, который был на груди Елены, - сказала Бонни, перелистывая протокол с опросом свидетелей. – Как оказалось, что вы впоследствии помогали спасать Елену?
- Я вернулся на свадьбу, где все теперь искали не только невесту, но и жениха. Я помог найти Деймона, и потом мы вместе поехали к тому дому. По моим подсчетам, мы не должны были успеть, но Бекс все испортила…
- Все это время… Вам кто-то помогал? – спросила Бонни.
- Нет.
- Ты врешь, Стефан, и нам это известно, - проговорила Кэтрин. – Прекрати.
- Не понимаю, о чем вы.
- Человек, которого ты защищаешь, опасен для общества. Как ты не можешь понять?!
- Я действовал один.
***
- Мама? Мамочка?
Уинн вбежала в дом и вздохнула с невероятным облегчением, услышав веселые голоса на кухне.
- Уинн? Вы уже вернулись?
Войдя в кухню, девушка увидела мать, готовящую ужин с Кайлой, младшей сестрой. Уинн не удержалась и крепко обняла женщину, уткнувшись в ее светлые кудри. К глазам подступили слезы. С мамой все в порядке, но, возможно, видятся они последний раз.
- Эй, в чем дело, солнышко? – улыбнулась Патриция, с удивлением глядя на дочь, которая уже давно так не проявляла свои чувства. – Ты что-то натворила?
- Нет-нет, все в порядке, - покачала головой Уинн, отстраняясь и вытирая глаза рукавом.
- А где Кевин? Я получила твое сообщения о том, что ты заберешь его с дня рождения его друга Бена. Ты не забыла?
- Нет, просто мальчики уговорили меня на ночевку. Ты не против? – Уинн решила выиграть время. Возможно, ей еще удастся вернуть брата, до того как мама узнает.
- Конечно, пусть остается. Поможешь нам с ужином? Сегодня придет Лекси, поэтому я пригласила того милого парня Тома, что живет по соседству…
- Прости, но я уже договорилась с Джордан, нам нужно отлучиться ненадолго, так что пока, - и прежде чем мама успела возразить, девушка поспешила к выходу. В коридоре она остановилась и прихватила бейсбольную биту старшего брата.
Выйдя на улицу, Уинн набрала номер подруги.
- Алло?
- Приезжай ко мне, сейчас же, - решительно произнесла она, хотя внутри была далеко не так спокойна.
- Что такое?
- Нужна твоя помощь. Только быстро, Джо!
- Ладно, ладно, скоро буду.
Ожидая подругу, Уинн направилась к соседнему дому, вернее к тому, что от него осталось. Открыв злосчастный почтовый ящик, в который она так неосмотрительно когда-то заглянула, девушка обнаружила оставленные указания. По коже пробежали мурашки, когда она подумала о том, что этот человек стоял тут, смотрел в окна ее дома, а теперь украл ее брата.
Но пальцы уже автоматически набирали указанный номер. Уинн стала марионеткой, и ей не оставалось ничего, кроме как послушно исполнять свои обязанности.
- Алло? – послышался звонкий голосок на том конце.
- Кэролайн Форбс? – спросила Уинн, удивляясь тому, что ее голос не дрожит.
- Да, а кто это?
- Неважно. Вы хотите получить доказательства того, что Тайлер Локвуд не виновен?
- Откуда у тебя мой номер? Кто ты и что тебе известно?
- Это неважно. Вы должны приехать по указанному адресу. Одна. Иначе кто-то пострадает.
Уинн мысленно умоляла Форбс не упрямиться, потому как запугивать людей в школе не учат и если Кэролайн не согласится, Уинн окажется в тупике: человек, затеявший игру, не потерпит, чтобы все шло не по плану.
- По какому адресу? – после некоторых раздумий спросила Кэролайн.
- Проверьте свою почту, - сказала Уинн, прежде чем отключиться.
Девушка перевела дыхание, пытаясь успокоиться. Хотела приключений и получила на свою голову. Она давно мечтала жить как в кино, но никогда не думала, что окажется героиней фильма ужаса.
Увидев машину мамы Джордан, Уинн подумала, что теперь придется втянуть в это еще и подругу. Ей не хотелось, но выбора, как такового, у нее не было.
- Ого, у нас разборки намечаются? – игриво подняла светлую бровь Джордан, когда подруга села рядом и бросила бейсбольную биту на заднее сидение. – Как его зовут?
- Ее. Ее зовут Елена Гилберт. Ты должна помочь мне похитить ее, Джо.
- Что?!
Девушка находилась в состоянии легкого шока. В голубых глазах светилась смесь недоверия и страха за психическое состояние подруги.
- Ты никогда не умела шутить, Уинн, но знай: эта шутка самая тупая!
- Если бы… - прошептала Уинн, хватаясь за голову. – Если бы это было шуткой! Пожалуйста, Джо, на кону стоит слишком много! Это очень рискованно, но мне некого просить о помощи, кроме тебя…
- Ты… Ты вообще нормальная?! – Джордан не могла поверить своим ушам. – Ты серьезно хочешь похитить человека?!
- Я ввязалась в очень опасную авантюру, и если не приведу им Елену, то Кевина убьют.
Джордан замерла, на ее лице отразился шок.
- Но, Уинн…
- Поможешь мне – узнаешь, кто твой отец, - произнесла ее подруга, точно зная, что ради этого Джордан не остановится ни перед чем.
***
Он сидел рядом. Так близко, что их плечи соприкасались. Она могла физически ощущать его боль – или это была ее собственная, Елена не понимала. Она не выдержала, ее рука сама взяла его ладонь и тесно переплела пальцы.
«Я рядом, - хотелось сказать ей. – Между нами такая огромная страшная пропасть, возможно, мы никогда не сможем быть вместе, но сейчас я рядом с тобой. Ты не один».
Но слова застревали в горле, Елена не могла произнести ни звука, просто сидела и смотрела сквозь пелену слез в пространство. Они с Деймоном сидели на скамейке возле участка, не зная, куда им теперь идти и что делать.
- Ты была права, - произнес Деймон. – Нашего ребенка убили из-за того, что он был моим. Тебя едва не убили из-за того, что ты любила меня… Ты была права.
Сердце девушки сжалось от той боли и тоски, что звучала в его голосе.
- Нет, - прошептала Елена, чувствуя, как по щеке катится слеза. – Я была не права. Прости за все, что тогда сказала. От первого до последнего слова. Просто… Во мне столько ненависти, Деймон, что она разрушает меня изнутри. Я чувствую, что моя жизнь сломана, и починить ее я не смогу никогда. У меня такое чувство, будто я должна была умереть и мне теперь не место здесь. Это ощущение превращает меня в другого человека. И эта другая я больше не хочет любви, смеха и счастья. Она не хочет жить…
- Не надо… Пожалуйста. Я заслужил много, Елена. Но я больше не могу. Я терял, терял и терял. Всех потерял. Родителей, сестру, брата. Тебя. Всех из-за себя. Их не спасти, но ты можешь быть счастливой.
- Не хочу…
- Елена! – мужчина резко обернулся к ней. Взял ее лицо в ладони и посмотрел в любимые, некогда глубокие, но теперь совсем пустые карие глаза. – Почему? Почему ты сразу не сказала мне о том, что это Стефан?
Брюнетка в замешательстве смотрела на него, не находя ответа.
- Я не хотела осознавать этого. Я не врала о потери памяти. Не полностью. Я помнила, как прочла имя Стефана в дневнике Мэдс. Но моя память отказалась сохранить тот момент, когда он… - она закрыла глаза. – Позже я пыталась представить его там. Как он пытался убить меня. Но ничего не получалось. Какая-то частичка мозаики упорно не становилась на положенное место. Я начала цепляться за воздух. Искать других виновных. Я подозревала другого человека. Но… Виновен Стефан. Сара, или не Сара, здесь ни при чем… Помнишь, когда Стефан болел ветрянкой? Будто у него были осложнения, и он долго находился на карантине? Он лечился в психбольнице. Я говорила с девушкой, Мишель. Они дружили там. Она помнит его. Они вытворяли там страшные вещи еще совсем маленькими…
- Почему я не заметил? – спросил Деймон, обращаясь скорее к себе, чем к ней. – Чем, вашу мать, я был так занят, что не заметил, что у моего брата конкретный сдвиг по фазе?!
Люди начали оглядываться на них: кто-то с недоумением, кто-то узнавая. Елена заметила стоявшую на лестнице Кэтрин, которая махнула ей рукой, подзывая к себе.
- Я сейчас вернусь… - прошептала брюнетка, но Деймон был слишком погружен в себя, чтобы услышать.
- Что еще? – спросила Гилберт, устало смотря на девушку. – Я себя так скверно чувствую. Пожалуйста, разреши мне просто уехать домой, упасть на кровать и поверить, что все кончено.
- В смысле кончено? А как же Сара? – Кэтрин сделала руками кавычки на последнем слове.
- При чем тут она?
Кэтрин во все глаза на нее смотрела.
- Елена, ты дура или притворяешься. Я ходила с тобой в больницу. Мэдс не сдавала кровь как донор, значит, за нее сдала эта твоя Сара!
- Мэдс боялась сдавать кровь и не хотела показаться нам слабой, поэтому попросила свою знакомую об одолжении. Хитроумно, да, но не так преступно, чтобы в чем-то обвинить девушку, которая, как и многие, плясала под дудочку Мэдс.
- Она написала послание на стене якобы от Мэдс своей кровью, которую в полиции приняли за кровь Мэдс, потому что в банке крове ее образцы значились под именем Шелдон. А ты предлагаешь оставить ее в покое?! – Кэтрин отказывалась в это верить. Как могла Елена теперь отступать, когда они настолько близки к правде?
- Да плевать мне на то, что она там писала! Там, - брюнетка махнула рукой на здание полиции, - сидит парень, которого я считала одним из самых близких мне людей. Он признал, - Елена сделала ударение на последнем слове, а ее глаза загорелись злостью, - что убил Мэдс, моего ребенка и твою сестру! Твою сестру, Кэтрин! А ты его теперь официально защищаешь?!
- Он врет! – возразила Кэтрин. – Ты ведь не помнишь, кто пытался убить тебя!
- Его имя было в дневнике, Мэдс знала, что он ее убьет!
- Как можно знать имя своего убийцы, будучи живой?!
- Он болен.
- Она тоже.
- Это ее проблемы…
- Нет, они наши, черт возьми! Она во всем виновата. В смерти моей сестры, твоего ребенка и Викки Донован.
- Зачем Стефану лгать? – спросила Елена, и Кэтрин замолчала. Этого она сама не понимала.
К ним поднялся Деймон.
- Что происходит? – по его взгляду Кэтрин поняла, что Сальваторе, в отличие от Елены, готов уцепиться за любую возможность невиновности брата. Но Гилберт было сложно винить. Она просто хотела, чтобы все было кончено. Елена слишком много пережила, чтобы хотеть продолжения всего этого сумасшествия. Но Кэтрин боялась, что желание девушки не примут в расчет.
- Ничего, - произнесла она, отводя взгляд от глаз Деймона.
- Можно мне увидеть его? – спросил он решительно.
- Стоит ли? – засомневалась Кэтрин. – Сумеешь обойтись без драматических сцен с криками «Как ты мог» да «Почему, брат»?
- По-твоему, это смешно?! – зло посмотрел на нее Сальваторе.
Девушка виновато покачала головой.
- Нет, прости. Просто постарайся держать себя в руках, хорошо?
Он коротко кивнул.
- Постараюсь.
Кэтрин стала подниматься по лестнице, Деймон пошел за ней, а в дверях оглянулся на Елену:
- Не уходи никуда. Подожди меня здесь, ладно?
Брюнетка уловила в его голосе едва заметную умоляющую нотку и, немного помешкав, кивнула. Они ушли, а девушка осталась стоять на ступенях, стараясь не вспоминать всего того, что говорила ей Кэтрин.
- Елена? Елена Гилберт?
Она повернулась и увидела девушку небольшого роста, с коротко остриженными рыжими волосами. В больших глазах замер испуг затравленного зверька, а голос дрожал.
- Я вас знаю? – удивилась Елена.
- Нет, - девушка покачала головой и сказала: - Нет, но я тебя знаю.
- Кто же не знает, - бросила брюнетка и отвернулась. Если эта одна из сочувствующих и сопереживающих, которые штамповали ей письма пачками, то Елене она неинтересна.
- Нет, ты не поняла, я знаю о тебе все.
Елена почувствовала волну раздражения от этой навязчивой самоуверенной девчонки. Она повернулась, вызывающе глядя на нее:
- Так уж и все?
- Почти, - скромно заметила девушка. – Например, то, что в тринадцать лет ты сломала руку – родителям сказала, что упала с велосипеда, но на самом деле свалилась с дерева, когда подглядывала с подружками за мальчиками. На твоем гипсе расписались все твои друзья и даже Джони Депп, которого ты встретила на одном дне рождения. А в четырнадцать ты потеряла мамину сережку, которую взяла без проса. Сережки были семейными драгоценностями Гилбертов, и ты жутко боялась гнева матери. Твои подруги сумели сделать тебе точно такую же до того, как мама заметила пропажу. А в пятнадцать ты впервые поцеловалась с мальчиком, попав с ним под омелу. И заявила, что это далеко не так здорово, как показывают в фильмах…
По мере рассказа девушки Елена чувствовала, как бледнеет.
- Мне продолжать?
- Откуда ты все это знаешь?
- Пошли со мной.
- Откуда? – настойчиво переспросила Елена, не сдвинувшись с места, хотя девушка уже шла по улице.
- Идешь? – оглянулась она. – У меня есть для тебя кое-что.
Жизнь ничему не учит Елену – это она поняла уже давно, но как можно ждать опасности от подростка в смешной вязаной шапочке? И как можно знать, что в безлюдном переулке, куда свернет незнакомая девушка, тебя ждет еще один подросток с бейсбольной битой, крепко сжатой в руках?
Джордан выглянула из-за угла и увидела Уинн, ведущую Елену Гилберт прямо к ней. Она скрывалась в тени пожарной лестницы и удивлялась тому, что руки совсем не дрожат, а дыхание ее участилось и сердце колотилось так бешено вовсе не от страха, как у перепуганной Уинн. Нет, Джордан не боялась. Ею владело совсем другое чувство, которое она не испытывала никогда раньше. Она чувствовала его вкус, оно пьянило лучше вина и дурманило сильнее наркотиков. Это чувство было самым острым и самым лучшим, испытанным ею в жизни.
Опасность.
Джордан ввязалась во что-то опасное, но сейчас, в этот момент, она сама была опасна, как никогда.
Они свернули за угол и двинулись дальше. Джордан выскользнула из-за лестницы, подбежала к девушкам и, изо всей силы замахнувшись, ударила Гилберт по голове. Девушка упала навзничь, и Уинн вскрикнула от ужаса.
- Ты рехнулась?! – завизжала она. – Ты ее зачем так ударила?!
- Закрой рот! – тихо прервала ее подруга. – Неподалеку полицейский участок, идиотка. Бери ее за руки, и потащили к машине, пока кто-то не увидел.
- А вдруг ты ее убила? – Уинн испугано кинулась нащупывать у Елены пульс, а Джордан только закатила глаза. – Слава Богу, пульс есть!
- Счастлива? Теперь берем.
Она взяла ее за ноги, Уинн взяла девушку под руки, и они пошли к машине неподалеку, нервно оглядываясь в поисках прохожих. Едва они успели забросить Елену внутрь багажника, мимо проехала полицейская машина.
- У нее кровь… - прошептала Уинн.
Джордан решительно захлопнула крышку багажника.
- Твои проблемы, дорогая. Адрес.
Уинн рассеяно достала клочок бумаги, предоставленный ей той, которая сподвигла ее на этот кошмарный поступок.
- С одной стороны адрес твоего отца, - сказала она, протягивая лист подруге.
Джордан нетерпеливо выхватила его, прожигая глазами незнакомый адрес, чувствуя волнение, с головой накрывшее ее.
- С другой, - продолжала Уинн. – Адрес, по которому он может найти Мэдс.
- Кого? – переспросила Джордан, считая, что ослышалась.
- Ее-ее, - кивнула Уинн.
Потом развернулась и пошла к машине, намереваясь уехать.
- Эй! Это машина моей матери, попробуй только не вернуть! – крикнула вдогонку Джордан, но Уинн вряд ли ее услышала. Джо смотрела вслед уезжающей подруге, думая о том, что настоящие опасности только впереди.
***
- Ты его не тронешь!
Ребекка решительно преградила брату путь, перехватив его ладонь, взявшуюся за дверную ручку. Клаус метнул на блондинку злой взгляд и угрожающе проговорил:
- Уверен, у тебя имеются веские аргументы для такого идиотского заявления, которые ты будешь долго и скучно рассказывать. Чтобы не тратить время впустую, уверяю тебя, Бекс, тебе меня не убедить и к вечеру твой Сальваторе встретится с Мэдс.
В голубых глазах Ребекки читался испуг, который Клаусу редко когда приходилось видеть, и он с досадой подумал о том, что сестра станет помехой для осуществления заветной пятилетней цели.
- Не убивай его, - на этот раз это был не приказ в обычной манере, а почти умоляющая просьба.
- Почему нет? – раздраженно спросил мужчина. – Какое тебе до него дело? Может, ты его любишь? – в последнее слово он вложил как можно больше презрения, и его сестра передернула плечами, как если бы он сказал что-то напрочь лишенное смысла.
Впрочем, именно так все и обстояло. Во всяком случае, должно было быть так. Но то, как Ребекка отвела взгляд, отстранилась и повернулась к нему спиной, заставило Клауса усомниться в твердости своих убеждений.
Она ему больше не мешала, он мог спокойно уйти, но что-то останавливало. Понимание того, что она, Ребекка, тот единственный человек, который никогда его не предаст, который не бросит, несмотря ни на что, в этот раз было болезненным как никогда. Клаус не желал ни в ком нуждаться, но он нуждался в сестре и признавал это, скрепя сердце.
- Он не убийца, - тихо произнесла Ребекка. – Поэтому он и нравился мне, понимаешь? Он был готов на многое, если человек для него что-то значит, на очень многое, но не на убийство. В нем сочетались самопожертвование, на которое я никогда не была способна, и не способность переступить черту, которую я все время переступала.
- Это только доказывает, что ты плохо его знала. Или то, что он успел измениться, пока тебя не было.
- Люди не меняются, - возразила Ребекка, и в ее голосе послышалась нотка чего-то напоминающего грусть.
- Пусть так, - согласился с ней брат. – Но в них постоянно открываются новые стороны, о которых мы раньше не подозревали.
Девушка замолчала и, посмотрев на Клауса долгим пронзительным взглядом, с горькой усмешкой проговорила:
- Ты ведь все равно поступишь по-своему, правда? Что бы он для меня ни значил?
- Да.
Хотелось добавить еще что-то вроде «прости», но фраза показалась Клаусу совсем неуместной. Это она должна была говорить «прости» за то, что этот жалкий Стефан для нее какого-то черта что-то значил.
Ребекка села в бордовое кресло и опустила взгляд в пол, чтобы брат не заметил на ее лице отчаянья, которое она не могла скрыть. Клаус убьет Стефана, и они поедут на другой конец света, продолжая портить жизнь еще кому-то. Или останутся в Нью-Йорке и забавы ради начнут изводить Деймона, Елену, Кэролайн и Тайлера. И она не посмеет сказать брату, что устала, что ей надоело и что былых острых чувств Ребекка уже давно не испытывает.
Очередная интрига была как шоколадная плитка – Бекка обожала шоколад, но если есть его в непомерных количества изо дня в день много лет, он приедается, а порой вызывает приступ тошноты. И отказаться от этого шоколада ты не можешь потому, что уже давно забыла вкус всего другого.
Вкус любви, дружбы, доверия, сочувствия, счастья…
Ребекка всегда тешила себя мыслью о том, что у нее есть Ник, но правда заключалась в том, что это она есть у него. В любое время, в любой ситуации, в любой передряге. Но попроси она его сейчас остановиться, он не сделает этого. Попроси она его остановиться в любое другое время, ответ будет тем же самым.
Девушка вздрогнула, услышав, как хлопнула входная дверь, и вдруг, сорвавшись с места, решила, что должна любой ценой остановить брата. Она начала лихорадочно размышлять о том, к кому обратиться.
Деймон. Не откажется ли он от брата после всего, что стало известно в свете последних дней?
Кто тогда? Кто же еще верит в невиновность Стефана, кроме нее самой?
Ответ напрашивался сам. Никто.
А верит ли она в это в достаточной степени?
Ребекка отбросила последнюю мысль и поняла, что остановить Клауса может только она. От этого в горле появился ком, но отступать девушка не могла. Она остановит брата и только потом сможет сказать «стоп» самой себе.
Блондинка сняла с вешалки пальто и, застегиваясь второпях, открыла дверь гостиничного номера.
А потом замерла, встретившись взглядом с глазами, которые каждое утро видела в зеркале.
- О Господи, ты кто?
***
Длинные темные ресницы резко выделялись на матово-белых щеках. С потресканных губ женщины сорвался тяжелый вздох, она попыталась пошевелить руками, но ничего не вышло. С трудом открыв глаза, Элиза увидела, что привязана к больничной койке.
Женщина часто заморгала, думая, что это сон, а потом попыталась высвободиться.
- Не делайте резких движений, миссис Сальваторе, - весело пропела медсестра, вошедшая в палату.– Вы слишком слабы.
- Как… как вы меня назвали?
Девушка удивленно посмотрела на нее своими темно-карими глазами.
- Вы – Элиза Сальваторе, вы помните свое имя?
- Какая-то ошибка, - Элиза замотала головой на подушке, а по щекам покатились слезы. – Моя фамилия Шелдон и…
- Вы не помните, как вышли замуж? – Медсестра озабочено присела рядом на кровать и накрыла своей рукой ладонь Элизы. – За Джузеппе Сальваторе?
Элиза только пораженно открыла рот, не в силах вымолвить ни слова.
- И что родили ему двух замечательных детишек? Деймона и Мэдди?
- Моя дочь… жива?
- Конечно! – медсестра энергично кивнула головой. – Жива-здорова. Они с Деймоном навещают вас едва не каждый день.
- А что я здесь делаю? – прошептала женщина, не в силах поверить в услышанное.
- Вы попали сюда с психическим расстройством после смерти вашего мужа, Джузеппе. Очень сочувствую.
Элиза сильнее заплакала. Неужели это правда? Неужели вся та жизнь, которую она помнит, на самом деле бред, а ее дочь жива?
- Мне нужно ее увидеть! Мне нужно увидеть мою Мэдс!
- Скоро, совсем скоро, - пообещала девушка, поправляя упавшую на лицо Элизы темную прядь.
Мишель вышла из палаты и с довольной улыбкой зашагала по коридору, спрятав руки в карманы медицинского халата. Она подошла к окну с решеткой и присела на подоконник, где курил один из санитаров.
- Ты обещала, что сегодня будет весело, - прищурившись, напомнил парень, глубже затягиваясь.
- Так и будет, - с игривой улыбкой на губах пообещала девушка. – Нам пришлось здорово поскучать, пока здесь торчала та зануда Лекси. О, я думала, она никогда не уберется!
Джек ухмыльнулся.
- Ты была такой убедительной. Впрочем, с тех пор, как я тебя помню, ты могла обмануть кого угодно. Хотел бы я увидеть реакцию Лекси, если бы она тебя сейчас увидела.
- Я полностью выздоровела, доктор! – Мишель вскочила с подоконника и демонстративно закружилась, а потом, остановившись, с притворной грустью вздохнула: - Или неизлечимо больна.
Джек рассмеялась.
- Как и все здесь, малышка, как и все.
Мишель хмыкнула. Она никогда не имела психических отклонений – так она, во всяком случае, считала. Все, что она делала – даже если это были ужасные вещи, – она делала полностью осознано. Ее отец был главврачем, девочка, росшая без матери, целыми днями играла с больными детьми. Маленькая Мишель пришла к выводу, что некоторые из них совершенно ничтожны, а некоторые гораздо веселее ее обычных сверстников. Именно здесь она обрела настоящего друга, здесь она распоряжалась всем и вся, поэтому жизнь за пределами этой больницы перестала ее интересовать. Там были скучные правила, безобразная рутина, а здесь становились возможными вещи, выходящие за рамки дозволенного – глупых условностей, созданных теми, кто отравил мир и превратил его в скопище нудных зомби.
Здесь Мишель и ее подружка были королевнами. Больница – их собственный мир, где не существовало правил. Все и каждый ради собственных забав.
- Почему?! Почему ты хочешь уйти?! Я жила за этим забором, там нет ничего стоящего! – убеждала подругу Мишель, когда Сара сказала, что хочет уйти.
- Там моя мать. Я должна свести счеты, - холодно произнесла девушка. – Она отказалась от меня, а говорила, что я – ее жизнь. Я ей не нужна, значит, и жизнь незачем.
- Ты вправду способна на это? – Мишель заворожено смотрела на подругу. – Ты сможешь ее убить?
Птички, животные – ладно, эксперименты над больными – тоже ничего, но убить человека?
- Не знаю, - Сара пожала плечами, но Мишель глубоко в душе знала ответ.
- Ты вернешься?
- Конечно, моя любимая подружка.
Крепкие объятия и мучительное прощание. Мишель ждала, а Сара не звонила и не приезжала. Для Мишель все перестало быть интересным, только подруга могла придумывать что-то волнующее и увлекательное, а Мишель нравилась роль исполнителя.
Месяц спустя Сара вернулась.
- Что значит, ты переезжаешь к тете?! Зачем?!
Сара с ледяным спокойствием наблюдала за истерикой подруги.
- Она нашла меня после смерти мамы. Элиза – мамина младшая сестра. Блудная овечка в примерной семейке Шелдонов, имя которой было под запретом. Она потрясающая, Мишель! А ее дочь… Выдела бы ты Мэдс! Такая красивая, веселая, уверенная и такая сильная. Управляет всеми, как куклами. Как бы мне хотелось стать ею…
Мишель почувствовала укол злости.
- Ты решила остаться там?
- Да, прости.
- Но там могут поймать, а здесь – никогда!
- В этом-то и дело, понимаешь? Там ты всегда на грани, за миллиметр от разоблачения, и это неописуемое чувство.
- Тогда возьми меня с собой! – попросила Мишель.
- Не сейчас, - тоном, не терпящим возражений, сказала Сара. – Позже.
Шли месяцы, а «позже» не наступало.
- Этот чертов круг избранных! – жаловалась Сара по телефону. – Она не подпускает к себе никого, кроме своей пятерки!
- Круг можно разорвать, только найдя слабое звено, - сказала тогда ей Мишель.
- Слабое звено… Точно! Что бы я без тебя делала!
Потом она стала звонить все чаще, и Мишель тешила себя тем, что подруга не забывает о ней.
- Она взяла меня в игру! Меня, представляешь?!
- И ты переделала игру на свой лад?
- Конечно! Избавилась от ее подозрительного парня, рассорила Стефана с остальными… На очереди Кэролайн. Хочу заставить ее ненавидеть Мэдс. Тайлеру нравится блонди, поэтому он может пойти за ней. Деймон – лучший друг Локвуда, а Елена… Черт, вот что с ней делать?!
- Мишель!
Джек тронул подругу за плечи, вырывая из воспоминаний.
- Что?
- Машина подъехала.
Девушка обратила взгляд темных глаз к окну и улыбнулась:
- Похоже, первый игрок прибыл. Ловушки расставлены, призы на местах. Звони шефу и говори, что можно начинать шоу.
- Интересно, кто выиграет?
- Все проиграют, уж поверь.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 81 | Нарушение авторских прав