|
Читайте также: |
НИНА
Наша проблема в том, что мы все примеряем на себя. «Мне нравится», «мне не нравится», «я хочу», «я не хочу», «я думаю», «я считаю»... Пока эту гадину, эту яшку проклятую, не раздавишь — никогда счастлив не будешь. Даже и пытаться глупо.
Кавалерия
- Рина, зайди ко мне!
Рина, спешившая к Гавру с полным газом объедков, остановилась. Когда тебя зовет из окна своего кабинета директор, да еще высунувшись по грудь, — это уже тревожно. Рина сунулась было на крыльцо ШНыра, но Кавалерия нетерпеливо крикнула, чтобы Рина подходила прямо к окну, что она и сделала.
- Родиона видела? Как он? — спросила Кавалерия.
- В пегасне сидит. Раньше он скорее удавился бы, чем брикет сена принес. А теперь запросто! Сам предлагает! — сказала Рина удивленно.
Она не знала, что Родион старается все время быть на людях и чем-то занимать себя. Оставаться наедине с собой он боялся, зная, что рука потянется к шее. С элем у Родиона шла война не на жизнь, а на смерть. Всякий раз, как Родион забывался и раздирал ранку, эль начинал расти. Когда сдерживался хотя бы сутки, эль начинал метаться. Родион ощущал его голод и адскую злость. Это было очень больно, но Родион понимал, что это единственно верный путь. Уморить личинку голодом, не уступив ей. Все другие способы не-действовали. Странно, что ограда ШНыра пропускала Родиона.
Кавалерия заглянула к Рине в таз:
- Почему так много испорченной еды.
— Надя страдала.
- Пять баллов за лаконичность! — воскликнула Кавалерия.
Действительно, более кратко выразить свою мысль было невозможно. Когда Надя страдала, у нее все валилось из рук и пригорало. Когда Суповна видела, что что-то пригорело, то приходила в такое состояние, что у Нади появлялся уже настоящий, а не надуманный повод для страданий.
- Где Сашка? — спросила Кавалерия.
- В нырок ушел.
- Ясно. Тогда придется взять кого-то другого. Идешь сейчас в Зеленый Лабиринт — ищешь Влада Ганича. Едете с ним в Москву. Именно едете! Никаких телепортаций!.. В Москве ищешь Нину. Найти ее поможет Макс, который сейчас в Москве проверяет зарядники. Вопросы есть?
- Да, — сказала Рина. — А почему Ганича? Можно кого-нибудь другого взять?
- Ты что, не любишь Ганича? — удивилась Кавалерия.
- Э-э... Может, напротив, я люблю его слишком сильно?
- Вот и будешь приучаться любить его не так сильно. И вообще, не груби руководству! — сказала Кавалерия.
Рина грустно кивнула, после чего уточнила, зачем ей вообще нужен Влад.
- Ганич будет проверять зарядки вместо Макса, которого ты заберешь, чтобы искать Нину. А с Ниной... тут вот какое дело...
Кавалерия замолчала. По дорожке, сунув руки в карманы, проходила Юля. Все эти дни она шаталась по ШНыру, абсолютно ничего не делая и всем своим видом показывая, что ей здесь не нравится. Но все же почему-то не уходила отсюда. А вчера вечером целый час просидела в кухне у Суповны, наблюдая, как Суповна с лицом палача громадным ножом руби т капусту. Суповна молчала, и Юля молчала. И это перекидывало между ними мостик единения.
- С Ниной вот что... — продолжала Кавалерия, проводив Юлю задумчивым взглядом. — Я вспомнила, что она может найти любой предмет! А закладка тоже предмет!
- Знаю, — сказала Рина. — Но только если посмотрит на того, кто его потерял.
- Да, — признала Кавалерия. — Но кто ей помешает увидеть Гая? Который в свое время мог видеть на двушке немало сильных закладок!
- Но почему...
Кавалерия нетерпеливо махнула рукой, прерывая ее:
- Я много размышляла о закладках-двойниках. Сопоставляла то, что узнала от Родиона, то, что узнала от тебя, и то, что знала сама. Ставила себя на место Гая, который всеми силами хочет прорваться на двушку. И вот что я поняла. Гаю нужна чудовищно сильная закладка из-за Второй гряды, двойник которой существует и в человеческом мире. Так?
- Допустим, — осторожно признала Рина, тоже знавшая об открытиях Родиона. — Но здесь-то она не закладка, а просто камень. У нас силу сохранили только не очень мощные закладки.
- Правильно! Но когда одна закладка сдвигается ЗДЕСЬ, она сдвигается и ТАМ! То есть можно взять камень-двойник сильной закладки у нас и перенести ее из-за Второй гряды, допустим, на Первую и положить на видном месте. Там, где его найдет любой неопытный и шныр и от жадности в него обязательно вцепится. Потом, уже в болоте, эльбы ставят в известность Гая, и он перехватывает этого шныра вместе с закладкой. Вариант?
- Вариант, — подтвердила Рина.
- Но могут быть и другие варианты! Этого-то и и боюсь больше всего! — сказала Кавалерия и, больше ничего не объясняя, непонятно глянула куда-то вдаль, где у ворот, циркульно переставши ноги, шагал Даня, вновь начавший обживаться и ШНыре.
Рядом с Даней тащился Макар и, забегая вперед, выпрашивал у него нож. Нож у Дани был отличный. Подарок Меркурия. Как-то в походе тот увидел, как Даня пытается перерезать ветку новокупленным «китайцем». Меркурий взял у него «китайца» из рук, пoтрогал большим пальцем сталь, хмыкнул и достал из пшенка свой нож. Такой простенький, небольшой. У этого ножа не было ни заклепок, ни пилки, ни встроенного в ручку свистка. Но дерево толщиной и руку он перерезал будто хлеб.
- Сам вытачивал. Когда молодой был. Владей, — сказал Меркурий и, вручив нож Дане, хлопнул его по плечу.
С тех пор главной мечтой Макара было выменять у Дани этот ножик или как-нибудь иначе его спионерить. Но Даня, разумеется, не горел желанием с ним расставаться. Макар знал об этом и доставал Даню бесконечным занудством. Он еще с детства усвоил, что если повторить «дай-дай-дай» десять тысяч раз, то тебе действительно дадут. Или ту вещь, которую ты выпрашиваешь, или табуреткой по голове. Но без ответа ты не останешься, это точно.
Вот и сейчас, в очередной бесконечный раз услышав «дай-дай-дай», Даня не выдержал.
— Хорошо! — пообещал он.
Макар радостно подался вперед.
— Дам, если ты повторишь то, что я тебе сейчас скажу. Слово в слово! Идет?
Макар нахмурился, ища подвох.
— Только если это не будет какая-нибудь тупость про меня... — сказал он.
— Нет, не тупость. И не про тебя, — успокоил его Даня. — Готов? Ну, поехали! Если повторяешь — даю нож, если нет — отстаешь от меня навсегда.
Макар нетерпеливо закивал.
Даня улыбнулся, втянул носом воздух и на одном дыхании, без единого усилия выговорил:
— Дифференциал квазискалярного мономорфизма раннего Возрождения от градиента дивергенции потенциала ротора сечения гуманистической составляющей поднятия расслоения векторного поля космогологий Абеля в полукольце диффеоморфизмов гипертекста является левой непрерывной К-группой моноида этического идеала циклической симплекс- группы конформного преобразования эстетического созерцания множества нонкомформистов в себя...
Макар слушал Даню разинув рот. Когда Даня замолчал, Макар зашевелил губами, задвигал руками, и так и не произнес ни единого звука.
- Еще раз повторить? — предложил Даня.
Макар, не отвечая, высоко подпрыгнул, кулаком несильно ткнул Даню в грудь и, повернувшись, побежал по снегу.
- Бойся меня, длинный! А нож я у тебя все равно уведу! — крикнул он издали.
Даня сердито шагнул и вдруг, исчезнув, появился прямо перед Макаром, хотя тот был уже метрах в двадцати. Макар от испуга подался назад и сел в снег. Призрак, который выплывает перед тобой из воздуха, — к такому зрелищу может привыкнуть не каждый. К тому же призрак, который обретает плоть не сразу, а в течение двух или трех секунд. Вначале появляется скелет, потом кровеносная система, мышцы, жировая ткань, и потом все обтягивает кожа.
И все это происходит в уже готовых контурах призрака.
- Все-все, длинный! Мир! Я все усвоил! Только вернись туда, где ты был! — поспешно сказал Макаp.
Даня мило улыбнулся, отступил немного назад и стал исчезать. Исчезал он в обратной последовательности. Вначале кожа, потом жировая ткань, мышцы, кровеносная система и наконец кости. Конечно, быстрее всего исчезала жировая ткань, которой у Дани почти не было.
После возвращения в ШНыр Даня ощущал себя оглушенным. Вначале он боялся, что ограда его не пропустит. Долго стоял у открытых ворот и набирался храбрости.
«Это будет торжественно... — убеждал он себя. — Я сейчас досчитаю до трех и шагну! А дальше я или перестану существовать, или...»
Однако никакой торжественности не получилось, потому что уже на счет «один» проснувшийся Витяра стал вылезать из рыдвана Кузепыча. Разумеется, полез через переднюю дверь, поскольку задней не существовало. Вылезая, Витяра сдернул рыдван с мешавшего ему ручника, и тот, качнувшись вперед, толкнул Даню чуть пониже таза.
Получив такой весомый пинок, Даня взмахнул руками, прыгнул, чтобы устоять на ногах, и внезапно обнаружил, что он уже в ШНыре. Пчелы, выбежавшие у него из рукавов, закрутились на месте, а потом, точно о чем-то вспомнив, разом взлетели и направились к улью, вокруг летка которого вертелась уже целая борода из пчел. Пригретый солнцем улей просыпался.
И вот уже несколько дней Даня не знал, чем себя занять. В нырки Кавалерия его пока не пускала. Суповна прогоняла его с кухни, куда он, не любя безделья, попытался приткнуться, чтобы чистить картошку. Поначалу Суповна отнеслась к нему благосклонно, но уже к концу первого часа Даня принялся наводить на кухне свои порядки. Сказал, что котлы стоят нерационально, вследствие чего затрачиваются лишние усилия, а картошку Суповна чистит устаревшим методом, что приводит к потере примерно пяти процентов ценного клубня.
— И ты меня научишь, внучек, чистить правильно? Пятьдесят лет неправильно чистила, а теперь правильно научусь? — всплеснув ручками, умилилась Суповна.
- Да научу, конечно! Не вопрос! — простодушно ответил Даня, не замечая ужасных знаков, которые подавали ему кухонная Надя и первоубитый Гоша.
Суповна, трогательно моргая, медленно приближалась к Дане. Тот, считая, что она пришла обучаться, начал выискивать в тазу подходящий клубень, но уже и следующий миг страшная сила оторвала его от земли. Метра два Даня пролетел по воздуху, пытаясь статъ призрачным до того, как пробьет головой стекло. И это ему удалось. В стекле таинственным образом застряли только брюки. Причем застряли как-то загадочно, не разбив его, а точно вплавившись. Смотреть на эти брюки приходил весь ШНыр, а у каждого приходившего Суповна спрашивала:
- Что, внучек (внучка), и ты меня будешь учить картошку чистить?
И вее торопливо отвечали, что нет-нет, ни в коем случае.
- А кастрюльки подвигать не хочешь? А то совсем бабка ополоумела!
Пришедшие дальновидно заверяли, что и кастрюльки переставлять не желают. После чего пугливо смотрели на брюки Дани, навек ставшие украшением стекла и даже отчасти шторкой, и торопливо смывались из кухни.
После упомянутых событий Даня оставил идею улучшения кухонной деятельности ШНыра и занялся реформированием библиотеки. Целыми днями он бродил между стеллажами, переставляя книги с полки на полку по одному ему ведомому принципу. Правда, нельзя сказать, что работа продвигалась быстро, потому что, прежде чем переставить книгу, Даня ее обязательно прочитывал.
Постепенно он научился выживать из библиотеки Вадюшу, который любил шататься по ней без особой цели, шумно вздыхать, чесать грудь, пыхтеть и производить всевозможные утробные звуки, сопровождавшие его интеллектуальную деятельность.
Выживал же его Даня следующим образом. Подходил и негромко произносил:
- Позвольте разрешить спонтанно возникшее недоумение!
Вадюша тревожно вздрагивал.
- Вчера вы посоветовали мне прочитать учебник картографии со страницы двадцать четыре до страницы сто сорок девять! — продолжал Даня. — Но на странице сто сорок девять два абзаца новой темы. Значит ли это, что и новую тему надо читать целиком?
- А самому подумать? — вяло возражал Вадюша.
- Думать самому мне никогда не лень. Поэтому я прочитал и новую тему, и ту, что после нее, потому что новая тема закончилась на странице сто шестьдесят семь, а там уже начиналась следующая тема. Однако в результате прочтения у меня возникло сорок два вопроса. Можно я вам их задам? — Тут в руках у Дани как по волшебству возникала книжечка.
Вадюша неосторожно соглашался, однако очень скоро Даня, у которого то и дело возникали попутные вопросы, настолько его припекал, что Вадюша сбегал из библиотеки и несся по коридору, похлопывая себя ладонями по канареечной карточке.
В общем, по всему уже видно было, что Даня заново обжился в ШНыре в компании двух своих пчел.
***
Расставшись с Кавалерией, Рина отнесла Гавру тазик с объедками и вернулась в ШНыр, чтобы переодеться и вымыть голову. Это было очень нужно, потому что Гавр ухитрился сбить ее в снег и облизать. Рина попыталась защититься от него тазом и выплеснула на себя часть еды.
Когда, хлюпая стекшим ей в ботинки супом, Рина вошла в комнату, там были только Лена и Лара. Лена драила шваброй полы, а Лара, любуясь собой в зеркало, красила помадой губы.
- Чего ты хочешь? Ну вообще по жизни! Детей? Фу! А я — романтики! — облизывая губы, говорила она Лене.
- Ну так будешь одинокой восьмидесятилетней бабкой, в жизни у которой была романтика! — с непрошибаемым спокойствием сказала Лена.
Лара хихикнула. В данный момент это было ей не особенно страшно. Пока Рина искала чистую одежду, в комнату пошла Алиса, прозрачная от ненависти к миру. Она никому ничего не говорила, смотрела прямо перед собой, но вокруг нее образовывалась страшная звенящая пустота.
- Вот! Явилась королева всех презрением обливать! — неосторожно ляпнула Лара.
Алиса вздрогнула и начала медленно к ней разворачиваться. Лена, встав рядом с Ларой, молча взвесила н руке мокрую тряпку, всем своим видом показывая, что они вместе: Лара, Лена и тряпка. Тряпка, с которой струйкой стекала грязная вода, была серьезным аргументом. Алиса остановилась, зачем-то схватила с кровати полотенце и выскочила из комнаты.
- Уф... пронесло... спасибо тебе... я чуть со страху грыжу себе на ноги не уронила... — сказала Лара.
- Может, она не за этим приходила? Не ругаться? — спросила Рина.
- А за чем приходила?
- За полотенцем.
- Да полотенце-то даже не ее. Это она просто так его схватила, потому что я угадала. А приходила она истерику устраивать... Она опять всех нас ненавидит и не может разобраться, кого больше! — сказала Лара.
- А какой смысл у истерики?
Этого Лара не знала, зато, как оказалось, знала Лена.
- Смысла у истерики никогда нет. Смысл истерики — воспроизводство состояний! — объяснила она.
- А мне кажется: смысл истерики — в мольбе о помощи. Человек, устраивающий истерику, просит помочь ему, — возразила Рина.
- И чего же ты не помогла? — спросила Лара.
- Страшно стало.
Вымыв голову и переодевшись, Рина помчалась искать Ганича. Влада она, как Кавалерия и говорила, обнаружила в Зеленом Лабиринте. Он сидел на скамейке, уютно расположенной там, где самшит смыкался подковой, и увлеченно писал что-то в блокноте. Его тонкое лицо, освещенное мерцанием, разливавшимся от главной закладки, казалось очень вдохновенным. В эти мгновения Влад породил на поэта, творящего свое лучшее в жизни произведение. Он что-то черкал, вырывал листы, комкал их, бросал. Снова жадно начинал писать. Окажись здесь скульптор, он мог бы вылепить с Влада молодого Пушкина.
Одна из скомканных страниц упала Рине под ноги. Она подняла ее, развернула. На листе целовались два каких-то грубо нарисованных человечка. Одна из фигурок была в галстуке. У другой на юбке было нарисовано 10% и большой знак вопроса.
«...предложить Ларе тысячу под десять процентов годовых. В договоре незаметно изменить «годовых» на «ежедневных». Когда откажется платить, согласиться на поцелуй, но не раньше, чем она вернет хотя бы тысячи две...»
- Сильно! — сказала Рина. — Да что там две тысячи! Ты младенцами бери! По младенцу на рубль долга! И все будут такие в галстучках разводить папу на деньги!
Влад испуганно вскинул голову и, увидев у нее и руках свой лист, бросился его вырывать. Рина, дразня его, не отдавала. Ганич все же отобрал, искоса взглянул, что там было написано, и, покраснев, разорви бумажку в клочья.
- Чего тебе надо? — огрызнулся он.
- Надо шоколада. Но ты не дашь. Или нет — дашь, по я с тобой до конца жизни потом не расплачусь... Ладно, идем!
— Куда?
- Макса подменишь на осмотре зарядников... Если хочешь поговорить или протесты какие-то — все вопросы к Кавалерии.
Протестов у Ганича было море, а возражений еще больше, но Кавалерии он боялся, и Рина это прекрасно знала. Поэтому Влад грустно спрятал блокнотик, застегнул куртку и потащился за Риной, по дороге пытаясь выведать, почему Кавалерия выбрала именно его.
- Без понятия. Все вопросы к руководству, — монотонно отвечала Рина.
Опасаясь испачкать в грязи отутюженные брючки, Влад тащился по полю со скоростью черепахи, и на электричку они, конечно, опоздали. К тому времени оба уже замерзли на ветру, и пришлось заходить в ближайший к станции магазинчик, чтобы погреться.
Здесь Ганич поставил на место продавщицу которая стала требовать у них чего-нибудь купить, а не торчать в магазине просто так.
- Прекрасно, девушка! Дайте мне конфет! — заявил Влад.
- Каких? У меня их шестьдесят видов! — сказала продавщица.
- Вот! Все шестьдесят видов по две конфетки! На каждый вид — отдельный пакет и кассовый чек! А если что-то не нравится — тогда жалобную книгу! — сказал Ганич.
Продавщица ушла за жалобной книгой, но по дороге что-то напутала и вернулась не с книгой, а с мрачным дядей в наколках, который, кивнув на дверь, довольно-таки еще добродушно пробасил:
- Вот что, ребятки... давайте по-хорошему!
На улице шныры снова быстро замерзли и завернули на этот раз в кафе.
Кафе было чистенькое, теплое. К этому времени Ганич успел надоесть Рине до тошноты, и, придвигая к себе меню, чтобы опять не подумали, что они греются бесплатно, она ласково спросила:
- Владичек! Если бы у тебя был выбор, что бы ты заказал — курицу или рыбу?
Ганич дрогнул веком. «Владичком» его называли редко, и как к этому относиться, он еще не выработал.
— Рыбу! — подумав, ответил он.
- Дайте мне, пожалуйста, курицу! — крикнула Рина официантке.
- Почему курицу? — удивился Влад.
- Потому что твой выбор стал определяющим! — объяснила Рина.
Официантка принесла курицу, и Рина поняла, что ошиблась. Курица была такой жесткой, словно при жизни участвовала в марафоне. Пока Рина ковыряла курицу, Ганич сидел напротив и ехидно на нее поглядывал. Рыбу он себе не стал заказывать из жадности, так что делать ему в кафе оказалось нечего, и он развлекался тем, что воровал салфетки и зубочистки, рассовывая их по карманам.
Под конец Ганич до того обнаглел, что перетаскал с ближайших столиков вообще все салфетки, и Рине нe во что оказалось завернуть курицу, чтобы отнести се вечером Гавру. Наконец подошло время бежать на электричку.
В электричке Ганич плюхнулся у окна на единственное свободное место и, хлопая глазами, стал смотреть на Рину.
- Ты же не против, что я сел? — спросил он.
- Конечно, нет! Я бы в краску никогда не уселась! — великодушно ответила Рина.
- В какую краску?!
- Ну или в мед... Я не разглядела, что там за лужа!
- А-а-а!
Ганич в ужасе подлетел на полметра, и освобожденное им место немедленно занял какой-то здоровячок, который, побив все рекорды, спустя двадцать секунд уже спал, культурно надвинув на глаза кепочку.
В Москве они связались с Максом по кентавру. Проверялыцик зарядных закладок стоял у вросшего в землю домика у эстакады Третьего кольца и соображал, каким образом забраться на гнилую крышу.
- Теперь это не твоя проблема, а вот его! — сказала Рина, кивнув на Ганича.
- Я не полезу на грязный дом! Пусть его сперва помоют! — заупрямился Ганич.
- Ау! — крикнула Рина. — Мойщики домов, ау! Да где же вы? Вас зовут!
Никто не отозвался. Над их головами, осыпая их мелким мусором и выдыхая газы, проезжали взбирающиеся на эстакаду машины.
- Надо же! Нет никого! — сказала Рина. — Мойщики, очевидно, помчались за швабрами.
Ганич потрогал стену дома указательным пальцем.
- Не полезу! К трубе вообще прикасаться нельзя! Я не хочу, чтобы рука сварилась! — повторил он, чуть не плача.
- Так не прикасайся. Так просто проверь.
- Запачкаюсь!
- Комбинезон надо было брать! Разделся до трусов, надел комбинезон. Что-то там уделал, опять разделся до трусов — и опять в костюмчик... Ну мы пошли! Не скучай!
И Рина схватила Макса за рукав, утаскивая его за собой.
Нину они отыскали довольно быстро. Она вместе с Фиа ходила по торговому центру. За ними таскал пакеты маленький мужчинка с обиженным лицом, подпрыгивающий от своей правоты. Правоты у него было столько, что весь мир ее не вмещал и оказывался перед ним виноват.
- Это Антон Антоныч! — представила Фиа. Маленький мужчина подпрыгнул, чтобы показаться чуть выше.
- А он... — осторожно начала Рина.
- Да, — подтвердила Фиа. — Он тоже наш, из форта Дионисия! Ему принадлежат все документы мира, забытые в сканере!
— И в-все? — заикнулся Макс.
Фиа уставилась на него с крайним удивлением:
- «И все?» Да это о-го-го сколько! Ты не представляешь, как много важных документов забывают в сканере!.. Сотни тысяч важных бумаг! Антон Антоныч мог бы купить этот торговый центр, если бы захотел!
Маленький мужчинка хихикнул и сделал два мелких прыжка.
- А зачем его покупать? Он и так мой! Они забыли в сканере свое свидетельство о собственности! — похвастался он.
Минут через десять, убедившись, что Макс с Риной никуда уходить не собираются, Антон Антоныч куда-то слинял, унося с собой свое обиженное лицо п один из пакетов.
- Уф! Наконец-то отвязались! — сказала Нина. — Приклеился ко мне и все ходит, ходит... И не пойму, чего хочет! Вроде как даже и не ухаживает... — добавила она торопливо, заметив, что Макс стал подозрительно багроветь, начиная поглядывать в ту сторону, куда удалился Антон Антоныч.
- Не догонишь уже! — сказала Фиа.
- Я не до-до-до... а болт из арбалета до-до-до... — уточнил Макс.
Нина погладила его по мощному предплечью. Она обожала, когда ее ревнуют.
- Да не ухаживает он, не ухаживает... Просто оглушенный, — пояснила она.
- Чем оглушенный? — удивилась Рина.
- Всем оглушенный, — вместо нее объяснила Фиа. — Он же недавно у нас! Жил себе мужик до сорока двух лет, работал в фирме по ремонту офисной техники. Принтеры чинил, компьютеры... А тут — бах! — занесло его к Дионисию в форт, подселили ему эля, и стал он повелителем сканеров! Теперь денег у него куры не клюют, времени свободного вагон, а на что его тратить, он не знает, и вот обиделся на весь мир, что только сейчас все это приобрел, а не в двадцать лет... В общем, если хочешь несчастного человека сделать еще несчастнее, дай ему много денег!
- Кстати, как там Белдо? Жив? — спросила Рина, слышавшая от Родиона, что у Дионисия Тиграновича неприятности с пнуйцами.
Фиа с Ниной смущенно переглянулись. Было заметно, что они что-то знают, но сказать не решаются.
- Говори ты, — сказала Фиа.
- Нет, ты! — отказалась Нина. — Чего сразу я? А тебя Белдо все же побаивается! И Млада с Владой тоже...
- Фиа пы... побаиваются? Это пы... почему? — удивился Макс.
- Да была там одна история. Я на Младу обиделась. Представила себе кое-что... В финале у ее любимого кресла оказались зубы и пищеварительный аппарат... — смутилась Фиа. — Теперь Млада мне больше не хамит. Всегда первая здоровается!
- Так с Дионисием Тиграновичем что? — повторила Рина.
Фиа наконец решилась:
- Да ничего. Жив-здоров. Сидеть только не может... И крапива почему-то по всему подъезду валяется! Целые охапки… Я к ним случайно пришла, когда Млада и Влада ее выбрасывали.
- Где они только взяли эту крапиву? В Москве-то она еще и не выросла, — затарахтела Нина.
В присутствии Фиа Рина не решилась узнавать у Нины о Гае. Поэтому они просто отправились бродить и до вечера бродили по магазинам. Денег у Нины было навалом. Недавно она нашла кубышку с золотыми червонцами, которую двести лет назад припрятал один купец в подвале своего дома в Замоскворечье.
- А где ты купца-то увидела? — спросила Рина.
- А, на картине... — сказала Нина. — Впервые со мной такое, чтобы я но картоне что-то нашла. Обычно все же живой человек нужен. А тут сидим с Гулькой в кафе... а там дизайн под старину., самовары всякие, подковы, а на стене картина... Я вгляделась, вижу — лицо у купца хитрое! Такой жук не может ничего не припрятать! А тут еще Гуля со мной поспорила... В общем, я это место яснее увидела, чем вот тебя сейчас!.. Хорошо, хоть дом не снесли.
С каждой минутой Нина приходила во все более игривое настроение. Она уже колотила Макса по руке повторяя «Куда ты затащил меня, ужасный человек?». И это при том, что, в общем-то, она сама завела его в женский магазин, хотя сам он с куда большей радостью потолкался бы между штанг и спортивного питания. Потом Нина все так же позволила Максу «затащить» ее в кондитерскую, где, купив горсть конфет, развоевалась еще больше.
- Я страшная пьяница! Съела конфету с ликером — и теперь бузю! — кричала она так громко, что к ним даже выслали официантку.
- Девушка, потише! — сказала официантка, вежливо улыбаясь.
- Как я могу быть потише, когда в конфетке был алкоголь?.. Эти трое меня куда-то тащат! И вообще — этот вот парень — он, знаете, шныр! Эта вот девушка на гиеле летает, а к этой лучше вообще спиной не поворачиваться, потому что у вас касса сейчас танцует и монетками плюется.
Официантка, покачав головой, отошла — и очень вовремя, потому что касса действительно подпрыгнула и вылетевшая из нее монетка попала Нине в лоб.
А Нина уже кричала Максу:
- Сфотографируй! Сфотографируй все это!
- Что это? Кы-кы-кассу?
- Нет! Вот тех вот людей! Смотри, какая сцена: фотограф, который фотографирует фотографа, который только что сфотографировал фотографа! И все это отражается в зрачке еще какого-нибудь фотографа! А?! Ценная мысля?
«Мысля» была и правда ценная, вот только Фиа вопли Нины уже поднадоели. И Рина ей тоже надоела. Видимо, потому, что Рина нравилась Сашке и Фиа в этом быстро разобралась, хотя о Сашке они и не говорили. Разве что совсем случайно и вскользь.
- Ну я пошла? А то еще поубиваю кого-нибудь... Злая я, — откровенно призналась Фиа и умчалась, по ошибке прихватив один из Нининых пакетов. Она неслась по ярко освещенному стеклянному тоннелю гипермаркета, а вокруг нее плясали оживающие манекены и проносились крылатые тени с косами. Похоже, Фиа и правда была сердита.
После ухода Фиа Макс с Ниной стали выживать и Рину. Им хотелось остаться вдвоем. Рина была совсем не прочь одарить их таким счастьем, потому что на парочка вконец развоевалась. Украденная женщина Нина уже швырялась конфетами, а Макс носился как лось и, сшибая на своем пути стулья, столы и охранников, ловил конфеты ртом.
- Послушай! Ты сосредоточиться можешь? — недовольно сказала Рина.
- А то! — гордо сказала Нина и тотчас, промахнувшись, попала конфетой в полицейского.
Полицейский оказался адекватным, но все равно это заставило Нину на время успокоиться и с видом нашкодившей зайки сесть на стульчик. Чтобы не скучать, она стала засовывать соломинку из-под молочного коктейля в солонку и облизывать ее.
- Обожаю соль! Просто ложками ем! А Гулька — та сахар ложками ест! Странно, да? — сказала она.
- Ты что-нибудь искала для Гая в последнее время? — спросила Рина.
Нина опять засунула соломинку в солонку и попыталась втягивать соль через трубочку. У нее ничего не получилось, и она обиженно накуксилась.
- Не-а, не искала, — сказала она. — Но я уже у Гая не в любимчиках! У меня появился конкурент. На километр под землей видит... С ним прямо по городу ходить страшно! Как рентгеном просвечивает! Всюду скелеты какие-то под асфальтом находит, драгоценности, серьги... Я только потерянное ищу или спрятанное, а он все подряд!..
- А минусы какие?
- Минусы, что он страшно рассеянный. При мне пытался воткнуть вилку в собственные очки.
- А в последнее время он что-нибудь находил?
Нина задумалась:
- Мне, понимаешь ли, забывают докладывать, собаки такие!.. И вообще, мне кажется, Гай из Москвы уехал. И этого поисковика с собой прихватил. И Тилля, кстати, тоже.
- Куда уехал? — жадно спросила Рина.
Желая поскорее отделаться от Рины, Нина нетерпеливо махнула рукой. Ладонь у нее была белая и широкая, а пальцы, напротив, тоненькие и кончики их красненькие, как клюква.
- Куда-то туда! Или туда. В общем, далеко! — отмахнулась она.
Рина на всякий случай посмотрела, куда указывает ее рука. Если направление было верным, Гай и его поисковик сидели сейчас в детском магазинчике напротив и хихикали, выбирая памперсы для Белдо.
Перед тем как окончательно распрощаться с сумасшедшей парочкой, Рина отловила раскрасневшегося Макса за руку и, так и не сумев сомкнуть пальцы у него На запястье, отвела его в сторону:
- Попроси у Нины, если она чего узнает, сказать тебе! Видимо, Гай ищет двойники закладок... Понял?
- С-с-скажу! Все скажу! А ты и-и-иди! — пообещал Макс и слинял к Нине.
Чувствуя, что избрала для своего поручения сы-са- мого к-к-красноречивого о-о-оратора, Рина отправилась к Мамасе. Мамася, погрустневшая, но одновременно и просветлевшая, сидела рядом с Элей. Эля рисовала. Мамася помогала ей, причем как-то всем телом помогала. Даже и язык высунула, и головой короткие движения делала, хотя по бумаге карандашом водила все-таки Эля.
- Ты не брала мои шерстяные носки? С утра не могу найти! — спросила она у Рины вместо приветствия.
- Как? Я не видела тебя две недели, — сказала
- Ну да... — отозвалась Мамася. — Знаю. Я просто на всякий случай спросила. Надо же кого-то поруган,. Ноги ужасно мерзнут.
Примерно зная привычки Мамаси, Рина оглядела комнату:
- Вон твои носки! Ты их в батарею засунула! А говоришь, не брала! — радостно закричала Мамася, бросаясь выуживать свои носки. Эля помогала ей, прыгая рядом. На Рину она посматривала ревниво. Видимо, воспринимала Мамасю как свою исключительную собственность.
Рина, не удержавшись, показала Эле язык. Эля начала кричать «Бе-бе-бе!», тоже показывать язык и бросаться кубиками. Мамася, с трудом утихомирив ее, усадила смотреть мультики.
- У нее интеллект сейчас лет на семь! — сказала она.
- В семь лет не кидают кубиками в приличных людей! — возразила Рина, потирая лоб.
- В приличных — да, — согласилась Мамася. Вскоре они уже сидели на кухне и Мамася предлагала:
- Тебя покормить? Гречку или что?
Рина выбрала вариант «или что», привлекший ее заманчивой недосказанностью.
- Увы, у нас есть только холодная гречка. Сегодня весь день читали и рисовали. Я как-то забегалась, — призналась Мамася.
Рина понимающе усмехнулась. Есть мамы, которые кормят детей, а есть мамы, которые с детьми занимаются. Понятно, что возможны наложения качеств, но все же это скорее исключение, чем правило.
Вскоре Мамася уже стояла у плиты и обжаривала гречку. Рина подошла и, обняв ее сзади, уткнулась носом в ее волосы. Оказалось, что она даже немного выше Мамаси. Так они простояли долго, образуя материнско-дочернее единство, пока прибежавшая из комнаты Эля не принялась ныть, что у нее закончился мультик.
- Я же тебе много мультиков поставила, — удивилась Мамася.
- Я зна-а-аю. Но я твой ноутбук уронила, и мультик зако-ончился!
- Что-о?!
Едва Мамася с круглыми глазами умчалась в комнату, как у Рины вспыхнул кентавр на укороченной нерпи. Рина коснулась его, принимая вызов, и в кухню втиснулся громкий голос Сашки:
- Скорее возвращайся! Тут все на ушах! Главная закладка сдвинулась!
- Кааа-ак?!
- Возвращайся! — повторил Сашка, и кентавр погас.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 82 | Нарушение авторских прав