Темница дядюшки Белдо

Родион вытащил из револьвера пу­стую гильзу и зачем-то стал вытирать ее о рукав. Гильза тускло отливала ла­тунью. Лицо у Родиона было пустым и грустным.

- Зачем?! — закричал Ул. — Что ты наделал?! Ты же ее любил!

- Она читала Бродского, — печаль­но сказал Родион.

- И?..

- Ты не понимаешь: ей — нрави­лось — читать — Бродского!

ВВР = Внутренние Воображалки Рины

Родион метался и бредил, временами начиная лихорадочно царапать шею и затихая. Потом опять бредил и опять метался. Всплывало давнее воспоми­нание: в торговом центре к потолку прилип кем-то упущенный гелевый шар в форме сердца. Нетерпели­во покачивается между двумя рядами ламп. Рвется на­ружу. Родион буквально слышит крик шарика: «Пусти меня, потолок! Пусти! Хочу лететь!»

Когда Родион случайно зашел в тот же магазин на следующий день, шарик уже ослаб, одряб, но все еще висел у потолка. На третий день шарик еще сильнее ослабел и висел уже не у потолка, а гораздо ниже. Ро­дион, свесившись с ведущей на второй этаж лестни­цы, поймал его и вынес на улицу. Вот она — свобода! Но шарик уже никакой свободы не желал. Он жался к земле, а потом его подхватил ветер и унес, цепляя об асфальт

- Пусти меня! Пусти! Не хочу! — шептал Родион, и чудилось ему, что тот шарик — это он.

Наконец пелена начала раздвигаться. Родион за­стонал, пошевелился и вдруг услышал голоса, звучав­шие совсем близко.

- Ой, смотри, хозяин! Родион свет Шнырович очнулся! — пропищал кто-то.

- Ну и что? Пусть себе валяется! — пасмурно ото­звался другой голос, но, странным образом, из той же точки пространства.

- Ага... на нашем диванчике! Уже целые сутки! Может, зарубим его?

- Чем зарубим? У нас нет наших секир.

- Эх, жаль нельзя задушить охранника! Его ору­жием мы бы зарубили другого охранника. Потом бродили бы и потихонечку всех зарубали! Послед­ним зарубили бы Белдо. Отобрали бы у него наши секиры. А секирами зарубили бы Родиона, который освободил бы диванчик! Хороший у меня план?

Что-то звякнуло.

- Замечательный. Только отсюда не сбежишь...

- Тогда у меня другая идея! — пропищал первый голосок. — Давай не душить охранника! Давай заду­шим Родиона свет Батьковича!..

- Ну хорошо! — неохотно разрешил второй го­лос. — Души! Только давай я отвернусь!..

Родион напрягся. Когда чьи-то пальцы коснулись его шеи, он рванулся, с силой вцепился в чье-то запя­стье, почему-то очень мало сопротивлявшееся, что- то сорвал с него и, взглянув, коротко вскрикнул. В ру­ке он держал куклу. Кукла была носатая, с лысиной и длинной узкой бородой, сплетенной вместе с во­лосами. Родион вспомнил, что когда-то она валялась в Зеленом Лабиринте, но потом Алиса, хранящая Ла­биринт, выбросила ее за ограду ШНыра.

Освобождая руки, Родион отшвырнул куклу.

- Не порти моего друга! А то я рассержусь и шу­точки закончатся! — сурово предупредил кто-то.

Рядом с диваном на коленях стоял длинноволосый мужчина, такой же плешивый, как его кукла, с таким же точно носом и бородой. Одет он был во что-то льняное, длинное, с кучей пришитых ленточек и ко­локольчиков. Это они все время звякали.

Память у Родиона была цепкой на лица.

- Триш! — пробормотал он. — А я-то думаю: кто этот маньяк?

- Ой, девочки, маньяк! Ой, где маньяк? Ой, пусти­те посмотреть! — запищал длинноволосый, пытаясь спрятаться под диван.

Спрятаться он так и не сумел, зато, когда поднялся, в руках у него опять была кукла, которую он немед­ленно надел на руку. Оказавшись на руке, кукла с дос­тоинством отряхнулась и, смахнув с одежды несколь­ко соринок, поправила бороду.

- Он какой-то псих, — сказала она, жалуясь на Родиона. — Чуть меня не поломал! А тебя, хозяин, обозвал маньяком! Конечно, это чистая правда, но ведь все равно обидно!.. Можно было как-нибудь де­ликатно обойти этот момент. Назвать тебя, напри­мер, наемным убийцей. Нет?

- Где я? — спросил Родион.

- Ты тут! — сразу отозвалась кукла. — А ты себя потерял, да? Бедненький!

- Отстань!

- He отстану! Хочешь, зеркальце дам? Оно там, в ванной!

Родион удивленно вскинул голову.

- В ванной? — переспросил он. — Почему в ван­ной? Так где мы?

Кукла начала оживленно жестикулировать, возна­мерившись что-то долго объяснять, но Триш опере­дил ее.

- Да скажи ты ему кратко: мы в секретной тюрь­ме форта Белдо! Дедушка нас отсюда никогда не выпустит! Заморит! — проворчал он.

- В тюрьме?

Родион огляделся. Место, в котором он находился, мало походило на темницу в том виде, как их обычно изображают. Ни решеток, ни железной двери. Больше это напоминало тесную унылую однушку. Каморку его бабушки на Парковых улицах. Только у бабушки все же ощущался уют. Здесь же он начисто отсутство­вал. Даже окно и то было нарисовано мелом на кир­пичной стене. Для того же, чтобы никто не сомневал­ся, что это именно окно, а не что-либо другое, на нем написали мелом «в ОкНо не прыГать».

- Это я написал! — похвасталась кукла Триша.

- Нет, я! Я! Я! — оспорил Триш и дал кукле подза­тыльник.

Кукла обиделась и боднула его в нос. Триш награ­дил ее еще одним подзатыльником. Несколько секунд они боролись, после чего кукла ухватила Триша за горло. Триш упал на колени, завалился назад и застыл на полу.

- Кончай цирк! — сказал Родион. — Так что, прав­да тюрьма? А ты здесь за что?

Триш сел на полу. Вытер куклой лицо:

- Люди неблагодарны! Белдо затаил на меня зло­бу еще после Зеленого Лабиринта. Стал требовать, чтобы я убрал кое-кого из форта Долбушина, а я не справился... Он обиделся и стал нашептывать Гаю. В общем, долгая история... Подозреваю, старичок не выпустит меня отсюда до самой смерти. И тебя тоже. Нам выписали билет в один конец.

- А выбраться отсюда?

- Думаешь, я не пытался? — вздохнул Триш. — Проблема в том, что этой комнаты не существует! А раз ее не существует, то из нее нельзя и сбежать.

Кукла на его руке ожила.

- А-а-а! — завопила она, колотя хозяина по ко­ленке. — Скажи ему! Скажи! Не молчи! Или я покусаю тебя, когда ты будешь спать!

Триш, как видно, испугался куклы, потому что от греха подальше руку с ней отвел:

- Ну-ну, хватит! Что сказать?

- Все скажи! Про эту комнату!

- Говорю про комнату, — устало согласился Триш. — Вариант базовый. Из комнаты ты попадаешь на кухоньку. Через коридор- Из кухоньки ты попада­ешь в комнату. Тоже через коридор. Вариант продви­нутый. Из комнаты ты попадаешь в ванную. Из ван­ной ты попадаешь либо в кухоньку, либо в комнату. Опять же в схеме задействован коридор. И это все. Других вариантов нет. Я понятно объяснил? Схемы прикладывать не надо?

Родион стиснул ладонями виски. Голова вдруг за­кружилась так, что он вынужден был лечь.

- Опять на мой диванчик! — взвыла кукла. — Опять! Да что же это, батюшки, такое!

- Замолчи! — попросил Родион.

Но Триш молчать не собирался. Он дал Родиону еще с минуту полежать, а потом потащил его на кухню.

— Пора выводить тебя в свет и представлять че­ловечеству! — заявил он, и Родион внезапно осознал, что в маленькой квартирке-тюрьме они были не единственными пленниками.

Кухня оказалась точь-в-точь такой, какой Роди­он ее себе и представлял. Кран, плачущий одино­кой холодной слезой. Холодильник. Пара посудных шкафчиков. Растрепанная железная мочалка для отдирания пригоревших сковородок. И, конечно же, нарисованное на стене окно. Только здесь «в ОкНо не прыГатъ» уже никто не писал, а просто нарисовал подоконник и лежащего на нем котика.

Между холодильником и раковиной что-то ше­вельнулось. Родион оглянулся и увидел громадную кучу хлама. Куча шевелилась на полу и имела очертания человека.

- Здравствуйте, ваше величество! — закричала ку­кла Триша, сгибаясь в поклоне.

- Кто это? — спросил Родион.

- Как кто? Разве ты не понял? Король, разумеется! Кланяйся скорее, а то он рассердится! — зашептала кукла. — Вон как пыхтит!

- Король чего?

- Король мусора! — пояснила кукла. — Кланяйся! Я тебе добра желаю!

Она попыталась пригнуть голову Родиона пониже. Тот стал сопротивляться, и тогда кукла с Тришем бла­горазумно отскочили, предоставив упрямца его соб­ственной судьбе. Родион отважно шагнул навстречу куче, однако ничего сделать не успел. Куча мусора точно взорвалась.

Фольга от йогурта залепила Родиону глаза. На шее повисли тряпки. Мокрый журнал, скатанный в труб­ку, хлестнул его по щеке. Обломок сломанного стула толкнул под колени. Родион упал. Вскочил, слепо ри­нулся в атаку.

- Не дерись с ним! Он тебя побьет! — предосте­регающе крикнул Триш.

Родион зарычал, отлепляя от своего лица фольгу. Под ноги ему неизвестно откуда свалилась кожура банана. Обхватила его ступню. Ноги ему обкрутили непонятные колготки, причем так, что Родион смог бы теперь только прыгать зайчиком. Он сделал смеш­ной прыжок и, ничего не видя, потому что фольга опять прилипла к глазам, врезался в стену.

- Я же говорил: не дерись с ним! — шепнула кукла 'Гриша и уже громче добавила: — Простите его, ваше величество!.. Это простой смерд! Вырос в коровнике! Он не стоит вашего великолепного гнева!

Убаюканная лестью куклы, куча мусора уползла в угол и затихла. Все отлетевшие от нее бумажки, шкурки и тряпки, взвившись в воздух, вновь прили­пли к своему хозяину. Тот утробно и невнятно забур­чал, точно ежиха, устраивающая возле себя своих ежат, и затих.

Триш взял Родиона под локоть и утащил его к на­рисованному окну.

- Да-да-да, так вот и живем! — примирительно зашептал он. — Между прочим, действительно очень мощный боец! Только с головкой раздружился. Это он с тобой в одну десятую сил, не сомневайся!.. Бел­до его очень ценил! Пока однажды сам не оказался в мусорном контейнере. Целую ночь там просидел и обозлился, понятное дело. А ведь он тоже, как и ты, просто брякнул ему чего-то не то! Забыл сказать «ва­ше величество» или что-то в этом духе.

— А он вообще разговаривает?

- С мусором — да, — ответил Триш. — А так во­обще не поймешь ничего. Одно бурчание. Но с ним п не надо особо разговаривать. Только здороваться не забывай. И еще одно запомни: никогда не пытайся отобрать у него даже фантик. Хуже будет!

- Ха. Ха. Ха, — произнес кто-то очень громко, раздельно и без всякого смеха в голосе.

В коридоре распахнулась дверь. Из ванной появил­ся маленький плотный человечек. Прическа у него была ершистая, лоб низкий, а узенькие очочки в металлической оправе поблескивали крайним упрям­ством. Похож он был на зануду-интеллигента из тех, что три часа, не повышая голоса, готовы отстаивать свою правоту, повторяя одно и то же, пока собесед­ник не взвоет и не начнет биться головой об стену.

Куча мусора зашевелилась, напоминая о себе и требуя уважения.

- Кстати, здрасьте, ваше величество! — произнес ершистый человечек.

Куча затихла. Плотный человечек посмотрел на Родиона.

- Ну-с! И где? — спросил он строго.

- Что «где»? — не понял Родион.

Человечек кивнул, показывая, что ничего другого, кроме крайней тупости, от Родиона он и не ожидал.

- Благодарность! Он поблагодарил тебя? — спро­сил он у Триша.

- Нет, — ответил Триш.

- За что вас благодарить-то? — с вызовом спро­сил Родион.

- Посмотри, во что ты одет! — потребовал чело­вечек.

Родион посмотрел. Форма официанта, которую он использовал для маскировки, исчезла. Пропа­ла и поддетая под нее шныровская куртка. Сейчас на Родионе была незнакомая фиолетовая футболка, а поверх нее — какая-то странная жилетка. Родион взглянул на нее, потом отвел взгляд, потом опять не­вольно взглянул. Чем дольше он смотрел, тем яснее осознавал, что именно в жилетке было необычного. Она была составлена из множества разноцветных шерстяных носков! Причем именно составлена, а не сшита. Носки каким-то образом надежно держались, хотя никакие нити их не скрепляли.

- А моя куртка где? — спросил Родион.

- Увы! Ее больше нет! — сказал Триш. — Мы це­лые сутки над тобой просидели. Вначале хотели при­душить, но чистой подушки не оказалось, а грязной душить неудобно. Короче, вылечили твои ожоги, оде­жонку подыскали. А куртка твоя сгорела почти вся... Кусочки там вон!..

И Триш кивнул на ревниво забурчавшую кучу му­сора, которая явно не собиралась ничем делиться. Ро­дион подумал немного и обрывков куртки забирать не стал, хотя в карманах еще могло что-то остаться.

- А вы Король чего? — спросил он у ершисто­го человечка, который уже бегал по кухне, хлопая дверцей холодильника и ругая жадного Белдо, из вредности так намудрившего с заклинанием, что им в холодильник ссылались из супермаркетов только несвежие продукты.

- Обижаешь. Выше бери. Он не король. Он Пове­литель носков, — сказал Триш.

- Как это?

- Ну осуществляет общее стратегическое руко­водство носками всего мира. Только чистыми, разу­меется, и не рваными. Потому что рваными управляет уже Король мусора... Они из-за этого вечно ссорятся!.. Бывают же и носки с маленькой дырочкой. А сюда он попал потому, что повздорил с Тиллем и натравил на него рекламный шерстяной носочек! — насплетни­чала кукла Триша.

Ершистый человечек перестал бегать и, посмотрев нa куклу, сурово произнес:

- Твои объяснения столь же излишни, как хлеб к макаронам!

- Молчу-молчу! — сказала кукла и двумя ручками зажала себе рот.

- А что страшного в рекламном носке? — озада­чился Родион.

- Видишь ли, выставка проходила в царстве овец — в Новой Зеландии. Носочек был средненьких таких размеров, с автобус. Пока он долетел до Мо­сквы, попал под дождь, промок и покрылся льдом... А Тилль оказался в этот момент в резиденции Гая! Нocoк все там разнес, и его еле-еле усмирили че­тырьмя огнеметами, потому что арбалетных болтов он не боялся... — неохотно объяснил ершистый че­ловечек.

Он зажег газ и бросил на пол горелую спичку. Ку­ча мусора в углу беспокойно зашевелилась и издала свистящий звук, словно хозяйка, зовущая собачку. Спичка подползла к ней по полу и, подпрыгнув, примагнитилась к остальному хламу.

- А теперь поди отбери... Зато у нас всегда чи­сто! — сказал Триш.

Родион хмыкнул и побрел в ванную. Она оказа­лась маленькой, но чистой. Видимо, Король мусора и здесь заботился о поддержании порядка. Включив воду, Родион долго умывался ледяной водой, изред­ка посматривая в зеркало на свое отражение. Вы­глядел он неважно. На щеке порез, на подбородке еще несколько мелких порезов, видно от разлетев­шегося в пыль хрустального бокала. Левое ухо обо­жжено.

Родион прикоснулся к нему, и его шатнуло от бо­ли. Не отдавая себе отчета, что делает, он потянулся к шее, чтобы, раздирая ее ногтями, получить облег­чение.

- Не надо! — сказал кто-то слева от него. — Бу­дет только хуже! Вначале чуть лучше, но потом очень плохо. Чтобы убрать это «плохо», тебе придется бес­конечно повторять, и все закончится тем, что ты ста­нешь как тот, от кого ты это унаследовал... Помнишь, как он умер?

Родион быстро обернулся, но никого не увидел. Только ванну, до самого верха наполненную водой, у которой был странный розоватый оттенок.

- Кто это? — спросил Родион.

- Я! — ответил голос из воды.

- Ты — это кто?

- Я — это я! Тот-Кто-Знает-Всё.

- Ты знаешь все? — спросил Родион осторожно.

- Да. Я знаю все!

- А кто ты сам?

- Этого я не знаю. Даже имени своего не пом­ню. Подозреваю, что я был когда-то в ШНыре и взял закладку. А потом все как-то расплывается. Но я дей­ствительно знаю всё. Хочешь я скажу тебе номер и серию твоего паспорта? И каким отделением он выдан?

- Тоже мне чудо! — поморщился Родион. — Это и так легко выяснить.

- Тогда, может, как звали твою бабушку? Или пра­бабушку твоей бабушки? Или сколько нужно терми­тов, чтобы до костей обглодать лошадь?.. Спроси хоть что-нибудь!

- Ну хорошо. Что лежит у меня в кармане? — Ро­дион сунул руку в карман брюк.

- Чек из супермаркета на сумму четыреста двад­цать три рубля двенадцать копеек, — ответил голос даже быстрее, чем Родион вытащил слипшуюся в ко­мок бумажку. — Хочешь, скажу, какими купюрами и монетками кассирша дала тебе сдачу?

- Нет, — сказал Родион. — Я и сам не помню. Луч­ше скажи, почему я тебя не вижу?

- Потому что человек состоит из воды! — нази­дательно произнес Тот-Кто-Знает-Всё. — Ты видишь воду? Вот это и есть я! Только не вздумай вытаскивать пробку! Впрочем, я принял меры, чтобы заварить ее намертво. Кроме того, мне ничего не стоит вскипеть п превратиться в пар.

- Понятно, — сказал Родион. — А как нам отсюда вырваться, ты знаешь?

Ванна плеснула точно от смешка. По розоватой воде пошла легкая рябь.

- Вырваться нельзя. Триш и Ерш сто раз у ме­ня выпытывали. Тут все изолировано. Такой идеаль­ный кокон. Сюда что-то может попадать, продукты, например, или воздух, а отсюда ничего уже не вый­дет. Даже отходы — вода там из раковины и всякий члам, — все попадает прямиком в болото.

- Но Белдо-то может нас освободить?

- Может, — заверил Тот-Кто-Знает-Всё. — Но я очень сомневаюсь, что он этого захочет. Он знает, что я очень зол на него. И Триш очень зол. И Ерш. И Король. Все очень злы. Ты же тоже зол?

- Да.

- Вот. И я о том же. Зачем ему нас освобождать, скажи, пожалуйста!

- А где эта тюрьма хоть находится? В доме Бел­до? — спросил Родион.

- По сути, да, — сказал Тот-Кто-Знает-Всё. — По­дозреваю, что мы обретаемся в крохотной шкатулоч­ке, запертой где-нибудь в сейфе. Может, даже и сей­фа нет, а есть какая-нибудь чайная коробочка. Только не спрашивай, как пять здоровых мужиков, ванная и кухня могут поместиться в этой коробочке. Потому что могут, и очень легко.

- Пятое измерение? — понимающе спросил Ро­дион.

- Да, и не только. Эльбам много чего известно. И они даже иногда делятся своим знанием. Но только с тем, с кем им выгодно. А я делился со всеми подряд, поэтому меня сюда и заточили.

Родион осторожно присел на перевернутый таз. Он задумался, и рука его вновь невольно потянулась к шее. И вновь он ее отдернул. Пришлось буквально вцепляться в ее запястье другой рукой.

- Да-да-да, — сказал Тот-Кто-Знает-Всё. — Вот и я о том же. Пока ты был без сознания, ты очень растравил свою болячку. В тебе сидит эта прокля­тая личинка. Но ей надо расти. Поэтому она будет терзать тебя. Теперь будет тяжело. Особенно ночью, я думаю.

- Все равно не понимаю, — огрызнулся Роди­он. — Не вижу логики! Вот я хочу, допустим, шокола­да. Я его покупаю, съедаю и больше не хочу шокола­да. Тема закрыта.

- Да. Но назавтра ты можешь захотеть опять и ку­пишь его уже без внутреннего сопротивления. Путь- то открыт. Послезавтра этот шоколад уже покажется тебе невкусным — и ты купишь новый сорт. Через месяц перепробуешь все виды шоколада. И все рав­но зажрешься — и все равно останешься недоволен. А дальше возможны два варианта. Либо ты будешь лопать шоколад, вообще не разбирая его вкуса, вме­сте с фольгой и бумагой, либо впадешь в другую крайность. Станешь привередничать и покупать ка­кие-нибудь крошечные, особо вкусные шоколадки... И опять ничего, кроме тоски и горя, тебя не ждет. Твоя воля пробита. Ты труп.

Они помолчали. Тот-Кто-Знает-Всё молчал легко и задорно, а Родион — с мрачным сопением. Не мол­чал, а точно волок что-то огромное и незримое.

- И потом, ты ведь не шоколада хочешь? — вне­запно спросил Тот-Кто-Знает-Всё.

Родион мотнул головой.

- Вот и я о том же. Шоколад — это было бы еще шоколадно.

- И что эта личинка? Можно как-нибудь ее при­кончить?

Тот-Кто-Знает-Всё пошел задумчивой рябью. Н ванной запахло разведенным мылом.

- Думаю, да, — сказал он. — Не знаю, как на­счет Зеленого Лабиринта, но на двушке она точно издохла бы. Но для этого нужно как минимум выр­ваться отсюда и пройти через болото. И уж конечно не делать того, чего эта личинка от тебя доби­вается.

Они снова молчали, и молчали долго. Родион жад­но напился из-под крана, Тот-Кто-Знает-Всё тихо плескался и даже немного вылился из ванны. Чтобы вернуться, ему пришлось частично перейти в газо­образное состояние.

- Смешно! — задумчиво сказал Тот-Кто-Знает- Всё. — Я так велик, что удивляюсь сам себе, но при этом максимум, чего мне хочется — это чтобы по мне пустили кораблик.

- Какой кораблик?

- Бумажный. Из газеты. Пустишь? — спросил он с надеждой. — А то Триш и Ерш на меня злятся, с ни­ми и говорить бесполезно.

- Почему злятся?

- Потому что ванна занята. Им приходится мыть­ся в тазике. Не могут же они мыться во мне? Я им не разрешаю, но понимаю их горе. Иметь ванну — и мыться рядом в тазике!

- А Король мусора не злится?

- Нет, он боится воды... Так что кораблик? Газета вон там, на шкафчике!

Взяв газету, Родион машинально взглянул на дату. Прошлогодняя. И фотография на первой полосе ка­жется теперь смешной, а ведь была когда-то сенсаци­ей. Как же быстро стареют новости!

Родион сделал из газеты шляпу. Еще раз согнул — и шляпа стала корабликом.,

- Так? — спросил он.

- Да, — отозвался Тот-Кто-Знает-Всё. — Но это однотрубный пароход! А я хочу двухтрубный. Ровнее сгибай... Эх, хорошо бы проклеить дно скотчем! А то, знаешь, газеты быстро размокают...

- А где скотч?

- Скотча нет. Ну ничего... Пускай так! Удоволь­ствие тем острее, чем более краткий характер оно имеет.

Родион осторожно погрузил кораблик в розова­тую воду. Вода пошла волнами, и кораблик сам собой поплыл от одного края ванны до другого. Доплывал, аккуратно разворачивался и следовал обратно. Вода благоухала. Родион почти физически ощущал рас­творенную в воздухе радость. Не желая мешать этой радости, пусть даже и чужой, он сел на кафельный пол, прислонился спиной к краю ванны и закрыл глаза.

Дата добавления: 2015-12-07