Тонкоструктурная дезорганизация

Этос есть тонкоструктурное явление, т. е. он слабо связан с такими толсто­структурными признаками, как пол, возраст, профессия и т.д. Его границы подвижны, изменчивы, но очевидно, что сфера порождения и пребывания этоса — массовое сознание. А последнее неоднородно по своему качеству. Существуют разные уровни этого качества. Но если упростить, то главная линия разделения качества массового сознания проходит между профан-ным¹ и компетентным разумами.

Компетентный разум не обязательно профессиональный, т.е. владеющий знаниями, умениями, а потому квалифицированный, приносящий конкрет­ную пользу. Такой признак деления был бы толстоструктурным. Так же, как профанный разум не обязательно дикий, невежественный. Главным отличи­ем между этими двумя типами массового сознания является наличие или отсутствие в них т.н. «океанического чувства» (по Теодору Адорно).

¹ В философской литературе это понятие издавна понимается как нечто утилитарное и наив­ное в противоположность творческому и сакральному.

Глава 11. ПРОФАННЫЙ РАЗУМ 189

Океаническое чувство есть стремление и морально-психологическое со­стояние личности, увязывающей свое индивидуальное существование с со-циетальными (макросоциальными) процессами и проблемами от страны до человечества и далее. Это чувство вырабатывает высокую субъектность лич­ности, которой оно свойственно. Компетентный разум насыщен океаниче­ским чувством, и это означает:

1) стремление видеть причинно-следственные связи своих действий с
социетальными ценностями;

2) его носители испытывают личную причастность и свою долю ответ­
ственности за социетальные процессы;

3) потребность в информации и знаниях об этих процессах;

4) сочетание рациональности как стремления к договорному Порядку
с креативностью как стремлением к ценной (оцениваемой) новизне.

Компетентный разум охватывает, конечно, минимальный объем массо­вого сознания и крайне неравномерно распределен в последнем. Существует, однако, некоторая зависимость или концентрация компетентного разума вокруг образованных и идеологизированных слоев населения. Просто в силу наличия третьего из перечисленных признаков. Но совершенно необязатель­но, что большая часть компетентного разума естественным образом перете­кает на верхние этажи властной иерархии. Это зависит от специфики исто­рического этапа, от конкретных вызовов, с которыми сталкивается общество, и — в очень большой степени — от проявлений профанного разума.

Признаки профанного разума вполне могут быть определены от обрат­ного, по некоторому контрасту с компетентным. Самый общий его при­знак — то, что принято называть здравым смыслом, т. е. ориентация на непосредственно опытное знание, данное людям в практике ближайшего окружения: здесь верно то, что видишь и понимаешь. Отсюда ригидность и агрессивность профанного разума. В самом деле: утверждения типа «Солнце ходит вокруг Земли» зиждутся на очевидностях — выйди да посмотри. Или: «парусник не может идти против ветра»; «что мой голос может поменять на выборах?»...

Границы профанного разума очень неявно связаны с конкретными соци­
альными категориями. Невозможно отождествлять его с т.н. «низшими»
слоями населения, бедными или маргинальными группами. Один и тот же
человек в каком-то отношении может быть носителем компетентного разума,
а в другом — профанного. Так, есть множество высококвалифицированных
инженеров, крестьян, педагогов, кто на выборах голосует «вслепую» или
руководствуется предрассудками и фобиями. Но множество других предста­
вителей тех же профессий могут делать вполне осознанный, квалифициро­
ванный выбор. Я, конечно, носитель профанного разума с точки зрения
высокой медицины или даже моды. Возможно, и вы. *

190 Часть III. ПОРЧА

Разумеется, компетентный разум проникает сквозь границы здравого смысла и развивает профанный разум. Перечислим теперь основные призна­ки последнего:

— сложность мира он воспринимает через разные способы сведения:
сложного к простому, относительного к абсолютному, прекрасного к
красивому, непонятного к неинтересному и т. д.;

— он высокосинкретичен, поскольку стремится к единомыслию и реп­
рессивен по отношению к «жирафизму»¹;

— он по преимуществу мифологичен, т.е. вынужден пользоваться пре­
даниями о фактах и событиях, эмоционально и ценностно окрашен­
ными версиями их;

— ему свойственна персонификация причинности в общественных
событиях, т. е. понимание их как результата исключительно субъек­
тивных действий лиц или групп;

— он отличается инерционностью своих представлений, приверженнос­
тью к устойчивым стандартам.

Соотношение профанного и компетентного разумов зависит, как уже говорилось, от исторического этапа, на котором находится страна, от уровня образования, качества и образа жизни, принадлежности к цивилизационно-му типу. Но, так или иначе, в любом обществе носители профанного разума составляют большинство. Значит ли это, что он и доминирует в обществе? Ответ на этот вопрос не очевиден. Компетентный разум иногда перехваты­вает влияние на социетальные решения и процессы либо из-за большей близости к ним, либо воздействуя на профанный разум. Можно наблюдать и обратное влияние: профанный разум проникает в компетентный, как бы осваивая созданные в последнем знания, символы, ценности, не выдержива­ющие массовизации. Такое влияние издавна принято называть известным словом: профанация.

Распространение формальной демократии юридически канализирует выход профанного разума на цивилизационные, политические и управлен­ческие решения. Ведь голос квалифицированного избирателя, имеющего свою продуманную позицию на выборах, в точности равен голосу другого избирателя, не осведомленного и не заинтересованного в информации и понимании. Иначе говоря, любая процедурная, формальная демократия в той или иной мере погружена в профанный разум, пропитана им. А отсюда возникают те риски, как, впрочем, и преимущества для качества социеталь-ных решений, которые вообще коренятся в здравом смысле.

¹ «Жирафизм» означает признание уникальности и индивидуальной исключительности чело­века или группы, выделяющих их из окружающей среды. Иначе говоря, от каждого ожида­ется превосходство над другими по какому-то признаку

Глава П. ПРОФАННЫЙ РАЗУМ___________________________________________________ 191

Именно это обстоятельство и является источником порчи демократи­ческих институтов, всплесков в них популизма и охлократии. Немало по­литических деспотов превратились в пожизненных президентов именно через механизмы формальной демократии, постоянно апеллируя к про-фанному разуму: сначала на выборах, а потом — на уже контролируемых референдумах по изменениям в конституциях. Этот феномен получил вы­ражение в виде формулы «один человек — один голос — один раз». Име­ется в виду, что, став главой государства по демократическим правилам, такой глава государства больше никогда не допустит голосования по тем же правилам.

Отсюда постоянные поиски возможностей для компетентной демокра­тии, когда право голоса можно было бы соединить с какой-то заданной мерой субъектности гражданина. Поначалу право голоса увязывалось с наличием или даже объемом собственности. Собственник по экономиче­ской природе своей вынужден заглядывать дальше ближайшей практики. Кроме имущественного вводились и другие цензы — образовательный, оседлости, национальный, тендерный — все с той же целью. Почему они оказались сейчас нежизнеспособны? Потому что появлялась еще более опасная порча, чем формальная демократия: в стране повышалась конф­ликтность, росли злоупотребления одних категорий населения за счет других.

Сегодня я знаю только два примера действия компетентной демократии. Один — более удачный, другой — намного менее. Первый — это Организа­ция Объединенных Наций, где постоянно действующий орган принятия решения, Совет Безопасности, состоящий только из пяти великих держав плюс десять непостоянных членов, уполномочен действовать от имени всех государств — членов ООН. Причем они обязаны подчиняться его решениям. Но только постоянные члены Совбеза имеют право вето. А вот Генеральная Ассамблея ООН, где каждое государство имеет по одному голосу, является лишь совещательным органом. Вряд ли наделение всех столь разных по зна­чимости государств правом решающего голоса привело бы к дееспособности ООН. Второй пример — Российская академия наук, где избирателями новых академиков и членов-корреспондентов, а также Президиума являются сами ее члены, а не научные сообщества.

Именно в недрах профанного разума непрерывно воспроизводятся такие массовые энтропики всемирного Интернета, как вирусописатели, хакеры, спамеры. Среди этих злоумышленников немало совершенно бес­корыстных, которым дезорганизация Сети интересна сама по себе. А о про­блемах своих жертв они задумываться не способны, по крайней мере са­мостоятельно.

Любопытно, что в ответ на это в недрах компетентного разума разраба­тываются альтернативные новшества. И это не только Касперский. Когда-то в теории решения изобретательских задач (ТРИЗ), автором которой был

192 Часть III. ПОРЧА

Г. С. Альтшуллер, возник т. н. «диверсионный подход»¹ к изобретению, конс­труированию, проектированию и даже организационному развитию. Задача ставилась так: любую систему нужно оценивать, среди прочего, и по ее уяз­вимости, т.е. обнаружить способ ее разрушения. Буквально так: принимая заказ от организации, тризовцы ищут способы ее ликвидации условным противником, конкурентом, недоброжелателем или обстоятельствами. Об­наружив таковые, они разрабатывают методы укрепления, совершенствова­ния организации, прежде всего в точках ее большей уязвимости. Выражаясь нашим языком, диагностика фирмы начинается с поиска энтропиков, через преодоление их — создание надежных синкретиков, обеспечивающих ее безопасность, а потом — изобретение синергиков. Даже сам процесс этой работы, как я убедился на собственной практике, оказывает на организацию синергичное воздействие.

По этим и иным причинам компетентный разум должен взять инициати­ву по отношению к профанному и даже опеку над ним. Но у последнего есть некий важный ресурс, который для компетентного разума представляет осо­бую заботу и труднорешаемую проблему.

Дата добавления: 2015-11-26