|
Читайте также: |
Глаза Эшалота стали круглыми от удивления. – Твоя молитва! – повторил он. – Клянусь честью, она для меня святое, и я никогда и никому не сказал о ней ни единого слова, кроме… Но не важно! Откуда этот гусь мог догадаться о бумажке?
– Но я же сказала вам, – ответила с важностью Тильда, – что он знает абсолютно все!
– И вот такого отвергли на Иерусалимской улице! Вот как все у нас делается! – возмущался Эшалот.
– Позвольте я закончу, – прервала его сетования девушка, – потому что этой ночью нам обоим предстоит работа… Так вот на рассвете господин Пистолет вынужден был уйти, но попросил меня прийти к нему домой, и я пришла к нему.
Если бы вы только знали, сколько у него карточек в картонных коробках! Есть в них и моя история, и ваша, и вообще всех на свете…
Он сказал, что благодаря этим материалам в один прекрасный день вся Иерусалимская улица будет у него в кармане. И, конечно же, он имел в виду начальство, когда сказал, что счистит кое-что, как счищают грязь с ракушки, и что Париж тогда наконец осветится, но не фонарем, потому что они никогда не освещают подвалов!
Он много чего еще говорил. Он держит карточки и на Черные Мантии, и на банду Кадэ, и на многих других. Но они нас не касаются, за исключением двух ниточек, которые он и подсказал мне. А все потому, что они небезразличны для моего Жоржа, моего друга…
– Как?! – воскликнул Эшалот. – Принц Жорж де Сузей! Жених мадемуазель Клотильды? Он и есть твой принц?
Лиретта упрямо покачала головой.
– Этой свадьбе не бывать! – твердо сказала она. – Господин Пистолет ее не хочет. А я тем более. Я очень привязана к мадемуазель Клотильде, но… я умру, если так случится, папочка Эшалот! Я рассказала господину Пистолету все, что произошло между мной и моим Жоржем…
– И что же произошло, деточка? – упавшим голосом спросил Эшалот.
– Каждый вечер я приносила ему букетик фиалок! – заявила Лиретта.
– Просто так? – удивился Эшалот.
– Нет, к сожалению, он платил мне, – ответила девушка и добавила: – Но какая разница! Господин Пистолет, который знает все, сказал мне: «Он вас любит…» И еще сказал… Если бы вы только знали, что он мне сказал!.. Оказывается, у Жоржа только одна рука, а я никогда этого не замечала…
– И ты все-таки его любишь? Безрукого? – Эшалот все больше удивлялся.
– Я люблю его еще больше… и потом он, возможно, даже не принц… – проговорила Лиретта.
– Кто? Пистолет? – недоумевал Эшалот.
– Нет, Жорж! – сказала девушка.
– Еще того лучше! Без руки – и не принц! – возмутился владелец балагана.
– А я полюбила его в тысячу раз сильнее. Я бы согласилась отдать ему все, что имею, и была бы самой счастливой на свете, отдав все-все! – восторженно говорила Лиретта.
– Погоди-ка, погоди! – остановил ее Эшалот. Он задумался на секунду и прибавил:
– «Чувствительность и деликатность» – вот что госпожа Дош говорит Мелингу в «Сиротках в пропасти», когда Мелинг так нелепо упрямится…
– Но Жорж не станет упрямиться! Я же взяла у него завтрак на кладбище… и он будет очень меня любить! – уверенно заявила Лиретта.
С этими словами она вытащила две бумажки из кармана фартука, который висел на спинке стула, и развернула их.
– Господин Пистолет написал что-то вроде донесений. Я прочитаю сперва последнее, поскольку оно касается более отдаленных времен. Слушайте.
Было уже около часа ночи, и глаза Эшалота откровенно слипались, но он мужественно пересел на стул и придвинул его поближе к Лиретте.
Лиретта начала читать:
«Отчет №22, предназначенный для мадемуазель Клотильды де Клар (Лиретты, живущей в фургоне Эшалота, на площади Клиши) от Ж. Клампена по прозвищу Пистолет, в прошлом помощника инспектора Бадуа.
У меня нет еще никаких достоверных сведений относительно двух молодых людей, которые живут в особняке де Сузей. Оба они сыновья госпожи герцогини, но который из них наследник де Кларов – неизвестно. Один из них был рожден до брака. Это факт проверенный, у меня есть доказательства.
Похоже, что госпожа герцогиня задалась целью напустить туману вокруг гражданского состояния своих сыновей. Выйдя замуж в Шотландии, став матерью за границами Франции, она рассталась со своим мужем за много лет до его смерти, и он в свой смертный час отказал ей в свидетельстве о браке и в свидетельстве о рождении Жоржа, герцога де Клара.
После 1830 года, когда горел государственный архив, госпожа герцогиня распустила слух, что ее семейные документы, которые она отдала туда, чтобы получить церковное подтверждение своего брака, сгорели.
Это ложь.
В доме госпожи герцогини царит двойственность.
Жорж, считается юным герцогом, однако Альберт, который числится его секретарем, в домашней обстановке пользуется глубочайшим почтением Жоржа. Альберту отдает предпочтение и мать (что не служит доказательством законности его происхождения), брат называет его «господин герцог».
Слуги Тарденуа, Ларсоннер и все те, кто посвящен в семейные тайны, также зовут Альберта «господин герцог». Мое личное мнение, что госпожа герцогиня де Клар ведет весьма тонкую игру, суть которой известна только ей одной. И я в урочный час намереваюсь лично расспросить госпожу Анжелу де Клар о сути ее игры, и час этот не за горами.
Цель настоящего отчета – ознакомить мадемуазель Клотильду де Клар (Лиретту), с которой я заключил контракт, со сведениями в отношении потери правой руки принцем Жоржем. Лишил его руки главарь банды Кадэ».
– Если я задремлю, – прервал ее Эшалот, – ущипни меня побольнее, деточка! Я до того хочу все узнать, что готов даже приплатить из собственного кошелька.
Лиретта продолжала:
«Господин маркиз де Тюпинье, по прозвищу Кадэ-Любимчик, похитил в 1842 году Жоржа, которого мать, госпожа герцогиня де Клар, пряча от мужа, определила в ученики к резчику по мрамору на кладбище Монмартр: С одной стороны, это похищение может свидетельствовать в пользу гражданского состояния принца Жоржа, однако с другой, оно может свидетельствовать и о малой осведомленности Любимчика.
После смерти полковника (умер ли он на самом деле?) Черными Мантиями руководят почти так же, как полицией».
– Мальчуган Пистолет всегда отличался злопамятностью – что есть, то есть, – заметил Эшалот.
«Если бы наши власти, – продолжала читать Лиретта, – пожелали поставить хоть какую-нибудь ловушку этим бандитам, существование которых они попросту отрицают, бандиты сами потянулись бы в нее гуськом. Они сохранили лишь одно старое правило: платить закону. Во втором своем донесении я коснусь этой темы подробнее.
Кадэ-Любимчик сам в те времена прятался от полиции, выдавая себя за камнереза на кладбище Клиньянкур и живя на пустыре, что примыкал к этому кладбищу. Спасаясь от преследования, он отвез похищенного Жоржа в провинцию, в замок дю Бреу, собственность графики Маргариты де Клар, находящийся где-то в Бретани.)
Там Жорж, а точнее Клеман, поскольку именно так его там называли, обрел товарища по учению и детским играм в лице девочки (настоящего ее имени я не знаю), которую с тех пор выдавали за Клотильду де Клар, заменив ею настоящую Клотильду, которая сбежала.
Надо сказать, что она очаровательна и столь же добра и красива, и я склоняюсь к мысли, что Клотильда ее настоящее имя, и из-за имени ее и выбрали на эту роль.
Дети привязались друг к другу, хотя Клеман часто вспоминал другую Тильду, с которой повстречался на кладбище, видел всего один раз в жизни, но запомнил навсегда.
Кадэ-Любимчик – зверь в человеческом обличье, любит творить зло ради зла и наделен от природы жаждой мучительства.
Однажды, не знаю за какой проступок, он запер юного Клемана у него в комнате, а тот, отважный и смелый мальчик, решил бежать через окно, чтобы поиграть со своей маленькой подружкой Клотильдой. Спрятавшись, Кадэ-Любимчик проследил за тем, как мальчик выбрался в сад. Через день он снова посадил Клемана под арест, а ночью можно было слышать, что под окном юного узника ведутся какие-то работы. Какие именно, выяснилось позже.
К вечеру следующего дня Клеман, который просидел в одиночестве целый день, увидел в саду Клотильду и решил спуститься к ней, как сделал позавчера.
Было это нетрудно, ибо толстая виноградная лоза вилась по стене и служила ему лестницей.
Вдобавок в стену, не слишком высоко от земли, был вбит крюк, за который мальчик, слезая, цеплялся. Но на этот раз, когда он сунул руку в листву, ища опоры, в руку его что-то вонзилось, и он закричал от нестерпимой боли. Кадэ-Любимчик приделал к крюку капкан на лисиц, ц зубья капкана глубоко вонзились в запястье Клемана. Вот какой работой занимался Кадэ накануне – он прилаживал капкан.
На крик мальчика прибежали двое. Мадешазель Тильда застыла от ужаса, увидев, что Кадэ-Лювимчик вместо того, чтобы спасать мальчика, бьет его по кровоточащей руке тростью, приговаривая:
– Будешь знать! Будешь знать!
Больше Клеман не издал ни единого крика. Им овладела безумная ярость, он вырывал руку из острых зубьев капкана, пытаясь освободиться любой ценой и наброситься на ненавистного палача, который продолжал его избивать.
Клеману удалось высвободиться. Но рука его осталась в железных зубьях капкана и, вместо того, чтобы броситься на Кадэ, мальчик упал без чувств.
Кадэ-Любимчик пнул его ногой и удалился. Подбежала Клотильда. Как могла, она перевязала изуродованную руку и неизвестно каким образом, сама еще совсем маленькая девочка, дотащила Клемана до калитки в саду. Там, к счастью, она встретила двух незнакомых ей людей.
Почему там оказались эти два человека, видно из донесений № 7 и № 11, относящихся: первый – к камердинеру Тарденуа, второй – к доктору Абелю Ленуару. А также из отчета № 5, касающегося Анжелы, герцогини де Клар и ее усилий отыскать своего сына».
– А эти донесения у тебя тоже есть? – спросил Эшалот. – Знаешь, мне кажется, я теперь неделю не сомкну глаз!
– У меня только отчет № 1, – ответила Лиретта, бледная как смерть. – Может ли Господь терпеть подобного зверя?!
– Вдобавок, – прибавил Эшалот, сжимая кулаки, – Всевышний дал этому зверю умение прятаться под множеством обличий. Он без конца совершает преступления в Париже, но полиция не находит ни е диного следа. Не прошло и часа, как он был у меня, и мы с ним мирно беседовали…
– Здесь? – переспросила девушка. – И вы, папа Эшалфт, человек честный, сильный, отважный, вы не бросились на него? Не позвали на помощь соседей, полицию?
– Успокойся, – сказал Эшалот не без смущения. – Сейчас ты все поймешь. Во-первых, доносить на кого бы то ни было подло. Если только сам не служишь в полиции официально и за плату. А меня отстранили от дел. Во-вторых, у каждого из нас есть свои маленькие тайны, которые мешают нам слишком уж приближаться к властям. В-третьих, хоть и совершенно невинно, в этом я тебе клянусь, но и я был замешан в важные интриги и играл в «Срезанном колосе» немаловажную роль, так что если в теперешней истории банда Кадэ захочет заплатить закону мной… Черт побери!
Лиретта торопливо развернула второе донесение.
– Как раз эти слова здесь попадаются, – сказала она, – «Срезанный колос», «заплатить закону».
– Да неужели! – вскричал Эшалот. – Так читай же скорее, детка! Ты никогда по своей невинности не приближалась ни к чему недостойному, и, возможно, Провидение выбрало тебя своим оружием, чтобы разрешить тайны в последнем акте… Вот было бы забавно! Читай же, читай!
XII
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 105 | Нарушение авторских прав