Читайте также:
|
а)предпосылки и специфика стиля русского философствования
Русская философия представляет собой чрезвычайно интересный и самостоятельный социокультурный феномен, без которого невозможно представить себе мировую философскую мысль. Русская философия объемлет собой более чем тысячелетнее развитие, вобрав в себя как достижения античности, византийского Средневековья, восточноевропейской патристики и книжности, так и западно-европейские традиции. Русская философия, безусловно, является частью европейской философии в силу общности европейских традиций, европейской ментальности и исторической судьбы.
Тем не менее, необычность пройденного Россией исторического пути, своеобразие российского менталитета, всего образа жизни и, следовательно, образа мышления наложили на русскую философию определенный отпечаток, обусловили ее специфику.
Общие особенности русской философии сводятся к следующим положениям.
1. Русской философии в отличие от европейской чуждо стремление к абстрактной, чисто интеллектуальной систематизации взглядов. Русское мышление преимущественно антирационалистично, алогично по духу. Как и весь строй русской речи, оно часто основывается на интуиции. Это не означает, что русская философия чужда науке. Напротив, очень часто именно интуитивное предзнание оказывало огромную помощь русским ученым и мыслителям.
2. Русская философия неразрывно связана с реальной жизнью, поэтому часто является в виде публицистики, политических, правовых манифестов, обращений и т.п.
3. Художественная литература – кладезь самобытной русской философии. В произведениях русских писателей, в литературной критике часто разрабатывались основные философские проблемы в их исключительно практической форме.
4.Для многих русских философов характерен идеал синкретич-ности, цельности, нераздельности, рассмотрение в единстве всех духовных начал человека: чувственных, рациональных, эстетических, нравственных, религиозных.
5.В русской философии большое место занимают проблемы политики, политической жизни. Русь, Россия прошла крайне сложный и жесткий путь становления своей государственности. Русским приходилось в ожесточенной борьбе отстаивать не просто независи-мость, а, порой, буквально право на жизнь. Проблемы госу-дарственности, политического устройства России, путей ее развития волновали практически всех без исключения русских мыслителей.
6.Русской философии присуща тяга к религиозности, которая вытекает из стремления к целостности. Русская религиозная философия, в отличие от западной, далеко не всегда выступала в качестве «служанки богословия». Будучи сами прекрасными богословами и зачастую священнослужителями, русские философы в своих построениях выходили далеко за тесные рамки «чистого богословия», искали «своего» Бога, порой сильно отличавшегося от Бога официальной церкви.
7. Русские философы отмечали наличие некоей русской идеи, которая соответствует религиозному, как они полагали, характеру русского народа. Русский атеизм, нигилизм, материализм, даже социализм и коммунизм приобретают поэтому также религиозную окраску. Религиозна и мистична даже практика социализма и коммунизма в России.
8. Большая часть русских философов отмечает в русском народе предубеждение против индивидуализма, наличие коллективистских начал. Духовный коллективизм, примат общественного над личностным являются имманентными чертами русского характера. «Соборность», понимаемая как растворение личного в общественном, - чисто русское духовное понятие.
9. Русская философия в целом антропоцентрична. В центре ее интересов всегда стоит человек, его судьба и поиск смысла жизни. В этих случаях русская философия занимается вопросами исследования души, ставит широкие этические проблемы. В русской философии человек – центр духовных интересов. Несмотря на «соборность», русский человек сохраняет свою индивидуальность, которая, в отличие от западноевропейской, еще должна быть идеологически объяснена.
Для многих русских философов характерен идеал цельности, рассмотрение в единстве всех духовных сил человека: чувственных, рациональных, эстетических, нравственных, религиозных. Таково творчество славянофилов, Вл. Соловьева, П.А. Флоренского, Н.А. Бердяева и др. Но мир - это не просто целостность, а положительное единство (Вл. Соловьев). Чаще всего положительное единство понимается в русской философии как приоритет нравственных ценностей, религиозно-нравственного опыта жизни. Известный знаток русской философии отец Василий Зеньковский считал наиболее характерной чертой русской философии ее этический персонализм. Этический персонализм, понятый в общественном контексте, приводит к принципу соборности. Соборность означает единство людей на основе их любви к Богу и предпочтения нравственных ценностей. Принцип соборности использовался многими русскими мыслителями в качестве основы для развития политических и правовых воззрений. Принцип цельности применительно к проблемам теории познания конкретизировался в сочетании чувственного, рационального и мистического. Часто основу познания видят в интуиции. Речь идет не об интеллектуальной интуиции Декарта, а о реальной интуиции, таком постижении внешнего, когда оно сливается с внутренним, психическим. В этой связи можно отметить, что в русской философии всегда достойнейшим образом было представлено интуитивистское направление (Н.О. Лосский, С.Л. Франк, А.Ф. Лосев и др.). В вопросе об истинности русские философы стремились соединить теоретический и нравственно-религиозный опыт, где истинность сближается с праведностью. Таким образом, можно отметить, что русская философия имеет практически-нравственную и религиозную (в лице большинства своих представителей) ориентацию. Важнейшими характерными чертами русской философии являются принципы всеединства, этического персонализма, соборности, реальной интуиции, истины - праведности.
б) проблема «русской идеи»
Русская мысль, русские искания начала XIX в. и начала XX в. свидетельствуют о существовании русской идеи, которая соответствует характеру и призванию русского народа. Русский народ религиозен по своему типу и по своей душевной структуре. Религиозное беспокойство свойственно и неверующим. Русские атеизм, нигилизм, материализм приобретали религиозную окраску. Русские люди из народного, трудового слоя, даже когда они ушли от православия, продолжали искать Бога и Божьей правды, искать смысла жизни. Русским чужд рафинированный скептицизм французов, они —верующие и тогда, когда исповедуют материалистический коммунизм. Даже у тех русских, которые не только не имеют православной веры, но и совершают гонение на православную церковь, остается в глубине души слой, сформированный православием.
Традиционно именно в рамках русской идеи осмысливались важнейшие философско-исторические вопросы - своеобразие исторической судьбы России, ее миссия и призвание в мире, роль интеллигенции и ряд др. Распад традиционных социальных и политических структур и упадок культуры, характерный для кризисных периодов общественного развития, с особой силой проявился в современной России, что привело не только к утрате чувства общности, но и к трагическому феномену "распада русской души". В такие периоды происходит оживление мифотворческих способностей человеческого сознания, миф завоевывает умы и чувства людей благодаря присущему ему от природы качеству - способности дать целостную картину мира. Миф может быть прекрасным, высоким, целительным, а может быть и грубым, низким и губительным, мертвящим. Каким будет миф новой России(*3)? В этом аспекте нам представляется интересным обратиться к тому образу мифа, который господствовал в отечественной философии "серебряного века" и был порожден если не творцами, то самыми яркими выразителями русской идеи. ская идея — эсхатологическая, обращенная к концу. Отсюда русский максимализм.
Сторонники первого подхода не просто ратовали за своеобразие "русского пути", но резко противопоставляли его траекториям исторического движения других народов. Предпочтительным историческим состоянием для России они считали изоляционизм. Вместе с тем именно они были склонны говорить не просто о миссии русского народа, сопоставимой с миссиями других народов: они считали его народом-мессией, народом-богоносцем — исходя из того, что православие объявлялось единственно истинным христианством. Подразумеваемой, а иногда и явно выражаемой предпосылкой этого подхода становилось резкое неприятие образа жизни, культуры, философии других народов неправославных вероисповеданий, а то и проклятия, посылаемые в адрес этих стран, народов, их религий.
Сторонники второго подхода, ни в коей мере не отрицая специфической миссии России и россиян в истории, специфики и даже уникальности "русского пути", "русской души" и культуры России, считали русский путь неотделимым от исторического развития, пути других народов, от развития цивилизации, от опыта всего человечества.
реданность России, патриотизм свойствен и тем мыслителям, которые, подобно И. Ильину, были изгнаны с родной земли. В статье "О русской идее", опубликованной за рубежом в сборнике статей 1948— 1954 гг., Ильин писал: "Если нашему поколению выпало на долю жить в наиболее трудную и опасную эпоху русской истории, то это не может и не должно колебать наше разумение, нашу волю и наше служение России. Борьба русского народа за свободную и достойную жизнь на земле—продолжается. И ныне нам более, чем когда-нибудь, подобает верить в Россию, видеть ее духовную силу и своеобразие и выговаривать за нее, от ее лица и для ее будущих поколений, ее творческую идею".
А.Ф. Лосев, испытавший на себе превратности судьбы крупного, самобытного мыслителя, жившего в условиях советского режима, писал в 1941г.: "Любящий любит не потому, что любимое—высоко, велико, огромно. Родители любят детей, и дети любят родителей не за высшие добродетели, а потому что они друг другу родные. Благородный гражданин любит свою Родину также не за то, что она везде и всегда, во всем и непременно велика, высока, богата, прекрасна и пр. Нет. Мы знаем весь тернистый путь нашей страны; мы знаем многие и томительные годы борьбы, недостатка, страданий. Но для сына своей Родины все это — свое, неотъемлемое свое, родное: он с этим живет, с этим погибает; он и есть это самое, а это самое, родное, и есть он сам".
Тот же мотив — ощущение слитности человека, ищущего свое Я и свою индивидуальность, с Родиной, ее судьбой, как бы мучительна и тяжела она ни была — развит в работе С. Булгакова (1871—1944) "Моя родина": "Нужно особое проникновение и, может быть, наиболее трудное и глубокое, чтобы познать самого себя в своей природной индивидуальности, уметь полюбить свое, род и родину, постигнуть в ней самого себя, узнать в ней свой образ Божий".
Но ни один из писателей и философов, о которых здесь шла и еще пойдет речь, не понимал российский патриотизм как некритическое принятие всего, что происходит с Россией и в России. Критический подход к российской действительности, "русскому национальному характеру" понимался многими философами нашего отечества не просто как совместимый с российским патриотизмом — он мыслился как неотъемлемое свойство и проявление этого патриотизма. В. Розанов писал: <<...болит душа за Россию...
болит за её нигилизм.
Если "да" (т.е. нигилизм) — тогда смерть, гроб. Тогда не нужно жизни, бытия. "Если Россия будет нигилистичной" — то России нужно перестать быть, и нужно желать, чтобы она перестала быть... Вот где зажата душа. Но как "нигилизм" пройдет, когда почти все нигилистично? даже мальчики? гимназисты?». Не та же проблема мучит нас и сегодня?
И. Ильин, написавший о патриотизме (скажем в книге "Путь духовного обновления") немало вдохновенного и прекрасного, подразумевает под истинным патриотизмом непременно критическое отношение к тому, что в истории и в сегодняшней жизни Родины вызывает обоснованное недовольство. "Любить свой народ и верить в него, верить в то, что он справится со всеми историческими испытаниями, восстанет из крушения очистившимся и умудрившимся, — не значит закрывать себе глаза на его слабости, несовершенства, а может быть, и пороки. Принимать свой народ за воплощение полного и высшего совершенства на земле было бы сущим тщеславием, больным националистическим сомнением. Настоящий патриот видит не только духовные пути своего народа, но и его соблазны, слабости и несовершенства. Духовная любовь вообще не предается беспочвенной идеализации, но созерцает трезво и видит с предметной остротой. Любить свой народ не значит льстить ему или утаивать от него его слабые стороны, но честно и мужественно бороться с ними. Национальная гордость не должна вырождаться в тупое самомнение и плоское самодовольство; она lie должна внушать народу манию величия".
Ильин замечает, что для такого критического, т.е. подлинного, патриотизма нужны зоркость, правдивость и гражданское мужество. Он превосходно говорит о "соблазнах национализма" — о тенденции преувеличивать достоинства своего народа и сваливать всю ответственность за совершенное или так и не совершенное им "на иные "вечно злые" и "предательские силы". (Надо, однако, иметь в виду следующее чисто терминологическое противоречие: иногда И. Ильин употребляет понятие "национализм" и в ином смысле, по существу отождествляя его с патриотизмом.) "Путь к обновлению ведет через покаяние, очищение и самовоспитание", — эти слова выдающегося русского мыслителя остаются для нас актуальными.
Итак, в понимании не только совместимости, но и единства патриотизма и критического отношения к родной стране мы вряд ли обнаружим разногласия между выдающимися мыслителями России начала века. Однако в конкретном понимании проблематики, обнимаемой понятием "русская идея", разногласия между ними существуют. И. Ильин так определяет особенности своего подхода:
"Эта идея формулирует то, что русскому народу уже присуще, что составляет его благую силу, в чем он прав перед лицом Божиим и самобытен среди всех других народов. И в то же время эта идея указывает нам нашу историческую задачу и наш духовный путь; это то, что мы должны беречь и растить в себе, воспитывать в наших детях и в грядущих поколениях и довести до настоящей чистоты и полноты бытия—во всем, в нашей культуре и в нашем быту, в наших душах и в нашей вере, в наших учреждениях и законах. Русская идея есть нечто живое, простое и творческое. Россия жила ею во все свои вдохновенные часы, во все свои благие дни, во всех своих великих людях". Иными словами, под русской идеей И. Ильин понимает лишь все великое, благое и только позитивное, что есть в истории, судьбе, культуре и духе российского народа. Н. Бердяев, напротив, включает в совокупность проблем и линий исследования русской идеи не только благое, лучшее, "правое" — он считает, что подойти к разгадке тайны "русской души", самобытности пути России, можно лишь в случае, если сразу признать "антиномичность России, жуткую ее противоречивость. Тогда русское самосознание избавляется от лживых и фальшивых идеализации, от отталкивающего бахвальства, равно как и от бесхарактерного космополитического отрицания и иноземного рабства".
Сторонники третьего подхода, считая первый подход скорее воскрешением славянофильства, а второй — западничества XIX в., призывали подняться над этими ушедшими в прошлое идейными крайностями, учесть уже приобретенный исторический опыт, а также характер новой эпохи, принесшей с собой и новые линии дифференциации, и еще более мощные объединяющие, интеграционные тенденции. Вот почему в спорах о "русской идее" не принимали участие или мало в них включались некоторые видные деятели русской культуры, в частности философы. Ибо они считали такие споры устаревшим, из политических соображений реанимируемым духовным феноменом. Но так уж случилось, что интерес к "русской идее" в XX в. был и остается весьма характерным для российской философии, все равно, развивалась ли она на родной почве или за рубежом, после вызванной революцией эмиграции. Этот интерес особо усиливался в кризисные времена отечественной истории. В частности, спор возобновился, когда на рубеже XIX—XX вв. некоторых интеллектуалов России — а они-то ведь и спорили о русской идее — испугал стремительный рост российского капитализма, приведший к пересмотру укоренившихся идей, традиций, всего уклада медленно развивавшейся "патриархальной" России
В философии Соловьева, как и в учении Гегеля, онтология и гносеология, бытие
и познание неразделимы и опираются на единую основу.
Идея всеединства является центральной в философии В. Соловьева, поэтому всю
его систему часто называют философией всеединства.
В философии всеединства речь шла о единении Бога и человека; идеальных и
материальных начал; единого и множественного; рационального, эмпирического и
религиозно-мистического знания; нравственности, науки, религии, эстетики.
Создавая новую синтетическую философию, Соловьев обратился к анализу
предшествующей философской.
Философия, по мнению Соловьева, возникает в период напряженного кризиса,
когда религиозная социальная роль не разрывает человеческое общество,
сознание. Идея всеединства есть та цементирующая основа, которая предает
целостность всей философии, несмотря на ее бесконечную вариативность и
разнообразие.
Его философия начинается с понятия не бытия, а сущего. Абсолютном сущем, по
мысли Соловьева, содержаться два центра – абсолютное начало, как таковое, и
первоматерия. Для первоматерии, выражающей начало многообразия, вводится
понятие София (мудрость). В Философии Соловьева человек “совечен” Богу, он
говорит о человеке как идее бытия, которая заложена в самой основе мира в
целом. Софийный идеальный человек принадлежит вечности, а она ему, поэтому он
едино с Богом.
Принципы онтологии, которые лежат в основе философской концепции Владимира
Соловьева неразрывно вязаны с его гносеологическим учением. В своей основе
единство онтологии и гносеологии у Соловьева базируется на платоновской идее
единства истины, добра и красоты. На основе этой идеи Соловье разрабатывает
концепцию целостного знания, которое предполагает постепенный синтез религии,
философии, науки.
Познание у Соловьева связано с этикой, с эстетическими чувствами, но, главным
образом, с реальным “собирательным творчеством”. В реальном творчестве
преобразуются общество, земная природа, универсум. Средством для решения этих
колоссальных проблем Соловьев предлагает единение свободно-нравственного
человечества, развивающегося благодаря нравственному совершенствованию каждой
личности и всего общества.
Философия Бердяева впитала в себя множество разнообразных источников. Ранний
Бердяев пытался сочетать гуманизм Маркса с антропологическим социализмом
Михайловского и метафизикой неокантианства. Зрелые философские воззрения
Бердяева представляют собой одну из первых в Европе разновидностей
христианского экзистенциализма. Согласно экзистенциализму, задача философии -
заниматься не проблемами науки, а вопросами сугубо человеческого бытия
(существования). Человек помимо своей воли заброшен в этот мир, в свою
судьбу, и он живет в чуждом ему мире: его бытие со всех сторон окружено
таинственными знаками, символами. Страх важнейшее понятие философии
экзистенциализма.
Большое место в экзистенциализме занимает проблема свободы, определяемая как
выбор человеком самого себя: человек таков, каким он себя свободно выбирает.
“Чувство вины за все совершающееся вокруг него - чувство свободного человека”
(Бердяев).
Экзистенциализм различают религиозный и атеистический. Именно к религиозному
- и относится Бердяев. Философия Бердяева антропоцентрична - проблема
духовности, свободы и творчества, судьбы, смысла жизни и смерти всегда были в
центре его философских размышлений. По Бердяеву “личность вообще первичнее
бытия”, бытие - воплощение причинности, необходимости, пассивности, духовное
начало свободное, активное, творческое. Понятие объективного мира Бердяев
заменяет термином “объективированный мир”, интерпретируя его как
“объективацию реальности”, порожденную субъективным духом. Частично признавая
социальную обособленность бытия личности, он вместе с тем считает главным в
человеке то, что определяется его внутренним миром, а не внешним окружением.
Личность, по Бердяеву прежде всего категория религиозного сознания, и поэтому
проявление человеческой сущности, ее уникальности и неповторимости может быть
понято лишь в ее отношении к богу.
Бердяев рассматривая три типа времени (космическое, историческое и
экзистенциальное или мета историческое), он главным образом озабочен
предсказанием того, как “мета история входит в историю”, обоснованием
приближения конца истории. Эти мотивы особенно сильно проявились в его
последних работах. Бердяев считал, что философия хочет не только познания
мира но и улучшения его. Мораль и нравственность Бердяев строит на
христианских заповедях
32. Философия русского космизма. 3. Русский космизм: а) философия «общего дела» Н. Федорова; б) учение о ноосфере В. И. Вернадского.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 156 | Нарушение авторских прав