Читайте также:
|
– А, если им сказать: слушайте, голубчики сюда, и поймите. Во-первых, мы начали не с тех азов, с которых Европа начала. Там культура началась на много лет раньше. Причем, сто лет до нашей революции. Там культура была совершенно иная, и жизнь была иная, и уровень иной. Затем, значит, Россия начала с азов, с рванья, с крепостного права, и крепостничество практически еще в конце девятнадцатого века было, потом войны были, войны царя с народом – с девятисотого по семнадцатый годы. В восемнадцатом – гражданская война. Потом нам надо было готовиться к войне с фашизмом. На нас нападали. Россия переживала такие муки адские!
Сейчас мы воспеваем князя Игоря и так далее – так что, там, тогда была жизнь лучше? Сколько Россия пережила для того, чтобы стать государством, страной! Приходится и нам сейчас переживать. Что ж вы думаете, так просто это все пойдет, легко?
– Они, знаете, скажут что? Финляндия получила независимость, после революции, была на уровне России, а как поднялась за семьдесят лет!
– Нет. Она была выше России. Намного выше России. И Прибалтика была выше, конечно, и Финляндия. Конечно, мы увлеклись немного строительством заводов.
– Но у вас не было другого выхода.
– Выхода не было.
– Война на носу…
– Мы должны были за десять лет пробежать то, что другие пробежали за сто лет.
– Вы сделали неслыханное. То, что другие не сделали. Сейчас все это оплевывают, смеются.
– Пройдет, – говорит Каганович. – Болезнь общества. Болезнь роста.
– Все-таки есть еще поколение, которое очень обижается на то, что этих людей выставляют как зря проживших жизнь, – говорит дочь.
Это военное поколение. Им говорят: не за того воевали, надо было за Гитлера воевать. Я читал статью в журнале «Родина» о генерале Власове – он изображается чуть ли не как народный герой! Это был борец со сталинизмом, он хотел использовать немцев как временных союзников, – говорю я.
– А кто же это пишет такие статьи?
– Сколько угодно сейчас.
– И печатают? – спрашивает Каганович с грустью. Он четко улавливает мысль и следит за ней в разговоре.
– Печатают.
– В журнале «Родина»?
– Хотел будто бы спасти Россию от большевизма, а Гитлера использовать как временного союзника, чтобы потом, когда возьмет власть в России, прогнать Гитлера. Но это же наивно! Немцы такие дураки, чтоб занять Россию до Урала, а потом отдать ее Власову? Смешно.
– Ставят памятники Махно, Бандере, как это такое? – говорит дочь.
– В Кишиневе сняли памятник Ленину, – говорю я. – А съезд украинских националистов как вам нравится?
– Что там было? – спрашивает Каганович.
– По телевизору показывали: почтить память погибших националистов, их невинно осудили. А что они творили на Украине, невинные? Кто убил Ярослава Галана?
– Меня интересует, – говорит Каганович, – значит, вы считаете, интеллигенция средняя не так уж воинственно настроена?
– Пожалуй, да.
– Средних лет и старых лет – менее воинственно настроена, чем молодая?
– Молодая – без веры.
– Без веры.
– Они сейчас кинутся в рынок. Им рынок предложат, где можно заработать. Если сумеют устроиться. Конечно, каждый не устроится, это ясно. Но кто-то устроится. Это прельщает. Толпы у посольств, чтоб уехать за границу. Это тоже факт.
– Толпы? Хотят уехать? Все?
– Ну не все.
– То есть разные национальности… И русские, и евреи, всякие? – спрашивает Каганович.
– Раньше только евреи в Израиль стремились, а теперь многие рвутся на Запад. Немцы бегут в Германию новую…
– Как же мы все-таки справимся с этим делом? – спрашивает Каганович.
– Что-то мы с национальными делами не додумали. Или нельзя это все было отпускать, многопартийность создали рано. Мало мы прожили в социализме.
– Слишком быстро, – соглашается Каганович.
– Семьдесят лет – это маленький срок еще. Народы только притирались друг к другу. Какая огромная страна, сколько национальностей, и жили. Не было этих стычек, погромов; убийств. В Закавказье, в Средней Азии что творится! Мальчика убили в Кишиневе за то, что он говорил по-русски на улице!
– Мальчика убили? Серьезно? – всполошился Каганович.
– Я стихи такие написал:
Я равнодушен. Мне ничто не внове,
Как будто душу наглухо закрыл.
Но мальчика убили в Кишиневе
За то, что он по -русски говорил.
– Да-а-а. Неужели молдаване могли дойти до такого?
– Самое страшное – националистическое движение. Не разбираются. Потом они одумаются и поймут, что сотворили. А пока идет слепая толпа… Бей русских, бей украинцев, бей евреев – кого покажут! Вы знаете какой лозунг в Молдавии? «Утопим русских в еврейской крови!»
Каганович смеется: – А когда-то в Кишиневе много евреев было.
– И сейчас их много. Но что там творится! Евреи боятся, не знают, куда бежать оттуда. Русские пытаются обменять квартиры. Звонил мне один товарищ из Кишинева: нельзя ли поменять? Кто ж туда сейчас поедет? Только молдаване.
– У Косолапова была какая-то статья, – говорит Каганович, – я не помню где… Я даже хотел узнавать. У него книга есть о социализме.
– Молотов ее тоже читал.
– Какая-то статья у него была. Ладно, вспомню – скажу.
– Вы меня спрашивали про статьи Зимина и Волкогонова. Я вам выписал.
– Очень хорошо.
– Была статья контр-адмирала Зимина «Два вопроса генералу Волкогонову». Зимин там называет Волкогонова перевертышем, контрреволюционером и карьеристом.
– А статья где была?
– «Литературная Россия», июнь девяностого года. Волкогонов ответил так: «Для людей с черно-белым мышлением набор обвинений стереотипен. По их мнению правы только они. Спорить с ними бесполезно… Пути, способы достижения социалистических целей оказались ошибочными, неверными, а в сталинские времена – и преступными». А вот что писал Волкогонов раньше, в «Этике советского офицера», семьдесят третий год:
«Социализм уже доказал великую жизненную силу. Новый общественный строй прочно утвердился на нашей планете. Идеи коммунизма овладели сознанием многих сотен миллионов людей и продолжают победное шествие на -всех континентах. Полное торжество дела социализма во всем мире неизбежно. Советский народ успешно строит коммунизм».
Теперь Волкогонов пишет: «Исторический семидесятилетний эксперимент кончился неудачей. И сегодня мы рассматриваем вопросы, которые другие государства решили давно». Это из его речи на Первом съезде народных депутатов РСФСР, девяностый год.
– Его чуть ли не председателем Верховного Совета избрать хотели, – говорит Каганович.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 109 | Нарушение авторских прав