|
Читайте также: |
Дверь тихо закрылась. Мягкий щелчок эхом разлетелся вдоль длинного пустого коридора. Я стоял, окруженный оглушающей, давящей тишиной, слыша в ушах только звуки собственного дыхания.
Я вцепился в дверную ручку, крепче сжимая кусок холодного металла, будто это была последняя связующая нас нить.
Я не мог заставить себя выпустить ее.
Тяжело вздохнув, я, наконец, ослабил хватку, видя, как соскальзывают пальцы, и рука с размахом падает вниз. Мне казалось, я не могу пошевелиться. Больше всего на свете я хотел повернуть время вспять и оказаться рядом с ней. Никогда в жизни я не испытывал такой потребности в близости другого человека, будто там, за дверью, осталась часть меня.
Нехотя развернувшись, я пошел в сторону лифта, удивляясь, что мои ноги вообще могли двигаться. За все время, что мы были вместе, она ни разу не оттолкнула меня. Даже в самые худшие времена, когда нашим единственным намерением было порвать друг друга в клочья, она никогда не говорила «нет».
И я никогда не чувствовал себя таким опустошенным.
Кое-как я добрался до машины, не замечая ни лиц, ни голосов вокруг себя. Нащупав ручку двери, я забрался внутрь своего черного блестящего Порше. Его скорость и мощь не раз помогали мне испытать незабываемый выброс адреналина, но сегодня я нуждался лишь в его комфорте, и он заботливо скрыл меня от посторонних глаз за темными тонированными стеклами.
Откинувшись на кожаное сидение, и со злостью сжав кулаки, я уставился невидящим взглядом сквозь люк в крыше автомобиля. Темнеющее небо и едва проглядывающиеся звезды не задерживались в моем сознании, все мои мысли витали около женщины, оставшейся на 16 этаже. Ее раскрасневшиеся глаза и сломленное выражение лица навсегда врезались в мою память.
Выйдя из бесчувственного оцепенения, я со всей силы ударил кулаком об руль. Боль, прострелившая вверх по руке, принесла приятное облегчение, позволяя ненадолго забыть эту почти удушающую пустоту, сковавшую мою грудь. Разгибая пальцы, я осмотрел повреждения, морщась от собственной глупости.
Закрыв глаза, я глубоко вздохнул, но, слыша повсюду запах Беллы, почувствовал, как в груди противно защемило. Внезапно острое ощущение ее присутствия рядом со мной, у меня в голове, сокрушило меня. Боль в руке вдруг стала притупленной, почти незаметной.
Все будет хорошо. Все должно быть хорошо.
Я снова и снова прокручивал эти слова у себя в голове, цепляясь за них как за спасательный круг. Будто они реализуются, если я буду их повторять.
В кармане завибрировал телефон. Звуки тихого жужжания одновременно удивляли и раздражали меня. Я глубоко вздохнул, стиснув зубы, и стараясь разогнать любую надежду, что это она. Я взглянул на телефон уставшими глазами, мгновенное, хотя и ожидаемое, разочарование кольнуло в груди, когда на дисплее высветился незнакомый номер, которые звонил сегодня уже несколько раз.
Потирая виски, я резко выдохнул, стараясь усмирить быстро растущее негодование по отношению к этому настойчивому неизвестному абоненту, к этой ситуации, себе… блядь, даже к Белле. Я не могу сейчас заниматься работой. Черт, я вообще ничем не могу сейчас заниматься. Не задумываясь, я выключил звук звонка и бросил раздражителя на соседнее сидение.
Заведя машину, я нажал на газ. Успокаивающий шум мотора подарил долгожданное отвлечение от гнетущей пустоты, поселившейся внутри меня. Нажав на сцепление, я плавно тронулся с места, стараясь сосредоточиться на ритмичной смене передач и тихом урчании двигателя. Подъезжая к выходу с парковки, я упорно смотрел вперед, ни на секунду не отводя взгляд на знакомую серебристую машину справа от меня.
Резина завизжала, когда я резко вырулил на оживленную улицу и взглянул в зеркало заднего вида, в котором высокий дом и женщина в нем быстро исчезали вдали. Я поехал в сторону родительского дома, зная, что ничего хорошего меня там не ждет. Я разрывался между желанием поскорей со всем этим покончить и желанием просто приехать домой и напиться до бессознательного состояния, забывая к черту этот гребанный день.
Останавливаясь перед крыльцом большого дома, я заглушил двигатель и стал ждать.
Проходили минуты, с каждой из которых небо становилось все темнее, а смелость все также ускользала от меня. Сегодня отец был просто в ярости – сдержанным, но в ярости.
А брат как раз наоборот…
Я задумчиво потер челюсть и поморщился, вспоминая его выражение абсолютного неверия и предательства, когда он понял, что я лгал ему. Сдержанность никогда не была его сильным качеством. А сегодня от нее и вовсе не осталось и следа.
Единственный человек, с кем мне еще предстоял разговор, это мама. Я окинул взглядом дом, ярко освещенный тусклым фонарями, останавливаясь на окне комнаты, в которой, я уверен, она сейчас ждет меня. Понимая, что я веду себя, как последний трус, я положил телефон в карман и вышел из машины, медленно зашагав вдоль освещенной аллеи. Если уж в один день я выдержал гнев отца, брата и Беллы, я без труда вынесу и это… надеюсь.
Как только я подошел к двери она открылась. На пороге стоял отец, с нетипично потрепанным выражением лица. Я мысленно прокрутил в голове все схватки, которые ему пришлось сегодня выстоять от моего имени.
- Привет, пап, - сказал я тихо.
- Привет, - ответил он, открывая дверь шире и позволяя мне пройти. – Мама ждет тебя наверху.
Я кивнул в знак благодарности и направился к лестнице. Рука заскользила вдоль гладких перил из красного дерева, таких знакомых и приятных на ощупь. Поднявшись на третий этаж, я пошел по коридору, останавливаясь рядом с дверью комнаты, которой я недавно «пользовался». Не в силах отвести взгляд, я повернул старинную ручку, подчиняясь безудержному желанию снова увидеть ее.
Я вошел в ванную и тихо закрыл за собой дверь, щелкая выключателем и беглым взглядом осматривая комнату, залитую ярким светом.
Все выглядело в точности как в тот день, не хватало только солнечного света, льющегося в открытое окно, легкого ветерка, колышущего прозрачную занавеску, и любимой женщины, чей взгляд я встретил в зеркале туалетного столика.
Я вспомнил, как в тот вечер во мне зашкаливало чувство собственности, как я хотел заявить о своих правах на нее, пометить ее, как свою неприкосновенную территорию. Может я любил ее уже тогда? Может уже тогда она завладела моим сердцем и удерживала его той самой несокрушимой хваткой, которая не отпускала мое тело?
Пальцы нащупали телефон в кармане. Мое желание дать ей то, о чем она просила, а именно время, боролось с моей потребностью оставаться хоть как-то связанным с ней.
Я выудил телефон из кармана и напечатал слова, назойливо звучащие в голове.
Я все еще помню тот момент, когда понял, что люблю тебя.
Без всяких сомнений я нажал на клавишу «отправить». Я не ждал, что она ответит. Я покачал головой, осознавая, что вероятней всего ее телефон выключен. Не смотря на это, меня успокаивал простой факт, что я могу сказать ей все, что чувствую, пусть и короткими фразами, пусть и по средствам телефона.
Я развернулся, кладя руку на дверь, и закрыл глаза, вспоминая, как грубо припечатал сюда ее разгоряченное тело.
- Видишь ли, он претендует на то, что является моим, но он этого не получит.
Я снова прочувствовал, какого это было сказать все те слова вслух, как вся правда, скрытая за моим недовольством, пробудила во мне первобытные инстинкты.
- Я могу делать все, что захочу, мистер Каллен, - ответила она мне, хотя даже тогда я слышал неуверенность в ее голосе. – И я не ваша.
Я улыбнулся вопреки своему настроению. Было ли это правдой? Или она уже принадлежала мне, так же как и я ей? Я подошел к туалетному столику, аккуратно дотрагиваясь до маленьких стеклянных бутылочек, стоящих на нем, вспоминая, как они звенели, когда я овладел ею, уперев ее в него. Я был безжалостен, почти жесток, разговаривая с ней.
- Ты хочешь его? – спросил я грубо, чувствуя, как во мне закипает гнев. – Отвечай.
Она прожигала меня взглядом, грудь учащенно вздымалась, но она молчала.
- Видишь его? – спросил я, скользнув рукой по ее груди. – Посмотри на него. – Мои пальцы двинулись вниз вдоль ее живота, затем юбки и остановились на бедрах. – Пробуждает он в тебе подобные чувства?
Я взял ее с неистовой силой, желая наказать за все мои мучения, за все те образы в моей голове, что я не мог воплотить.
Теперь, когда я вспоминаю о том, что сделал…
Внутри все опустилось, и к горлу подкатил ком. Почему я просто не рассказал ей? Почему не был честен с ней… касательно всего? Страх перед своими собственными чувствами пробудил во мне трусливого напуганного мальчишку, побуждая меня защищаться. Это было так не похоже на меня, тем не менее, именно так у нас все и началось.
Я вдруг вспомнил слова, произнесенные ею сегодня.
- Я не хочу быть следующей Рашель. Я не хочу быть той, о ком ты расскажешь своей новой пассии одним единственным предложением - «просто закончилось».
Присаживаясь на пуфик, я облокотился на стол и зажмурился, пытаясь избавиться от стоящего перед глазами ее заплаканного лица. Это моя вина… и она права. Она ожидала, что я скрою от нее свои чувства, потому что я так делал раньше. Она ожидала от меня лицемерия и отговорок. Сколько раз она пыталась расспросить меня? Сколько раз я закрывался от нее и увиливал от ответа? Я не допущу той же ошибки дважды.
Я отправил еще одно сообщение, молясь, чтобы, когда она увидит его, она мне поверила.
Я знаю, я скрывал кое-что от тебя. Я все тебе расскажу. Пожалуйста, дай мне шанс.
Глубоко вздохнув, я встал и направился к двери. Уже взявшись за ручку, я развернулся, напоследок окинув комнату взглядом, и безмолвно пообещал себе, что, если она предоставит мне еще один шанс, я сделаю все правильно.
Выйдя в коридор, я пошел в направлении музыкальной комнаты, откуда доносились приглушенные звуки фортепьяно. Я постучал и услышал тихое «заходи». И я вошел в комнату, хранящую в себе тысячи моих детских воспоминаний.
Мама сидела ко мне спиной, ее пальцы изящно танцевали вдоль клавиш инструмента, и я непроизвольно улыбнулся.
Она всегда любила играть, и даже заставляла нас с Эмметом брать уроки. Но мы были несносными детьми. Мы жаловались и ныли, пока, наконец, она не бросила эту затею. Вместо этого мы сооружали крепость и устраивали гонки под пианино. Я до сих пор помню, как мы наблюдали за ее ногами, нажимающими на педали, как каждый аккорд выдавал вибрирующий звук над нашими головами.
Она прекратила играть и развернулась, жестом приглашая меня присесть рядом. Я пересек комнату и устроился рядом с ней на скамеечке, и она возобновила игру. Несколько минут мы сидели молча, лишь звуки безупречно настроенного инструмента, складывающиеся в дивную мелодию, заполняли тишину. Постепенно ее игра замедлилась, превращаясь в нечто совсем тихое и спокойное, и я услышал, как она вздохнула.
- Прости, - выдохнул я, наблюдая за ее пальцами.
- Я не так тебя воспитывала, Эдвард, - произнесла она тихим голосом, в котором, однако, прозвенели нотки разочарования.
- Я знаю.
- И как долго это продолжается?
Я положил руки на колени, пытаясь унять нервную дрожь.
- Несколько месяцев, недель... я не знаю.
- И когда Белла была здесь на ужине? - спросила она знающим тоном.
Я поморщился и тяжело сглотнул:
- Да.
- Хм.
По-правде сказать, меня удивила ее спокойная, даже безразличная реакция, и я посмотрел на нее, тут же недовольно хмурясь, так как мне не удалось понять выражение ее лица. Но голос ее оставался тихим и сдержанным.
- Это кое-что объясняет, как я думаю. Но не все.
- Я знаю, - начал я, проводя рукой по волосам. – Я вел себя, как последний говнюк.
- Честно говоря, когда я впервые увидела Беллу, я просто влюбилась в нее. Она так напоминала мне тебя…, - произнесла она мечтательно, будто в тот момент, она было далеко отсюда в своих воспоминаниях. – Но я выкинула эту мысль из головы, как только увидела вас двоих вместе. Только слепой не заметил бы, что вы ладили не лучше кошки с собакой. Не смотря на все мои попытки как-то сгладить ваши разногласия, казалось, все становилось только хуже. Я никогда и не мечтала…, - ее голос слегка дрогнул, и она вздохнула. – Как я уже сказала, теперь это многое объясняет.
_________________________
Она тихонько покачала головой, пробегая пальцами между черных клавиш.
- Я знаю только то, что рассказал мне твой отец, - она замолчала, и пальцы напряжено остановились. – Но я хочу услышать все от тебя, Эдвард. Помоги мне понять. Что ты чувствуешь к ней?
- Я люблю ее, мам. Больше всего на свете, - ответил я без запинки. Она медленно кивнула головой, обдумывая мой ответ.
- А Белла?
Я молчал, опустив глаза вниз, чувствуя, как в душу заползает это мерзкое сомнение.
- Да, - ответил я тихо.
- Да? – она нагнулась вперед, чтобы уловить мой взгляд.
- То есть… она любила. Мы сказали друг другу эти слова, но…, - я запнулся, боясь облачить в слова тот самый страх, что упорно рос внутри меня с того момента, как я вышел за дверь ее квартиры.
В комнате воцарилась тишина. Тогда она повернулась ко мне и взяла меня за руку.
- Расскажи мне.
Я глубоко вздохнул, сосредотачиваясь на тепле и заботе, что дарила мне рука матери.
- Я… я не говорил ей правды… о том, как относился к ней раньше, о Рашель…, -я замолчал, прекрасно видя теперь, как каждая моя ошибка порождала следующую. – Много о чем.
Она ждала, когда я продолжу, но что еще я могу сказать? Я столько всего натворил, и теперь не имею ни малейшего понятия, как все исправить. Какое-то время спустя, я услышал, как она медленно и глубоко вздохнула, и почувствовал, как она нежно сжала мою руку.
- Знаешь, мы с твоим отцом всегда желали вам с Эмметом только счастья, не зависимо от того, с кем вы его обретете. Эдвард, если ты так мучился, борясь со своими чувствами, почему ты не поговорил со мной об этом? Ты же знаешь, ты мог обратиться к любому из нас.
Она опустила глаза, и на ее лице залегла легкая тень грусти. Это стало для меня новым напоминанием о той боли, что я причинил двум самым важным в моей жизни женщинам, а все потому, что я был слишком эгоистичен. У меня сжалось сердце. Я начал говорить, объясняя ей все, что мог: так долго сдерживаемое мною влечение к Белле, неизбежную тягу между нами, осознание того, что я по-настоящему люблю ее, настигшее меня в Сиэтле, и все, произошедшее между нами, что лишь углубило мои чувства. Не смотря на снизошедшее на меня облегчение от того, что я, наконец, рассказал кому-то обо всем этом, озвучил все, что я прочувствовал с Беллой, в душе все равно оставалось ощущение незаконченности. Единственный человек, которому нужно обо всем этом услышать, это женщина, больно раненая всеми этими недомолвками.
Я потерял счет времени, пока мы разговаривали, потом просто сидели в тишине, а затем она взяла меня под руку и положила голову мне на плечо.
- Она любит тебя, Эдвард. Я ни на секунду в этом не сомневаюсь. Но тебе нужно все исправить, и я верю в тебя. Ты справишься, - ее голос по-прежнему был тихим, но теперь в нем присутствовала знакомая ободряющая нотка, которая всегда меня успокаивала.
- Мам, я даже не знаю с чего начать. Я причинил ей столько боли, что если это была последняя капля?
Она покачала головой, положив руку мне на щеку, чтобы развернуть меня к себе.
- Эдвард, она не могла отказаться от тебя, даже когда думала, что презирает тебя. Дай ей время, а затем веди себя, как мужчина, каким мы с отцом тебя воспитали. Будь честен с ней, расскажи ей все, что она заслуживает знать. Позволь ей принять это решение, вместо того чтобы гадать, как она справится с этим и решать все за нее. И прежде всего, уважай ее чувства. Она любит тебя, а ты причиняешь ей боль. Признай это.
Я задумчиво кивнул, а она потянулась и поцеловала меня в щеку. Затем мы встали и пошли поговорить с отцом.
~*~*~*~*~
Казалось, прошло уже несколько часов, когда я, наконец, шагнул в объятья прохладного вечернего воздуха и проверил телефон. Я даже не удивился, не увидев там ни единого сообщения. Выкинув это из головы, я направился к машине. Она просила больше времени, и я дам ей его, но я не сдамся. Нажав на дисплей, и используя вырабатываемое им освещение, я напечатал еще одно сообщение, слова, что я шептал ей многочисленными ночами.
Je suis à toi
Я твой.
Я нажал «отправить», наблюдая за тем, как сообщение исчезло, и экран снова погас. Тяжело сглотнув, я потер рукой в области груди, стараясь разогнать гнетущее чувство, медленно возвращающееся назад. Стоя в кромешной тьме, ухватившись за ручку двери своей машины, я всматривался в пустоту ночи. Интересно, что она делает сейчас? Получила ли она мои сообщения или все мои оправдания и слова любви все еще сидели нетронутыми в ее телефоне? Надеюсь, все же второе.
Дорога до дома была долгой и одинокой, радио выключено, телефон молча сидел на пассажирском сидении. Я прокручивал в голове события сегодняшнего дня: то, как мы сидели у нее на диване, то, как я ее обнимал, то, как я нуждался в этом простом моменте, прежде чем мы погрязнем в обсуждениях и разборках. Когда она, наконец, приехала домой, я уже практически довел себя до сумасшествия, рассекая небольшое пространство перед ее входной дверью, как помешанный сталкер. Я вдруг понял, что даже после всего, что случилась между нами, мы предназначены друг для друга. Никто из ее соседей даже не догадывается, кто я такой. У меня нет ключа от ее квартиры, а у нее от моей. Все выглядит как временная интрижка – и я собираюсь это изменить.
Я сразу же заметил, что она переоделась из платья в простую повседневную одежду. Глаза были раскрасневшимися, а на лице тяжелое обеспокоенное выражение. Как только я увидел ее, я уже не мог остановиться. Весь груз, удобно устроившийся у меня в груди, тут же исчез, и я подбежал к ней, желая чувствовать ее в своих руках. Вздохнув с облегчение, я притянул ее к себе, отрывая ее от земли, позволяя ее знакомому аромату и просто ее близости окутать меня уютным спокойствием.
- Я люблю тебя, - прошептала она, и я закрыл глаза, чувствуя, как ее губы коснулись мой шеи. Она полностью излечила меня этими тремя словами, и все остальное ушло на второй план.
- Спасибо, - пробормотал я, опуская взгляд на ее губы. Притягивая ее ближе к себе, я почувствовал, как она задрожала – а реакция у нас друг на друга все та же.
Я ждал, желая насладиться моментом. Медленно закрыв глаза, я попробовал сладость ее дыхания и ощутимую теплоту губ. А что если это в последний раз? Что если она сбежит, когда узнает обо всем, что обсуждалось сегодня? Что, на самом деле, гораздо больше людей посвящены в наш маленький секрет, который, в действительности, уже и секретом то не является. Она почувствовала мою тревогу и отстранилась. Я должен был погасить ее страхи. Другие будут молчать, и, безусловно, это не станет великой сенсацией, как она подразумевает. Знаю, отец с братом не согласны с моим решением, но по большому счету, это не важно. Мы любим друг друга. И люди увидят это.
Я поцеловал ее нежно и вошел вслед за ней в квартиру, сразу же направляясь к удобному дивану и утягивая ее за собой.
Довольно долго я просто держал ее на руках, пробегая пальцами по ее бархатной коже и перебирая ее волосы. Ее теплые ладошки лежали у меня на груди, и я поймал себя на мысли, что пытаюсь в мельчайших подробностях запомнить каждый момент, навсегда запечатлеть в памяти все ощущения, что я испытываю, когда мы вместе. Я целовал ее в волосы и старался подавить тревогу, от которой я не в силах был избавиться.
- Почему ты любишь меня? – спросил я, не задумываясь над словами, пока они не слетели с языка. Ее ответ поистине поразил меня, не только потому как она оценивала меня, но больше потому как она видела себя. Неужели она не знает, что она целый мир для меня? В ее руках мое сердце, и я больше никому не смогу его отдать.
Сигнал клаксона позади меня, вывел меня из размышлений. Я взглянул на зеленый свет светофора и нажал на газ, проезжая последние несколько метров до своего дома. Въехав на свое парковочное место и заглушив двигатель, я снова взял телефон и не задумываясь напечатал еще одно сообщение.
Je vais t'aimer toujours
Я всегда буду любить тебя.
И в лифте, и выйдя из него, я все еще думал только о ней. Закрыв за собой дверь, я окинул квартиру взглядом. Даже не включая свет, я мог сказать, что горничная уже побывала здесь. Запах чистящих и дезинфицирующих средств повис в воздухе, вытесняя недавний аромат Беллы.
Нахмурившись, я бросил ключи и бумажник на столик и прошел на кухню, доставая из холодильника бутылку воды и игнорируя мигающую лампочку на автоответчике. Я знаю, это не она, а все остальное может подождать. Обойдя комнату, я остановился перед большим окном, всматриваясь в ночной Чикаго. Вид был не менее привлекательным, чем в любую другую ночь, но мне не хотелось всматриваться в привычную линию горизонта. Мне не хотелось созерцать его красоту и гармонию в одиночестве.
Я хотел наблюдать за Беллой, как она будет рассматривать последние лучи уходящего за горизонт солнца, как ее глаза будут перемещаться вдоль городского пейзажа, а губы изгибаться в легкой улыбке. Мне хотелось знать, помнит ли она наш первый раз. Мне нужно изменить это воспоминание, дать ей объяснения, в которых она так нуждается. Она должна знать, что завладела мной с первого прикосновения.
Мне хотелось стереть каждое неприятное воспоминание и дать ей возможность увидеть все с другой точки зрения. Я хотел, чтобы мы вместе посмеялись над нашими нелепыми выходками, понимая теперь, что мы изо всех сил пытались скрыть неизбежное. Я хотел отпраздновать тот момент, когда мы, наконец, перестали с этим бороться.
Неужели прошло всего 24 часа с тех пор, как мы смеялись и дразнили друг друга, готовили пиццу посреди ночи? С тех пор, как мы занимались любовью в ее постели?
Накрыв глаза ладонью, я пытался отгородиться от образов ее обнаженного тела подо мной, от того, как она шептала мое имя, как ее ноготки впивались в мою взмокшую кожу. Проведя рукой по волосам, я увидел свое отражение в стекле.
Я был жалок.
Допив воду одним большим глотком, я развернулся и бросил пустую бутылку на диван. Я направился в спальню, по пути расстегнув рубашку, и, сняв ее с себя, бросил на пол. В приглушенном свете настольной лампы, я увидел, что кровать идеально заправлена, несомненно, на ней свежие простыни. От Беллы не осталось и следа. Я стоял не шевелясь в дверном проеме.
Все выглядит так, будто ее здесь никогда не было.
Грудь сковала дикая боль, и казалось, я не мог вздохнуть. Падая на кровать, я вцепился руками в подушку и плотно закрыл глаза, чтобы избавиться от образов, мелькающих перед глазами. Столько разных воспоминаний, просто беспорядочные картинки, поочередно сменяющие друг другу у меня в голове. Некоторые из них настолько реальны, что я мог чувствовать аромат ее апельсинового шампуня. Ощущать ее нежную кожу. Забыться в прикосновениях, что дарит ее тело.
Я вспомнил ночь, что мы провели здесь, у меня в квартире с ужином и фильмами. Мы целовались на диване словно подростки. Голоса Грейс Келли и Джимми Стюарта терялись на заднем плане, так как каждая моя мысль и каждый вздох были сосредоточены на женщине в моих руках. Ее мягкие губы дразнили и накрывали мои губы. Ее руки были так увлечены, избавляя меня от рубашки, а затем путешествуя по моей коже, отчерчивая мои плечи, грудь и пресс. Ее глаза, полные настойчивости и затуманенные желанием, с жадностью бродили по моему телу, заставляя меня чувствовать себя центром ее вселенной.
К середине ночи наши поцелуи стали более уравновешенными, а экран все продолжал мерцать в темноте. Между нами стало зарождаться новое чувство, говорящее, что нам достаточно просто быть рядом друг с другом. Она немного приспустилась на мне, устраивая голову у меня на животе, и ее рассыпавшиеся волосы стали приятно щекотать кожу. Ее пальчики бездумно бродили вдоль пояса моих джинсов, каждый раз непроизвольно заставляя мускулы напрягаться. Я запустил руки в ее волосы, пальцами перебирая мягкие пряди, наблюдая за тем, как в них отражается голубоватый свет от телевизора.
Вскоре ее дыхание выровнялось, а тело расслабилось, и до меня стало доноситься тихое сопение. Я улыбнулся, осознавая, что она уснула. То, что ей было так уютно здесь, у меня дома, в моих руках, значило для меня гораздо больше, чем я мог предположить.
Мы оставались в таком положении, пока не закончился фильм. Ее довольные вздохи и случайные бормотания заставляли мое сердце трепетать от все еще невысказанного чувства.
Я осторожно взял ее на руки и отнес в кровать, раздевая в слабом свете, льющемся сквозь окно. Она заворочалась, когда я, стянув джинсы, устроился рядом с ней, и выдохнула мое имя в темноту. Я притянул ее к себе, шепча ей на ухо.
- Шшш, я здесь, малыш.
Она сразу же успокоилась, переплетая наши ноги под одеялом, согревая мою кожу своим дыханием.
И мы спали.
Впервые за все время, я уснул, просто обнимая ее, не нуждаясь в предварительном физическом контакте. Непрошеные образы потенциальных подобных ночей ворвались в мое сознание. Я быстро разогнал их и уснул, радуясь настоящему моменту, в котором я прижимаю к себе любимую женщину.
Воспоминание исчезло, и я снова оказался в пустой комнате. Сердце бешено заколотилось в груди, когда на меня накатила очередная ледяная волна паники.
Я не могу потерять ее.
Впервые в жизни я не боялся, я был готов полностью отдаться, принадлежать другому человеку. Но хочет ли она меня? Я посмотрел на время. Прошло уже несколько часов, а она так и не ответила. Может этим она хочет мне что-то сказать? Мне нужно знать. Умом я понимал, что она просто нуждается в некотором личном пространстве, но сердце уже давало трещину. Трясущимися руками я взял телефон и написал последнее сообщение.
Пожалуйста, скажи, что ты все еще любишь меня.
Я нажал «отправить» и почувствовал, как всем моим телом овладевает изнеможение. Остальное остается за ней.
~*~*~*~*~*~*~
Из короткого сна меня вырвали сразу два звука: мой мобильник, вибрирующий на соседней подушке, и настойчивый стук в дверь, доносящийся из гостиной. Я заморгал, пытаясь побороть сознание, не желая возвращаться в реальность. Наконец, видя перед собой четкие очертания комнаты, я посмотрел на часы, удивляясь, кого это принесло в столь позднее время. В следующую секунду мое сердце буквально подпрыгнуло, когда до меня дошло, что это может быть Белла. Так быстро, как только я мог, я соскочил с кровати, хватая с пола свою рубашку, и побежал к двери. Меня трясло от предвкушения нашей встречи.
Я был не готов к тому, что ожидало меня по ту сторону двери.
- Рашель? – выдохнул я, не в состоянии скрыть шок, что я испытывал, видя ее на пороге своей квартиры.
- Эдвард, - ответила она, отрывая телефон от уха, с видимым облегчением на лице. – Я так волновалась о тебе.
Она шагнула вперед, обвивая руками мое застывшее тело. Я заморгал, приходя в себя, чувствуя, как она обнимает меня, потрясенный таким знакомым голосом и прикосновениями. Медленно я обнял ее вокруг талии.
- Поверить не могу, что ты здесь, - проговорил я, уткнувшись в ее волосы, вдыхая их знакомый аромат. Казалось и не было этого года разлуки. Я закрыл глаза. Это был тяжелый в плане стресса день, и ее появление у меня в дверях меня окончательно добило.
- Что… я не понимаю, - я отстранился, обхватывая руками ее лицо, стараясь рассмотреть его. Она была еще красивее, чем я ее запомнил.
- Я знаю, - ответила она, слегка покачав головой и смахивая слезы со щек.
- Ты в порядке? – прошептал я, легко переходя на французский, на котором я отлично общался в течение 6 лет. Она лучезарно улыбнулась, и все ее лицо буквально засветилось.
- Эдвард, я как раз собиралась сказать тебе. Я выхожу замуж!
- Ты что? – воскликнул я, не в силах сдержать улыбки. Я взял ее левую руку, с волнением глядя на прекрасное кольцо на ее безымянном пальце. Поднеся ее к губам, я нежно поцеловал ее.
- Я так счастлив за тебя, Рашель.
Она наклонилась вперед и прошептала:
- Я в порядке теперь, Эдвард. Все хорошо.
Ее простое утверждение словно развязало старый узел в моей груди, вся вина, что я носил там все это время, рассеялась от ее слов. Я крепко обнял ее.
- Спасибо, - выдохнул я, крепче сжимая ее, наслаждаясь долгожданным освобождением, избавлением от мучающего меня груза.
Она отстранилась, заглядывая мне в глаза, и ее улыбка померкла, а на лбу залегла беспокойная морщинка.
- Эдвард? – она всматривалась в мое лицо, непременно замечая мои красные глаза и измотанный вид. – Эдвард, что случилось? – спросила она, в ее голосе послышалась паника и на лице отразилась тревога.
Опустив глаза, я тяжело сглотнул, готовясь все отрицать, пока мой мозг усердно прорабатывал сотни отговорок для моего теперешнего состояния. Но когда я снова взглянул на нее, я понял, что нет смысла врать ей. Рашель была первой женщиной, которую я полюбил, единственной женщиной, кроме Беллы, с кем я был эмоционально близок. Я должен быть честен, начиная с этого момента.
- Почему бы тебе не зайти, - сказал я, отходя назад и жестом приглашая ее внутрь.
Она кивнула и вошла. Я видел, как она устроилась на диване, обводя взглядом всю квартиру, всматриваясь в вещи и, определено, видя что-то из нашей прошлой жизни. Я сел рядом с ней и провел рукой по волосам, пытаясь решить, с чего начать.
- Эдвард, тебе не обязательно рассказывать мне все. Я просто хочу быть уверена, что ты в порядке, - проговорила она тихо, наклоняясь вперед и кладя руку мне на колено.
Я улыбнулся, беря ее руку в свою. Не смотря на все, что произошло между нами, тот факт, что она предложила мне свою дружбу, очень много для меня значил.
- Я в порядке, - начал я, затем засмеялся и покачал головой. – Ладно, это полная чушь. Я не в порядке, - я потер лицо руками и откинулся на спинку дивана. – Я идиот, и я упустил самое лучшее, что было в моей жизни, только потому что я долбанный трус и побоялся сказать ей правду. – Я вдруг остановился, осознавая, как это прозвучало для нее. – Черт, Рашель. Я не –
- Нет, - оборвала она меня, выставляя вперед руку в виде протеста. – Не извиняйся из-за того, что ты нашел кого-то, Эдвард. Не буду врать… очень долго я была зла на тебя, мне было больно и я никак не могла понять, почему ты не любил меня так сильно, чтобы остаться со мной… но я стала двигаться дальше. Мы стали двигаться дальше. – Она улыбнулась и снова взяла мою руку. – Теперь я вижу, что ты был прав, что просто любить не достаточно, что нужно подождать, пока ты найдешь свое сердце. – Она посмотрела на свое кольцо, ее радость была так очевидна. – Я нашла его. И он совершенен.
Она широко улыбнулась, сияя от счастья, и я не мог не улыбнуться в ответ. Я хорошо понимал, о чем она говорила. Я умиленно слушал, пока она рассказывала, как они встретились, как развивались из отношения, и как она поняла, что он тот самый, предназначенный ей судьбой.
Она тихонько удовлетворенно вздохнула.
- Ну что я все о себе, да о себе, - сказала она смеясь. – Расскажи мне об этой женщине, что, без всяких сомнений, похитила твое сердце.
Я рассказал ей все: про дурацкий способ, что я избрал для решения проблем, в каком ужасе я нахожусь, боясь, что она не позволит мне все исправить, и как я понял, что Белла как раз та женщина, с которой я хочу провести всю оставшуюся жизнь. И будучи замечательным человеком, она меня выслушала… и она была счастлива за меня.
Мы продолжили общаться, делясь друг с другом своим счастьем. И это было так естественно, будто встреча двух старых друзей.
- Подожди-ка, - начал я, вдруг понимая, что я понятия не имею, как она здесь оказалась. – Что ты делаешь в Чикаго? То есть, я думал, ты все еще живешь в Париже.
- Так и есть. Итан и я, мы приехали в Чикаго на один день. Вообще-то, он внизу в баре, у него пара важных звонков, - она замолчала, вдруг почувствовав себя неловко. Я наклонился вперед и ободряюще сжал ее руку. Она признательно улыбнулась и продолжила. – Не хотел бы ты познакомиться с ним?
Сказать по правде, я просто хотел, чтобы этот день, наконец, закончился. После всего, что сегодня случилось, мне меньше всего хотелось идти вниз и предаваться душевному общению. Но посмотрев в ее глаза, я решил, что должен встретить мужчину, ответственного за этот счастливый блеск, и от всей души поблагодарить его.
- Конечно, - ответил я, усмехнувшись ее восторженному визгу. – Дай мне пару минут, чтобы привести себя в порядок, и мы отправимся вниз.
Она кивнула и встала, чтобы осмотреться вокруг, а я отправился в спальню. Быстро переодев рубашку и взглянув на себя в зеркало, я остановился в дверях. Развернувшись, я взглянул на телефон все еще лежащий на кровати. Опустив глаза в ковер, я вел с собой внутреннюю борьбу, решая проверить телефон на сообщения от Беллы или нет. Глубоко вздохнув, я в два шага подошел к постели и поднял телефон, нажимая на экран.
Сообщений нет.
Я стиснул зубы, толи от боли, толи от гнева, не знаю. Я понимаю, что ей нужно время, но как она может просто игнорировать меня? Швырнув телефон обратно на кровать, я быстро развернулся, чертыхнувшись, и направился в гостиную.
Я выдавил из себя улыбку, встретившись с взглядом Рашель, и если даже она заметила изменения в моем настроении, то не подала виду. Мы заговорили о наших общих знакомых, оставшихся во Франции, пока шли в сторону лифта, и ее присутствие немного успокоило меня. Когда двери открылись, я пропустил ее вперед, а затем нажал кнопку нижнего этажа.
- О, - воскликнула она, нагибаясь, чтобы поднять что-то с пола. – Кажется, кто-то обронил очки.
Я подошел к ней, не отрывая глаз от знакомой оправы, находящейся в ее руках.
- Они выглядят также как…, - я замолчал, забирая их из ее рук, и задумчиво глядя на них, прикидывая, какова возможность, что это именно они. Я покрутил их в руках, проводя пальцем вдоль выгравированного логотипа, который я видел бесчисленное количество раз. Пульс участился, пока я продолжал исследовать их. Это не могут быть очки Беллы… так ведь? Ведь я бы заметил их, когда поднимался наверх? Я прокрутил в голове события сегодняшнего дня. Есть хоть маленькая вероятность, что она приходила сюда? Неужели она решила дать мне еще один шанс?
- Эдвард?
- Господи, - выдохнул я, не осознавая, что двигался, пока холод металлической стены не обжег меня сквозь рубашку. Я ухватился за поручень, чувствуя, как внутри все будто сворачивается в клубок, а я не могу сделать и вдоха, когда все начинает складываться в единую картинку.
Белла приходит, чтобы поговорить со мной.
Белла видит меня с Рашель.
Белла уходит в такой спешке, что даже не замечает, как роняет очки.
Нет.
Я посмотрел вверх, когда череда сигналов эхом разнеслась по крошечному пространству, красные цифры оповещали, что мы доехали до фойе.
Я должен найти ее.
Я выпрямился и отошел от стены, совершенно позабыв, почему я здесь. Рашель подошла ко мне сзади, аккуратно кладя руку мне на плечо.
- Я не потеряю ее, - начал я, разговаривая сам с собой. Двери открылись, и я зашагал вперед, тут же наталкиваясь на кого-то. Я взглянул на человека, собираясь кинуть быстрое «простите», но замер на месте.
- Белла? – спросил я, не веря своим глазам, должно быть, женщина, стоящая передо мной, всего лишь плод моего измученного воображения. Она повернулась на мой голос, и я услышал, как она от неожиданности задержала дыхание. Казалось, время остановилось, и все сосредоточилось на этой женщине.
- Эдвард, - выдохнула она. Голоса вокруг нас будто утихли, стоило мне всмотреться в ее уставшее лицо. Она закусила губу, и на мгновение опустила взгляд вниз. У меня сердце болезненно сжалось, когда ее красные глаза снова встретились с моими.
- Что ты…, - я запнулся, пытаясь, понять, что происходит.
Она подошла ко мне.
Кто-то предупредительно кашлянул позади меня, и я вспомнил, что мы не одни.
- Эдвард? – позвала Рашель, становясь рядом со мной. Я понимал, что она ждала ответа, но я не мог отвести взгляд от Беллы… у меня в голове не укладывалось, что она пришла, чтобы найти меня.
Она не убегала.
- Эдвард? – снова произнесла Рашель. – Думаю, я пойду. – Я посмотрел на нее изумленно, и она улыбнулась. – Позвони мне, как будет возможность.
Я кивнул и увидел, как она подошла к Белле, и я не понимал, что она собирается делать. Белла не сводила с нее глаз. Рашель взяла ее за руку, и взглянула на меня через плечо.
- Я думаю, - начала она на французском, снова поворачиваясь к Белле. – Он определенно нашел свое сердце.
Белла только моргнула в ответ, разочарованно нахмурившись, так как она не поняла ни слова из того, что сказала Рашель.
Последний раз искренне нам улыбнувшись, Рашель оставила нас перед лифтом одних. Пока она уходила, с каждым шагом все дальше удаляясь от нас, я вдруг осознал, что она ничего не забрала с собой. Впервые за прошедший год, я был по-настоящему свободен.
Я посмотрел вниз, на очки в своих руках.
- Твои? – спросил я тихо.
Глаза Беллы сузились, увидев оправу, что я протягивал ей, а затем расширились, когда она узнала свои очки.
- Я и не заметила, как уронила их, - прошептала она, забирая их у меня.
Я кивнул в подтверждении – ее простое предложение подтвердило мои подозрения. Я слегка развернулся, засовывая руки в карманы, чтобы не было соблазна дотронуться до нее.
- Ты была здесь тогда… ранее?
- Да, - ответила она еле слышно. У меня даже в груди защемило от желания обнять ее. Вот она стоит передо мной, неуверенная в том, что случилось тогда наверху, однако, она достаточно мне доверяет, чтобы вернуться.
Я не заслуживаю ее.
Я вздохнул и подошел к ней, осторожно беря ее за руки. Она приподняла голову, встречаясь со мной взглядом, и я улыбнулся, видя решительность в ее глазах.
- Пойдем со мной, - произнес я, поглаживая пальцами ее ладошки.
Она кивнула, и я нежно сжав ее руку, развернулся к лифту и нажал на кнопку, которая доставит нас на мой этаж.
Мы стояли в тишине, ее плечо прижималось к моей руке, и я даже чувствовал его тепло сквозь рубашку. Я не стал выпускать ее руки, и хотя она не протестовала, ее ручка лишь недвижно покоилась в моей ладони. Двери открылись, и я вышел, ведя ее за собой. Я жестом пригласил ее войти и, зайдя вслед за ней, молча, закрыл дверь.
В голове сразу пронеслись сотни вещей, которые я должен рассказать ей, но я знал, что ни одно из моих объяснений не компенсирует то, через что ей прошлось пройти сегодня.
Встав у окна, она ждала, несомненно, размышляя над тем, что она здесь делает.
- Белла, - начал я, тяжело вздыхая.
- Я приехала в офис, - сказала она тихо. – Сегодня вечером… после того, как ушла.
Я посмотрел на нее в замешательстве, не понимая, почему она начала оттуда. Желая видеть ее лицо, я потянулся, чтобы включить маленькую лампу на столике рядом с диваном, но она остановила меня.
- Нет, не надо, - возразила она. – Я просто… мне так больше нравится. Когда включен свет, мне не видно города.
Сердце подпрыгнуло даже от такого незначительного сходства между нами. Я кивнул, хотя и знал, что она не видит меня, и присел на подлокотник дивана, тот, что ближе к ней. Со своего места я мог видеть ее профиль, то, как она закусила свою губу, то, как она беспокойно играла с локоном, лежащим на плече.
- Ты ездила в офис? – спросил я, чувствуя, как в груди больно кольнуло. Есть только одна причина, по которой она поехала бы туда, увидев меня вместе с Рашель.
Она кивнула, продолжая созерцать красоту городского пейзажа по ту сторону стекла.
- Ты хотела уйти, - констатировал я, тяжело сглатывая, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Наклонившись вперед и уперевшись ладонями в колени, я постарался усмирить обуревающий меня, наполняющий каждую клетку моего тела, страх. Либо сейчас, либо никогда. Если я сейчас же не скажу ей правду, мне останется винить во всем только себя.
- Белла… пожалуйста… пожалуйста, не бросай меня, - у меня дрогнул голос. Меня начинало трясти, так как я не мог выкинуть из головы то, как она хлопает дверью и уходит. – Дай мне все объяснить тебе, пожалуйста. Пожалуйста, Белла. Я так сильно люблю тебя… я сделаю все.
Она развернулась ко мне, огни города отражались в ее наполненных слезами глазах.
- Я не бросаю тебя, - начала она, дрожа всем телом. – Я не смогла бы… даже если бы захотела.
Я вздохнул с облегчением.
- То, что ты видела…, - я покачал головой, представляя все это ее глазами. – Белла, я уверен, ты поняла, что это была Рашель. Она приехала, чтобы сказать, что выходит замуж, что прощает меня за то, что я сделал с ней. Малыш, я знаю, как это должны быть выглядело, но ты должна знать, что я люблю тебя… что я никогда бы… ты всё для меня. Моя жизнь принадлежит тебе, все, что у меня есть… все, что я есть, все это твое.
Я видел, как слезинка скользнула по ее щеке, на секунду отражая в себе тусклый свет.
- Я знаю…, - ответила она тихо, и наши взгляды встретились в темноте. Я жаждал докоснуться до нее, смахнуть эти слезы. Я до боли сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони.
- Я начала собирать свои вещи, - пробормотала она, и я покачал головой, пытаясь избавиться от мысли, что придя на работу, я мог обнаружить ее пустой стол.
- Там был твой отец. Он застал меня врасплох, - она медлила, не решаясь продолжить, снова отводя глаза к окну. – Мы поговорили.
- Отец был там?
- Да, - выдохнула она, обхватывая себя руками.
- Что он сказал? – спросил я дрожащим голосом.
- Что он любит меня как родную дочь, - ее голос надломился, и еще несколько слезинок скатились вниз. В тот момент я был безгранично благодарен отцу, ведь для нее очень важно их мнение, и она очень переживала из-за того, что разочаровала их. Она судорожно вздохнула и продолжила. – В основном он сказал мне то, что я итак уже знала, что ты теперь другой, что ты изменился.
- Так и есть, Белла.
- Он сказал, что ты всегда вел себя так, будто на твоих плечах лежал вселенский груз ответственности… но они заметили перемены, и теперь они знают, что причина во мне.
Наши взгляды встретились, и впервые за все эти месяцы, я не увидел там ни капли сомнения.
- Это правда.
- Я увидела что-то и слишком бурно отреагировала. Мне очень жаль, что я позволила своим страхам и неуверенности перевесить над тем, что я знаю о тебе… о мужчине, каким ты являешься. Но я больше не боюсь, Эдвард. Я думаю… мне нужно было это самой осознать, чтобы мы смогли двигаться дальше. Я знаю, ты любишь меня, - произнесла она твердо и уверено, опустив руки. - Очень сильно, – добавил я, желая прикоснуться к ней, убедиться, что она действительно здесь. Будто чувствуя мою потребность, она шагнула вперед, останавливаясь передо мной. Я потянулся и взял ее за руки, проводя пальцем по браслету, что все еще украшал ее запястье. Она встала между моих ног, и я притянул ее к себе, прижимаясь лицом к ее груди, закрывая глаза, пока ее пальчики впутывались в мои волосы.
- Я люблю тебя, Эдвард, - она поцеловала меня в макушку и тихонько вздохнула.
- Ты вернулась, - прошептал я ее рубашке, осознавая всю величину ее поступка.
- Я устала убегать от тебя.
Я отстранился, чтобы взглянуть на нее, изучая глазами ее лицо. Несмотря ни на что, она позволила своей вере в меня превзойти все ее страхи. Подняв руку вверх, я ласково провел костяшками пальцев по ее влажной щеке.
- Спасибо, - прошептал я, улыбаясь ее реакции на мое прикосновение. – Белла, нам еще о многом нужно поговорить.
- Нужно, - ответила она тихо. Я почувствовал, как ее щека приподнялась под моей ладонью, значит, она улыбается. – И я никуда не ухожу.
Я улыбнулся в ответ и притянул ее ближе, оставляя легкий поцелуй на ее губах.
- Я люблю тебя, - пробормотал я вдоль ее губ.
Она тяжело вздохнула, но я отчетливо слышал в этом звуке смесь облегчения и удовлетворения. В холле пробили часы, разрывая безмолвную тьму. Отстранившись, я снова провел большими пальцами под ее глазками, стирая, надеюсь, последние на сегодня слезы.
- Уже поздно, - проговорил я, замечая, как она прижалась ко мне, и вспоминая все события последних 24 часов.
Она кивнула, тихонько смеясь:
- Я так устала.
- Пойдем, - я встал и взял ее на руки, неся в свою спальню.
Мы помогли друг другу раздеться. Я поцеловал ее подбородок, ушко и пупок. Она прошептала «я люблю тебя» вдоль моего плеча и нежно поцеловала в губы. Не было никакого безумного отчаяния, только потребность быть рядом. Мы забрались в постель, и только накрывая нас теплым одеялом, я понял, как на самом деле сегодня устал. Мы прижались друг к другу, переплетая ноги, и я обхватил ее руками. Последнее, что я слышал, прежде чем провалиться в сон, это довольный вздох женщины, которую я теперь никогда не отпущу.
~*~*~*~*~*~*~
Я проснулся какое-то время спустя. В комнате все еще было темно. Ее мягкое теплое тело мирно покоилось рядом со мной. Приподняв голову, я получше рассмотрел ее. Я был очарован видом ее груди, размеренно поднимающейся в такт ее дыхания, видом ее волос, разбросанных на моей подушке, и видом ее язычка, показавшегося лишь на мгновение, чтобы увлажнить губки. Мне не давала покоя мысль, что она все же вернулась ко мне. Несмотря на то, что она видела, она достаточно верила мне, чтобы вернуться. Вторая, безумно волновавшая меня, мысль – это осознание того, что нам больше не нужно скрываться. Мы можем пойти на свидание, я могу поцеловать ее на глазах всей своей семьи, и рассказать всему миру, что она моя.
Я вдруг почувствовал непреодолимое желание коснуться ее.
Я запечатлел легкий поцелуй на ее груди, ощущая такой знакомый, манящий аромат. Я обвел языком вокруг соска, втягивая его в рот, не в силах сдержать стон от ощущения ее кожи под своими губами. Нежно посасывая, я услышал, как она застонала, и почувствовал, как ее руки крепче прижимают мою голову к ее груди.
- Эдвард, - вздохнула она, и вожделенные нотки ее голоса пробудили моего «младшенького». Перебираясь к другому соску, я обхватил его зубами и нежно потянул. Шумно втянув воздух, она прогнулась в пояснице, поднимая бедра мне на встречу.
- Прости, что разбудил тебя, - пробормотал я, осыпая поцелуями ее шею. – Но я не мог лежать здесь больше и секунды, не дотрагиваясь до тебя.
- Ммм, я рада, - вздохнула она, раздвигая ноги, и позволяя мне устроиться между ними. Я чувствовал ее ускоряющийся пульс под своими губами, и жар ее лона, которого я уже касался головкой.
- Я так сильно люблю тебя, - прошептал я ей на ухо. – Не могу дождаться, когда расскажу всем, что ты моя, - целуя ее вдоль скул, я запустил руки в ее волосы, притягивая ее к себе для поцелуя.
- Больше не надо прятаться, - выдохнула она мне в рот.
- Никогда.
Наши губы и языки двигались в едином танце любви. Дрожащие пальчики коснулись моих скул, медленно заскользив вдоль шершавой щетины. Я втянул в рот ее нижнюю губу, нежно посасывая. Моя рука плавно стала перемещаться вниз вдоль ее обнаженного тела, к ее бедру. Я застонал, нависая над ней, чувствуя влагу, обволакивающую меня. Мои пальцы продолжили спускаться по ее ножке, и, согнув ее в колене, я притянул ее к ее груди.
Она громко застонала, как только я двинул бедрами – благодаря этой позиции я легко скользил членом вдоль ее входа и клитора. Каждое движение срывало с ее губ новый и все более несдержанный звук.
- Так хорошо, - застонала она, пока я продолжал двигаться. – Не… не останавливайся.
Я покачал головой, перемещаясь губами с ее губ на линию подбородка. Я оставлял дорожку из поцелуев вдоль ее шеи и плеч. Краткое осознание того, что я буду с ней каждую ночь, в нашей постели, промелькнуло у меня в голове. Ее руки бродили по моей спине, пальчики исследовали сокращения каждого мускула. Закрывая глаза, я сосредоточился на своих ощущениях, чувствуя влагу и жар ее тела, готового принять меня. Это была самая сладостная пытка – знать, что при малейшем изменении угла я окажусь внутри нее.
Просунув руку между нами, она обхватила моего дружка. Я приподнялся, наблюдая за тем, как она расположила головку у своего входа, медленно выводя круг.
- Черт, детка, - прошипел я. Грудь разрывалась от тяжелого дыхания, а тело застыло в напряженной недвижимой позе, позволяя ей контролировать процесс. Она потянула меня на себя, и я почувствовал обволакивающее тепло, пока мы оба наблюдали за тем, как головка моего члена медленно скрывается внутри нее.
- О, Эдвард, - резко вздохнула она, закрывая глаза, и мышцы ее влагалища приветливо сжались вокруг меня.
- Пожалуйста, Белла, - умолял я, не в силах больше сдерживать желание оказаться в ней на полную длину, двигаться в ней. Переместив руки мне на бедра, она требовательно вцепилась в меня, притягивая к себе. Дюйм за дюймом я продвигался все глубже, пока наши бедра не соприкоснулись. Она откинула голову назад на подушки и трясущимися руками подтянула к себе мое лицо.
- Подожди, - пробормотала она, касаясь моих губ. – Мне надо привыкнуть к ощущениям.
- Я знаю, малыш, - я стал медленно целовать ее, запуская руки ей под спину и прижимая ее к себе. – Скажи, что любишь меня, - прошептал я, осыпая поцелуями ее подбородок и скулы.
- Я люблю тебя, - я почувствовал под своими губами вибрацию от ее слов, и улыбнулся. – Двигайся, Эдвард.
Немного выйдя из нее, я застонал, и затем закрыл глаза от удовольствия, когда снова оказался в ней. Ее стонущие вздохи возбуждали меня все сильнее. Она приподняла бедра, а затем обхватила меня ногами за талию. Запустив руки мне в волосы, она прогнулась в пояснице так, что я мог обхватить зубами ее сосок.
Внезапно перекатившись, она оказалась сверху, приятно щекоча мои грудь и плечи волосами. Пока мы целовались, мои руки бездумно бродили по ее телу, оставляя после себя напуганных мурашек. Я согнул ноги в коленях и начал поступательные движения ей на встречу, в то время как мои ладони скользили вдоль ее бедер, жадно сжимали ее ягодицы, притягивали ее ближе ко мне. Она легонько оттолкнулась от моей груди, занимая позу наездницы.
- Ты такая красивая, - проговорил я, пожирая глазами ее тело.
- Ты тоже, - проворковала она. Она уперлась руками мне в грудь для поддержки, продолжая «объезжать» меня. Я нежно обхватил руками ее груди, выводя большими пальцами круги вокруг возбужденных сосков. Она застонала и накрыла мою руку своей, переплетая наши пальцы, побуждая меня сжимать их сильнее. Она запрокинула голову назад, и я принял сидячее положение, покрывая поцелуями ее шею, чувствуя губами каждый ее всхлип. Положив одну руку ей на затылок, другую, проведя между ее прелестных грудей, я разместил на ее талии, и наклонил ее чуточку назад так, что она, прогнувшись в пояснице, и касаясь кончиками волос моих ног, предстала передо мной во всем великолепии.
Наклонившись вперед, я стал целовать ее груди, дразня язычком ее соски, прежде чем обхватить их губами.
- Ты такая вкусная, - прорычал я нетерпеливо. Она закричала, когда я оттянул зубами нежную кожу соска, однако, потом я его с любовью расцеловал и переключился на второй.
- Жестче, Эдвард, - простонала она, подаваясь бедрами мне на встречу. Я уложил ее на спину и снова навис над нею, целуя ее ножку, пока я располагал ее у себя на плече. Мы раскачивались телами навстречу друг другу. Она крепко вцепилась в простыню рядом с головой, натягивая ткань и сминая ее под своими пальчиками.
- Так? – спросил я, резче входя в нее, замечая отблески пота на ее ключицах и плечах.
- Господи, да, - она с трудом дышала. – Там, пожалуйста… да, так.
- Детка, я уже близко, - еле выговорил я, во рту пересохло, и мышцы в животе стали стягиваться в тугой узел. – Я чувствую тебя… Я чувствую, как ты кончаешь. Боже мой.
Она громко прокричала мое имя, выгибаясь мне навстречу, цепляясь руками за спинку кровати. Она оторвала бедра от матраца, и я крепко ухватился за них, стараясь удержать ее в одном положении, пока я делал последний толчок, кончая глубоко внутри нее.
Опустившись на постель, мы тут же встретились взглядами. Я потянулся и нежно поцеловал ее, тихонько посмеиваясь над тем, как четко наши сердца отбивали единый такт.
Устало вздохнув, я перекатился на спину, раскинув в стороны обессиленные руки. Она устроилась у меня на плече, а я пытался восстановить дыхание.
- Вот это да, - пробормотал я, проводя рукой по волосам, а затем по лицу. Упершись подбородком в мою грудь, она улыбнулась мне широкой довольной улыбкой. Волосы свалялись и запутались, а кожа практически блестела в свете утренней зари. Она посмотрела в окно, затем повернулась ко мне.
- Ну, с добрым утром, красавчик, - засмеялась она, пока я убирал волосы с ее взмокшего лба.
- Ммм… это было очень доброе утро, - усмехнулся я, подмигивая ей. Я чмокнул ее в губы и, развернув голову, спросил серьезным тоном. – Можно я скажу тебе кое-что?
Она закрыла глаза и удовлетворенно вздохнула, когда я провел рукой по ее растрепанным волосам.
- Именно вот так я хочу просыпаться каждое утро, - она открыла глаза и взглянула на меня. – Белла, ты любовь всей моей жизни. Я больше никого никогда не полюблю. Никогда. – Обхватив руками ее личико, я продолжил. – Каждый день, что я был с Рашель, я знал, что она не предназначена для меня. И каждый день, с тех пор как я встретил тебя, я знал, что ты предназначена.
- Правда? – спросила она слегка дрожащим голосом.
Я глубоко вздохнул, на секунду опустив глаза, затем снова взглянул на нее.
- Я оставался с Рашель по совершенно глупым причинам. Наши отношения были удобными, спокойными, легкими. Я оставался с ней, потому что все вокруг от меня этого ожидали. Но я знал, что никогда не смогу полюбить ее так же сильно, как она меня. Рашель красивая, заботливая и отзывчивая женщина, и когда она захотела большего… когда она захотела то, чего хотят большинство людей, то, чего она была в праве ожидать от меня… я ее бросил.
Я тяжело сглотнул, переведя взгляд на прядь ее волос, что я неосознанно накрутил на палец.
- Она хотела свадьбу и детей, и я запаниковал. Я запаниковал, потому что не хотел всего этого, ни с ней. Я сказал ей, что больше не люблю ее, что она заслуживает мужчину, который даст ей это все без вопросов. К вечеру я уже уехал.
- А сейчас? – спросила она тихо.
- А сейчас, - вздохнул я, поворачивая голову, чтобы снова видеть ее глаза. - Я понимаю, что должен был закончить эти отношения задолго до этого. Я вводил ее в заблуждения, потому что так было проще. Мы никогда не ссорились, и я думал, что мы хотим одного и того же. Она посвятила всю себя нашим отношениям, а я так сильно ранил ее своим уходом. Она забросила работу, ушла в себя… она была сломлена. А я –
- Приехал сюда, - закончила она за меня.
Я кивнул, стараясь прочесть ее выражение лица.
- Когда я впервые увидел тебя, в своем офисе, смеющуюся… Белла, за тот короткий момент я почувствовал то, чего ни разу не чувствовал за все время, что мы с Рашель были вместе.
Она ждала продолжения, затаив дыхание.
- Я был в ужасе. Что бы я ни делал, как бы себя ни вел, я не мог выкинуть тебя из головы… ты всегда была там. Я подумал, возможно, если ты возненавидишь меня, и если я заставлю себя возненавидеть тебя, все будет хорошо. – По ее щеке скользнула одинокая слеза, и я аккуратно стер ее. – Но в этом не было смысла, - проговорил я, качая головой, - ты была самым прекрасным созданием, которое я только видел: самоуверенная, сообразительная, с немыслимой силой воли любительница поспорить. Я вел себя, как последний осел, но ты всегда держалась достойно.
Я улыбнулся, проводя костяшками пальцев вдоль ее скул.
- Мои желания изводили меня, Белла. Офис превратился в мой личный ад на земле… но я бы ни за что его не покинул. В это есть хоть капля смысла?
- Да, - ответила она, прижимаясь к моей руке. – Я все не могла понять, что я такого сделала, что ты так ненавидишь меня.
- Ты ничего не сделала, - продолжил я, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. Я поглаживал пальцами ее руку, пытаясь все объяснить. – Я убедил себя, что данной ситуацией можно управлять, но затем настал тот вечер. Ты была так близко, я мог чувствовать твой аромат в воздухе. Все, что оставалось сделать, это дотянуться и… взять. И когда ты не оттолкнула меня, когда позволила ласкать тебя… чувствовать тебя… быть внутри тебя…, - я замолчал, притягивая к себе ее лицо, проводя губами вдоль ее нежной кожи. – Я пропал. Теперь я не просто хотел твое тело. Я хотел тебя.
- Я всегда хотела тебя, - прошептала она. Наши рты были так близко, я прочувствовал каждое произнесенное ею слово.
- И я есть у тебя, я всегда был у тебя, - ответил я, изучая каждую черточку ее лица. – И я никогда не позволю тебе уйти.
Ее пальчики забрались мне в волосы, и она притянула меня к себе, накрывая мои губы своими.
- Покажи мне, - выдохнула она, крепче сжимая пальчики. – Покажи, что не мог показать все это время. – Она пробежала язычком вдоль моей челюсти, понижая голос. – Покажи мне, чего ты хотел.
Я застонал и перекатил нас на бок. Наши тела плотно прижаты друг к другу по всей длине.
- Я хотел, чтобы ты ласкала меня, и показала, как хорошо ты знаешь мое тело, - сказал я, сотрясаясь, когда ее ручка обхватила моего бойца, проводя пальчиком по головке. – Я хотел знать, что ты тоже заметила каждую мелочь.
- Как эта? – спросила она, двигая ладонью вверх-вниз по всей длине.
- Черт, да, - прошипел я, подергивая бедрами, пока она продолжала дразнить меня. Ее рука двигалась медленно, ее прикосновения такие родные, такие невероятно правильные.
- Что еще? – она поцеловала меня в уголок губ и провела губами вдоль скул.
- Я хотел ласкать тебя, - ответил я. – Я хотел, чтобы ты чувствовала в моих прикосновениях, что я ощущаю каждую твою реакцию, что я вижу все, что тебе нравится.
Она взяла мою руку и положила себе на грудь.
- Как это? – промурлыкала она соблазняющее.
Я в точности знал, чего она хочет: сначала, моя ладонь, сжимающая ее грудь. Затем пальцы, нежно пощипывающие сосок. И наконец, легонько оттянуть. Она застонала, как я и ожидал.
- Да, - выдохнул я, растворяясь в ней, зная, что больше никто и никогда не познает ее таким образом, никто не доставит ей таких ощущений.
- Что еще? – ее голос был натянутым, полным желания.
- Я хотел, чтобы ты называла меня по имени, - я ущипнул ее сосок и нагнулся поцеловать ее.
Я почувствовал, что она улыбнулась под моими губами.
- Я люблю ощущения, что ты даришь мне, Эдвард, - прошептала она мне на ухо.
- Я хотел называть тебя по имени, - я прикусил ее нижнюю губу. Она чаще задышала, когда я добавил. – Я хотел называть тебя Белла. – Я приподнял ее ногу и закинул себе на бедро, дотягиваясь руками до ее попки, и притягивая ближе к себе.
Я отодвинул голову в сторону и посмотрел на нее, желая подчеркнуть момент, когда все изменилось.
- А после Сиэтла я просто хотел быть с тобой, не притворяясь, что я все время в бешенстве, не противясь своей слабости. Я хотел, чтобы ты была рада видеть меня, чтобы я мог показать, как моя грудь будто раскрывается, когда я вижу твою улыбку. Я хотел, чтобы ты любила меня, - я перекатил ее на спину и устроился между ее ног. – Я хотел, чтобы ты любила меня так же, как я тебя.
- Я люблю тебя, - выдохнула она, пробегая губами по моей шее, и в то же время захватывая меня в кольцо своих сомкнутых ног. – Эдвард, пожалуйста…
Сделав толчок вперед, я легко вошел в нее. Развернув голову, я отыскал ее губы. Переплетя наши пальцы, я завел руки у нее над головой, вжимая их в матрац. Я держал ее в плену, как она держит меня с момента нашей первой встречи.
- Я люблю тебя, Белла, - прошептал я, продолжая проникать в нее. – Я хочу, чтобы ты была моей, - произнес я между поцелуями. – Я хочу просыпаться с тобой каждое утро, и каждую ночь засыпать, крепко обнимая тебя в объятиях. – Она судорожно дышала подо мной, и я слегка приподнялся, оставляя поцелуй на ее раскрасневшейся щеке, и шепча ей на ухо. – Я хочу видеть, как в тебе растет наш малыш.
Она крепче сжала мои руки в ответ, требовательнее притягивая меня к себе ногами, и тихонько произнесла мое имя. Я чувствовал, как она выгибается мне навстречу, и ускорил толчки.
- Я тоже хочу все это, - пробормотала она вдоль моих губ. В ту же секунду момент ясности посетил мой рассеянный разум. Я увидел нас как пару, не как упрямых, потерянных людей, коими мы являлись поодиночке. Я больше не сомневался в том, что принадлежу ей, и что она всегда будет моей. Я понимал ее страхи, и знал, что она отбросила их в сторону, чтобы поверить в нас.
Солнце поднялось из-за горизонта, его первые робкие лучи заглядывали к нам в окно, падая на кровать, переливаясь в ее волосах. Я поднес наши все еще переплетенные руки к губам, оставляя нежный поцелуй на ее безымянном пальце. Без тени сомнения я знал, что однажды надену на него кольцо. И эта уверенность пробуждала во мне новые чувства.
Я посмотрел на нее, в ее глаза. Закусив губу, она обхватила руками мое лицо и поцеловала меня с безумной страстью.
- Я больше не могу терпеть, - прошептала она, и я почувствовал, как знакомое тепло начинает расходиться по всему телу. – Пожалуйста, кончи со мной…
Я медленно целовал ее, чувствуя, как она начинает напрягаться, как грохочут между нами наши сердца.
Оргазм накрыл нас одновременно, сопровождаемый тихими всхлипами и судорожными вздохами. Руки и ноги тряслись от изнеможения, а мы лежали, крепко ухватившись друг за друга. Она убрала волосы с моего лба и оставила там поцелуй, а я медленно съехал вниз, расположив голову у нее на груди.
- Знаешь, что я хочу сделать? – спросил я, тяжело дыша, слушая удары ее сердца прямо под своим ухом.
- Что? – поинтересовалась она, и я закрыл глаза, как только ее пальчики скользнули мне в волосы.
- Сводить тебя куда-нибудь позавтракать, - ответил я просто, и улыбнулся, наслаждаясь драгоценными звуками ее смеха.
- И зачем тебе это нужно? – удивилась она. – Все, что я хочу, прямо здесь, в кровати.
Я посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
- Потому что я хочу пойти с тобой на самую людную улицу во всем Чикаго, - начал я, поднося ее пальчики к губам и снова целуя их. – И я хочу держать тебя за руку.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 92 | Нарушение авторских прав