|
Читайте также: |
Рассказ деда
Не выпуская из рук куклу, держа ее так, чтобы голос деда был слышен Герберту, Артур стоял возле пролома в стене своей камеры.
– …Итак, Герберт, – говорила кукла, – ты помнишь, как мы были мальчишками?
– Нет. Разве были?
– Не притворяйся, Герберт. Ты помнишь эти годы так же ясно, как я. Например, наше техническое училище для бедняков на Клеевой улице?
– Только название улицы… Но ты продолжай… продолжай.
– Герберт, мы росли вместе. Жили по соседству, играли в одни игры, почти одновременно болели корью и свинкой. И нам в одно и то же время надирали уши за наши провинности. Помнишь, как мы прожгли дырку в ковре моей матери, когда пытались соорудить паровую машину?
«А помнишь, как мы провалились в канал, когда на спор взялись перейти его по льду?»
После некоторой паузы Герберт нерешительно произнес:
– Он был какого-то дурацкого зеленого цвета, этот ковер, да?
– Правильно!.. А помнишь, как мы провалились в канал, когда на спор взялись перейти его по льду, а он треснул под нами?
– Ой, да! И твой отец ругался на чем свет стоит, когда вытаскивал нас оттуда!
– Верно! Помнишь, Герберт, какие запахи доносились из пивоварни по вторникам, а из сыроварни всю неделю? Особенно если ветер дул с востока?
– Ох, пивной мне, помню, нравился, а от сырного я готов был лезть на стенку!
– Да, а потом пивоварня лопнула – так же как сыроварня, и одни люди остались без работы, а другие – без пива и сыра.
И тут Артур не мог не вмешаться.
– Как – лопнули? – спросил он. – Разлетелись на кусочки?
– Не совсем, – ответил дед. – Вся штука была в том, что дым и разные вредные отходы от этих фабрик жутко загрязняли воздух и воду в нашем городе. А предпринять что-то хозяева не хотели – денег было жалко. Кончилось тем, что их фабрики закрыли по решению суда, и хозяева разорились в одночасье. А сыры одичали и стали жить в лесу… Вспомнил, Герберт?
– Ага… Точно… И тогда Арчи Хватсон появился в нашей школе для бедных. Или я что-то путаю?
– Ты ничего не путаешь, Герберт. Его отец, старик Хватсон, тоже разорился: у него как раз была сыроварня, и это он так паршиво очищал свои сыры или, наоборот, добавлял в них что-то вредное, но зато дешевое, от чего у людей болели животы и они даже травились. А после того как отравились сама герцогиня Долгоносская и ее муж, фабрику Хватсона прикрыли. И его сын Арчибальд был вынужден учиться в школе для бедняков, вместе с нами… Мы тогда перешли в третий класс. Вспомнил, Герберт?
– Еще бы! В черепушке у меня понемногу проясняется!.. Помнишь, как Арчи ненавидел школу и всех нас?
«Хватсон, отец Арчибальда, так паршиво очищал свои сыры, что у людей болели животы, некоторые даже травились»
– Почему? – спросил Артур.
Ему ответил дед:
– Потому что считал себя пупом земли, выше всех и много о себе возомнил! Так его приучили у него дома, в семье, когда были богатеями.
– Да, – добавил Герберт, – и мечтал он, похоже, об одном – отомстить всему свету за то, что они разорились.
– Но он был хитер и неглуп, – продолжал дед. – Умел, когда надо и к кому надо, подлизаться, умел обмануть, а то и припугнуть, подкупить… Подделать документы… В общем, он окончил школу, как и мы с Гербертом, и потом наши пути разошлись, мы его долго не видели. До той встречи в гостинице… Помнишь, Герберт?
– В гостинице? – медленно повторил тот. – В какой?
– В «Конской голове»… Вспомнил?
Недолгое молчание, и после почти крик:
– Ох, да! Да!..
– А что там случилось? – спросил Артур.
– Сейчас услышишь, мой мальчик, – ответил дед, и Артур с трудом узнал его голос: такое в нем было напряжение.
Дед продолжал:
– Мы с Гербертом уже работали техниками по разным машинам и сами иногда придумывали что-нибудь новенькое, хитрое. Собирались свою мастерскую открыть… И вот однажды заходим в «Конскую голову», в кафе, на дневной завтрак, заказали, как сейчас помню, по хорошему бифштексу и только начали есть, как слышим громкие голоса за соседним столиком: там шла карточная игра. Ссорились двое, и один из них был Арчибальд Хватсон. Он сидел с двумя своими дружками.
«Вы назвали меня обманщиком, сэр?» – крикнул Хватсон какому-то краснолицему мужчине.
«Да, – ответил тот. – Вы самый настоящий шулер! Обдувала! У вас на руках семь козырей! Такого не может быть!»
«Это у вас не может! А я человек удачливый!»
«Вы – наглец, сэр! И сегодня удача вас покинет!»
С этими словами краснолицый сунул руку в нагрудный карман. Думая, что тот полез за оружием, один из дружков Хватсона тоже схватился за карман, а посетители кафе, испугавшись перестрелки, спешно покинули помещение. Но мы с Гербертом остались. Помнишь, старина?
– Еще как! – откликнулся Герберт. – У того человека никакого оружия и в помине не было. Он вынул из кармана записную книжку и потребовал, чудила, чтобы Хватсон сообщил свое имя и адрес…
«У вас на руках семь козырей! Такого не может быть!»
«Хватсон кивнул одному из дружков, чтобы тот заставил партнера по картам заткнуться»
– Точно! А дружки у Хватсона были – ого-го! Настоящие мафиози! Как он сам… И он кивнул одному из них, чтобы тот заставил партнера по картам заткнуться. И не вякать… то есть замолчать. И дружок не стал откладывать дело в долгий ящик, а тут же выхватил из кармана, как я уже говорил…
– Пистолет? – выкрикнул Артур.
– Нет, у него в руках оказалась рогатка или что-то вроде, он выстрелил из нее, и какой-то зеленый шарик пролетел над столом и угодил прямо в рот краснолицему. Тот вмиг побледнел и свалился на пол… А мы сразу почуяли запах брюссельского масла! Помнишь, Герберт?
– Масла? – повторил Артур.
– Так называется страшный яд. Его делают из брюссельской капусты. Он действует моментально и обычно приносит смерть. Потом уже я понял: эти мерзавцы скатывали шарики из шерстяных ниток и пропитывали ядом.
– Жуть, – сказал Герберт. – Вспомнить страшно! Как тот бедняга мучился, как задыхался! Помнишь, Вильям?
– А потом? – спросил Артур. – Что было после этого?
– Почти сразу, – ответил дед, – с улицы послышались свистки полицейских. Их вызвали те, кто убежал из кафе. И в это время Хватсон заметил нас и крикнул: «А, старые друзья по школе! Привет! Вот тебе подарок на память!..» С этими словами он кинул мне что-то, и, как раз когда я поймал, дверь кафе раскрылась и ворвались полицейские. А Хватсон указал на меня и говорит им: «Это он! Арестуйте его! Он отравил этого человека!.. Глядите, у него в руках улика! Бутылка с ядом…»
В самом деле, я ведь продолжал сжимать в руке бутылку, которую он мне кинул…
«…С этими словами он кинул мне что-то, и, как раз когда я поймал, дверь кафе раскрылась и ворвались полицейские»
«Взять его!» – крикнул сержант полиции. Они бросились на меня, я испугался, сорвался с места и через заднюю дверь выскочил на улицу. Они за мной!.. Но я был тогда намного моложе и сильнее, чем сейчас, и удрал от них. А потом увидел на улице открытый люк колодца и спрятался там… Думал, ненадолго…
– Помню! Помню! – завопил Герберт. – Ты выскочил из дверей кафе и как побежишь… А у меня… У меня в глазах помутилось… Я упал… И очнулся уже здесь…
«А у меня… – сказал Герберт, – у меня в глазах помутилось… Я упал. И очнулся уже здесь…»
И тут в два голоса закричали Артур и его дед:
– Как ты к ним попал, Герберт?
– Сколько же времени вы у них в тюрьме, сэр?
– Наверное, они ударили меня чем-то, а потом утащили, – отвечал Герберт. – Им не нужен был свидетель. Но почему меня в живых оставили, не знаю. Может, думали, пригожусь на что-то: в технике неплохо разбираюсь.
– Я знал, что ты исчез куда-то, – сказал дед Артура, – потому что тем же вечером я вылез из-под земли и увидел на стенах домов объявления, что нас обоих разыскивают по обвинению в покушении на убийство. И я ушел обратно под землю: понял, наверху мне не будет покоя до тех пор, пока не найду тебя, Герберт, – единственного свидетеля того, что случилось на самом деле.
– Ты сказал «покушение на убийство»? – спросил Герберт.
– Да, тот человек остался жив, только потерял память.
– Как и я! – в ярости крикнул Герберт. – Значит, меня тоже угостили ядом! Хватсон поплатится за это!
– Несомненно, старина! Но сперва надо освободиться. И я думаю, что…
В эту минуту Артур услышал, как со скрипом открылась дверь в темницу и по ступенькам зашаркали шаги.
– Сюда идет стражник, дедушка, – быстро проговорил он. – Поговорим позднее…
Он спрятал куклу за пазуху, кое-как вставил выпавший камень в стенку, пододвинул кровать. Шаги приблизились, и около его клетки остановился мужчина с миской в одной руке и дубинкой в другой.
– Вот, – сказал он, – хозяин послал тебе эту баланду.
Он поставил миску на пол, вынул ключи, открыл замок в камеру, втолкнул миску ногой и снова запер дверцу.
– Рубай, парень! Я подожду, чтобы забрать миску, а ты можешь не спешить, мне все равно делать нечего. Они к своим капканам отправились, а я здесь загораю. У меня почки больные… Знаешь, что такое почки?
Тяжело вздыхая, он уселся на пол возле камеры, что была напротив, и уставился на Артура.
Около клетки остановился мужчина с миской в одной руке и дубинкой в другой
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 121 | Нарушение авторских прав