По следам Бездумкина

День за днём шёл Желудино с братьями по роще и никак не мог увидеть Бездумкина. Зато следы его встречались на каждом шагу... Первыми попались на глаза пять молодых клёнов, которые весной дружно зазеленели, потом зацвели и хотели прожить мно­го лет, а теперь, в середине лета, уже умирали... Резные листья стали серыми, гремучими, как железо, и осыпались. На стволе каждого клёна смертельная рана — вырезанная кольцом кора. А ниже большие буквы, тоже вырезанные: «О. П. Г. Б.»—«оставил память Гений Бирюлькин».

Потом желудята шли мимо разорённых птичьих гнёзд, засыхающих кустов сирени с изломанными, выкрученными ветвями. Видели вырванные с кор­нем и тут же брошенные цветы.

Когда они за один день увидели три разворочен­ных муравейника, у которых бегали, суетились му­равьи, пытаясь спасти засыпанных землёй товари­щей, Желугавчик заволновался:

— А что с Архелаей?.. Завернём к ней?!

Братья были почти у цели, когда дорогу им пре­градила муравьиная река. Муравьи, наверно, шли из­далека и очень устали. Молча, не суетясь, обтекали препятствия. Видно, они уходили из родных мест навсегда, потому что уносили с собой самое доро­гое— муравьиные яйца...

Желудино спрашивал, откуда они идут. Но му­равьи молчали.

Желугавчик допытывался, не знают ли они что-нибудь о муравейнике Архелаи. Но и он не получил ответа.

Только когда уже все прошли, замыкающий ко­лонну крупный муравей неохотно остановился на секунду и сказал:

— Что спрашивать о том, чего нет?.. Их судьба
ужасна!..

Желугавчик бросился вперёд и вдруг остановился как вкопанный... Архелая так гордилась своим мно­гоэтажным подземным городом с сотнями улиц, га­лерей, переходов, с тысячами трудолюбивых жите­лей. Амазонки во главе со своей предводительницей, не щадя себя, защищали город от врагов... А теперь на месте муравейника высилась куча бурой выжжен­ной земли, покрытой пеплом.

Среди тёмно-бурых комочков сгоревших му­равьев Желугавчик отыскал несколько ещё живых и от них узнал, что, когда Бездумкин разжёг на муравейнике костёр, Архелаи с амазонками в городе не было. Но, получив тревожный сигнал, они верну­лись и, не раздумывая, бросились в огонь спасать малышей, только что вышедших из яиц... Да так и сгорели, не смогли пробиться сквозь пламя...

Желугавчик долго плакал. А потом всю дорогу думал: как наказать Бездумкина?..

Тополиная аллея встретила их молчанием. Ни пе­сенки, ни весёлой птичьей возни. Ни одного сквор­ца!.. Десятка полтора деревянных домиков, сделан­ных для них школьниками, разломано. Одни, ка­чаясь, висят вверх дном, у других сорвана крыша, от третьих осталась на тополе только крепко при­крученная проволокой задняя стенка, а всё осталь­ное: досточки с круглым отверстием летка, соломен­ная подстилка, осколки скорлупы разбитых яичек — валяются на земле... Даже уцелевшие скворечники висят сумрачные, нежилые. Хозяева в ужасе бежа­ли из них...

Едва отошли от разграбленного, покинутого го­рода скворцов, Желугавчик, который уныло плёлся позади всех, вдруг насторожился, поднял ушки то­пориком и кинулся в кусты. Чуть погодя оттуда донёсся его крик:

— Желудино! Помоги мне!

Братья побежали на голос. Желугавчик суетился над лежащей на спине Стрекозой с большими про­зрачными крыльями. Пытался поставить её на ноги. Стрекоза тихо стонала:

—Ох... задыхаюсь... умираю... Больно!..

—Желудино, я не умею. Помоги. Я могу её
поранить зубами. Это же та Стрекоза. Помнишь?
Она хорошая.

Братья склонились над ней. Громадные бирюзо­вые глаза Стрекозы выражали боль и страдание. В её брюшко глубоко врезалась суровая нитка, дру­гой конец которой был привязан к ветке куста.

Желудино ловкими пальцами развязал узел. Стре­коза вздохнула с облегчением и сказала хриплым шё­потом:

—Спасибо... И прошу вас: не верьте человеку!
Он ласковым голосом звал меня: «Зинчик! Зинчик!
Сядь на мизинчик!..» А когда я поверила и села,
он вот что со мной сделал... Если бы не вы... Ни­
когда не верьте людям!

—Ер-рун-да! — сердито сказал Желудино. —
Я тоже человечек. И человеки бывают хорошие!..
Кто тебя привязал?

—Бездумкин...

—Так бы и говорила!.. Нечего на всех свали­вать! Бездумкин — плохой. А человеки — хорошие! Вот.

Они пожелали Стрекозе быстрее поправляться и пошли смотреть канаву, где раньше жили кваки.

Лучше бы они туда не ходили... Из взбаламучен­ной воды, как многочисленные острова, виднелись брошенные булыжники. На поверхности плавали палки, стрелы с наконечниками из гвоздей, пронзив­шие что-то грязно-зелёное, неживое, неподвижное... На берегу валялись раздавленные жуки-водолюбы, крохотные лягушатки с оторванными лапками...

— Стойте, малыши, а то вы спать не будете, —
сказал Желудино и братьев к канаве не подпустил...

Все, кого Желудино с братьями встречали в роще, жаловались на Бездумкина... Одна только гусеница Каналья, которая за это время успела уже соста­риться, похвалила его. Свесилась с ветки и, не пе­реставая жевать, прошепелявила:

— Глуп-пош-шти!.. Молодеч, Беж-ждумкин...
Птич раж-жогнал... Теперь нам, гуш-шеничам, краш-
шота-а!..

— Цыц, Каналья! Или я проткну тебя шпагой! —
крикнул Желудино.

Каналья испугалась и проворно спряталась за недоеденный лист...

Дата добавления: 2015-12-07