EPOV
Дверь тихо закрылась. Мягкий щелчок эхом разлетелся вдоль длинного пустого коридора. Я стоял, окруженный оглушающей, давящей тишиной, слыша в ушах только звуки собственного дыхания.
Я вцепился в дверную ручку, крепче сжимая кусок холодного металла, будто это была последняя связующая нас нить.
Я не мог заставить себя выпустить ее.
Тяжело вздохнув, я, наконец, ослабил хватку, видя, как соскальзывают пальцы, и рука с размахом падает вниз. Мне казалось, я не могу пошевелиться. Больше всего на свете я хотел повернуть время вспять и оказаться рядом с ней. Никогда в жизни я не испытывал такой потребности в близости другого человека, будто там, за дверью, осталась часть меня.
Нехотя развернувшись, я пошел в сторону лифта, удивляясь, что мои ноги вообще могли двигаться. За все время, что мы были вместе, она ни разу не оттолкнула меня. Даже в самые худшие времена, когда нашим единственным намерением было порвать друг друга в клочья, она никогда не говорила «нет».
И я никогда не чувствовал себя таким опустошенным.
Кое-как я добрался до машины, не замечая ни лиц, ни голосов вокруг себя. Нащупав ручку двери, я забрался внутрь своего черного блестящего Порше. Его скорость и мощь не раз помогали мне испытать незабываемый выброс адреналина, но сегодня я нуждался лишь в его комфорте, и он заботливо скрыл меня от посторонних глаз за темными тонированными стеклами.
Откинувшись на кожаное сидение, и со злостью сжав кулаки, я уставился невидящим взглядом сквозь люк в крыше автомобиля. Темнеющее небо и едва проглядывающиеся звезды не задерживались в моем сознании, все мои мысли витали около женщины, оставшейся на 16 этаже. Ее раскрасневшиеся глаза и сломленное выражение лица навсегда врезались в мою память.
Выйдя из бесчувственного оцепенения, я со всей силы ударил кулаком об руль. Боль, прострелившая вверх по руке, принесла приятное облегчение, позволяя ненадолго забыть эту почти удушающую пустоту, сковавшую мою грудь. Разгибая пальцы, я осмотрел повреждения, морщась от собственной глупости.
Закрыв глаза, я глубоко вздохнул, но, слыша повсюду запах Беллы, почувствовал, как в груди противно защемило. Внезапно острое ощущение ее присутствия рядом со мной, у меня в голове, сокрушило меня. Боль в руке вдруг стала притупленной, почти незаметной.
Все будет хорошо. Все должно быть хорошо.
Я снова и снова прокручивал эти слова у себя в голове, цепляясь за них как за спасательный круг. Будто они реализуются, если я буду их повторять.
В кармане завибрировал телефон. Звуки тихого жужжания одновременно удивляли и раздражали меня. Я глубоко вздохнул, стиснув зубы, и стараясь разогнать любую надежду, что это она. Я взглянул на телефон уставшими глазами, мгновенное, хотя и ожидаемое, разочарование кольнуло в груди, когда на дисплее высветился незнакомый номер, которые звонил сегодня уже несколько раз.
Потирая виски, я резко выдохнул, стараясь усмирить быстро растущее негодование по отношению к этому настойчивому неизвестному абоненту, к этой ситуации, себе… блядь, даже к Белле. Я не могу сейчас заниматься работой. Черт, я вообще ничем не могу сейчас заниматься. Не задумываясь, я выключил звук звонка и бросил раздражителя на соседнее сидение.
Заведя машину, я нажал на газ. Успокаивающий шум мотора подарил долгожданное отвлечение от гнетущей пустоты, поселившейся внутри меня. Нажав на сцепление, я плавно тронулся с места, стараясь сосредоточиться на ритмичной смене передач и тихом урчании двигателя. Подъезжая к выходу с парковки, я упорно смотрел вперед, ни на секунду не отводя взгляд на знакомую серебристую машину справа от меня.
Резина завизжала, когда я резко вырулил на оживленную улицу и взглянул в зеркало заднего вида, в котором высокий дом и женщина в нем быстро исчезали вдали. Я поехал в сторону родительского дома, зная, что ничего хорошего меня там не ждет. Я разрывался между желанием поскорей со всем этим покончить и желанием просто приехать домой и напиться до бессознательного состояния, забывая к черту этот гребанный день.
Останавливаясь перед крыльцом большого дома, я заглушил двигатель и стал ждать.
Проходили минуты, с каждой из которых небо становилось все темнее, а смелость все также ускользала от меня. Сегодня отец был просто в ярости – сдержанным, но в ярости.
А брат как раз наоборот…
Я задумчиво потер челюсть и поморщился, вспоминая его выражение абсолютного неверия и предательства, когда он понял, что я лгал ему. Сдержанность никогда не была его сильным качеством. А сегодня от нее и вовсе не осталось и следа.
Единственный человек, с кем мне еще предстоял разговор, это мама. Я окинул взглядом дом, ярко освещенный тусклым фонарями, останавливаясь на окне комнаты, в которой, я уверен, она сейчас ждет меня. Понимая, что я веду себя, как последний трус, я положил телефон в карман и вышел из машины, медленно зашагав вдоль освещенной аллеи. Если уж в один день я выдержал гнев отца, брата и Беллы, я без труда вынесу и это… надеюсь.
Как только я подошел к двери она открылась. На пороге стоял отец, с нетипично потрепанным выражением лица. Я мысленно прокрутил в голове все схватки, которые ему пришлось сегодня выстоять от моего имени.
- Привет, пап, - сказал я тихо.
- Привет, - ответил он, открывая дверь шире и позволяя мне пройти. – Мама ждет тебя наверху.
Я кивнул в знак благодарности и направился к лестнице. Рука заскользила вдоль гладких перил из красного дерева, таких знакомых и приятных на ощупь. Поднявшись на третий этаж, я пошел по коридору, останавливаясь рядом с дверью комнаты, которой я недавно «пользовался». Не в силах отвести взгляд, я повернул старинную ручку, подчиняясь безудержному желанию снова увидеть ее.
Я вошел в ванную и тихо закрыл за собой дверь, щелкая выключателем и беглым взглядом осматривая комнату, залитую ярким светом.
Все выглядело в точности как в тот день, не хватало только солнечного света, льющегося в открытое окно, легкого ветерка, колышущего прозрачную занавеску, и любимой женщины, чей взгляд я встретил в зеркале туалетного столика.
Я вспомнил, как в тот вечер во мне зашкаливало чувство собственности, как я хотел заявить о своих правах на нее, пометить ее, как свою неприкосновенную территорию. Может я любил ее уже тогда? Может уже тогда она завладела моим сердцем и удерживала его той самой несокрушимой хваткой, которая не отпускала мое тело?
Пальцы нащупали телефон в кармане. Мое желание дать ей то, о чем она просила, а именно время, боролось с моей потребностью оставаться хоть как-то связанным с ней.
Я выудил телефон из кармана и напечатал слова, назойливо звучащие в голове.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 80 | Нарушение авторских прав