Это произошло в последнюю ночь.
Я присоединился к группе жителей Ара, некоторые из них помнили меня по осаде Ара, семь лет назад.
Мы оставили ярмарку Се-Вар и огибали Сардар, прежде чем пересечь Воск на пути в Ар.
Мы устроили лагерь.
Сардар все еще был виден на горизонте.
Ночь была ветреная и холодная, и три луны Гора ярко освещали серебристую траву на полях, прихваченную холодным ветром. В воздухе чувствовалось приближение зимы. Накануне был сильный заморозок. Прекрасная дикая осенняя ночь.
– Клянусь царями-жрецами! – воскликнул кто-то, указывая на хребет. – Что это?
Я вместе с остальными вскочил на ноги и обнажил меч, глядя туда, куда он указал.
Примерно в двухстах ярдах от лагеря, в сторону Сардара, утесы которого хорошо были видны на фоне черного звездного неба, показалась странная фигура. За ней вставала одна из белых лун Гора.
Все, кроме меня, испустили крики ужаса и изумления. Мужчины схватились за оружие.
– Надо убить его! – кричали они.
Я сунул меч в ножны.
На фоне самой большой из трех маленьких быстрых лун Гора хорошо выделялись антенны и большая, похожая на лезвие фигура царя-жреца.
– Подождите! – крикнул я, побежал по полю и на небольшой холм, где он стоял.
На меня смотрели два больших глаза, золотых и светящихся. Антенны раскачивали на ветру, но нацелились на меня. На одном глазу виднелся шрам, оставленный лезвием Сарма.
– Миск! – крикнул я, подбежал к царю-жрецу и поднял руки, и он коснулся их антеннами.
– Приветствую, Тарл Кабот, – послышалось из переводчика Миска.
– Ты спас наш мир, – сказал я.
– Для царей-жрецов он пуст, – ответил Миск.
Я стоял под ним, глядя вверх, и ветер развевал мои волосы.
– Я пришел повидаться с тобой в последний раз, – сказал он, – потому что между нами роевая правда.
– Да, – ответил я.
– Ты мой друг, – сказал он.
Сердце мое дрогнуло.
– Да, – подтвердил он, – в нашем языке теперь есть это выражение, и ты научил нас, что оно значит.
– Я рад, – сказал я.
В эту ночь Миск рассказал мне, как обстоят дела в рое. Еще немало времени пройдет, прежде чем установится нормальная жизнь, снова заработает смотровая комната и будет восстановлен поврежденный купол, но люди и цари-жрецы работают над этим рука об руку.
Корабли, улетевшие из роя, теперь вернулись, потому что, как я и опасался, их враждебно встретили города Гора и посвященные. Сами корабли посчитали экипажами такого типа, который запрещен царями-жрецами, и на их пассажиров нападали именем тех самых царей-жрецов, от которых они прилетели. В конце концов те, кто хотел оставаться на поверхности, высадились далеко от своих родных городов и рассеялись как бродяги по дорогам и чужим городам планеты. Другие вернулись в рой, чтобы участвовать в работе по его восстановлению.
Тело Сарма, в соответствии с обычаем царей-жрецов, было сожжено в помещении Матери, потому что он был перворожденным и его любила Мать.
Миск, по-видимому, не таил на него зла.
Я удивился этому, но потом мне пришло в голову, что я тоже не злюсь на него. Он был сильный противник, великий царь-жрец и жил так, как считал должным. Я всегда буду помнить Сарма, большого и золотого, в его последнюю минуту, когда он оторвался от золотого жука и стоял, высокий и прекрасный, в рушащемся рое.
– Он был величайшим из царей-жрецов, – сказал Миск.
– Нет, – возразил я, – Сарм не был величайшим из царей-жрецов.
Миск вопросительно посмотрел на меня.
– Мать не царь-жрец, – сказал он, – она просто Мать.
– Знаю, – ответил я. – Я не ее имел в виду.
– Ну, да, – сказал Миск. – Наверно, величайший из всех живущих царей-жрецов Куск.
– И не Куска я имел в виду.
Миск удивленно смотрел на меня.
– Я никогда не пойму людей, – сказал он.
Я рассмеялся.
Я верил, что Миску действительно и в голову не приходит, что именно его, Миска, я считаю величайшим из царей-жрецов.
Но я так считал.
Он одно из величайших созданий, известных мне, яркий, храбрый, верный, преданный, неэгоистичный.
– А как молодой самец? – спросил я. – Он не погиб?
– Нет, – ответил Миск. – Он в безопасности.
Я почему-то был доволен. Просто, потому что больше нет разрушений, не тратятся жизни.
– Вы попросили людей перебить золотых жуков?
Миск распрямился.
– Конечно, нет.
– Но ведь они убивают царей-жрецов.
– Кто я такой, – спросил Миск, – чтобы решать, жить ли царю-жрецу или умереть?
Я молчал.
– Сожалею только, – продолжал Миск, – что так и не узнал, где находится последнее яйцо, которое спрятала Мать. Теперь народ царей-жрецов погибнет.
Я посмотрел на него.
– Мать говорила со мной. Она собиралась сказать мне, где спрятало яйцо, но не успела.
Неожиданно Миск застыл в позе абсолютного внимания, поднял антенны, насторожил все золотые волоски.
– Что ты узнал? – послышалось из его преобразователя.
– Она сказала только:
– Иди к людям телег.
Миск задумчиво пошевелил антеннами.
– Значит, оно у людей телег. Или они знают, где оно.
– Но ведь за это время его могли уничтожить, – сказал я.
Миск недоверчиво посмотрел на меня.
– Это яйцо царей-жрецов, – сказал он. Но тут его антенны уныло обвисли. – Да, его могли уничтожить, – согласился он.
– И, вероятно, уничтожили.
– Несомненно.
– Но ты не уверен.
– Не уверен, – сказал Миск.
– Ты можешь послать на поиски имплантов, – предложил я.
– Имплантов больше нет, – ответил Миск. – Мы их всех отозвали и изъяли контрольную сеть. Они могут вернуться в свои города или остаться в рое, как захотят.
– Значит вы добровольно отказываетесь от наблюдений.
– Да.
– Но почему?
– Нельзя подвергать имплантированию разумные существа, – сказал Миск.
– Я думаю, ты прав, – согласился я.
– Смотровая комната долго не войдет в строй, а когда войдет, мы будем наблюдать только за объектами на открытой местности.
– Может, вы разработаете такой сканер, который проникал бы сквозь стены, землю, крыши, – предположил я.
– Мы работаем над этим, – сказал Миск.
Я рассмеялся.
Антенны Миска свернулись.
– Если вы сохраните свою власть, что вы собираетесь с нею делать? – спросил я. – Будете заставлять людей подчиняться определенным законам?
– Несомненно, – сказал Миск.
Я молчал.
– Мы должны защитить себя и живущих с нами людей.
Я посмотрел туда, где в темноте светился костер лагеря. Увидел людей, они сидели вокруг костра, поглядывая на холм.
– Так как же яйцо? – спросил Миск
– Что яйцо?
– Я не могу идти сам. Я нужен в рое, да к тому же мои антенны не выносят солнца, не больше нескольких часов, и если я попробую приблизиться к человеку, тот испугается и постарается меня убить.
– Значит тебе нужно найти человека, – сказал я ему.
Миск смотрел на меня.
– А ты, Тарл Кабот?
Я смотрел на него.
– Дела царей-жрецов – не мои дела, – сказал я.
Миск осмотрелся, протянул антенны к лунам и к колеблемой ветром траве. Посмотрел вниз, на лагерь. Вздрогнул на холодном ветру.
– Луны прекрасны, не правда ли? – спросил я.
Миск снова посмотрел на луны.
– Да, – согласился он.
– Когда-то ты мне говорил о случайных событиях и элементах случайности. – Я посмотрел на луны. – Это в человеке случайное – смотреть на луны и видеть, как они прекрасны?
– Я думаю, это свойство человека.
– Ты тогда говорил о машинах, – напомнил я.
– Что бы я ни говорил, – ответил Миск, – слова не могут уменьшить значение человека или царя-жреца. Кто бы мы ни были, мы действуем, принимаем решения, чувствуем красоту, ищем правду и надеемся на будущее своего народа.
Я с трудом глотнул, потому что знал, что надеюсь на будущее человека, как Миск надеется на будущее своего племени, только его племя умирает, и все они, рано или поздно, один за другим, погибнут в несчастных случаях или предадутся радостям золотого жука. А мой народ, он будет жить на Горе – благодаря тому, что Миск и цари-жрецы сохранили этот мир.
– Ваши дела, – сказал я, но на этот раз самому себе, – это ваши дела, а не мои.
– Конечно, – согласился Миск.
Если я попытаюсь помочь Миску, что в конечном счете это будет означать? Разве не отдам я тогда свою расу на милость племени Сарма и царей-жрецов? Или же я тем самым защищу человечество, пока оно не достигнет зрелости, научится жить самостоятельно, пока не составит один мир с теми, кто называет себя царями-жрецами?
– Твой мир умирает, – сказал я Миску.
– Сама вселенная умрет, – ответил Миск.
Его антенны были подняты вверх, туда, где над Гором во тьме ночи горят звезды.
Я решил, что он говорит об увеличении энтропии, о потере энергии, о ее превращении в пепел звездной ночи.
– Будет все холоднее и темнее, – сказал Миск.
Я посмотрел на него.
– Но в конце концов, – продолжал он, – жизнь так же реальна, как смерть, это просто продолжение вечного ритма, и новый взрыв разбросает элементарные частицы, и колесо снова повернется, и когда-нибудь, через бесконечность, которую не смогут рассчитать даже цари-жрецы, будет другой рой, и другая Земля, и Гор; и другой Миск, и другой Тарл Кабот будут стоять на холме в ветреную лунную ночь и говорить о странном.
Миск направил на меня антенны.
– Может, мы уже стояли здесь, на холме, незнакомые друг другу, бесчисленное количество раз.
Ветер теперь казался очень холодным и сильным.
– И что мы делали? – спросил я.
– Не знаю, – ответил Миск. – Но я бы хотел делать то, чего не стал бы стыдиться, о чем не стал бы сожалеть целую вечность.
Его мысли приводили меня в ужас.
Миск стоял, размахивая антеннами, как будто был возбужден.
Потом посмотрел на меня. Его антенны свернулись.
– Я говорю глупости. Прости меня, Тарл Кабот.
– Тебя трудно понять, – ответил я.
По холму к нам поднимался воин. В руке он сжимал копье.
– Что с тобой? – крикнул он.
– Все в порядке, – ответил я.
– Отойди в сторону, чтобы я тебя не задел.
– Не нужно, – ответил я. – Он не причинит вреда.
Антенны Миска свернулись.
– Желаю тебе добра, Тарл Кабот, – сказал он.
– Дела царей-жрецов, – еще настойчивее повторил я, – не мои дела. Не мои!
– Знаю, – ответил Миск и протянул ко мне антенны.
Я коснулся их.
– Желаю тебе добра, царь-жрец, – сказал я.
Я резко повернулся и побежал с холма. Остановился, только когда добежал до воина. К этому времени к нему присоединилось еще два-три вооруженных человека из лагеря. Подошел и посвященный низкого ранга.
Вместе мы смотрели на высокую фигуру на холме, хорошо видную на фоне луны, застывшую в сверхъестественной неподвижности царей-жрецов. Только антенны над головой развевались на ветру.
– Что это? – спросил один.
– Похоже на гигантское насекомое, – сказал посвященный.
Я улыбнулся про себя.
– Да, – подтвердил я, – похоже на гигантское насекомое.
– Да защитят нас цари-жрецы! – выдохнул посвященный.
Один из воинов приготовился бросить копье, но я остановил его.
– Не трогай его.
– Но что это? – спросил другой.
Как сказать им, что они видят одного из могучих обитателей угрюмого Сардара, загадочного сказочного монарха в его собственном мире, одного из богов Гора – самого царя-жреца?
– Я могу пробить его копьем, – сказал воин.
– Он безвреден, – ответил я.
– Давайте все равно убьем его, – нервно сказал посвященный.
– Нет!
Я в прощальном жесте поднял руку, и тут, к удивлению окружающих, Миск поднял одну переднюю конечность, повернулся и исчез.
Долго стояли мы в эту ветреную ночь, почти по колено в густой траве, и смотрели на холм, на звезды над ним, на белые луны.
– Он ушел, – сказал наконец кто-то.
– Да, – согласился я.
– Слава царям-жрецам! – произнес посвященный.
Я рассмеялся, и они посмотрели на меня, как на сумасшедшего.
Я заговорил с человеком с копьем. Он был предводителем небольшой группы.
– А где расположена земля людей телег? – спросил я.
Дата добавления: 2015-12-07; просмотров: 76 | Нарушение авторских прав