В контракте проступает кровь

Человек одет в сделанную по его росту душевную кольчугу. Она защищает от ударов судьбы и людей. В ней можно всю жизнь тянуть лямку и даже на расстрел идти внешне спокойно. Но есть моменты, когда приходится подставлять голую грудь. Перебираю в памяти пять последних лет. Самые больные раны остались от бесед с друзьями - теми, кто поддержал этот "выбор России". И было-то откровенных бесед две-три за все время, и возникали они случайно, как короткое замыкание.

Вот 3 октября, уже ночь. Вернулись к Дому Советов из Останкино, кто смог, окровавленные люди. Красивая девушка, которая пришла туда с ничего не подозревавшей толпой, почти спокойно рассказала о расстреле. Все стало ясно, над двором нависла смерть. Люди сосредоточенно принимали решение. Я решил уйти. Мысленно попрощался с теми, кто оставался принимать гибель - печальную гибель безоружного. К метро потянулась молчаливая цепочка таких, как я - мимо уже начавших собираться поодаль, в предвкушении сладострастия, стаек молодых "демократов" с интуицией воронов. И завернул я в центр, посмотреть на людей, созванных Гайдаром.

Рослые молодые люди, в хорошей и однообразной, как униформа, импортной одежде, с ироничной речью московского интеллигента. И - готовые стрелять в толпу люмпенов, какую бы часть нации эта толпа ни составляла. Похоже было, впрочем, что стрелять они хотели бы из-за спин ОМОНа и, желательно, в безоружных. Какой контраст с теми, у Дома Советов. Иной язык, иная логика, иная осанка. Два разных народа. Вот - итог первого этапа Реформации России (там, в Германии, было сожжение 50 тысяч "ведьм" и взаимное истребление двух третей населения).

Прошел я сквозь всю эту "социальную базу" режима, и в самом конце меня окликнул, как я и предчувствовал, мой друг: "Сережа! И ты здесь! Как же это?". "Да нет, я с той стороны. Зашел взглянуть на вас". "Ну, счастливо!". "Счастливо". Вот и весь разговор. Друзья мы почти сорок лет. Раз сто ночевали в одной палатке, рядом лежали, стреляя из Калашникова по деревянным мишеням. За все годы не могу ни в чем упрекнуть его - дружба его была искренней и бескорыстной. И вот он шел туда, где строились добровольческие батальоны и, вынеси ему Лужков автомат, возможно, он взял бы его. И я опять, в который раз, пытался понять - ради чего? Ради каких немыслимых ценностей? Что он узнал такого, чего не знаю я? Какая истина ему открылась, и почему он о ней молчит?

Он, человек острого ума и сильной логики, конечно, отбросил уже все бутафорские оправдания вроде "демократии", "правового государства" и "конституционного строя", которые он мог, худо-бедно, применить в августе 1991 года. Какие же аргументы у него в запасе? Он, классный химик, всю жизнь отдавший науке, наблюдает распад своей лаборатории, одной из немногих у нас лабораторий мирового уровня. За что он согласился заплатить и эту цену? Его сын после университета не имеет работы и вынужден "сшибать" деньги. Какой идеал оплачивает своим будущим его сын? Прокручиваю в уме его возможные ответы - и не могу представить себе ни одного искреннего и в то же время разумного. Кроме ответа невыносимо страшного - что он ненавидел нас, "старых русских", всю сознательную жизнь, но лишь сегодня смог сбросить личину и вздохнуть свободно.

Пробегаю мысленно свою жизнь - может, это я "уклонился"? Нет, с тех пор как помню себя в два с половиной года, с вещмешком за спиной, лезущим по доске в теплушку осенью 1941-го, плыву, как щепка, по душевным волнам моего народа. Как и большинство, простодушно радовался перестройке, пока не проступил ее оскал. Как и большинство, изумился, когда меня вдруг стали обзывать люмпеном и фашистом и дразнить, как медведя палкой, а потом стали бить и сыпать соль на раны. Как и очень многие, не обрадовался подачкам режима, а стал сопротивляться, как умею - исследуя реальность и излагая узнанное. Как и большинство, не отступаю от уже единственной почти общенародной ценности - гражданского мира. И именно потому пошел к Дому Советов - скрепя сердце после всего, что сделали со страной парламент и Руцкой. Ибо знаю из науки, что единственный способ сохранить хоть хрупкий мир - это следовать Конституции, не дать начаться цепной реакции переворотов и революций. Да, моя логика, как и логика большинства, пассивна, охранительна, а не революционна. Поэтому у нас еще не Грузия и не Таджикистан. И эту-то логику мой друг отвергает.

Но это - разговор мысленный. А через неделю, уже после того как расстреляли Дом Советов и кучу "старых русских", как сожгли во дворе вороха окровавленной одежды, а потом, уже в центре Москвы, на площади, сожгли захваченные запасы оппозиционных газет, пришлось мне по делу зайти в одну лабораторию. И, как ни крепился, вступить в разговор - с подругами еще по факультету. Их я и просил открыть мне, наконец, тайну - ради чего?

Ради чего расстреливают парламент, сжигают одежду и газеты? Ради чего молодой "предприниматель", приходит к толпе стоящих под дождем у свечек женщин в черном и радостно сообщает, что "будь у него АКМ, он бы всех их с удовольствием положил"? Ведь они, мои дорогие подруги из Академии наук, выписали этому парню мандат на такие слова. Как ни крути, а устами этого парня глаголят именно они. А парень - так, машинка для сотрясения воздуха да нажимания на спусковой крючок.

И в нашем разговоре никто не пытался упростить дело и обелить себя. Изложу суть - хоть и жестоко это по отношению к моим друзьям. Но, может, сколько-то капель крови мое откровение спасет.

Эти мои друзья - типичные советские интеллигенты. Прошли тот же путь, что и я. Школа, университет, песни у костра. Потом - духовная роскошь научной работы, надежный скромный достаток, радость вырастить здоровых и умных детей, умственный спорт по критике советского строя. Никаких особых ударов по ним этот строй не нанес, личных счетов у них с ним нет. И все же они сознательно поддержали проект не по улучшению, а по слому, разрушению советского строя жизни. Значит, сегодня принимают на свою совесть и все "издержки" этого разрушения. То есть, доведись начать с начала, они снова поддержали бы всю эту реформу - имея сегодняшнее знание!

Уже это было поразительно. Пусть они зажмуриваются, не хотят видеть сгустков крови на заборе у Дома Советов - это не важно. Они все знают, но не говорят: "Мы трагически ошиблись. Мы этого не хотели! Мы думаем, как исправить дело". Они конечно этого не хотели, но раз уж так получилось, они принимают все это как высокую, но приемлемую плату за то светлое, ради чего все это делается.

Но ведь это необъяснимо! В 1985 году, если бы провидец вам сказал, что ради свержения советского строя придется убить за два месяца каждого двадцатого таджика, а в центре Москвы расстреливать людей и сжигать книги, вы бы сочли его сумасшедшим. Но с тех пор вы не узнали об этом строе ничего нового, чрезвычайного, что перевернуло бы вашу душу. Сам строй становился все либеральнее, делал вам уступку за уступкой. Почему же сегодня вы так легко принимаете и смерть таджиков, и кровь в Москве, и бомбовые удары по Сухуми и Бендерам? И, раз уж разговор между друзьями, почему даете "добро" на духовную пытку меня, вашего старого друга? А если бы я остался там, то дали бы "добро" на мою физическую ликвидацию. В какой момент после 1985 года произошла мутация вашей этики и вашего мироощущения? Мутация внутренняя, ибо внешних причин, повторяю, для нее не возникло.

Начинаем выяснять - и новый удар. Оказывается, никакой мутации не было. А была изначальная установка, душевный порыв. Идейный ресурс, который можно было черпать, чтобы компенсировать каждый новый ужас "реформы". И запас его огромен. Гибнет лаборатория. Уже нет работы, которая наполняла смыслом жизнь - есть выпрашивание милостыни у спекулянта Сороса и лаборантская работа, по дешевке, для заграницы. Это - крах профессиональный. Не жалко? Нет, не жалко - это была советская наука, пропади она пропадом. А дома что? Талантливый сын Петечка, блестящий студент-математик, надев нарукавники, служит клерком какой-то сингапурской фирмы. Ради жалких долларов, чтобы кормить маму, папу и сестренку - вместо того чтобы, как мы в его годы, строить воздушные замки, решать задачу Галуа и влюбляться. Но ведь это - крах родительства. Не жалко? Жалко, но ради идеалов надо идти на жертвы. Не ошиблись? Нет, не ошиблись.

И так, шаг за шагом, подходим к главному. Говорю: выходит, вы подписали некий контракт (с каким-то богом или дьяволом - это кому как) на проект переустройства вашей страны. В проекте было записано все, что может произойти и уже происходит. Тем не менее вы этот проект одобрили и в нем участвуете. Как можете - не с автоматом, но хотя бы движением души и материнским влиянием на Петечку. Да, все так.

А знаете ли вы, и это подтверждается вашими же духовными лидерами, что проект предусматривает возможность умерщвления как минимум трети ваших соотечественников? Подумали, подумали мои подруги, и говорят: ну, умерщвление - это резко сказано. Вымирание "неприспособленных", примерно трети, это да - это в проекте записано. На это мы согласны. Хотя, быть может, и мы в эту треть попадем. (Ну, мы уточнили, что их-то Петечка подкормит, да и не важно, как они своей жизнью распорядятся - это их личное дело; важно, что они решили вон за ту старушку, которая выбирает объедки из мусора).

Что же это? Ведь такого не было, пожалуй, в истории. Не от кризиса, не от голода, из благополучного состояния значительная часть интеллигенции так возненавидела большую часть народа, что готова на все, включая свое социальное и культурное самоубийство, лишь бы эта часть народа сгинула с лица земли. Ведь пресловутый "идеал", вся эта утопия процветающего капитализма - чушь, никто уже ее и не вспоминает. Осталась голая, всепожирающая ненависть к "совку" и ожидание, когда будет разрешено (пусть не Петечке, а его приятелю из семьи попроще) стрелять в эту чернь "от бедра". Ничего подобного мы в истории не найдем - даже у той же российской интеллигенции. Ведь дедушка Егора Тимуровича хоть и стрелял от бедра, все же оправдывал себя тем, что ради счастья народа. А сейчас даже гипотетически уже нельзя сказать, кто же после всего этого у нас сможет быть счастливым.

Ну ладно, ненависть - это из области идеального, а об идеалах не спорят. И перешли мы к рациональной, прагматической части проекта. Если, говорю, вы допускали, что трети "совков" придется вымереть, то значит, заранее продумали, как этот процесс вымирания сделать безопасным для вас самих и для Петечки. Ведь проект такого масштаба в тайне долго быть не может. Ясно также, что эти 100 миллионов "неприспособленных" спокойно вымереть не захотят и рано или поздно начнут брыкаться. В чем же ваш расчет, откройте секрет. И слышу ответ, который часто излагается по телевидению - видно, он глубоко продуман. "Наш расчет в том, что эти люди, в силу своего возраста и уровня образования, не смогут сорганизоваться". Вот это да. Слава российской интеллигенции!

Но это попахивает безрассудным героизмом. Почему же, спрашиваю, вы в этом уверены? Разве есть для этого исторические аргументы, данные надежных исследований? Ведь риск-то огромен. А ну как сорганизуется хотя бы малая доля? Пусть поздно, когда спастись уже нельзя, но утащить с собой тех, кто предстал душегубами - всегда пожалуйста. Средства для этого есть, они вокруг нас, и никакой ОМОН их изъять не может. Тут возмутилась до глубины души научная сотрудница Российской Академии наук: "Как! Значит, это говно, которое к жизни в новых условиях не способно, постарается и нам не дать жить?". Знала она, что "совок" подл и мерзок, но не предполагала, что он дойдет до такого цинизма - не захочет вымереть тихо и благородно.

На этом и кончился наш разговор. Как-то сразу все почувствовали, что добавить к сказанному уже нечего. Да все это я уже и знал по долгу службы - но знал обезличенно. А тут услышал от дорогих мне людей, которые есть, как говорится, плоть от плоти нашего народа. И представляют небольшую, но очень важную его часть. Что же ждет нас (и их самих) с такими их мыслями и такими безумными расчетами? И откуда эта их "воля к смерти"? Ведь если они не порвут контракт со своим неведомым богом, если продолжится их проект, то они и сгорят первыми же, как свечка. И куда кинутся те, кто не сгорит, в какой Сингапур? Кто же примет их, носителей страшного гена разрушительства?

("Пpавда". Октябрь 1993 г.)

Дата добавления: 2015-11-26