Внушенный сон

Словп того, кто начинает гипнотизировать... при известной степени развивающегося в коре полушарии торможения, концентрируя по общему закону раздражение в определенном узком райо­не, вызывает вместе с тем естественно глубокое внешнее торможение... во всей остальной массе полушарий и тем самым исключает какое-либо конкурирующее воздействие всех других налич­ных и старых следов раздражений.

И. П. Павлов

Исторически начало изучению природы гипноза и словесного вну­шения в гипнотическом состоянии было положено в 40-х*годах прошлого столетия английским хирургом Брэдом (Braid). Более глубокое изуче­ние явлений гипноза и внушения было проведено во Франции в 70-х го­дах того же столетия, где этим вопросам были посвящены работы Шар-ко (Charcot) в Париже и Бернгейма (Bernheim) в Нанси.

Исследования, проводившиеся Шарко, привлекли к себе внимание врачей многих стран. Возникновение гипнотического состояния Шарко вызывал внезапными короткими сильными (или длительными слабыми) раздражениями таких органов чувств, как органы зрения, слуха и ося­зания. При этом самому словесному внушению Шарко придавал лишь второстепенное значение. Исследования проводились у 12 больных исте­рией, и внешнее сходство гипнотических явлений с истерическими приве­ло Шарко к неправильному выводу о том, что «явления гипнотизма представляют собой искусственно вызываемый «истерический невроз» и что эти явления «могут быть получены только у больных истерией».

Более широкую точку зрения высказал профессор Нансийского уни­верситета Бернгейм, по мнению которого в основе гипнотических явле­ний лежит свойственная нормальной человеческой психике внушаемость. Гипноз же есть внушенный сон, который может иметь различную степень глубины и может быть вызван у большинства здоровых людей путем словесного внушения. Бернгейм установил, что внушаемость особенно повышается в наиболее глубокой, так называемой сомнамбулической стадии гипноза, во время которой возможно входить в словесный кон­такт с усыпленным. Эта стадия характеризуется амнезией после пробуж­дения, т. е. забвением всего того, что происходило в состоянии гипноза. Школа Бернгейма впервые показала, что у некоторых лиц многие явле­ния внушения можно вызывать в бодрственном состоянии.

Так как Шарко изучал явления гипноза у больных истерией, а Берн­гейм— у здоровых людей, то эти исследователи пришли к различным

— 39 —

теоретическим выводам, положенным в дальнейшем в основу двух про­тивоположных школ гипноза — парижской школы Шарко и нансийской школы Бернгейма. Последователи Шарко, как и он сам, продолжали рассматривать гипноз (по их терминологии, «гипнотизм») как искусст­венно вызванное истерическое состояние, т. е. явление патологическое.

Следует отметить, что именно полное сходство симптомов, легко вы­зывавшихся в гипнозе словами внушения (двигательные параличи, анальгезии, гиперальгезии и т. п.), с подлинной патооимптоматикой истеричных, которых Шарко и его последователи и приводили в гипно­тическое состояние, и побудило их считать это состояние патологией. В действительности же истерическая патосимптоматика являлась фор­мой реакции организма больного на психотравматизацию, в то время как те же явления, экспериментально вызываемые в гипнозе у здоровых, составляли лишь вполне адекватную реакцию коры их мозга на слова внушения.

Школа Бернгейма стала определять гипноз как внушенный сон, т. е. -явление нормальное, физиологическое. Среди многочисленных исследо­вателей, примыкавших к нансийской психологической школе, не было •единого мнения по вопросу о сущности и механизмах внушения и гипноза.

В конце XIX столетия гипноз и внушение изучались многими иссле­дователями, в числе которых были биологи, психологи, врачи, педагоги и др. Они накопили огромный и разнообразный фактический материал, ставили вопросы о природе гипнотического состояния, механизме его развития, сущности внушения и т. д. Сближение гипноза с обычным сном (со стороны некоторых исследователей) было для многих недоста­точно убедительно. Оставалось неясным, что же представляет собой само гипнотическое состояние: сон ли это, нормальное ли или патологичес­кое состояние; полезно оно «ли вредно, как оно может быть объяснено с физиологической или психологической точки зрения.

Внимание психологов особенно привлекал факт изменения поведе­ния усыпленного под влиянием словесного внушения как во время пре­бывания его в гипнозе, так и после него и возможность влиять посредст­вом внушения на высшие процессы — мышление, сферу чувств и воли ■и пр. Однако ни одна из выдвинутых к тому времени теорий не давала «счерпывающих объяснений, так как психологические теории гипноза в тот период строились на основе самонаблюдения и других методов умозрительной психологии. Так, по мнению Менделя (Mendel), гипноз есть состояние сильного раздражения головного мозга. Цимссен (Zims-sen) считал, что это — состояние угнетения коры мозга, а Ферворн (Verworn) полагал, что это — наивысшая степень, бодрствования. В. Я- Данилевский (1888, 1924) рассматривал гипноз как «явление пси­хорефлекторного торможения». По мнению В. М. Бехтерева (1911), гипноз представляет собой своеобразное видоизменение естествен­ного сна.

Таким образом, в конце XIX и начале XX столетия в вопросе о вну­шении и гипнозе не было необходимой ясности. Широкий путь к реше­нию проблемы внушения и гипноза был открыт лишь исследованиями И. П. Павлова и его школы, создавших физиологию высшей нервной деятельности, а на ее основе — учение о сне и гипнозе.

Переходя к рассмотрению условий развития у человека гипнотиче­ского состояния и возникающего на его основе внушенного сна, считаем

необходимым отметить некоторые связанные с этими

вопросами основные понятия вытекающие из учения о высшей нервой деятельности'

Так, гипнотическим состоянием И. П. Павлов называет состояние корковых клеток в переходном периоде между бодрствованием и сонным торможением. Поэтому «когда начинается гипнотическое со­стояние, состояние торможения, корковые клетки как бы приходят в более слабое, менее работоспособное состояние — для них понижается предел допустимой, возможной возбудимости»¹.

Гипнотическим сном является такое состояние коры мозга, при котором переходное (фазовое) состояние уже распространилось на весь кинестезический анализатор, вследствие чего деятельность произ-ьольной иннервации оказалась выключенной и животное (или человек) находится в состоянии двигательного покоя, неизменно сохраняя позу сна и внешний облик спящего, т. е. живого существа, погруженного в состояние общего сонного торможения. Однако в данном случае большие полушария захвачены торможением не на всем протяжении, в них могут образоваться и возбужденные пункты. «Следовательно, — говорит. И. П. Павлов, —при гипнозе речь идет не о полном сне, а о парциальном сне. Этим и отличается гипнотический сон от естественного»².

Наконец, внушенным сном называют гипнотический сон чело­века, вызванный словесным внушением, т. е. раздражителем второй сигнальной системы соответствующего содержания. Внушенный сон че­ловека отличается от гипнотического сна животного не только способом его вызывания (словесное внушение), но и наличием так называемого раппорта (сохраняющейся способности речевой связи с усыпившим), а также состояния повышенной внушаемости. Путем словесного внушения некоторые участки речедвигательного, кинестезического и других анали­заторов могут быть выведены из тормозного состояния, в силу чего у человека, находящегося в состоянии внушенного сна, можно получить разнообразные реакции соответственно содержанию словесного внуше­ния. Вместе с тем внушенный сон является частным случаем условнореф-лекторного сна: это условнорефлекторный сон, но вызванный и поддер­живаемый соответствующим словесным внушением, чем он и отличается (по механизму своего развития) от обычного условнорефлекторного сна, вызываемого условными раздражителями первой сигнальной системы.

Таким образом, при определенных условиях под воздействием сло­весного внушения соответствующего содержания бодрственное состояние может перейти в гипнотическое, а с распространением последнего на значительную часть коры мозга — в состояние внушенного сна. Состоя­ние внушенного сна при его дальнейшем распространении и углублении, приводящем к утрате раппорта, в свою очередь переходит в естествен­ный сон. Следовательно, качественно отличные одно от другого состоя­ния— бодрственное, гипнотическое, естественного сна — последователь­но переходят одно в другое. Отсюда следует, что внушенный сон челове­ка является частным случаем его гипнотического сна, гипнотический сон есть частный случай сна условнорефлекторного, а условнорефлекторный сон представляет одну из разновидностей естественного сна.

Внутреннее торможение, распространяясь и углубляясь, образует разные степени гипнотического состояния. Особое внимание обращает на себя разнообразие и многочисленность стадий гипноза, который вна­чале почти не отличается от состояния бодрствования. Возникающая при этом функциональная расчлененность корковых систем, с частичным разделением коры мозга на сонные и бодрствующие отделы, проявляется

И. П. Павлов. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной

состоя-¹ (разряд-

отлично понимает то, что ему говорят, и даже помнит об этом впослед­ствии, но сам не способен производить никаких движений. Таким обра­зом, явления гипноза человека есть результат того или другого расчле­нения больших полушарий на сонные и бодрствующие отделы, происхо­дящего под влиянием словесных внушений.

Это явление совершенно аналогично гипнотическому состоянию павловских подопытных животных, которое характеризуется затормо­женностью одной только двигательной области больших полушарий. У животного в этом состоянии наблюдаются рефлексы на глазные мус­кулы (животное следит глазами за экспериментатором), на железы (при подаче еды у неподвижно стоящего животного начинает течь слюна) и, наконец, тонические рефлексы среднего мозга на скелетную мускулату­ру для удержания того положения, в которое приведено животное (ка­талепсия). Однако у животного, находящегося в этом состоянии, нет обычных признаков сна, но имеется мускульный покой. И. П. Павлов по этому поводу писал, что «...наблюдения открывают все большее разнообразие симптомов гипнотического состояния, все более тонкие градации его, часто едва отличающиеся от бодрого состояния, все большую подвижность гипнотического н и я в зависимости от мельчайших изменений обстановки... ка наша. — К. П.).

Останавливаясь на особенностях гипноза человека, И. П. Павлов подчеркивал, что из-за большей сложности человеческого мозга отдель­ные гипнотические явления гораздо разнообразнее у человека, чем у животного. Прежде всего среди гипнотических явлений у человека при­влекает особое внимание так называемое внушение. Кроме того, для человеческого гипнотического состояния, вызываемого и поддерживае­мого воздействием словесного внушения, специфично явление раппорта, т. е. сохранение речевой связи между усыпленным и усыпившим. Нако­нец, для гипнотического состояния человека и животных не менее специ­фично «застревание» корковых клеток в некотором «фазовом», переход­ном состоянии от деятельного к сонному. В силу этого известные стадии гипнотического состояния остаются более или менее стационарными. Именно в этом переходном состоянии и может иметь место парадоксаль­ная фаза, при которой создаются условия повышенной внушаемости и реализации гипнотических внушений («фаза внушения»).

Таким.образом, И. П. Павлову удалось раскрыть многие стороны физиологических механизмов, лежащих в основе гипнотического состоя­ния не только животного, но и человека. Прежде всего сюда относится то важное обстоятельство, что в гипнотическом состоянии имеет место бо­лее или менее глубокая функциональная диссоциация коры мозга на сонные и бодрствующие участки и возможность при известных условиях перемещения этих диссоциированных районов по мозговой массе боль­ших полушарий, вызываемого путем соответствующих словесных внушений.

Дата добавления: 2015-11-26