Гуманизм Гомера

Одна из причин бессмертия гомеровского эпоса — его гуманизм. Гомер прославлял прежде всего мужество человека, любовь к родине (Гектор, Одиссей), верность в дружбе (Ахилл), мудрость в советах (Нестор, Феникс), уважение к старости (Ахилл), супружескую верность (Пенелопа), силу ума (Одиссей). И хотя все эти человеческие достоинства в тех или иных социальных условиях понимаются по-разному, но в обобщенной форме они оказываются созвучными всем эпохам и всем народам.

Главный герой «Илиады» Ахилл самолюбив, страшен в своем гневе; личная обида заставила его пренебречь своим долгом и отказаться от участия в боях; тем не менее ему присущи нравственные понятия, которые в конце концов заставляют его искупить свою вину перед войском; гнев же его, составляющий стержень сюжета «Илиады», сменяется великодушием.

Ахилл покинул соратников ахейцев, несправедливо обиженный Агамемноном. Но вот ахейцы попадают в тяжелое положение, им нужна помощь Ахилла, и Агамемнон посылает к нему своих людей с просьбой вернуться, обещая искупить нанесенную ему обиду.

Ахилл отказывается вернуться, и это психологически точно: гордость, присущая Ахиллу, мешает ему сразу же забыть обиду. Но чувство долга не позволяет ему спокойно воспринять поражение ахейцев, и он отдает доспехи своему другу Патроклу, чтобы он отогнал троянское войско от греческих кораблей. Когда же Патрокл гибнет, Ахилл забывает о своем гневе; любовь к другу оказывается сильнее самолюбия. Он чувствует за собой вину за нарушение долга перед войском и за смерть Патрокла. Теперь он не может не вернуться. Ахилл бросается в бой с удесятеренной силой, обращает троянцев в бегство, убивает троянского полководца Гектора и предает поруганию его тело, мстя за смерть друга; эта жестокость в какой-то мере оправдана переполнявшими его гневом и горем.

Но когда к нему приходит старик Приам — несчастный отец, потерявший сына, сердце Ахилла смягчается. Гнев его стихает, и он проявляет великодушие. Воспевание человечности героя — одно из самых ярких проявлений гомеровского гуманизма.

В «Одиссее» автор стремится показать своего многострадального героя не только мужественным и хитроумным человеком, способным найти выход из любого положения, но и справедливым: вернувшись в свой дом, Одиссей внимательно наблюдает за поведением людей, чтобы воздать каждому по заслугам. Так, он пытается удалить из толпы обреченных им на гибель женихов Амфинома, который, в отличие от остальных женихов Пенелопы, ласково приветствует Одиссея, появившегося в облике нищего старика. И хотя Одиссею не удается спасти Амфинома (случайность губит его), на этом примере поэт показывает, как должен поступать в трудную минуту достойный уважения человек.

Жизнеутверждающее настроение поэм иногда омрачается скорбными мыслями о краткости жизни. Человека не ждет после смерти ничего, кроме тоскливого и бессмысленного существования в преисподней, да и то лишь в том случае, если его благополучно похоронили. Если же тело умершего не погребено надлежащим образом, ему придется вечно скитаться, не находя успокоения. Думая о неизбежности смерти, гомеровские герои стремятся оставить о себе славную память. Ахилл говорит:

Так же и я, коль назначена доля мне равная, лягу,

Где суждено; но сияющей славы я прежде добуду! («Илиада», 28, 120-121)

В поэме прославляется воинская доблесть, но ее автор отнюдь не одобряет войну. Об этом свидетельствуют как отдельные реплики его героев, так и явное сочувствие поэта Гектору и другим защитникам Трои, которые не являются виновниками войны. Вот что говорит Зевс своему сыну Аресу, богу войны:

Ты ненавистнейший мне из богов, населяющих небо!

Только тебе и приятны вражда, да раздоры, да битвы! («Илиада», 5, 890-891)

В 9-й книге «Илиады» Нестор поучает Диомеда:

Тот беззаконен, безроден, скиталец бездомный на свете,

Кто междоусобную брань, человекам ужасную, любит! («Илиада», 9, 63-64)

Одиссей, уговаривая воинов забыть о доме и продолжать войну, говорит о ней как о тяжком, но необходимом деле:

Тягостна брань, и унылому радостно в дом возвратиться («Илиада», 2, 291).

Гомер сочувствует воинам обеих враждующих сторон, но агрессивность и грабительские устремления вызывают у него осуждение. Во 2-й книге «Илиады» поэт вкладывает в уста воина Терсита речи, клеймящие алчность военачальников. Хотя описание внешности Терсита указывает на желание Гомера выразить свое осуждение его речам, однако речи эти весьма убедительны и по существу в поэме не опровергнуты; следовательно, мы можем предполагать, что они созвучны мыслям поэта. Это тем более вероятно, что упреки, брошенные Терситом Агамемнону, почти аналогичны тяжким обвинениям, которые предъявляет ему же Ахилл (ст. 121 сл.), а тот факт, что Гомер сочувствует Ахиллу, сомнения не вызывает.

Не следует забывать, что аэд вынужден был считаться с интересами военно-аристократических кругов, которые не могли одобрить речей Терсита, ибо «вечно искал он царей оскорблять, презирая пристойность». Но осуждение войны, как мы видели, звучит не только в устах' этого почти отрицательного персонажа. Сам доблестный Ахилл, собираясь вернуться в войско, чтобы отомстить за Патрокла, говорит:

О, да погибнет вражда от богов и от смертных, и с нею

Гнев ненавистный, который и мудрых в неистовство вводит! («Илиада», 18, 107-108)

Очевидно, что если бы целью поэта было прославление войны и мести, то действие «Илиады» завершилось бы убиением Гектора. Но для Гомера важно не торжество победы Ахилла, а моральное разрешение его гнева.

В представлении гомеровских героев жизнь настолько привлекательна, что Ахилл, встреченный Одиссеем в царстве мертвых, говорит, что он предпочел бы тяжкую жизнь поденщика на земле царствованию над душами умерших в преисподней.

Но, когда нужно действовать во имя славы родины или ради близких людей, герои Гомера презирают смерть. Сознавая свою неправоту в том, что он уклонялся от участия в боях, Ахилл говорит:

Праздный сижу пред судами; земли бесполезное бремя («Илиада», 18, 104).

Гуманизм Гомера, сострадание человеческому горю, восхищение мужеством, верностью патриотическому долгу и взаимной привязанностью людей достигает ярчайшего выражения в сцене прощания Гектора с Андромахой («Илиада», 6, 390-396).

В России интерес к Гомеру начал проявляться одновременно с усвоением византийской культуры и особенно возрос в XVIII в., в эпоху русского классицизма. Первые переводы Гомера на русский язык появились во времена Екатерины II, но это были либо прозаические переводы, либо стихотворные, но не гексаметрические. В 1811 г. были опубликованы первые шесть книг «Илиады» в переводе Е. Кострова. Изложены они были александрийским стихом, который считался обязательной формой эпоса в поэтике французского классицизма, господствовавшего в то время в русской литературе.

Полный перевод «Илиады» с соблюдением размера подлинника сделал Н. И. Гнедич (1829), «Одиссеи» — В. А. Жуковский (1849). Гнедичу удалось передать и героический характер повествования Гомера, и его юмор, однако перевод Гнедича изобилует славянизмами, из-за чего уже к концу XIX в. он стал казаться слишком архаичным. Поэтому опыты перевода «Илиады» возобновились: в 1896 г. вышел перевод этой поэмы, сделанный Н. И. Минским на основе современного ему русского языка, а в 1949 г. — перевод В. В. Вересаева в еще более упрощенной редакции.

Допущенные Жуковским неточности в переводе «Одиссеи» побудили П. А. Шуйского и В. В. Вересаева сделать свои переводы этой поэмы; первый появился в печати в 1948 г., второй — в 1953-м. Однако лучшим в художественном отношении до сих пор считается перевод «Одиссеи» Жуковским.

Дата добавления: 2015-11-26