Не умеешь - научим, не хочешь - уволим

Завод Форда также был «школой американизации», форд недаром называл его американским предприятием. Труд на нем — самый производительный. Заработки не зависели от религии, гражданства, цвета кожи, национальности, выслуги лет. У всех равные возможности, нет места только лентяям и тунеядцам. Как и жилище американского рабочего, американское предприятие должно быть стерильно чистым, светлым, проветриваемым, безопасным. Словом, следует создать здоровые условия для производства, а рабочие обязаны ценить заботу и предусмотрительность компании.

На Ривер-Ружском заводе, построенном в 1925 г., заботу о чистоте довели до совершенства. Бригады уборщиков каждый день и в рабочее время (никакого «санитарного часа» или перерыва!) чистили и мыли заводские корпуса снизу доверху. Гигиена в цеху считалась не менее важной, чем труду конвейера, и требовала от уборщиков умения и сноровки. Они забирались во все углы, за радиаторы отопления и даже под ноги рабочих. Один черпал ведерком горячую воду из бака на колесах и поливал пол, сделанный из поставленных на торцы белых силикатных кирпичей, после чего посыпал его содовым порошком, а другой тер пол щеткой, затем отжимал щетку с помощью педали и роликов, приделанных к баку, и вытирал пол насухо. Их бригадир следил за этой ответственной работой.

Окна мыли каждый день изнутри и снаружи, для чего использовали подвесные люльки, как у маляров. Стекла обливали водой, которую сгоняли резиновыми скребками вниз. Металлоконструкции и потолочные балки также подвергались каждодневной влажной протирке с помощью щеток и швабр. Тряпками не пользовались. Окна были широкими и предназначались для дневного света, создающего хорошее настроение (заодно — экономия электричества). В цехах не только боролись с пылью, грязью и копотью, но и каждодневно подкрашивали с помощью распылителей все места, где после удаления грязи сходила краска.

Санитары дважды в день дезинфицировали фонтанчики с питьевой водой, которая подавалась в горячие цеха, а «чистоте заводских туалетов позавидовали бы многие первоклассные отели». «Любой фордовский завод чище общественного парка средней величины», говорилось в путеводителе по предприятиям форда. Дважды в неделю обеззараживались острые края инструментов и режущие части станков: во время работы случались порезы. Воздух очищали мощными вентиляторами, а металлическая пыль, опилки, стружки и т.п. улавливались пылесосами,5. Каждый дюйм пространства и все сложнейшее оборудование подвергалось дезинфекции, мытью, санобработке. Как на корабле, который матросы обязаны драить до блеска.

Особое значение придавалось технике безопасности. Еще в 1912 г. мастер участка (foreman) нес личную ответственность за предотвращение несчастных случаев16. После ремонта или замены оборудования он должен был проследить за установкой защитных приспособлений и только тогда пускать технику в ход. Мастера и их помощники разъясняли новичкам правила обращения с техникой, выделяли наставников из опытных рабочих, заполняли специальную форму отчетности по каждому несчастному случаю (Foremen's accident report) и передавали ее в медпункт, а о тех, кто получал травмы чаще других, докладывали менеджеру. Кроме того, от мастера требовалось расследовать причины увечий и травм и подробно, со ссылками на свидетелей, описывать их на другом бланке. Рабочие же должны были сообщать ему даже о незначительной царапине, с которой его обязательно отправляли в медпункт.

При серьезной травме пострадавшего полагалось сопровождать в медпункт, а если он отпрашивайся туда, не имея телесных повреждений, мастер выяснял причину, прежде чем отпустить к врачу. Он также следил за использованием индивидуальных защитных средств: масок и респираторов, очков, козырьков и перчаток. Для литейщиков обязательны были ботинки «конгресс», предохранявшие ступни ног от попадавших на пол брызг расплавленного металла.

Как и все у Форда, система охраны труда и компенсации за производственный травматизм была продумана до мелочей. Самолечение в цеху запрещалось, ибо оно могло вызвать осложнение и привести к спору о компенсации. В 1914 г. в компании был учрежден отдел производственной гигиены и охраны труда (Safety and Health Department). Он тесно взаимодействовал с социологическим отделом. По мере расширения производства в 1920-е годы увеличилось число медпунктов, где оказывали первую помощь. Помимо клиники Форда, которая находилась за территорией завода, на предприятии в Ривер-Руже имелись стационар с операционной, зубоврачебный кабинет, кабинет офтальмолога (рабочим рекомендовали периодически проверять зрение), хирургический кабинет, где производили осмотр ног и ступней.

Мастер и заводской врач определяли, что явилось причиной травмы — неосторожность, пренебрежение техникой безопасности или просчет, допущенный компанией. При доказанной неосторожности рабочего ему выплачивалась компенсация из страхового фонда, куда тот должен был платить взносы. В противном случае компенсация выдавалась компанией, как предписывали законы штата. Размер компенсации бып не меньше, чем устанавливал закон, но мог варьироваться в зависимости от количества иждивенцев, материального положения семьи и т.д. (социологический отдел выдавал для таких решений личные дела рабочих).

Помимо мастеров наблюдением за техникой безопасности занимался отдел гигиены и охраны труда. Его инспекторы осматривали станки, подъемные краны, полы и проходы в цеху, баллоны со сжатым воздухом, электропровода и рубильники, подвесные и наземные транспортные пути -все, что движется, вращается, висит в воздухе или проходит под ногами рабочих. Они расклеивали яркие предупреждающие плакаты, фотографии, раздавали брошюры и буклеты, показывали фильмы по технике безопасности, изготовленные в фордовской киностудии, проводили разъяснительные беседы, учили рабочих пользоваться респираторами, следили за их одеждой, которая также могла стать причиной травматизма.

Генри Форд гордился тем, что компания покончила с основными причинами травматизма, такими как плохое освещение, отсутствие техники безопасности, грязь, плохой воздух и т. п. Опасные места ограждались сетками и решетками, ремни трансмиссий и движущиеся части станков прикрывались кожухами. Проходы между станками ничем не загромождались. Рубильники молотов и прессов закрывали выкрашенные в красный цвет щитки — их требовалось снять прежде чем пустить механизм, так что этого нельзя было сделать по рассеянности.

Травматизм на заводе, делал вывод босс, если иногда бывает, то по случайным причинам - из-за легкомыслия, невежества и «дурацких рук». Некоторых рабочих, жаловался глава компании, не удается отучить от привычки надевать галстуки и пиджаки с широкими рукавами, которые могут запутаться в талях. Но бдительные администраторы «большей частью ловят грешников»18. К нарушителям правил безопасности применяли строгие меры, вплоть до увольнения. Впрочем, можно было дешево купить всю необходимую спецодежду в фордовском магазине.

С царапинами, травмами и галстуками боролись успешно. Компания заявляла, что большинство травм рабочие получают за пределами завода. Приходилось проявлять бдительность: кое-кто притворялся больным или травмированным на производстве, чтобы получить отгул и присвоить деньги компании. В одной рабочей семье произошла ссора и жена столкнула мужа с крыльца, да так, что он упал и повредил руку. Супруги моментально помирились и отправились в отдел компенсаций, где под присягой заявили, что травма якобы получена на заводе. Обман сразу раскрыли. Такие истории, гласил путеводитель по компании, нередки, так что администрации приходится быть начеку'9.

К началу 1920-х годов травматизм в компании Форда был в шесть раз ниже среднеамериканского уровня. Но влияние конвейера на здоровье рабочих вызывало опасения у общественности. Инженеры компании вводили конвейер постепенно, на отдельных участках, и устанавливали скорость движения экспериментальным путем, на «верхнем пределе» человеческих возможностей. Однако нормативы, рассчитанные на группу стоящих у конвейера людей, являлись средней величиной. Одни спокойно выносили заданный ритм, другие быстро уставали и перенапрягались.

Рая на производстве Генри не обещал, но называл критику конвейерного ритма и однообразия операций пустым предрассудком. Любой механизированный труд в той или иной мере однообразен. Такова в большинстве случаев и ручная работа, но она бывает физически тяжелой, грязной и низкооплачиваемой. Фордовские рабочие не утопают в грязи, не надрываются, как грузчики, пользуются медпунктами, первоклассной техникой безопасности и трудятся не более 8 часов в день. Машина не порабощает человека, а повышает его производительность и увеличивает благосостояние. Высокий заработок устраняет девять десятых «психических проблем»20. Но если одни проблемы исчезли, то появились другие.

Еще в 1913 г. мастеров лишили права увольнять людей: мастер должен был пойти с провинившимся рабочим в отдел найма или в медицинский отдел и там обосновать свое решение. За рабочим сохранялось право апеллировать, если он считал себя несправедливо уволенным. Надо было оказаться совсем никудышним работником, чтобы получить расчет 2\ но по мере развития конвейерной системы проще стало уволить человека, чем поправлять его ошибки, переучивать или перемещать на другую работу. Все меньше времени тратилось на разъяснения или предупреждения, и произвол цехового начальства восстановился в 1920-е годы. Из традиционных управляющих, которые распределяли задания, давали указания, подбадривали или ругали людей, но так или иначе общались с ними, цеховое начальство превратилось в надзирателей и контролеров.

Форд разъяснял, что завод не светский салон и личного общения здесь почти нет. Даже рукопожатия не приняты. Наложение взыскания тоже не должно отнимать время и. («Уволить» - это быстрее!). Потерянные минуты и даже секунды, неиспользованные дюймы свободного пространства в цеху, куда важно втиснуть побольше машин, - все это лишь повышает издержки производства. Рабочий работает ради денег, и задача предпринимателя обеспечить эффективность процесса, а значит, величину заработков. От травм защищает техника безопасности. Для лечения существует больница. Для развлечений - увеселительные заведения. Трезвость, хорошее питание, домашний уют — залог здоровья и трудоспособности, и все это можно иметь на честно заработанные деньги. Цеховой менеджмент стал прямым воплощением эффекта масштаба.

Дата добавления: 2015-11-26